Угасание

Да, может быть, Беннету стоит меньше попадать в неприятности. Иначе однажды от него останется не больше, чем походный рюкзак, пронизанная заметками и маршрутами карта да погнутый у самой рукояти лёгкий меч. Разве захочет кто-нибудь, чтобы от звонкого смеха и уверенного взгляда остался только этот хлам? Конечно же нет. Может быть, капитану кавалерии Ордо Фавониус Кэйе стоит меньше пить. Вино в Мондштате, несомненно, стоит того, чтобы пить его больше положенного, но разве же святой Барбатос хотел, чтобы им запивали горе? Увы, об этом известно лишь ему самому. Они встречаются в «Доле ангелов». Кэйа ненавидит сюда приходить, но любит здешнее вино — совершенно не сравнится с тем, что подают в «Кошкином хвосте». Пламя свечи, проскальзывая сквозь стекло бокала, а после преодолевая тёмную жидкость, пьянит сильнее. Пьянит воспоминаниями. Беннет не любит публику таверны, но так уж случается, что часто ей становятся его папы. Многие из них уже не рискуют отправляться в путешествия, но, как ни странно, не исключают путешествие до барной стойки и кружки хорошего вина. Один из множества дней, когда он чувствует себя ужасно одиноким — день, когда приходится вытаскивать пап из таверны. Кэйа внимательно наблюдает, как он умоляет Сайруса, громко хохочущего за столом несколько секунд назад, проводить их до дома. У Беннета слишком много дел, Беннет устал, Беннет ранен — а ещё нужно доложить Катерине, что он не справился со своим поручением… Неужели это то самое чувство? — Мистер Сайрус, — Кэйа поднимается со стула и встаёт прямо за спиной у Беннета. — Окажите услугу мальчику, будьте так любезны? Вы же видите, он не справится сам… К тому же, час скидок на вино почти подходит к концу, не так ли? Беннет вздрагивает, оборачивается. Чем он заслужил такое внезапное покровительство от капитана Ордо Фавониус?.. Рука ложится на плечо с огромным свежим синяком. Охлаждает. Легче. Живительный холод сопровождает бедовую голову — да и, по правде сказать, не только голову, бедовым был весь Беннет целиком — всё то время, которое уходит на подьём по лестнице на второй этаж таверны. Здесь меньше людей, меньше трезвых и внимательных. — Эм… спасибо, — робко благодарит Беннет, пошмыгивая носом, под которым на губе давно высохла тонкая красная струйка. — Ещё слишком рано для благодарностей. Кэйа сажает растерянного и совсем ничего не понимающего парнишку за столик в углу, однако не спешит садиться сам. — Вряд ли мои навыки лечения хороши так же, как у пастора церкви, но… безусловно, они есть. Нос щипет будто ясным зимним днём на морозе. Беннет сначала зажмуривается, больше даже от неожиданности, что капитан вдруг решил коснуться свежего пластыря на его носу, не предупредив. — И как? Чувствуешь что-нибудь? — ему не удаётся сдержать лёгкой ухмылки при виде такой интересной реакции. — Ну-ну, потерпи немного, сейчас боль пройдёт. И вправду проходит. — Да… Теперь гораздо легче! — Беннет с энтузиазмом кивает, стоит ему только наконец снова почувствовать свой нос. — Спасибо, капитан Кэйа! — Время благодарностей всё ещё не пришло, — цепкий взгляд скользит от светлой макушки до кончика потёртых сапог. — Что у тебя ещё болит? Вопрос приводит в ступор. Он так привык терпеть боль, все царапины и ожоги, что совершенно не замечал её даже тогда, когда стоило бы… Приходится подключать воспоминания. — Кажется… один хиличурл ударил меня в голень, — вслед за словами последовало и доказательство: за высоким ботинком и белым носком прячется большая синеющая гематома. Кэйа с готовностью садится на корточки, осматривает ушиб с видом внимательного врача и снова всего лишь касается. Как странно — никогда раньше он не пробовал эту способность ни на ком, кроме себя самого. — Вот и всё, — сообщает, справившись с последней маленькой раной на коже отчаянного искателя приключений. — Я, конечно, наслышан о том, что ты неудачлив… Но не представлял, насколько. — Хе-хе… Это ещё не самый плохой день, — наконец искренняя и слегка уставшая улыбка появляется на его лице. — А теперь… можно мне вас поблагодарить? Это чувство не передать словами: такое знакомое, опасное и одновременно ужасно захватывающее. — Разве тебе не хватило двух предыдущих попыток? — за терпение Кэйа вознаграждает Беннета тихим смехом, почти что по-отечески треплет по голове. Да, это точно оно.

***

Наверное, Беннету не стоило так спешить с выводами. Выискивать глазами нежные лепестки, блуждая в Шепчущем лесу по своей многострадальной карте, прислушиваться к музыке ветра, по ней пытаясь обнаружить ещё один яркий цветок, оберегать шаг за шагом собирающийся букет сильнее, чем самого себя от ран. С наступлением сумерек бежать в город, распугав голубей, стражей и жителей. Лишь бы успеть к назначенному часу — всё же, он обещал, что придёт. И ужасно хочется выполнить обещание. Должно быть, Кэйа выбрал не совсем подходящее место. В «Кошкином хвосте» как обычно много публики, всё благодаря очаровательному бармену с кошачьими ушками и довольно популярной здесь карточной игре. Пару недель назад он собрал колоду, протестировал её пару раз в схватке со здешними завсегдатаями и остался ей доволен. Осталось узнать, понравится ли она его сегодняшнему оппоненту. У него легко получается наложить Омен, сделать активной другую карту, предварительно обеспечив себе основу для реакции. Нужно лишь подождать начала следующего раунда и использовать навык — тогда победа приблизится ещё на несколько шагов. Беннет трёт ногу о ногу в нерешительности, слишком крепко сжимая карты в своих руках. Новый раунд начался с броска дайсов, и так уж распорядилась удача, что ему не выпало ни одного подходящего. Что ж, теперь придётся думать, что положить на стол дальше… — Нужна моя помощь? — мягко предлагает Кэйа, стараясь не заглядывать в чужие карты слишком заметно. — Нет! Я сам, — Беннет отказывается, энергично мотая головой, и вызывает у своего соперника широкую ухмылку. Упрямый. Хватает то один помятый краешек, то другой. Боится, что оступится и разочарует капитана, не оправдает его ожиданий. А так не хочется снова перед ним быть неудачником… — Не бойся. Ты же только учишься. Давай, Беннет, смелее. В конце концов карта оружия ложится на стол. Это всё равно не помогает. Беннет проигрывает, едва успев использовать взрыв стихий, только Кэйа при этом не сияет от гордости, скорее выглядит слегка огорчённым. — Не будь так строг к себе, — наклоняет голову, заглядывает в поникшее лицо, чуть приближаясь. — Твоя карта очень сильная. Она во многом может тебе помочь… Главное научиться правильно использовать её преимущества. — Да?.. — слегка растерянно отвечает он, рассматривая карту, на которой изображён таким уверенным и смелым. — Капитан Кэйа… Вы меня научите? Тихий смех аккуратно разряжает обстановку. — Ну конечно. Погода постепенно готовится к концу осени. Собираются тяжёлые облака, холодает, и медленно начинает падать снег, слегка блеклый и сероватый. Лепестки ветряных астр ало-красные, легко движутся от самого слабого потока ветра, и Кэйа совершенно не знает, что делать с этим ярким и почему-то до глубины души поразившим его букетом. — С днём рождения, — Беннет явно смущается, но изо всех сил старается держать зрительный контакт. — То есть, с прошедшим… Барбара сегодня утром сказала мне, что у вас вчера был день рождения. А я не знал. Но должен же я вас поздравить! Правда, эм… подарок я уронил в фонтан по дороге… — Как мило с твоей стороны, — кажется, капитан кавалерии пропустил мимо ушей всё, что так быстро протараторил Беннет. — Спасибо. Должно быть, это последние в этом году ветряные астры… — Угу. Я, наверно, весь Мондштадт обошёл, чтобы их найти. На секунду между ними повисает неловкое молчание. Кэйа мысленно разбирается со своим чувством. Принимает решение о том, что с ним сделать. — Странно, что мы не познакомились раньше. Ты на удивление упорный и целеустремлённый юноша, — он наклоняется ближе, опираясь локтём на перила небольшого балкончика Кошкиного хвоста. Нужно было найти более-менее уединённое место, и никто из них не придумал варианта получше — Беннет так и выскочил, без всякой верхней одежды или чего-то ещё, что помогло бы ему не так сильно мёрзнуть. — Это довольно ценное качество. — Папы тоже так говорят. — И они совершенно правы, — лёгкая улыбка появляется на его губах, только Кэйа быстро её давит. — И как ты думаешь, что же сделало тебя таким? — Сделало… таким? — эхом повторяет он. Этого вопроса Беннет явно не ожидал, и даже на несколько секунд задумался, почёсывая затылок. — Должно быть… Мои приключения. Ведь в каждом походе меня преследуют неприятности, и мне нужно их преодолеть. Иначе разве я достоин зваться искателем приключений? Такой ответ совершенно не удивляет. — Действительно. И как же может быть хорошим искатель приключений без любви к риску? — на слова капитана Беннет улыбается и кивает прежде, чем услышать то, что он хотел сказать дальше. — Но в твоём случае всё совсем по-другому. Ты ведь и так постоянно притягиваешь к себе неудачи, так почему же продолжаешь подвергать свою жизнь опасности? — Но ведь… — снова теряется и дрожит то ли от холода, то ли от непонимания — благо, Кэйа быстро это подмечает и заботливо опускает куртку на чужие узкие плечи. Это смущает всего на секунду, но затем упорный и целеустремлённый искатель приключений находит, что ответить. — Даже если я не стану выходить из города ни на шаг, то найдётся что-то, что доставит мне неприятностей. Цветочный горшок с окна на голову упадёт, например… А мне не хочется умереть от цветочного горшка. Рано или поздно моя неудача меня прикончит… Но до этого момента я хочу увидеть в этом мире как можно больше. Что-то внутри рвётся. Капитан кавалерии, глубоко равнодушный, холодный человек, никак от себя этого не ожидал. И всё же он кладёт руку на плечо Беннета в его собственной куртке, приобнимает его, осторожно прижимает к себе. Мягкий воротник щекочет Кэйе шею, а ему, похоже, щёку. — Я обещаю, что ты не умрёшь… так, — и он говорит не только о смерти от цветочного горшка. С чувством он совсем не справляется. Ещё немного — и оно начнёт пожирать его изнутри.