И лишь во снах она зовёт
18 апреля 2023 г. в 16:27
Жеребец поднял копыто и положил на дверную ручку. Замерев лишь на мгновение, он опустил ручку, и волна облегчения захлестнула его, когда копыто встретило сопротивление.
— Я не сплю, — произнес профессор Эйв.
Не сплю.
Жеребец откашлялся и распахнул дверь, готовый отправиться на рынок к своим друзь... знакомым. Ночь ещё не вступила в свои права над Холлоу Шейдс, и он с широкой улыбкой вышел на улицу, закрыл глаза и глубоко вдохну...
— Приветик, профессор!
Ах, да. Прощай безмятежность.
— Мисс Пай, — произнёс он, открыв глаза и обнаружив перед собой крайне жизнерадостную кобылу. Подозрительно. Очень подозрительно жизнерадостную. Но уверенности в себе ему было не занимать, — как поживаете?
Земнопони подпрыгнула на месте.
— Замечательно! А ты?
— Я тоже, — ответил профессор. — Э-эм, точнее, у меня всё хорошо, спасибо.
Эйв прочистил горло.
— Чем обязан вашему визиту?
Пинки рассмеялась.
— Ой, да-а-а та-а-ак... — пропела земнопони. — Просто зашла поздороваться!
Она отпрыгнула с пути жеребца.
— Ну же, профессор, иди!
Одну долгую секунду Эйв пристально смотрел на кобылу.
— Так я и сделаю, — ответил он, неторопливо направившись мимо.
И сделал он ровно пять шагов, прежде чем Пинки заговорила, на этот раз крайне серьёзным тоном:
— Профессор?
Жеребец остановился и, оглянувшись, обнаружил, что земнопони смотрит на него широко раскрытыми глазами.
— И всё тако-о-ое настоящее!
Ох, понячьи перья!
— Да! — воскликнул профессор, топнув копытом. — Да, настоящее! И я уже устал от этих ваших игр!
Улыбка вернулась на лицо Пинки.
— Оки-доки! Просто спросила, глупый! Рада, что ты думаешь, что не спишь!
— Не сплю! — решительно заявил профессор. — Не сплю.
И Эйв стремительно потрусил прочь, но с каждым шагом его решительность таяла, пока... пока...
А так ли он был в этом уверен?
Нет, но он же проснулся! Дышал! Чувствовал землю под копытами, воздух в лёгких и слабую боль, когда топнул копытом. Какой тут сон?!
Или все эти ощущения ему снились?
— Да, всё настоящее! — воскликнул жеребец, оборачиваясь и обвиняющим жестом указывая на кобылу. — Всё настоящее, и сейчас я это докажу! Сейчас просто поговорю с кем-нибудь и...
Пинки вновь рассмеялась.
— И заставишь их сказать то, что хочешь услышать?
Эйв стиснул зубы.
— На этот раз я уверен. На все сто. Готов побиться об заклад.
Земнопони ахнула.
— О-о-о-о-о! Правда? Что ставим?! — Пинки хмыкнула, поигрывая ожерельем на шее. — Как насчёт десерта? Может, пироженку?
— Пирожное подойдёт! — воскликнул жеребец, с улыбкой направляясь к Пинки. — И это будет самое вкусное пирожное, которое я когда-либо попробую!
Розовая пони пристукнула копытцами.
— О-о-оки-до-о-оки! — Пинки прочистила горло. — Итак, ты ставишь на то, что всё вокруг настоящее?
— Да. Да, ставлю.
Земнопони потёрла копытца.
— Хе-хе. Что ж...
В клубах дыма, позади хихикающей кобылы возникла улыбающаяся принцесса.
— Что ж, с твоей стороны будет мудро купить моей малышке самое большое пирожное, если ты, конечно, желаешь, чтобы твой сон оставался спокойным.
— О небеса! Я же уже извинился бесчисленное множество раз за эту Тартаром ляганную теорию об убийстве! Чего ещё вам от меня надо?!
Луна просто продолжила смотреть на Эйва с хитрющей улыбкой. Порождение бездны! Разрази её гром!
— Какой счёт, Пинки?
Розовая кобыла задумчиво нахмурилась.
— Эм-м... Шестнадцать против двух! Ура команде Луны!
Вздрогнув, профессор проснулся в своей кровати.
Дыхание жеребца было тяжелым, а взгляд метался по тускло освещённой комнате.
— Что...
Эйв попытался нащупать в темноте копытом выключатель, после чего вспомнил, что он единорог, включил свет и испуганно вскрикнул при виде розовой кобылы, сидящей у его кровати.
— Где моя пироженка?!
— МИСС ПАЙ, КЛЯНУСЬ ТАРТАРОМ, ЕЩЁ РАЗ И...
— А что такого? Глупышка, ты дверь оставил открытой! — защищалась Пинки, положив копыто на розовое ожерелье, свисающее с её шеи. — Даже принцесса Твайлайт всё видела и подтвердит!
Земнопони подняла ожерелье и прошептала:
— Правда, принцесса Твайлайт?
Профессор застонал, надел очки и вздохнул.
— Ну, теперь я точно не сплю.
Пинки хихикнула, продолжая разговаривать с ожерельем.
— Счёт шестнадцать к двум, принцесса Твай! Повод для гордости!
— Может, хватит уже разговаривать с этой штукой? Она же тебя не слышит, — произнёс Эйв, поднимаясь и отдёргивая шторы.
— Эй! Ты не можешь этого знать! — возмутилась земнопони. — Может, мы дойдём до пятидесяти, и она нам ответит?
Кобыла повернулась к ожерелью.
— Верно?! Ты же хочешь, чтобы я и дальше с тобой говорила?
Ха! Эйв покачал головой. Два года. Вот уже два года, а они всё ждут и ждут.
— Вы уже помешались на ожерелье. Никому из вас это не на пользу, и как бы сильно мисс Рэрити себе ни лгала, эта штука снова засветиться только во сне.
И не успел он договорить, как ожерелье на шее Пинки начало светиться.
— Ха! Неплохо сыграно, мисс Пай, — впечатлился профессор. — Семнадцать к двум.
Земнопони будто не услышала профессора. Она широко раскрыла глаза и просто пялилась на ожерелье, не в силах оторвать взгляда.
— Это не сон.
Эйв уставился на кобылу. Впервые ему казалось, что это всё-таки сон.
— Что?
— Принцесса Твайлайт! — закричала Пинки, прижав ожерелье ко рту. — Приве-ет! Принцесса Твайлайт?! Ты жива?! Всё хорошо?!
А вот теперь профессор был точно уверен, что это не сон.
— Рэрити! Сходи найди Рэрити! — прокричал он, но ожерелье тут же перестало светиться.
Оно просто свисало с копыт розовой кобылы, вернув себе своё привычное тусклое сияние, и в комнате воцарилась гробовая тишина.
— Я пропустила вызов, — тихо произнесла охваченная ужасом Пинки.
И, прежде чем Эйв успел что-либо сказать, кобыла выбежала из комнаты, оставив его в одиночестве.
— Принцесса Луна, — произнёс жеребец, — если это сон, то не самый удачный.
Профессор побежал за Пинки Пай и нашёл её неподалёку от рыночной площади, за прилавком, прячущуюся от единорожки, осматривающей ткани.
— Мисс Па...
— Мне страшно... — прошептала земнопони, вцепившись в ожерелье на груди. В уголках её глаз понемногу скапливались слёзы. — Я обещала ей, что скажу, когда оно засветится. Я обещала. И я пропустила вызов.
— Мисс... Пинки, здесь нет твоей вины, — участливо сказал Эйв. — Я уверен, она поймёт.
— Но я обещала... обещала.
— Итак, — произнёс голос. — Есть какая-то конкретная причина, по которой вы прячетесь здесь, словно нашкодившие школьники какие?
Профессор повернулся и оказался чуть ли не нос к носу с крайне любопытной пегаской.
— Р-Рэйнбоу, — дрожащим голосом прошептал жеребец.
— Ого, Пинки, что случилось? — спросила Дэш, приземлившись. — Почему ты плачешь?! Что случилось?
Пегаска с грозным видом повернулась к профессору.
— Что ты с ней сделал?
Прежде чем жеребцу удалось сказать что-либо в свою защиту, розовая пони заговорила.
— Я пропустила вызов, — произнесла она, всё ещё сжимая ожерелье. — Пропустила.
От осознания глаза́ Рэйнбоу широко раскрылись.
— О... о нет. — пегаска на мгновение отвернулась к прилавкам, пробормотав крайне страшное ругательство. — Эм-м-м... лады! Лады, окей, спокуха, нормально, щас мы разберёмся, надо просто, хм-м-м...
— Ну и ну! Что здесь происходит? Светский раут, а меня не пригласили? Ужас!
Три пары испуганных глаз уставились на улыбающуюся единорожку, за спиной которой парили рулоны ткани. Эйв до этого момента ещё ни разу не испытывал истинного страха и с трудом мог представить, каково сейчас Пинки.
Рэйнбоу попыталась заговорить.
— Ой, Рэрити...
Но единорожка заметила кое-что ещё, крайне быстро.
— Пинки, дорогуша, — улыбка белой пони угасла. — Дорогуша, ты что, плачешь? Что случилось?
Земнопони, онемев, не смогла выдавить ни звука.
— М-мисс Рэрити, мне кажется...
— О небеса, Пинки, ты вся дрожишь! Что с тобой? — перебив Эйва, единорожка подбежала к кобыле. — Дорогуша?
— П-прости меня, Рэрити, — с трудом выдавливая каждое слово, извинилась земнопони.
— Простить? Сердце моё, за что? — спросила единорожка, положив ткани на ближайший прилавок.
— Я... я пыталась ответить... пыталась... а потом я хотела пойти к тебе, но оно перестало и... п-прости, я знаю, что обещала...
Взгляд Рэрити скользнул к ожерелью.
— А.
Один лишь звук, а у профессора создалось впечатление, словно он стал свидетелем вынесения смертного приговора.
Единорожка слегка попятилась, и было очевидно, что она заставляет себя улыбаться.
— Ага.
— Р-Рэрити, я...
Единорожка наклонила голову, подняла копыто, и Эйв увидел, что оно дрожит.
— Позволишь?
Не говоря ни слова, Пинки сняла ожерелье с шеи и протянула его Рэрити.
— Спасибо, — довольно безэмоционально сказала единорожка, после чего села и уставилась на ожерелье. Она выглядела точно Бледная Кобылица с косой, и профессору невольно вспомнился скелет пони, который он видел давным-давно.
Эйв почувствовал укол вины, но не мог не думать о том, не лучше ли было бы для Рэрити никогда больше не видеть принцессу?
Рог единорожки начал светиться, и все вокруг замерли в ожидании, ожерелье вспыхнуло светом. Затем ещё раз, и ещё.
— Эй, босс, — произнесла жёлтая единорожка, подтрусив к ним, таща за собой ткани, — Я тут подума...
Кобыла замолкла при виде ожерелья.
— Ой. Эм-м...
Свечение вокруг рога Рэрити погасло.
Она подняла взгляд.
— Что ж, — сказала она с улыбкой, в которой не было радости.
После чего левитировала ожерелье обратно к Пинки.
— Держи.
Все уставились, как земнопони нерешительно взяла его копытцем.
— Рэр? — позвала подругу Дэш.
— Не расстраивайся, Пинки. Твайлайт не вызывала, — внезапно повеселев, произнесла Рэрити. — Должно быть, луч света попал на ожерелье! Всего лишь луч света.
— Н-нет, оно правда светилось! — запротестовала земнопони. — Профессор тоже видел! Ожерелье правда свети...
— Пинки, — перебила швея, улыбка на её лице была фальшивой, но слёзы в глазах были настоящими. — Ну разве не мог луч света упасть так, м?
И земнопони уступила.
— Д-да! Ой-ёй! Ха-ха-ха! В-вот я глупышка! — быстро подыграла Пинки. — Я так сильно скучаю по принцессе, что уже видится всякое! Ха-ха...
Рэрити улыбнулась, и на этот раз, улыбка казалась искренней.
— Ну, значит, разобрались! — швея повернулась к жёлтой кобыле. — Пойдём, Инкантейшен, дел у нас невпроворот, верно?
Кобыла моргнула.
— Эм-м... да, босс.
Рэрити повернулась к тканям и, прежде чем взять их, смахнула слёзы.
— Подумать только, спустя два года я всё ещё... — она помотала головой и повернулась к Пинки. — Ну ладно, девочки, увидимс...
Швея замолкла и широко раскрыла глаза.
И когда профессор повернулся к розовой пони, то увидел, что ожерелье на её груди ярко вспыхнуло.
Пинки закричала. Громко. Но вместо того, чтобы заговорить, сорвала ожерелье с шеи и кинула его прямо в лицо Рэрити, отчего та пошатнулась, пытаясь его поймать.
Поймала, и теперь все пони смотрели на неё, смотрели, как ожерелье второй раз за два года засияло.
— Отвечай! Отвечай! Чего ждёшь-то?! — воскликнула Рэйнбоу.
— Я... я боюсь, — ответила Рэрити, распахнув глаза, словно удивившись собственным словам.
Но всё же встала и, глубоко вдохнув, сотворила заклинание.