Семь дней удовольствия

***

      Сложности начались задолго до того момента, как наступил день рождения Маринетт. По крайней мере, для Адриана. Ей исполнялось восемнадцать, и ему хотелось подарить Принцессе нечто особенное, такое, что точно никогда не забудется, но такое, что ей ещё никто никогда не дарил. И не подарит. Адриану хотелось быть единственным у своей Леди даже в этом, казалось, пустяке.       Он несколько недель кряду выискивал в разнообразных источниках, что можно подарить девушке, но так толком ничего путного не мог найти. Пришлось даже обратиться за советом к Алье — лучшая подруга его девушки, как-никак. Разумеется Сезер, хитро подбоченившись, посоветовала подарить Маринетт какое-нибудь сексуальное бельё из последних коллекций его отца — Адриан даже не сомневался, что Алья вообще могла сказать что-то другое. Нет, конечно, он бы с радостью посмотрел на свою Принцессу в этих соблазнительных верёвочках… Однако это всё равно было не то. Бельё она себе сама сможет сшить, Маринетт даже хвасталась однажды этим.       Нет, всё это было несущественным. Хотя слова Альи натолкнули Адриана на одну интересную мысль.       Он вспомнил об одной недавно прочитанной манге, где главный герой — или героиня, Адриан уже не скажет точно — дарил своему любимому человеку кое-что очень любопытное. Пришлось посвятить целый день, чтобы найти эту мангу, но результат того стоил.       Адриан решил, что это будет идеально. Разумеется, помимо него он подготовил ещё кучу всяких приятностей, однако этот подарок — изюминка среди прочего. Хотя, конечно, Маринетт может и отказаться. Они хоть и встречались уже почти год, а до этого хорошо дружили и были верными напарниками друг другу, но дальше поцелуев и чуть более раскованных ласк у них никогда не доходило — Маринетт всё ещё неловко смущалась. И Адриан надеялся, что этот подарок поможет им обоим в дальнейшем.       Когда он тщательно упаковывал всё в красивый пакет, в голове вдруг мелькнула случайная мысль: а что если Маринетт просто прикончит его за столь… слишком вольный и раскованный презент? Но Адриан постарался прогнать это прочь — если она не захочет принимать подарок, он не будет настаивать. Потому что для него самым главным были счастье Маринетт, её улыбка, её сияющие глаза, когда она смотрела на него так, что у него захватывало дух.       «Всё будет хорошо, — подумал Адриан, вернувшись к оформлению подарка. — В крайнем случае она просто кинет мне в лицо эту коробку, и всё. Ничего особо страшного. Йо-йо всё равно больнее бьёт».       В день совершеннолетия Маринетт Алья устроила подруге незабываемую вечеринку. Днём она отпраздновала вместе с родными, а уже вечером, когда все освободились от трудов праведных по подготовке к мероприятию, Маринетт поздравляли её друзья. Многие из класса помогали Алье, потому что очень любили своего милого представителя. А с учётом того, что они совсем скоро выпустятся из лицея, и их дороги разойдутся — такая вечеринка ещё больше подстёгивала всех постараться и приятно провести время.       Стоял тёплый июньский вечер. Праздник было решено устроить на свежем воздухе в одном из парков. Адриан помнил, когда впервые побывал на дне рождения Маринетт — тогда тоже вечеринка проходила на улице. Он подарил ей браслет, почти такой же, как и она ему незадолго до этого.       Адриан взволнованно посмотрел на свой подарок, тщательно завёрнутый в красивую фольгу. Господи, если она задумает его убить, когда увидит его — пусть сделает это незамедлительно, пожалуйста.       Вечеринка была прекрасной. Но ещё прекраснее была Маринетт. Адриан не мог отвести от неё взгляда с той самой минуты, как забрал от дома родителей, чтобы сопроводить в парк. Изящное лёгкое платье нежно-розового цвета, которое так шло ей, подчёркивая соблазнительные изгибы — Адриан готов был прикончить всякого, кто мог не так посмотреть на Маринетт. Сегодня она распустила волосы, и ветер трепал их, лаская тёплыми дуновениями.       — Ты так прекрасна сегодня, — улыбнулся он ей, когда они медленно кружились в чёрт-знает-каком по счёту танце за сегодняшний вечер.       На небо уже высыпали звёзды — седьмое июня подходило к концу. На улице было довольно-таки тепло, но несмотря на это, Маринетт всё равно прижималась к Адриану словно в поисках тепла. Она наслаждалась его объятиями, как и он — её лёгкими прикосновениями.       Маринетт подняла на Адриана глаза. Щёчки её слегка розовели — то ли от смущения, то ли от выпитого вина.       — Ты уже много раз говорил мне это сегодня, Котёнок, — прошептала она, лукаво улыбаясь.       — Я готов повторять их хоть каждый день, — вернул ей улыбку Адриан. — Ты прекрасна всегда… Но сегодня — в особенности.       Лицо Маринетт запылало ещё сильнее — и на сей раз вино определённо было ни при чём. Близость Адриана, его слова, сказанные таким притягательным тоном, всегда действовали на Маринетт сокрушающе. А когда этот хитрый котяра понял, как сильно его Леди таяла от подобных вещей, взял в привычку при любом удобном случае бесстыдно пользоваться её слабостью по отношению к нему. Не сказать, что ей не нравилось это. Скорее наоборот.       — Спасибо.       Они ещё несколько минут кружились в танце. Но потом Нино поставил быструю мелодию, и Адриан поспешил увести Маринетт в сторонку. Он ведь так и не подарил ей то, что так усердно готовил. А ему важно знать и видеть её реакцию на это: убьёт или смилостивится.       — Я бы хотел, чтобы ты открыла мой подарок первым, — смущённо произнёс Адриан, когда они сели под деревом, рядом с которым стоял стол с подарками. — Ну, если ты ещё не открыла тот, что от Альи…       И он замолчал, выжидающе глядя на Маринетт.       Она покачала головой. Маринетт ещё не открыла ни одного подарка — оставила это на завтрашний день, чтобы в спокойной обстановке полюбоваться на них. Но любопытство, что же подарил ей Адриан, да ещё и так переживал за это, гложило Маринетт сильнее всякого червя, покусившегося на спелое яблоко, поэтому она в нетерпении заёрзала, поглядывая на довольно внушительный пакет, который Адриан не так уж и успешно скрывал от неё.       — Не открывала, — поспешила сказать вслух Маринетт. — Поэтому… я буду очень рада открыть твой первым.       Она улыбнулась, заметив, как он воспрял духом. Как же мало нужно было её Котёнку, чтобы быть счастливым, оказывается…       — Тогда, вот, это тебе, — заметно волнуясь, Адриан вытащил из-за спины пакет и протянул его Маринетт. Она с благодарностью приняла подарок. — Только… там есть кое-что, от чего ты вправе отказаться, — поспешил добавить он, глядя, как Маринетт уже запустила в пакет руку.       Чуть прищурившись, она подозрительно посмотрела на Адриана. Не похоже, чтобы он задумал что-то не очень хорошее, хотя кто знал, кто знал.       — Надеюсь, это не мышь? — изо всех сил стараясь скрыть улыбку, спросила Маринетт.       Адриан, нервы которого и без того были на пределе, изумлённо выставился на неё.       — У меня и в мыслях не было, — округлил он глаза. — Нет, если бы ты хотела, чтобы я…       Маринетт мягко коснулась его колена, когда Адриан затараторил какую-то чушь про мышей и хомячков. Сейчас он так сильно напомнил ей саму себя четырнадцатилетнюю, что Маринетт поспешила успокоить своего несчастного Котёнка.       — Расслабься, — улыбнулась она, и Адриан притих. — Я пошутила. Но вот насчёт хомячка, если что, не имею ничего против. Главное только чтобы живой был.       С облегчённым вздохом: «Я буду иметь в виду», Адриан кивнул.       Бросив на него внимательный взгляд, Маринетт продолжила шуршать в пакете. Адриан с удовольствием наблюдал, с каким восторгом она разглядывала его маленькие и не очень приятности, как огонёк интереса вспыхивал на дне любимых голубых глаз. Но когда Маринетт добралась до серебристой упаковки с конфетами, Адриан почувствовал лёгкую нервозность.       — А что тут?       Маринетт слегка потрясла коробочку, принюхалась. Пахло чем-то шоколадным, очень вкусным и — подозрительно знакомым. Вроде бы так пахло недавно на кухне их пекарни. Она уже хотела открыть крышечку, как Адриан положил слегка подрагивающие пальцы на её ладонь, и Маринетт с непониманием взглянула на него.       — Прежде чем ты откроешь… — голос Адриана слегка охрип и прокашлялся перед тем, как продолжить. — Я хочу предупредить тебя ещё раз. Ты имеешь полное право отказаться от этих дурацких конфет. Или от каких-то из них. Или просто съесть, а то, что прилагается к ним — выкинуть мне в лицо.       — Ну вот, ты ещё больше раздразнил моё любопытство, — рассмеялась Маринетт, чувствуя, как внутри все загорелось странным предвкушением: интересно, что такого придумал Адриан? — Надеюсь, это не конфеты по типу драже Берти Боттс?       В притворном ужасе Адриан слегка отклонился назад, прижал к губам ладонь, словно он — чопорная английская леди, впервые услышавшая нецензурное слово.       — Не мог же я на твой день рождения подарить тебе такие конфеты, — сокрушённо покачал головой он. — Как тебе в голову могло прийти это?       Глаза Маринетт хитро сверкнули.       — Может, потому что однажды Кот Нуар действительно подарил мне дохлую мышку на день рождения?       — Это было случайно, — надулся Адриан. — Если бы ты мне ещё тогда сказала, когда у тебя день рождения, я бы ни за что её не принёс. Я ведь уже извинялся, — добавил он жалобным голосом.       Придвинувшись, Маринетт ласково потрепала его по голове и нежно поцеловала в щёку.       — Я же шучу. Не вечно же тебе надо мной подшучивать, мне тоже иногда хочется.       «Мои шутки хотя бы понятные», — подумал Адриан, но вслух ничего не сказал: за такое ему точно светит висеть вверх головой над Сеной, связанным йо-йо от пяток до макушки.       — И всё же, — Адриан снова вернул их внимание коробочке с конфетами. — Если тебе что-то не понравится, ты имеешь право отказаться. Я пойму и не буду давить.       — Я уверена, что это в любом случае будет потрясающе, — улыбнулась Маринетт и уверенно открыла коробочку.       Под крышкой лежала небольшая записочка и конверт. Кинув быстрый взгляд на Адриана, который делал вид, что смотрит куда-то в сторону, и его слегка покрасневшие скулы, Маринетт развернула бумагу и принялась читать. Там было всего пару предложений: «Семь конфет-купонов — семь небольших подарков-сюрпризов — семь дней удовольствия. Выбор за тобой».       Удивлённая Маринетт осмотрела семь упакованных в разноцветные фантики конфет. На каждой из них красовались цифры: от одной до семи, и положены они были в строго определённом порядке.       — Выглядит очень мило, — сказала она, снова глянув на Адриана.       Он повернулся к ней улыбнулся.       — Мне пришлось потрудиться, чтобы ты не застукала меня в вашей пекарне раньше времени.       Маринетт вопросительно подняла брови, и Адриан поспешил объясниться:       — Я попросил твоего отца помочь мне сделать эти конфеты. Я помню, как ты говорила, как сильно любишь их, и… поэтому решил попытаться сделать их сам, — он смущённо улыбнулся. — Вот почему пару дней назад он не пускал тебя на кухню пекарни, когда тебе так туда понадобилось. Мы были там и… варили это.       Маринетт поражённо ахнула. Так вот оно, в чём дело. А папа-то какой скрытник, говорил, что у него там мешок муки порвался, и теперь ему стыдно пускать туда кого-то ещё прежде, чем он закончится убираться. Вот же… спелись.       Но это было так приятно. Маринетт знала, что Адриан не очень умел готовить, а сладости так тем более, поэтому она безумно ценила такие моменты.       — Я думаю, вышло воскотительно, — подмигнула она ему и взяла одну конфетку с цифрой четыре.       Заметив это, Адриан вдруг воскликнул:       — Погоди, не…       Однако Маринетт уже развернула фантик и с удовольствием запихнула конфету в рот.       — …эту, — закончил Адриан.       Выглядел он слегка раздосадованным и смущённым ещё пуще прежнего.       — Фто такое? — поинтересовалась Маринетт.       Адриан со вздохом пояснил и показал на конверт:       — Это купоны на желания. Знаешь, в Японии некоторые любят это. В них обычно записывают всякие милые штуки, по типу: поцелуй, домашний ужин, массаж или даже особенное свидание, — перечислял Адриан, загибая пальцы. — А тот, кому их подарили, потом может воспользоваться выбранным желанием в любое время. Я хотел подарить тебе что-то особенное, что ты бы точно запомнила, поэтому решил, что… хотел бы подарить тебе удовольствие, — он мягко улыбнулся, и Маринетт почувствовала, как жар залил ей щёки: в голову залезли совсем уж неприличные мысли. — Правда, я думал, что ты начнёшь с первой, а не возьмёшь сразу четвёртую…       Маринетт поспешила облизать пальцы, не заметив, как потемнели при этом глаза Адриана.       — Ну, чему быть, того не миновать, да? — нервно хихикнула Маринетт и полезла в конверт.       Адриан снова накрыл её руку ладонью, и она, вскинув на него голову, замерла, сражённая теплотой и нежностью в его взгляде.       — Напоминаю, что ты можешь отказаться и не воспользоваться любым из этих купонов, — мягко произнёс он.       В ответ Маринетт ободряюще сжала его ладонь и улыбнулась.       — Но я хочу. И я воспользуюсь каждым из них. Несмотря на то, что ты мне предлагаешь, — усмехнулась она и всё же вытащила из конверта купон с цифрой четыре.       Маринетт прочитала про себя написанное и икнула. Вслух никто ничего не говорил, но краска мгновенно залила лица обоим.       «Куннилингус», — значилось на обороте.       — Ты можешь отказаться, если для тебя это слишком, — скороговоркой протараторил Адриан, осторожно поглядывая на Маринетт.       Щёки её пылали — под стать маске, которую она обычно носит на патрулях. Но когда Маринетт вскинула на него голову, в голубых глазах Адриан прочёл лишь одну решительность.       — С чего это я буду отказываться? — подбоченясь, поинтересовалась она и хлопнула купоном ему по носу. — Это мой подарок, месье, и я собираюсь воспользоваться им по полной программе. Это понятно?       Адриан улыбнулся. С души как камень слетел. Она не собиралась убивать его, по крайней мере в ближайшее время. Это обнадёживало. Хотя смутные сомнения, понимала ли Маринетт, что означает данное слово, всё ещё оставались, однако её ужасно красные щёки только подтверждали тот факт, что ей всё прекрасно известно. Ах да, ведь её лучшая подруга — Алья Сезер. Дружить с Альей много лет и не знать подобных вещей хотя бы в кратких подробностях — это надо умудриться.       — Понятно, — ответил он и притянул Маринетт к себе за талию. — Ты не… Надеюсь, это не слишком… развязно с моей стороны? — осторожно спросил Адриан.       Маринетт поспешила убрать в пакет коробку с конфетами и все бумажки, прежде чем ответить на объятия и удобно устроиться на коленях Адриана.       — Напомнить тебе, кого из нас считают закоренелым развратником — Ледибаг или Кота Нуара? — фыркнула она, стараясь привычными реакциями скрыть стеснение.       — Да я не!.. — недовольно воскликнул Адриан, но почти сразу притих, чтобы не привлекать внимания остальных гостей. — Я вовсе не развратник, — гневно шепнул он, сверкнув глазами. — Мои шуточки не в счёт.       — Тем не менее именно ты занимаешь первые два места самых сексуальных знаменитостей Парижа, — добродушно съязвила Маринетт.       — Я не слежу за этим, знаешь? — проникновенно произнёс Адриан и прижался к её лбу своим. — Я если и развратник, то только для тебя, моя Леди, — он взял её ладонь и прижал к груди. — Только ты имеешь право на всё это. Вне зависимости от количества одежды на мне.       Слегка было побледневшие щёки Маринетт снова вспыхнули. Она смущённо что-то пробормотала себе под нос, опустив голову, но когда снова взглянула на Адриана, былой решительности во взгляде хватало с избытком.       — Ты обещаешь позаботиться обо мне? — тихонько прошептала она.       — Я сказал, что подарю тебе удовольствие, — серьёзно ответил Адриан. — Ты получишь только его и в самых больших количествах, на которые я способен.       Маринетт робко, но очень нежно улыбнулась ему. Поддавшись порыву, она потянулась к Адриану и первой поцеловала его, прижавшись своими нежными сладкими губами к его губам. Она видела, как он переживал за неё и за подарок. И Маринетт прекрасно понимала, что рано или поздно это должно было случиться, развитие их отношений дальше, пару раз ведь они уже ходили по грани. А сейчас она ещё сильнее чувствовала, что готова. И полностью доверяла Адриану.       — Тогда… к тебе или ко мне? — взмахнув ресницами, смущённо улыбнулась Маринетт после поцелуя.       Шумный вздох сказал ей, что на такое развитие событий Адриан даже не рассчитывал. Она улыбнулась ещё шире.       — М-м-м, ты хочешь сейчас? — тихо, но очень серьёзно переспросил Адриан.       Она встала на колени и обвила его шею руками, прижалась грудью к груди Адриана. Он тяжело сглотнул и прижал Маринетт к себе ещё сильнее. Приятное тепло обожгло им лица.       — А что? Это ведь мой подарок, как хочу, так и распоряжаюсь им, верно?..       Тяжело сглотнув, Адриан медленно кивнул. Его ладони легли ей на бёдра, и Маринетт почувствовала, как по телу пронеслись приятные волны возбуждения. Как же ей хотелось, чтобы Адриан передвинул руки чуть ниже и немного в другом направлении, но, во-первых, ей было неловко просить об этом, а во-вторых, неподалёку находились люди.       — Давай ко мне, — выдохнул Адриан, не в силах оторваться от созерцания тонких ключиц, что так соблазнительно вырисовывались над вырезом платья. — Натали сегодня уехала к маме, дома только охрана.       Про Габриэля они не говорили. Но было и без слов понятно, что его тоже нет в особняке — ему ещё несколько месяцев проходить лечение в психиатрической клинике. Год назад, когда они победили Бражника, которым оказался отец Кота Нуара, Адриан не смог поднять руку на Габриэля — он был единственным родным человеком, который остался у него на этом свете. Чуть позже психотерапевты поставили Агресту-старшему несколько не очень радужных диагнозов, в том числе начинающуюся шизофрению и биполярное расстройство — на этом фоне суд решил не выдвигать ему обвинений в нападениях на город — всё равно сила Ледибаг исправляла разрушения — и направили на лечение. Сейчас Габриэлю было уже значительно лучше, хоть он и терзался чувством вины за то, что сделал. Особенно ему было стыдно перед сыном, но совсем недавно они смогли поговорить и даже помириться. Чему Маринетт была безмерно рада. Потому что после этого Адриан словно воспрял духом и больше не тревожился из-за произошедшего несколько лет назад.       — Ладно, меня всё равно отпустили до утра, — усмехнулась Маринетт и бросила взгляд через плечо на друзей — все веселились и на парочку не обращали никакого внимания. — Предлагаю улизнуть сейчас. Только Алье скину смс-ку, чтобы мои подарки забрала.       — Мой ты, надеюсь, тут не оставишь? — прищурившись, поинтересовался Адриан.       Маринетт нежно погладила его по щеке, поцеловала в губы.       — Как я могу оставить самый замечательный подарок на свете без присмотра? — промурлыкала она. — Конечно, я заберу его.       Адриан просиял.       Стараясь не привлекать внимания, они поднялись на ноги, привели в порядок слегка сбившуюся одежду и, озираясь, поскорее покинули место празднования. Несколько метров парочка даже пробежала и остановилась только у выхода в парк, смеясь.       — Алья сказала, что прибьёт меня, — хихикнула Маринетт, глянув ответное сообщение. — Но прикроет меня, если что, перед родителями.       — Иногда она кажется удивительно тактичной, — фыркнул Адриан. — Но только кажется.       Закатив глаза, Маринетт пихнула его локтем в бок. Адриан на это только улыбнулся и, взяв её за руку, повёл дальше, в сторону своего дома.       С каждым шагом Маринетт чувствовала, как внутри что-то приятно и взволнованно ёкало, да и лёгкий страх примешивался к тяжёлому ощущению внизу живота. Краснея, она бросала быстрые взгляды на Адриана. И, судя по ответной немного нервной улыбкой, нервничала Маринетт тут не одна. Но желание просто быть вместе, рядом, погрузиться вместе с любимым человеком в омут блаженства, перекрывало все сомнения и страхи. Маринетт крепко держала Адриана за руку и не готова была его так просто отпускать.       Они шли молча, просто наслаждаясь присутствием друг друга. Слова им часто были не нужны, особенно когда они гуляли или любовались ночным Парижем с крыш многоэтажек.       До особняка Агрестов они добрались спустя полчаса. Чтобы не тревожить охрану, Адриан и Маринетт трансформировались и пробрались в комнату через открытое окно в спальне, которое Адриан никогда не закрывал.       — Брысь, — сверкнул он глазами на Плагга, который после отмены трансформации хотел заявить им что-то колкое.       Плагг насупился, но Тикки, хихикнув, утащила своего несносного напарника прогуляться на свежем воздухе. Она лишь радовалась, что у её хозяйки всё налаживалось в жизни.       — Он хороший, но иногда такой занудный, — вздохнул Адриан и взял Маринетт за руки. — Ты готова? — тихо и серьёзно спросил он.       — Готова, — кивнула она. — Впервые в жизни я по-настоящему готова.       Маринетт старалась держаться уверенно, но ноги у неё всё равно подкашивались — скорее от нервов, чем от паники. Заметив это, Адриан ободряюще улыбнулся ей.       — Расслабься, ладно? — попросил он, притягивая её ладони для поцелуев. — Я не хочу, чтобы ты переживала о чём-то. Просто доверься мне.       — Я всегда доверяю тебе, — с улыбкой прошептала она.       В его глазах было столько нежности, что у Маринетт закололо сердце от переполнявших её эмоций.       Как завороженная она наблюдала за тем, как Адриан медленно, обстоятельно целовал её руки: каждый пальчик, каждый миллиметр — словно ничто не хотел оставить не зацелованным. От этого дрожь внутри нарастала всё больше.       — Иди сюда, — попросил Адриан, подняв на неё глаза, и Маринетт совсем не сопротивлялась, когда он притянул её к себе для поцелуя.       С возрастом их разница в росте стала более ощутимой. Всякий раз Маринетт удивлялась, каким высоким вырос её Котёнок, а Адриан поражался, какой маленькой и хрупкой была его Леди в его объятиях.       Он нежно запрокинул ей голову, запустив пальцы в волосы, дразня провёл языком по губам, на которых ещё хранился вкус клубничного блеска. Шумный вздох — и Маринетт в нетерпении сжала ткань его рубашки пальцами. Она с облегчением выдохнула, когда Адриан всё же решил не мучить её и наконец-то поцеловать — сколько бы ни прошло времени с последнего, Маринетт всегда в нетерпении ждала следующего поцелуя. И Адриан, как она знала, тоже.       Жар снова нахлынул и опрокинул их, когда они сплелись в тесных объятиях. Тепло дрожало на кончиках пальцев, маленькие молнии словно пронзали тело Маринетт там, где ладони Адриана нежно гладили её. Она сама в нетерпении и неосознанно слегка толкнула его в сторону кровати и тотчас же покраснела, смущаясь собственной смелости и вольности; впрочем, Адриана это ни капли не расстроило — наоборот, он улыбался сквозь поцелуй, радуясь, что Маринетт сейчас не страшно. При ином раскладе событий она бы уже давно убежала от него.       Адриан подхватил Маринетт на руки, и она от неожиданности взвизгнула.       — Зачем так резко? — пожаловалась она, смахнув с лица прядь волос. — Я не ожидала…       — Я просто люблю носить тебя на руках, — улыбнулся Адриан, и Маринетт больше не могла возмущаться. Да и какой смысл?       Она задрожала от предвкушения, когда Адриан медленно опустил её на кровать; его глаза лукаво мерцали в темноте, а лицо было так близко, что Маринетт задохнулась от эмоций. Она не позволила ему откатиться на бок и притянула к себе за плечи, блаженно вздыхая.       — Я не раздавлю тебя? — осторожно уточнил Адриан.       — Нет, — она помотала головой и, прищурившись, вперила в него пристальный взгляд. — Мы в прошлый раз это ведь уже обсуждали.       Он коснулся её губ поцелуем, скользнул дальше по подбородку и шее, отчего Маринетт непроизвольно откинула голову назад, выгнувшись ему навстречу, чтобы дать больше доступа к коже.       — Я всё равно буду спрашивать разрешения, — прошептал Адриан ей в шею.       — Зануда, — вздохнула Маринетт и изо всех сил вцепилась в его плечи, когда Адриан не выдержал и прикусил отчаянно бьющуюся жилку. — Адриан!..       Между ног было так влажно, всё пульсировало, а низ живота ныл. Маринетт нетерпеливо поёрзала под Адрианом, и ушки у неё ещё сильнее покраснели от осознания, насколько она была сейчас порочна.       — Не закрывайся от меня, — хрипло попросил Адриан, когда Маринетт попыталась отвернуться: она тоже действовала на него внушительно, и её движения заставляли его возбуждаться всё сильнее. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо, понимаешь? — он взял её за руку, покрыл поцелуями тыльную сторону ладони. — Но сегодня я не собираюсь делать больше, чем написано в купоне. Если только… — глаза Адриана сверкнули, и Маринетт шумно выдохнула. — Если только ты не попросишь меня об этом большем.       — Ладно, — прошептала Маринетт и погладила его по щеке.       Адриан тут же потёрся о её ладонь, и она улыбнулась.       — Расслабься, — попросил он. — Тебе даже не придётся что-то делать.       — А если я хочу? — надулась Маринетт.       Её рука скользнула ниже, на шею, дразня открытую часть кожи, потом ещё дальше — на грудь, неловко теребя пуговицы рубашки. Адриан с ласковой улыбкой перехватил её ручку и покрыл ладонь поцелуями.       — Сегодня — и все последующие дни получаешь удовольствие ты. Это ведь твой подарок, — напомнил он.       — Но потом ты, — вздохнула Маринетт и зажмурилась, когда Адриан стал целовать её плечи, двигаясь к вырезу платья. — Иначе это не честно.       — Договорились, — усмехнулся он. — Ты позволишь?       Адриан завёл руку за спину Маринетт, остановившись около замочка на её платье, ожидая разрешения. Она кивнула и выгнулась, чтобы дать ему больше свободы.       Лёгкая нерешительность снова накатила на Маринетт, когда Адриан снял с неё платье и откинул в сторону — до этого они ещё не раздевали друг друга, только гладили сквозь одежду, и сейчас было немного неловко. Но темнота скрывала недостатки внешности, на которые были направлены думы Маринетт, и она быстро расслабилась. И, разумеется, совсем-совсем не подумала, что зрение у Адриана оставалось острым даже в гражданском облике. Однако для него она всё равно была самой прекрасной на свете. О чём он не уставал повторять ей на протяжении всего вечера.       Поцелуи и тихое мурлыканье, вырывающееся из груди Адриана, вводили Маринетт в приятное состояние лёгкости и расслабленности. Она плавилась под его руками, пылкими поцелуями, теряла голову всякий раз, когда он прикасался к ней. Это было сплошное блаженство, и Маринетт не хотела, чтобы он останавливался. Адриан видел это, чувствовал, и в его сердце разрасталось удовольствие, смешанное с неистовой радостью, что он может доставить любимой такое приятное наслаждение. А дальше — больше. И от мыслей об этом в его рту скапливалась слюна, когда он предвкушал, как будет наслаждаться ею.       — Могу я?.. — тихо спросил Адриан, подцепляя кружевную ткань нижнего белья. Весь комплект был нежным и в то же время томным, но даже будь вместо него что-то простое, Адриан всё равно стремился бы снять это.       Душно краснея, Маринетт поспешно кивнула, изо всех сил стиснула ткань рубашки на его плечах. Сердце билось неистово, словно готово было выпрыгнуть из груди сию секунду.       Сначала Адриан избавил её от бюстгальтера, покрыл поцелуями нежную кожу мягкой округлой груди. Сорвавшийся с женских губ стон нетерпения после того, как Адриан прикусил упругую горошину соска, заставил покраснеть их обоих, но это ещё больше распаляло. Пальцы Маринетт безбожно запутались в волосах Адриана. Она с силой прижала его голову к себе, безмолвно умоляя не прекращать их маленькое безумие.       — Адриан!..       Как бы ему не хотелось взять её, сделать своей окончательно, Адриан помнил, что сначала должен был доставить удовольствие Маринетт. И, судя по её сбившемуся дыханию и умоляющим стонам, он был близок к успеху.       Она сама нетерпеливо выгнулась, когда Адриан стал стягивать с неё трусики. В голове — ни единой мысли, только жар, возбуждение и желание получить ещё больше, как ей того и обещали.       — Ты так прекрасна, — шептал Адриан, пожирая её глазами, пока наблюдал, как ткань изящно сползает с её согнутой в колене ноги, как обёртка с самого желанного подарка. Кто кому ещё достанется, как говорится.       Она лежала под ним, его невинная и прекрасная Леди. Тёмные волосы рассыпаны по подушке, грудь тяжело вздымается из-за частых вдохов и выдохов, а глаза затуманены от любви и желания.       Маринетт протянула к нему, изнывая от нетерпения. В сторону чёртово стеснение, без него во сто крат лучше.       — Адриан, — выдохнула она.       Он накрыл её тело своим, не в силах отказать ей. Облегчённый вздох вырвался из её груди, когда Адриан снова стал покрывать каждый дюйм её кожи жаркими пылкими поцелуями, подбираясь всё ближе и ближе к заветной цели.       Маринетт негромко вскрикнула, когда Адриан не удержался и слегка прикусил нежную кожу внутренней части бедра. Она тут же закрыла рот ладонью, прикусив её. Только бы не переполошить охрану.       — Ш-ш-ш, Принцесса, — выдохнул Адриан, поднимая голову; его пальцы ласково погладили укушенное место. — Не больно?       — Н-нет, — пробормотала Маринетт и для пущей убедительности помотала головой, опасаясь, как бы Адриан не передумал. — П-просто… я не ожидала… И… Ах! Сделай так ещё раз! — взмолилась она и нетерпеливо поёрзала на простынях.       Глаза Адриана сверкнули — Маринетт могла поклясться, что видела зелёный блеск.       — Мне нравится, когда ты такая, — прошептал он и снова наклонился к средоточию её желания. — Знаешь, теперь я точно знаю, что ты брюнетка… с ног до головы, — тихонько хихикнул Адриан, опаляя влажное лоно горячим дыханием.       Маринетт раскраснелась пуще прежнего. Не выдержав, она дала наглому котяре лёгкий подзатыльник, и он снова хрипло рассмеялся, отчего Маринетт шумно вздохнула.       — Н-не дразнись, — чуть не плача от переполнявших эмоций и ощущений, выдохнула Маринетт. — Кто-то обещал мне, что…       — Я обещал — и я исполню обещание, — серьёзно произнёс Адриан и ласково поцеловал её. Прямо в изнывающий без его ласк жар.       Маринетт ахнула и закрыла лицо ладонями. Стыд снова накатил на неё, но другие силы и желания всё же возымели верх. И оставалось только наслаждаться тем, что происходило.       Казалось, в комнате ужасно душно. Язык Адриана творил внизу что-то невообразимое; Маринетт никогда ещё не испытывала нечто подобное, даже когда сама дома ласкала себя, думая о нём. Влага, жар, напор его языка и лёгкие почти невесомые укусы сводили с ума. Она бы с удовольствием двигалась навстречу уничтожающему её вихрю, но руки Адриана крепко держали её бёдра, и Маринетт ничего не оставалось, кроме как судорожно сжимать простыни и стонать его имя.       — Адриан, Адриан!..       Всё прочее отошло на задний план. Даже собственное возбуждение не так сильно тревожило Адриана, когда он слышал отдачу от своих действий. Он опасался сделать ненароком что-то не то, однако на любое движение его языка и губ Маринетт откликалась столь ярко, что Адриан возблагодарил небеса за то, что может доставить ей такое удовольствие. Держать её бёдра было сложно: натренированные мышцы готовы были сжать его голову. Но и Адриан — не даром, что Кот Нуар — тоже не слыл слабаком, поэтому пока что мог удерживать Маринетт в одном положении.       Привкус на языке был необычным и непривычным, но жар и влага заставляли мозг взрываться. То, что она была так чувствительна к его ласкам, заставляло Адриана гордиться собой.       Он почувствовал, как Маринетт вдруг напряглась. Она напоминала сжатую пружину; Адриан ещё несколько раз провёл языком по набухшим губкам, щёлкнул по горошине клитора — и Маринетт выгнулась дугой. Имя Адриана сорвалось с её губ столь громко, что он сам чуть не кончил от этого звука.       Её бёдра дрожали, когда Адриан отпустил Маринетт и навис над ней. Зажмурившись, она наслаждалась пляской света под веками и рассыпавшимся по телу удовольствием, которое нарастало в ней с самого начала вечера.       — Как ты? — прошептал Адриан, нехотя вырывая Маринетт из неги.       Она устало приоткрыла веки. Ответила Маринетт не сразу: пыталась отдышаться и привести в порядок мысли.       Протянув руку, она со слабой улыбкой погладила Адриана по щеке, притянула к себе для поцелуя и покраснела ещё сильнее, ощутив на губах собственный вкус.       — Ошеломительно, — выдохнула она. — Я… Я… у меня нет слов и…       — Кошка проглотила твой язык, да? — тихонько рассмеялся Адриан ей в губы.       Маринетт фыркнула и несильно пихнула его в плечо.       — Зануда. Спасибо. Я… я в полном восторге, — улыбнулась она и снова закрыла глаза. — И так спать хочется…       Адриан нежно поцеловал её в лоб и накинул на них одеяло.       — Спи, моя букашечка. Пусть тебе снятся муркрасные сны.       Маринетт с удовлетворённым вздохом свернулась под боком Адриана и мгновенно уснула. Ему же самому пришлось посчитать барашков, чтобы успокоиться, однако вскоре и он провалился в царство Морфея следом за Маринетт.