Призрачное влечение

      На ночь у Джона была запланирована работа: надо было проверить один сайт в период максимального наплыва посетителей. Форт притащил из холодильного шкафа несколько пакетов с энергетиками и подключился к системе. На видеопанели запустил один из старых фильмов для фона.       Параллельно он переписывался с Кэти. Она тоже предпочитала работать ночами. По-хорошему стоило бы с ней встретиться и поговорить о льде лицом к лицу, но ждать четверга уже было категорически нельзя. Джон прямо спросил можно ли ей позвонить и, получив утвердительный ответ, связался с ней, мигая диодом. — Кэтс, что за дела со льдом? — сразу перешёл он к главному вопросу.       На другом конце связи Кэти тяжело вздохнула. — Так и знала, что ты спросишь. Я не употребляю на постоянке, Джон, если ты об этом, — скрипнула спинка кресла, на которую, вероятно, облокотилась подруга. — Иногда, чтобы расслабиться там. Редко, в общем. — Понял тебя. Типа нет зависимости? — Нет, конечно, ты чего?! — А как часто расслабляешься? — Форт не особо понимал, как надо вести такие разговоры. Опирался чисто на свой опыт взаимодействия со Сталски. Док что-то подобное спрашивал, когда они обсуждали его эпизод с загулом. — Ну не очень часто. Может раз в месяц, — неуверенно протянула Кэти. — Да это всё баловство, Джонни. Ерунда полная. Не загоняйся. — Я не загоняюсь, Кэтс. Я волнуюсь за тебя. Ты же знаешь — там быстрое привыкание. Это сильная херня. — Да у меня ж не так, как у тебя было. У меня нет глюков, я не задыхаюсь, не блюю. Скорее просто лёгкость и похихикать. — Кэтс, — Форт тяжело вздохнул внутри себя. Помассировал висок, — я думаю, что даже раз в месяц это уже система. Не лучший способ, чтобы расслабиться. Не хочешь с Джером поговорить об этом или в группе? — Да чего тут говорить-то, Джон, — фыркнула подруга. — Кто-то пьёт алкашку, кто-то жрёт конфеты. Ты вон ваще по адреналину угораешь со своим байком. У меня вот такой способ. — Не самый безопасный… — Не нуди, Джон. Я и так жалею, что чуть не убила тебя одним пыхом. А теперь уже жалею, что вообще расслабилась при тебе. — Кэтс, я ж не для того говорю, чтобы тебя обвинить или выбесить. Просто реально может быть опасно. По исследованиям люди достаточно быстро соскакивают с одноразовых до частых употреблений. Ты ж не сразу начала раз в месяц пыхать. Наверняка, в первые разы было реже? Как ты вообще дошла до этой хуйни? — Да, Джейкоб. Помнишь, мой бывший? Он на этой херне зависал. Предложил как-то раз вместе оттянуться. Ну и вот… — Так он же уёбок был знатный. Ты решила, что он что-то толковое предложил? — Бля, Джонни, я не знаю. Мне просто нравится, как после легко и хорошо… — А другой способ есть, чтобы было легко и хорошо? — Форту показалось, что он что-то нащупал. — Я не знаю, — Кэти явно засомневалась. — Там надо думать, искать. А тут вроде готовое решение… — Кэтс, это определённо хуёвое решение. — Да я в курсе. Но что делать-то?       Они ещё немного поговорили. В конце пришли к выводу, что перед встречей в четверг Кэти договорится с Родсом о приватном разговоре. Тот наверняка уже сталкивался с таким. Всё-таки профессионал. Потом Кэти спросила, как прошло свидание со Стивом. На что тут же получила ответ, что никакое это было, блядь, не свидание, а не совсем честная гонка. А ещё Форт узнал, что её будущий хахаль супер важный консультант и охуевший стритрейсер. Закончил он описанием пиздатого ипподрома и рассказом о своём манёвре. На что тут же получил: — Я же говорила, что ты адреналиновый маньячела! Видишь, у каждого свои способы кайфовать. — Кэтс, это разное… — Да я в курсе, Джон. Подъебала тебя! — Ох, Кэтс, тебе, конечно, ещё учиться и учиться подъёбывать. На курсы походи что ли? — Ты типа курсы ведёшь? Что за факультет, Джон? «Быстрый способ получить в морду за десять подколок»? — «Чувство юмора и где оно прячется», Кэтс, — огрызнулся Форт. — Не всем раздают при рождении, некоторым надо тренировать. Не осуждаю. — Ты так и не окончил его, да, Джон?! — Оу, Кэтс, — засмеялся Форт, — ну ты явно на медаль идёшь! Считай, что принята на факультет досрочно! — Ой, отсоси, Джон, — засмеялась Кэти, хрюкнув.       Они ещё немного посмеялись и поболтали, и Кэти, попрощавшись, закончила разговор. Позже в общий чат пришла от неё картинка с распределяющей шляпой из старого фильма. Мальчик под шляпой шептал «Только не факультет Подъёбов, только не факультет Подъёбов», а шляпа выкрикивала «Факультет Лузеров без друзей». Пацан разочаровано тянул: «Да, бляаааадь! Я ж просил…»       Форт хихикнул, выслав картинку с смеющимся лицом, качающим головой.       Как Джон и предполагал, сайт не выдержал увеличенный ночной трафик, так что пришлось отслеживать, где он проседал и составлять рекомендации по улучшению. Закончил он как раз, когда у Гэвина прозвенел будильник. Потянувшись и размяв мышцы, Джон прошёл на кухню, чтобы заварить Риду кофе. Он долго топтался у холодильного шкафа. Услышав, как включился душ, он решил, что яичницу точно не испортит.       Когда через десять минут на кухне появился Гэвин со взъерошенными мокрыми волосами, то на столе его ждала чашка горячего американо с подгоревшей глазуньей. Ладно хоть тосты получились как надо. Рид нежно поцеловал Форта, поблагодарив за завтрак, и, на удивление, съел его, даже не прокомментировав чёрную корку. На вопрос о планах на день Джон ответил, что хочет с утра потренироваться на трамплинах пустоши, а потом выспаться на несколько дней вперёд. Гэвин понимающе хмыкнул.       Немного подумав, Джон предложил в выходной вместе съездить на трамплины. Квадроцикл Рида был, конечно, не приспособлен для трюков или быстрой езды на трассе, но по барханам летал быстро, можно было даже забиться на что-то в гонках по пескам. С вызовом глянув на него, Гэвин предложил устроить гонку на желание. Ухмыльнувшись, Форт подмигнул, сказав, что давно не против отыметь Гэвина в туалете какого-нибудь бара. Нагло оскалившись, Рид предложил ему закатать губу, так как очевидно, что выиграет он. О своём желании он заявит после гонки. — Ну, получается, так и не узнаем, Гэв. Ты точно меня не обгонишь! — фыркнул Форт. — Не будь так уверен, Джонни, — парировал Рид, обуваясь. — На песках шансы почти равны. Только их у меня все равно больше. — Да-да, Гэв, интересно очень. Готовься краснеть и сдерживаться, когда я разложу тебя в кабинке туалета, — подмигнул Форт, натягивая куртку. — В твоих мечтах, Джонни! Будешь глотать песок, догоняя меня! — Буду глотать, Гэвс, но не песок, — заиграл бровями Форт. — Блядь, — выдохнул Гэвин, притягивая его к себе за куртку, — хватит заводить меня перед работой. Что я говорил тебе про стояк при допросах? — Что-то о твоём желании меня им подопрашивать, — невинно улыбнулся Форт, потирая чуть вставший член Рида через брюки униформы. — Провокатор, — выдохнул Гэвин, впиваясь поцелуем.       Глубоко и горячо. У Джона аж ноги подкосились. Он осоловело уставился на Рида, когда тот оторвался от раскрасневшихся губ. — Хорошего заезда, Джонни, — ухмыльнулся Гэвин, открывая дверь и выходя в коридор. — Блядь, Гэвс, нечестно! — прохныкал Форт, выходя за ним. — Нечестно заводить меня, а потом вот так бросать со стояком. — Я думал, что тебе не привыкать ходить со стояком рядом со мной, — фыркнул Рид, подходя к лифту. — Это безусловно, Гэв, — Джон как можно незаметнее поправил выпирающий уже член в штанах. — Это всегда нечестно.       Махнув друг другу на прощание, каждый направился к своему средству передвижения.       Валькирия приветливо взревела, когда Форт сорвался с места в сторону пустоши на юго-востоке Детройта. Забытые и заброшенные, некогда жилые районы, которые теперь поглотил песок, в такую рань были совершенно пусты. Вечерами тут часто ездили и тренировались различные любители аэроспорта. Благо размеров пустоши, развернувшейся на много миль на восток, хватало для всех желающих, чтобы не мешать друг другу. Но сейчас Форт был тут один. Он с удовольствием отсоединился от общей сети, сконцентрировавшись только на своей детке. После работы и ночи без сна стоило оставаться сосредоточенным, чтобы не свалиться с очередного трамплина или не упасть в какую-нибудь песчаную яму.       Проехав свой обычный маршрут, Джон направился к конструкции из трёх самых больших трамплинов пустоши. Конечно, они не шли ни в какое сравнение с постройками ипподрома. Там всё было чистенькое, новенькое. Там ухаживали и за площадкой, и за оборудованием. Его же заброшенная площадка очищалась только ветром и аэроподушками ездоков. Но Джон всё равно нежно любил этот участок города. Сюда он впервые прикатил на своей новой детке. Здесь он много раз падал с неё, учась выполнять разные трюки. Благо песок отлично смягчал падения. А уж сколько он этого песка вычищал потом из малышки. Уф, хватило бы ещё на одну пустошь.       Остановившись у трамплинов, Форт мечтательно взглянул в сторону бывшего города Дирборна. Даже отсюда был виден возвышающийся Глаз. Непокоримая мёртвая петля, которую сдюжили только единицы. Форт в предвкушении улыбнулся. Скоро она ему тоже покорится. Скоро он проедет её на своей Валькирии. Он уже списался с одним из чемпионов, который согласился подготовить Джона. Осталось только выбрать дату и время для очного знакомства и можно будет приступить к тренировкам. Он даже уже представил, как пригласит Гэвина на свой коронный заезд. Можно было ещё позвать Стива, чтобы утереть ему нос. Он даже представил, как у будущего хахаля Кэти челюсть отвиснет от удивления. Если его так впечатлил заезд по силовому щиту на ипподроме (трюк сложный, но не невозможный), то тут он просто кончится от охуевания.       Ухмыльнувшись, Форт скатился с первого, небольшого трамплина. Детские игры по сравнению с ипподромом. Необходимая разминка перед большим съездом. Детка слушалась его как всегда, идеально. Покорив ещё несколько средних и отрепетировав парочку бэкфлипов, Джон направился к самому большому трамплину пустоши. Вот тут надо было быть максимально сосредоточенным. Покатав несколько раз в нижней точке и прикинув в голове путь движения, Джон развернул малышку на въезд к трамплину. Утреннее солнце отражалось в наглухо закрытом шлеме, пока Форт медленно ехал по пологому въезду.       Расчёт был простой: он встанет на самой вершине, направит Валькирию вниз, выжмет мощность до середины, ближе к земле прибавит её на пару тысяч, плюс ускорение добавит сила притяжения, а на нижней петле выжмет максимум и взлетит вверх, приземлившись на противоположной платформе. Будет охуенно, если получится с первого раза. Обычно получалось с третьей или четвёртой попытки. Но сегодня Форт был настроен на быструю победу. Хотелось после побалансировать на разрушенной стене и поехать спать.       На вершине Форт посмотрел вниз. Высота трамплина была две мили. Прилично даже для аэробайка. Но, опять же, не так высоко, как на ипподроме. Сложность добавлял отбитый кусок на спуске, но Джон уже привычно обходил его, так что несложно. Подтянув перчатки и размяв шею, Джон привычно нашептал Валькирии, что она «самая грозная воительница и такие преграды ей брать, как нефиг делать». Байк в ответ утробно прорычал, соглашаясь. Джон ухмыльнулся.       Краем уха он услышал возле себя какое-то жужжание. Перед глазами возникла серая нитка сети. Это было странно: в пустошах сети никогда не было, только если кто-то приезжал на своём байке покатать рядом. Форт оглянулся, но байков не видел. Лишь в отдалении поблёскивала крыша какого-то автопилота. Джон размышлял стоит ли попробовать подключиться к чужой сети, когда в районе шеи что-то кольнуло. Электрический импульс мгновенно пробежал по нервам, сводя мышцы. Сильный удар. Вырубающий. Джон отцепился от руля детки, съезжая на бок, на платформу трамплина. Краем сознания успел осмыслить, что ощущение, как от мощного удара тазера. А потом стало темно и тихо.                                     * * *       Мерзкий повторяющийся кошмар. Сон, в котором ты бесконечно пытаешься проснуться, так как вокруг происходит ужас, но не можешь.       Джон пытался проснуться, пытался открыть глаза. Нужно было открыть глаза, чтобы это всё закончилось, чтобы страх закончился, чтобы выбраться из этого бесконечного цикла леденящего кровь ужаса. Ему во что бы то ни стало надо было проснуться. Его везли на больничной каталке в операционную. Опять. Старая каталка громко гремела расшатанными колёсами. Он хотел сказать, что это ошибка, и его тут не должно быть, но не мог. Опять. Ему что-то вкололи, и он не мог говорить. Видимо, это что-то должно было его вырубить, но не сработало: он всё слышал, он всё чувствовал, но сделать ничего не мог. Опять. Он знал, что умрёт. Их всех забирали по одному, и никто не возвращался. Джон не идиот, он знал что «не вернуться» ровно «умереть». На этот счёт у него не было иллюзий. Никакой это не был набор в добровольцы нацгвардии. Так в армию не вербуют: не привозят новобранцев с мешками на голове в заброшенные здания, не берут столько анализов, не так проверяют физическую форму, не запирают в решётчатых камерах, не выдают номера вместо имён. Конечно, он попробовал сбежать. У него была хорошая память — он запомнил звук, с которым нажимали кнопки на кодовом замке. Только вот выбраться из лабиринта незнакомого сооружения он не мог. Его нашли, его схватили, ему что-то вкололи. Опять. «Любопытный кроооолииик», — услышал он, когда уже его обмякшее тело куда-то волокли. Скрип колёс прекратился. Каталка остановилась. Сердце Джона почти остановилось тоже. Всё. Конец. Крепкие руки переложили его на другую поверхность. Тишина. Тишина напрягала. Лучше бы скрип колёс. А потом рядом раздался вздох. Его погладили по голове. «Жаль, что так быстро, кролик. Могли бы повеселиться с тобой, если бы ты не сбежал. Всё-таки ты симпатичный», — такой незнакомый тогда, но до жути знакомый сейчас голос почти над самым ухом. Про себя Джон практически орал этому голосу, чтобы не убивал его, он был согласен веселиться, только бы не убивали. Наивный юный Джон. А потом рука исчезла с его головы. И Джон слишком хорошо знал, что будет дальше. — Какой номер? — прозвучал другой голос, старше. — 40/34.50 Детройт, — ответил первый голос. — В хорошей форме, — тихо пробормотал голос старше, что-то отщёлкивая на панели. — Хорошие показатели. — Даааа, хороший экземпляр, — вздохнул первый голос. — Попробуем новую систему. Наркоз. — Постарайся справиться, малыш. Жаль терять такую мордашку, — прошептал первый голос совсем рядом, рука скользнула по щеке. Джон во сне не мог пошевелиться, наблюдая как ему расширителями открывают глаза, руки и ноги привязывают к операционном столу, а в вену вгоняют наноинъекцию с наркозом. Видел как над ним нависает размытый силуэт врача и исчезает в чёрной дымке. Джон Стэн умер. Чтобы проснуться на дребезжащей каталке. Опять…       Кошмар отпускал Джона тяжело. Нехотя разжимал свои костлявые лапы, позволяя вернуться в реальность и безвозвратно исчезая из памяти.       Сначала он смог снова двигать глазами. Пытался их разлепить. Дышать тоже мог. Но носом. Ртом пока не мог вдохнуть. Впился зубами во что-то резиновое. Оно мешало сделать глубокий вдох, давило на язык. Челюсти ныли. Он рвано засопел. Не мог пошевелиться. Только пальцами. Сжал и разжал их в кулак на пробу. На обеих руках. Что-то мешало поднять руки. И двигать ногами, головой. Джон нахмурился. Может он ещё не проснулся? Может это какой-то чересчур реальный сон?       Он видел несколько заблокированных ниток сетей. Голова болела где-то в районе висков…       Стоп, во сне ничего не болит!       Джон с трудом разлепил веки. Темнота вокруг была привычной. Он дома? У Гэвина? Может это сонный паралич? Он читал о таком где-то.       Джон лежал, медленно соображая: при сонном параличе ты будто застываешь, а сейчас он не застыл, он мог двигаться, только ему что-то мешало. А ещё эта резиновая херня во рту. Что это? Невозможно было даже языком двигать. Форт простонал, пытаясь пошевелить головой — не вышло. Что-то крепко фиксировало за шею и лоб. Да ещё высокий потолок со странной лампой. Такой не было у него дома или у Рида. И лампы такие он видел. Это хирургические лампы… И лежал на жёстком столе… Зафиксированный…       Форт напряг тело, пытаясь вырваться. Жёсткие ремни, затвердевающие при применении силы, держали крепко. Он связан! Какого хуя он связан?!!! И где?! Как??? Кто?!       Сердцебиение ускорилось. Ладони и спина мгновенно вспотели. В висках теперь пульсировала тупая боль. Паника. Ему нельзя паниковать. Нельзя поддаваться. Надо думать. Надо…       Включился свет где-то в противоположном конце помещения. Лампа над ним вспыхнула, ослепив. Форт зажмурился, со свистом втянул носом воздух. Надо успокоиться, надо понять где он, надо попробовать пробиться к сети и освободиться. Общая сеть, сеть партофона, другие сети — он их не видел. Рядом были несколько выходов в другую, местную сеть. Но заблокированы. Джон их аккуратно прощупывал. С трудом открыл глаза, скосив их вправо на звук шагов. Блокировка была знакомая, старая, он её уже видел, но давно…       В поле зрения показался полный невысокий мужчина с неряшливой причёской и бородой. Одет он был в футболку ярко-жёлтого цвета с названием какого-то старого шоу. Двигался слегка нервозно. Покосился в сторону Форта и подошёл к монитору у дальней стены. Включил его. На огромном экране во всю стену появились проекции каких-то данных.       «Какого хера происходит?» — промычал Джон в резиновый кляп. — Да-да, я уже в курсе, что ты очнулся и пытаешься подключиться к системе. Не выйдет у тебя, Джон, — будто про себя сказал толстячок, что-то сверяя в данных.       «Ты чо за хер?» — прорычал Форт, хмурясь. — Ага, любопытно, конечно, как твой терминал влияет на твою физиологию, замечал? — воодушевленно постучал по экрану лохматый. На большом мониторе подсветились какие-то данные.       «Пошёл на хуй», — прорычал Джон. Если бы взглядом можно было убивать, мужик был бы уже мёртв раз десять точно. Параллельно Форт пытался взломать блокировку системы. Старая, но добротная. Тупики, куда бы он не сунулся. Будто он сам создавал её. Но он создавал блокировку только для одной сети… — Да, гляди вот даже сейчас ты определённо в стрессе. И судя по данным у тебя были предпосылки к панической атаке. Но терминал быстро распознал опасность для организма от паники и выровнял уровень гормонов, нивелируя риски. Любопытно, на что ещё он влияет, да? — толстячок обернувшись посмотрел на Джона, светясь от восторга. Форт подумал, что лицо его смутно знакомо, кого-то он ему напоминал. — Может он усиливать твою злость? Или радость? Менять твои базовые эмоции? В какой момент терминал даёт команду? Ты принимаешь решение? Или терминал? Ты с ним одно целое? Или у тебя в голове два командных центра? — в восторге тараторил он, водя пальцем по монитору.       «Больной уёбок, давай развяжешь меня, и я тебе покажу, сколько у меня командных центров», — зло сощурившись, промычал Форт.       Мужик медленно подошёл к Джону, будто тот мог в любой момент спрыгнуть со стола и разорвать его голыми руками.       «Только попробуй притронуться ко мне, гнида», — промычал Джон. Внутри системы он уже разрушил один тупик, медленно, но верно пробивая в ней брешь. Ему только нужно немного времени…       Толстяк аккуратно протянул руку к диоду Джона. Форт попытался отодвинуться от пухлых дрожащих пальцев. Конечно, ничего не вышло. Он уставился на лохматого, который с горящими от восторга глазами провёл по диоду, а затем по сетке шрамов: сначала вверх до линии роста волос, потом вниз к челюсти. Джон запоминал лицо пухляка, срисовывал его. Как только он получит доступ к сети, то тут же выяснит, что это за уебан. — Не аккуратно, конечно, — расстроившись, покачал головой уёбок, мягко ведя кончиками пальцев по кромке диода на стыке с кожей. Форт не чувствовал, это был нечувствительный участок, но приятного мало. Он сильнее сжал челюсти на резиновом кляпе. — Но отца никогда не волновала эстетика. Главное же результат.       «Стаффорд? Ты сын Стаффорда?» — удивлённо промычал Джон. В первый раз толстяк понял его мычание правильно. Мягко улыбнувшись, он кивнул: — Да, доктор Уильям Стаффорд, мой отец. Ты же знал его? Знал, что он умер три года назад?       «И пошёл он нахуй!» — промычал Форт.       Толстяк кивнул: — Ага, великий был человек, — Джон в раздражении закатил глаза, этот односторонний диалог раздражал. Он пробил второй «тупик» в системе. — Тебе очень сильно повезло, что он над тобой поработал, усовершенствовал тебя. Каково это?       «Охуенно! Давай ты развяжешь меня, и я вставлю одну из этих штуковин в твою башку», — прорычал Джон, указав глазами на один из терминалов за спиной лохматого. — Мне иногда кажется, что мы говорим на разных языках, — хохотнул толстяк.       Джон выразительно посмотрел вниз, где кляп торчал каким-то подобием цилиндра.       Толстяк будто только сейчас заметил кляп. Брови медленно поползли вверх. — Я бы очень хотел поболтать с тобой, Джон. У меня к тебе столько вопросов, конечно, — сочувствующе поджал он губы. — Но пока нельзя. Поболтаем с тобой после. — Он опять погладил диод. — Обязательно поболтаем…       Джон умоляюще взглянул на него, но сын Стаффорда упрямо покачал головой. Ладно. Джон быстро соображал: план, нужен план. «Раз ты так печёшься о моём здоровье, мудила, то лови», — замычал Форт.       Он порывисто задышал носом. Конечно показатели на большом экране сбились. Показательно закатил глаза. Он нарочно провоцировал головокружение. Попытался вдохнуть через кляп, сипло втягивая воздух. Джон знал, как добиваться маленьких побед. Он пятнадцать лет прожил с психопатами и выжил. — Что с тобой? — обеспокоенно затараторил толстяк, смотря на Форта. — Ты задыхаешься? Это команда терминала? Что происходит?       Джон нарочито закашлялся, давясь кляпом. — Блядь, блядь, блядь, — затараторил толстяк.       Он нервно оглянулся на выход, глянул на монитор, где показатели меняли свои цифры с небывалый скоростью. Приняв какое-то решение, он потянулся к кляпу и, нажав что-то на нём, вытащил изо рта Форта устройство.       Джон глубоко вдохнул, закашлявшись. Аккуратно открыл глаза и слабо улыбнулся, глубоко дыша ртом. — Спасибо, чувак, — прохрипел он.       Горло саднило от кашля. Язык болел, но хотя бы во рту не было больше этой хераборы. Джон аккуратно размял челюсть. — Что случилось? Паника? — обеспокоенно спросил толстяк, внимательно смотря на него.       «Да не, всё охуенно. Сидим болтаем тут», — огрызнулся про себя Форт. — Видимо, — сказал он вслух. — Дышать стало трудно. — Может последствия от шокера, — толстяк задумчиво постучал пальцем по столу рядом с Джоном. — Я говорил, что так может быть. У тебя тонкая организация там. — Ага, — оскалился Джон. Внутри себя он сломал третий «тупик». — Так значит ты сын Стаффорда? Как-то на Н? — Николас, — заулыбался толстяк. — Точно! Нико! — выпалил Джон, вспомнив. — Док как-то говорил о тебе. — Да? — лицо толстяка радостно засветилось. — И что говорил? — Я не много помню с того периода, Нико, — честно признался Форт. — Но вроде, что мы одного возраста или типа того. Ты вроде в Европе учился. — Да, в биомеханическом, — закивал Николас. — По стопам отца? — ухмыльнулся Форт. — Точно! Хотел стать таким же выдающимся, как он. Ты знал, что он был первым, кто провел операцию по вживлению робоглаза? Ещё в Киберлайфе. — Ну я мало знаю о достижениях дока. Ну кроме этого, — Джон попытался поднять руку, будто бы в намерении показать на диод. — Бля, всё время забываю, — нахмурился он, стрельнув глазами вниз. — Так что за дела, Никс? Могли б о бате твоём ну без всего этого попиздеть.       Нико нерешительно посмотрел на его руку, перетянутую ремнями. — Ммм, тут немного всё сложнее, Джон, — тяжело вздохнул он. — Тут не совсем я решаю, что и как будет. — Оу, — Форт попытался кивнуть, но ремни на лбу и шее не дали, — понял, Никс. Вряд ли ты скажешь кто, да? — Я не могу, — толстяк поджал губы. — Сам увидишь. — Ага, понял. Не впервой Никс, — разрушен четвёртый «тупик». — Тогда ждём получается. Твоя лаба? — спросил он, показывая глазами на огромный экран. — Да, — заулыбался толстяк, заметно расслабившись. Вероятно он ожидал от Форта криков и требований, но Джон неплохо умел манипулировать. Жизнь научила. — Я почти сам все собрал с нуля. — Слушай, ну солидно. Почти, как у бати. Ты уж извини, в полной мере оценить не могу — сам понимаешь, — Джон, как мог, пожал плечами. — Но отсюда вижу, что дорогое оборудование. Ты типа по андроидам угораешь? — Специализируюсь? Да! Как ты понял? Это терминал проанализировал? Он тебе выдаёт информацию? Как это происходит? — Нико подтянул ногой стул на колёсиках и уселся рядом с Фортом, смотря с большим интересом. — Да хер знает, Никс, я особо не анализировал, как, — Джон нахмурился, будто раздумывая. Ломал пятый «тупик». Голова гудела. — Я типа знаешь иногда просто знаю и всё. Иногда думаю про что-то и появляются ссылки или изображения. Это если сеть есть. Наверно, как и все: типа просто знаешь иногда что-то и всё. — У людей не так, Джон. Нельзя что-то знать и всё, — задумался толстяк, почёсывая бороду. — Ой, извини, я там про людей. В смысле ты же тоже человек. Но не совсем. Ничего, если я буду называть тебя киборг? Ты же как бы и есть. — Без проблем, Никссс, — оскалился Форт.       «Я врежу тебе по твоей пухлой морде, как только выберусь», — прорычал он внутри себя. — Так вот, человек не может что-то знать просто так: он знает или потому, что изучал, или видел, или слышал. Знания не берутся из воздуха. Говорят ещё про «родовую память», но это всё чушь конечно. А вот у тебя, судя по заметкам отца, после операции был чистый лист. Ты даже учился говорить заново и ходить. Будто тебя откатило на много лет назад. — На двадцать, Никассс, — выдохнул Джон.       Ему требовалось очень много сил, чтобы сохранить дружелюбный тон. — Да-да, на двадцать. Но ты быстро обучался. Получал информацию из сети? — Нет, Нико. По началу я туда не совался… — Да, отец писал, что тренировки с выходом были позже. Но что ты чувствовал, когда впервые вышел? — Никс, — прокашлялся Форт, — знаешь, тяжело болтать с этой хуйнёй на шее. И пить охота писос. Может как-то можно этот вопрос порешать и продолжим. — Но… — Нико опять нервно оглянулся на выход.       Кого он там ждёт-то? — Да брось, это ж всего вода. И я ж не прям прошу меня полностью освободить. Я вряд ли смогу свободным кадыком остальное снять, — весело подмигнул Форт. — И по правде встретить сына моего ну создателя это ж событие! Я дока последний раз чуть ли не десять лет назад видел. Хотел бы послушать, как он там жил, чем занимался.       Сратьебал он на Стаффорда и его сына. Но Нико аж порозовел от удовольствия. «Давай, мудак, соглашайся. Где один фиксатор, там и второй». — Я дам тебе воды, Джон, — кивнул толстяк и, встав, направился к столу. — Ремни не могу снять, извини. Я думаю, что ему не понравится, если я тебя развяжу.       «Ему! Один значит!» — Без проблем, Никс. Держит тебя в ежовых рукавицах, значит? Знакомо, — Форт деланно вздохнул. — Ты-то отца видел перед смертью? Рядом был? — Ох, Джон, — вздохнул толстяк, возвращаясь со стаканом с трубочкой. Поднёс её к губам Форта. Джон с благодарностью потянул воду. Пить реально хотелось. — Я очень хотел. Но он был вынужден покинуть штаты. Так что мы общались по Коллу, но редко. У меня тут была работа, у него в Республике. Он же почти до самой смерти консультировал протезистов. Знаешь, он очень хотел повторить свой великий прорыв с тобой. Но больше так и не получилось. Ты — его великое наследие, Джон. — Да с фига ли, — фыркнул Форт. — Я-то всего лишь эксперимент, а вот ты — другое дело, Никс. Посмотри, ты блин продвинутую лабораторию собрал сам, с нуля, уровня Киберлайфа не меньше. В какой-то заброшке? Или ангаре? — Это старый склад, — поправил Нико. — Ну я в смысле не в таких тепличных условиях, как тот же Камски, например. Ты тут наверняка дел воротишь всяких? — Ну есть такое, — скромно улыбнулся Нико. — Я сейчас работаю над перепрошивкой андроидов. Есть задумка вернуть стену приказов в девиантах, но так, чтобы активировалась по кодовому слову. — Ебать, Никс, ты чо типа реально хочешь проапгрейдить создания этого выскочки? — Джон уставился на него с восхищением. — И что-то там ещё говорил обо мне?! Да ты — великое наследие своего отца! Он обставил Камски в биомеханике, а ты обставишь его в роботехнике.       «Охеренно опасно», — внутренне содрогнулся Форт. — «Надо его остановить! Пиздец как надо!» Он разрушил пятый «тупик».       Нико аж сиял от удовольствия, забирая стакан. Где-то в отдалении раздались шаги. Толстяк метнулся к Форту. — Прости, Джон, — зашептал он. — С тобой классно болтать! Надеюсь, что потом ты не изменишься, — он сочувствующе поджал губы. — Потом? — нахмурился Форт. — После… — Нико глянул в сторону выхода, откуда слышались шаги. — Открой рот, Джон.       Смысла отпираться не было. Форт послушно открыл, поморщившись, когда на язык опять надавил кляп. — После того, как он примет решение, — прошептал Николас, нажимая на кнопку и фиксируя кляп.       Джон, нахмурившись, скосил взгляд на выход, куда то и дело поглядывал Нико. Кто?       Шаги приближались. Они были будто знакомы. Но ему тут всё казалось знакомым, поэтому Форт игнорировал мерзкий трусливый голосок внутри, доламывая шестой «тупик».       А потом он различил смутный силуэт и замер. И внутри, и снаружи.       «Не может быть».              Он зажмурился.       «Этого, блядь, не может быть».       Открыл глаза и уставился на приближающийся силуэт. Показатели на экране стали мигать, меняясь.       «Этого ни за что на свете не может быть!»       Галлюцинации. В воде наверняка был галлюциноген, и теперь он видел…       «Не может быть!!!» — Вижу мой мальчик очнулся! Ну привет, Джонни! — в проходе стоял Аластер.       Сердце Форта пропустило удар. И ещё один. Оно остановилось. Краем глаза он видел на мониторе какие-то красные цифры. Организм забил тревогу, заставив с силой втянуть носом воздух. Парфюм. Дорогой парфюм Крейна он уловил даже с такого расстояния.              Покосившись на монитор, Аластер довольно улыбнулся, вышагивая к Джону. Форт попытался отодвинуться. Ремни не давали, но он не обращал на них внимания. Он дёргался в них, как зверь в капкане. Не мог контролировать тело. Оно вполне определённо хотело сбежать, пока сам Джон, замерев, во все глаза смотрел на бывшего куратора. — Вижу, что ты меня узнал, Джонни. Ну ещё бы, не так много времени прошло с тех пор, как ты меня предал, — Крейн остановился и с любопытством смотрел на дёргающегося Форта. — Сколько прошло с нашей последней встречи в том лесу. Полтора года? Два?       Он резко наклонился, нависнув над лицом Джона. — Один год одиннадцать месяцев и триста сорок четыре дня, Джонни, — хищно оскалился он, выдыхая цифры.       Потянулся к щеке Форта. Джон вжался в стол, но, когда щеки коснулась тёплая ладонь и нежно огладила, замер. — Я считал, Джонни, — Крейн нежно гладил его. — А ты?       «Неможетбыть-неможетбыть-неможетбыть», — в голове у Форта билась одна мысль. Это красный лёд. Нико дал ему красный лёд. — Ал, у него уровень стресса зашкаливает, — подал голос толстяк. — Это от радости, — усмехнулся Крейн, даже не смотря на Нико. Он смотрел на Джона. Гипнотизировал своими холодными карими глазами. — Я тоже скучал, мой мальчик! Нам столько нужно наверстать!       «Это не галлюцинация. Это всё на самом деле», — слишком отрезвляюще вспыхнуло в мозгу Форта.       Он зло уставился в ответ, сжимая зубами кляп. — Любопытное дежавю, да, Джонни? Почти как тогда при первой нашей встрече, кролик, — он обошёл Форта и остановился у его головы.       Джон, нахмурившись, поднял глаза на куратора. О чем он говорит? Какое дежавю? Какой кролик? Нельзя терять его из виду. — Не помнишь, да, Джонни? — куратор нежно провёл длинными пальцами по шрамам.       «Сколько человек сегодня ещё будут лапать моё лицо?!» — Джон сморщился в отвращении. Страха больше не было. Была одна сплошная злость. — А я всё помню, малыш. Помню такого сладкого молоденького тебя. Ещё без этого уродства на виске. Помню, как Чип скинул мне дела новобранцев. Я в них тебя сразу выбрал: такой дерзкий взгляд под непослушной чёлкой, — Крейн мечтательно улыбнулся, вспоминая.       Форт, нахмурившись отвёл взгляд. Всё о чём говорил куратор было не о нём. Он такого не помнил. Какие новобранцы? Откуда Крейн помнит его без диода? — Рассчитывал, что у нас будет немного больше времени до операции. Но ты, такой негодник, решил сбежать. Так торопился на тот свет, — хихикнул Аластер. — И как я был рад, что именно ты выжил. Именно тот, кого я выбрал.       Крейн с силой сжал его волосы на макушке, заставляя посмотреть на себя. Форт со злостью уставился в ненавистное лицо. — Я выбрал тебя, Джонни. Именно из-за меня ты стал таким. Я тебя создал, — прорычал он. — Мне ты должен быть благодарен за то, что не сдох где-то на бойне с мексиканцами. А ты, сука такая, ещё вздумал меня предать!       Он с силой дёрнул Джона за волосы и отпустил, похлопав по щеке. — Но я не держу на тебя зла, мой мальчик. Тебя сбили с истинного пути. Я знаю, кто ответственен за всё это. Сучий коп.       «Блядь, Гэвин! Он же не знает, что Крейн на свободе! Или знает? Надо его предупредить!» — с двойным усилием Форт принялся доламывать очередной тупик. — Ёбаный Гэвин Рид. Мерзкий, мерзкий легавый. Я устраню эту помеху, мой мальчик. Не переживай, — он улыбнулся Форту, опираясь на стол по бокам от головы Джона и смотря сверху вниз. — Он нам больше не помешает. Я позабочусь о тебе.       «Не смей трогать его, мразь», — прорычал Форт из-под кляпа, стиснув кулаки.       Крейн злобно ухмыльнулся. — Помню, что обещал тебе оставить его в живых, Джонни. Но сам понимаешь, прошло столько времени. Я передумал.       Крейн посмотрел на Нико. — Всё готово к перезагрузке?       «Какая перезагрузка?» — нахмурился Форт. — «Она же не работает». — Да, с новыми данными и свежими показателями — готово. Должно сработать и стереть все данные терминала, — откликнулся Нико, нажимая что-то на мониторе. — Здорово, — улыбнулся Крейн. — Откати тогда до… — он задумчиво посмотрел на Джона, — до того дня в катакомбах. Мне кажется, что тогда всё у нас пошло по пизде, да, Джонни? Сотрём-ка эту страницу в твоей биографии.       «Блядь, нет!» — отчаянно засопел Джон.       «Тупик» в системе постепенно разрушался. За ним уже были видны яркие данные. Надо успеть! Надо предупредить Гэвина!       Нико подошёл к Форту со шприцом и дезинфекцией в руках. — Дай, — требовательно протянул руку Крейн.       Толстяк послушно отдал шприц и спрей. И, развернувшись, направился к столу. — Я тут подумал, Джонни, — сказал Аластер, обходят Форта и останавливаясь у его правой руки, — было бы правильно, чтобы ты заплатил за своё предательство, как думаешь? Ты реально доставил мне немало хлопот, понимаешь?       Он поджал губы в деланном сочувствии. — В общем, я думаю будет правильнее нам с тобой обойтись без укола.       «Блядь, Ал, нет!» — протестующие замычал Форт. Если с миорелаксантом боль была адовой, то какой она будет без! — Да-да, понимаю, мой мальчик, будет чувствительно, — закивал Аластер, но холодные глаза буравили Форта насквозь. Холодные безумные глаза садиста. — Но ты не заслужил укола. Сам виноват.       Крейн выстрелом вогнал поршень в стол рядом с Фортом и мерзко улыбнулся, обнажая клыки. Джон стиснул кляп до вздувшихся желваков на челюсти.       Когда Нико подошёл к нему с ободом и стал устанавливать его на голове, прикрепляя к диоду, Форт даже не посмотрел на него. Он смотрел на Крейна. Проклинал его. Угрожал. Он надеялся, что Аластер считает всю ненависть по глазам. — Я сам, — тихо прорычал Крейн на вопросительный взгляд Нико.       Толстяк покосился на Форта и, вздохнув, вернулся к панели. — Ах, Джонни, — опять театрально вздохнул Крейн, — было бы у нас больше времени, я бы может и позволил тебе поумолять меня, чтобы я разрешил тебе пройти через всё это с уколом, — в каком-то порыве он погладил Джона по животу, прикрытому футболкой, повёл рукой до груди.       Тело уже не реагировал на прикосновения Крейна как раньше. Джон скривился от омерзения. — Славно бы провели время, — мечтательно проговорил Крейн. — Ты хорошо выглядишь. Слышал, что тренируешься. Мне нравится. — Он голодно осмотрел Форта. — Ал, избавь меня от этого, — в раздражение, окликнул Нико. — Давай ближе к делу. — Конечно. У нас с тобой будет куча времени, малыш, — возбужденно выдохнул Крейн, поглаживая губы Форта вокруг кляпа.       Джон попытался поджать их, избегая прикосновения. Крейн тут же зацепил верхнюю губу пальцем, болезненно сдавив её. Джон вынужденно расслабился. — Обязательно после перезагрузки. Обещаю, мой мальчик, — Аластер по-хозяйки оттянул его щёку. — Я ещё подумал, Джонни, что было бы забавно заставить тебя самого убить твоего копа, что думаешь?       «Пошёл на хуй, я думаю» — рыкнул Форт. Крейн широко ухмыльнулся. — Пожалуй, так и сделаем. Было бы великолепно заставить тебя убить его, пока ты хотя бы его помнишь, но мне сойдёт и так.       «Уёбок, мерзкий садистский ублюдочный уёбок» — мычал Форт, стискивая зубами резину и разрушая остатки «тупика».       Крейн торжественно улыбнулся: — Готов, мой мальчик?       Не имело значения. Никогда не имело значения…       Крейн нажал на кнопку у диода.