Шрамы

Пятница любит чужую кровь. Его руки постоянно ею испачканы, от одежды идёт стойкий запах крови, даже губы, кажется, насквозь ею пропитаны. Все студенты шарахаются от Пятницы. Не хотят сидеть с ним рядом или же оставаться с ним один на один. Один только Ватсон поддерживает дружбу с этим странным пепельноволосым юношей. Дело в том, что Ватсон тоже любит кровь. Свою. А Пятнице только в радость иметь рядом такого человека, который добровольно даст себя порезать. Не до смерти, конечно. Пятница не хочет, чтобы его Джон умер. Его - потому что Джон целиком и полностью принадлежит Пятнице. - Подойди сюда. Я встаю и иду к нему, словно заворожённый. В руках он держит тоненькое острое лезвие. Моё сердце замирает от предвкушение того, что сейчас будет. - Дай руку, - и я протягиваю свою руку. Пятница берёт мою руку и оставляет на ней очередной порез. Кровь сразу же появляется и стекает по руке. Кажется, я испачкал рукав. Пятница подходит ближе и, накрыв мои губы своими, целует, прикусывая нижнюю... Я же окровавленной рукой прижимаю его ближе.. Кровь присутствует не только во время наших поцелуев. Иногда, наутро мне приходится избавляться от пятен крови на моей простыне.. Я понимаю, что это всё ненормально и даже ужасно. Но я ничего не могу поделать с этим.. Пятница сам предложил это занятие.. "Один только раз...Позволь мне увидеть твою кровь...Обещаю, первый и последний раз.." - говорил он тогда. Нет, мой милый, далеко не последний... Всё это переросло в кошмарную зависимость, от которой ни я, ни он не можем избавиться. Мы поругались. Вернее, рассорились насовсем. Я устал терпеть всё это и решил прекратить. Если раньше я получал наслаждение от того, что мы делали, то сейчас я почувствовал отвращение и страх. Когда я прямо сказал об этом Пятнице, то он сначала был ошеломлён, затем впал в ярость, а под конец тихо умолял не бросать это дело ради него. Мне было всё равно. Пусть говорит, что хочет. Я больше не дам ему притрагиваться к моему телу и резать его. И это я ещё не говорю о ранах, которые Пятница наносил моей душе. Я ушёл, оставив его. В тот же вечер Пятница умер. Он итак был ослаблен болезнью, что мучала его уже много месяцев, а тут ещё и мои слова окончательно добили его. Поначалу я чувствовал облегчение, когда Пятница скончался. Спокойно пришёл на его похороны. Через пару недель я стал чувствовать скуку и какую-то пустоту в сердце. А потом меня стала мучать невыносимая боль. Я стал скучать по Пятнице и по его скальпелю. Однажды, стоя в ванной, я рассматривал шрамы. И вдруг мне пришло в голову желание "обновить" их. Я вытащил из бритвы лезвие и провёл им по тем местам, где раньше Пятница оставлял порезы. Появившаяся кровь была такой знакомой и родной... Я почему-то не выдержал и заплакал, вспоминая времена, когда мы были вместе и позволяли себе это безумие.. Теперь оно опять вернулось ко мне. Я ждал, пока порезы заживут, и потом опять наносил их, уже представляя, что моя рука это рука Пятницы.. Кажется, так дело не пойдёт. Либо я в конце концов попытаюсь оживить тело Пятницы, используя ту самую технологию воскрешения трупов, либо же скоро присоединюсь к нему, потому что безмерно скучаю по Пятнице и по той боли, что я терпел от него. Всё-таки я был не прав в тот день...