Нимфетка.

"Он был Вару, просто Вару, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Он был Варька в длинных штанах. Он был Хулиганом в школе. Он был Вару Хейз в пунктире бланков. Но в моих объятиях он всегда был: Нимфетка." Воспоминания Пика о том, как всё это началось, были до сих пор красочны и до мозга костей детальны. А были они такими благодаря единственному человеку, ради которого он был готов отвернутся от всего мира и некоторых законов — это был Вару. Мальчик двенадцати лет, чьё ментальное состояние сейчас крайне нестабильно, по причине переходного возраста и событиям, произошедшим на кануне. Пик был готов отдать всё ради него: душу, тело, разум, да что угодно, лишь бы удержать его рядом с собой. Правда, любовь, которую мужчина испытывал к шестикласснику, была лишь пропитана неадекватными фетишами и больными фантазиями. Это была скорее одержимость, которую он прикрывал не совсем официальным статусом отчима. Зависимость. Любой синоним к этому слову мог подходить для описания "любви" Пика. Сам же он это отрицал, сбрасывая всю ответственность на маленького мальчика, чьё поведение никогда не было "вульгарным", по представлениям мужчины, или "сексуальным", может быть слегка хулиганским, хоть это тоже довольно спорный момент. Вару никто не спрашивал его хотелки по поводу местажительства, от части он был и не против побегать по разнообразным отелям, вынося мозг своим сожителям, а поспать в разных кроватях с "отчимом" было чуть ли не чудом, хоть иногда это и казалось странным. Но дорогой отчим, что сейчас с преспокойным лицом сообщил о смерти матери Вару и по совместительству его собственной жены, всегда успевал вовремя остановить правильный ход мыслей мальчишки о странных наклонностях Пика, оправдываясь: "Вару, пойми, все отцы так делают, даже если я тебе и отчим." А шестиклассник, никогда не чувствующий отцовской любви, просто верил на слово, потому что сил на долгие размышления уже не было. Иногда Вару даже ссылался на отрывки из книг про воспитание детей для пап и мам, которые он тайком крал из школьной библиотеки, дабы насолить кому-то из библиотекарей. Мужчина, немного полетав в своих мыслях, переключает взгляд на плачущего мальчика, которого новость о смерти матери, произошедшая давно, но чательно скрываемая Пиком, поразила и тронула до глубины души, не смотря на не лучшие отношения с мамой. Учитель Литературы, видимо, уже бывший, от части понимал такую реакцию ребёнка на гибель близкого человека, но что-то внутри разжигалось адским пламенем ярости и желанием заткнуть эти, по мнению Пика, "крокодильские слёзы". Но пламя утихает, когда он намного лучше разглядывает образ Вару. Эти слёзы, что неслись нескончаемым ручьём, придавали мальчику еще большей невинности и той самой "детскости", которая нужна Пику. "Мой любимый Нимфетка, — пролетает в голове мужчины на фоне его нездоровых фантазий, — я позабочусь о том, чтобы ты о ней забыл." Очень жаль что маленький и наивный мальчик не понимает, с каким монстром он находится сейчас в одной машине. *** Летний жаркий день. Солнце озаряло пышный и ухоженный сад своими лучами, отрывисто падая на кусочки земли. Цветы и разнообразные растения отдавали пёстрыми красками на капельках росы. Садик выглядел великолепно, начиная с грамотного дизайна и местонахождения каждого цветка, заканчивая непреодолимой уютной и спокойной атмосферой, заставляющей почувствовать себя ребёнком, валяющимся в траве и не задумывающимся о том, что одежда может испачкаться. Многочисленные лабиринты из клумб и деревьев вели прямо к беседке у дома, которая лишь дополняла здешний цветущий сад. Но всё же, не смотря на эту прелестную красоту, Пик и не задумывался здесь снимать комнату. Уж слишком его настораживала манера Шарлотты, хозяйки дома, и её мимолётные взгляды в сторону мужчины. —Вам тут точно понравится! Недорого, уютно, — женщина останавливается, дабы сделать затяжку, — в общем, всё по высшему разряду! — припеваючи уверяла Шарлотта учителя, уже прямолинейно настраивая на то, что тот обязан остаться в этом доме. —Знаете, мне нужно ещё немного подумать... — чешет затылок мужчина, но всё ещё пытается приветливо улыбаться, показывая себя, как воспитанного и культурного человека, хотя внутри всё так и распирает от натиска этой женщины и её слащавой улыбке. Бросая взгляд на беседку, уже прямо игнорируя подглядывания Шарлотты, Пик приостанавливается в немом шоке. Мальчик лет двенадцати лежит на животе во влажной траве в одних полупрозрачных шортах и легкой футболке. Шланг, прикрепленный так, чтобы цветы вокруг могли получить нужную меру воды, расплескал воду по всей лужайке, где лежал мальчишка, тем самым попадая на его одежду, открывая вид на абсолютно детское тело. Шестиклассник перелистывает какой-то журнал, с азартом в глазах разглядывая картинки, а иногда с тяжестью перелистывая страницу, стараясь оторвать заинтересованный взгляд от предыдущего изображения. Беззаботно качая босыми ногами из стороны в сторону, иногда поправляя сбившиеся зеленные кудри, которые уже изрядно промокли, маленький хулиган обращает внимание на мужчину, неспособного оторвать взгляд. Подобная картина отозвалась глубокими воспоминаниями о прошлой любви Пика. Безответной, детской любви. Но как только учитель ловит на себе взгляд, то ещё больше замирает в беспамятстве, начиная детально разбирать свои далёкие и забытые воспоминания. Мальчишка сначала усмехается, а позже приветливо улыбается во все зубы, показывая свои брекеты и ещё по детски неправильно выросшие зубы. Улыбка отдавалась таким теплом и скрежетом глубоко в душе, будто это одна из фоток детского фотоальбома, пробуждающая приятные воспоминания. Жаль только, что на самом деле эта картина навевала настоящую беззаботность и летнюю атмосферу, а не интимную и эротическую обстановку, как представлял себе Пик. —Это мой Вару, — слышится от женщины. "Вару." Это имя откладывается в голове мужчины и занимает самое главное место в мыслях, точно на уровне со смыслом жизни. Сейчас бы он отдал всё, чтобы любоваться этим вечно. —А это мои Лилии. Я люблю Лилии. Они прекрасны, не правда ли? —Они дивные. Теперь у Пика есть смысл оставаться в этом доме. *** Вару шёл по коридорам дома матери, иногда напевая что-то запомнившееся из радиостанции. После заселения Пика Гумберта жизнь в доме Хейзов преобразилась. У Шарлотты появился потенциальный муж, а у Вару мужчина, выступающий в фигуре отца, которого мальчику так долго не хватало. Хоть шестиклассник мог подшутить или постебатся над учителем, но в тоже время невероятно ценил его, хоть и не полностью понимал, что такое "отцовская любовь". Вспомнив про Пика, Вару быстрым шагом направляется к офису мужчины, некогда бывшей кладовкой. Мальчишка специально громко топочет, зная, что учитель сразу поймёт, кто к нему направляется и будет готов встретить того с распростёртыми объятиями. Но как только маленький хулиган приближается к порогу комнаты, то специально начинает подкрадываться, дабы попробовать напугать мужчину. Пик же знает эти уловки, он уже давно выучил это стратегию, но всё ещё притворяется, будто попался и правда испугался. Со стороны кажется таким милым, если не вспоминать, кем является мужчина. Это так легко вводит в заблуждение... Вару резким рывком выпрыгивает из угла с протяжным "бу!". Тут же по помещению разливается детский, радостный смех, когда мальчик видит мужчину, драматично схватившегося за сердце. Но через время Пик сам подавляет внутренний смех, пытаясь сохранить холодный стан. —Я снова смог тебя напугать! — весело заявляет мальчик, упирая руки в боки и гордо поднимая голову вверх. Пик в этой детской, неряшливой походки, с помощью которой пытаются придать важности и пафоса, видит лишь абсолютно не выраженные покачивания детскими бёдрами, что и бёдрами назвать сложно, но в своих фантазиях он это приукрасит. Подойдя к столу, мальчишка немного наклоняется, всматриваясь в глаза мужчине. Настолько простое действие, почему же тогда Пик воспринимает все слишком по другому? Но голос мамы Вару тут же отзывает мальчика, на что тот, жалобно простонав и крикнув ответку на приказ матери, уже разворачивается в сторону двери. Но перед этим целует мужчину в щёку. Нет. Мужчина удерживает мальчика за руку и, притянув, целует в щёку. Пик делает это легко, будто так и должно быть, будто он сейчас всё делает правильно, будто он здоров. *** Пик резко открывает глаза. Из романтизированных воспоминаний и нездоровых фантазий его вытягивает громкий хлопок дверцы машины. Он с тяжестью вздыхает. Но мужчина даже не переживает, что тот сбежит, это уж точно мальчишка себе не позволит сделать. Хотя со стороны Вару и бывают некие бунты, когда он угрожает сбежать от мужчины и, собрав вещи, стоит у порога очередного отеля, пытаясь придумать угрозы по лучше, чем: "Ты меня больше не увидишь, папаша!", но мальчик всё ещё побаивался отчима, не смотря на неприкрытую дерзость и демонстративные обидки. Поэтому каждый раз, после таких "бунтов", внутри маленького Вару что-то призывало отпустить весь этот концерт и уйти в свой номер, а уже находясь в нужном помещении, забиться где-нибудь в углу комнаты, чувствуя себя максимально жалко и униженно. Прятаться в ванной, будто кролик в своём маленьком укрытие, лишь бы не встречаться с голодным хищником, не имеющего тормозов — было для Вару обычным делом, но он всё равно через время выходил из ванны, ложился в одну кровать с Пиком, лишь под предлогом того, что мужчина всегда заказывал номера с одним спальным местом и на полу было слишком холодно. Учитель провожает взглядом заплаканного мальчишку, что растерянными глазками бегал по местности, пытаясь найти хоть какое-то закрытое пространство, но в итоге просто сдаётся и опирается об стенку какого-то прилавка. —Прекращай плакать, садись, нам нужно ехать в другой отель. И Вару послушно выполняет приказ.