неизвестный.

- Предпочитаешь белое или красное? - поинтересовался Осаму, звеня бутылками домашнего бара. Ацуши замялся, не зная что ответить: пристрастий к алкоголю он не имел, как и хоть сколько-нибудь значимого опыта в дегустации вин. - Хорошо, проходи в гостиную, чувствуй себя как дома, - сгладил Дазай, прерывая неловкое молчание. - Благодарю вас, Дазай-сан, - поймав осуждающий взгляд Осаму он глупо заулыбался, прикрыв рот рукой. - Прости. Перейти на ты они договорились ещё в момент знакомства, но Ацуши это давалось явно не просто. Конечно, ведь не каждый день в кафе к нему подсаживались такие обаятельные и интересные молодые люди, предлагали провести время вместе, скрашивая очередной одинокий вечер. Он не был падок на состояние или внешность, хоть незнакомец и был прекрасен - этого не отнять, но тогда что-то крепко зацепило его. Таких слов о себе, как в тот день ему не приходилось слышать никогда раньше. Ацуши был очарован Дазаем: его глазами, улыбкой, непослушными прядями, спадавшими на лицо, его речами, его историями. Взрослые отчаянно твердят детям о том, как опасно разговаривать с неизвестными, что строго настрого запрещено доверять им. Теперь, сидя на бархатном диване в просторной гостиной Дазая, потягивая вино и разговаривая обо всем на свете, парень точно понимал - просто боятся, что им не достанется такой сказочный принц. - В жизни не поверю, что ты пытался отравиться! - заявил Ацуши и громко рассмеялся, ошибочно восприняв это как шутку. Осушив очередной бокал, парень со звоном поставил его на стеклянный столик. Он не был пьян, но алкоголь порядком развязал ему язык. - Ну и не верь, - в словах Дазая слышалась искренняя обида, что заставило собеседника почувствовать укол вины, будто тот обесценил что-то действительно важное и значимое. Повисло молчание и, воспользовавшись моментом, Осаму потянулся за почти опустошенной бутылкой. - Нет, мне больше не наливай, - почему-то Ацуши показалось недостаточным просто проговорить просьбу и, чтобы звучать более убедительно, он сделал попытку перехватить напиток, однако Осаму оказался более ловким и для него не составило труда отразить "нападение". Поймав запястья Ацуши он посмотрел в по-детски наивные глаза, полные абсолютного бескомпромиссного доверия. Прошло несколько секунд, прежде чем оба ощутили полыхающее внутри желание. Вино, уже сыгравшее свою роль, отправилось вслед за бокалами. Освободившейся рукой Дазай мягко взял парня под подбородок, провел большим пальцем по алевшим на бледном лице губам. Ацуши не слышал ничего, кроме биения собственного сердца и молился, чтобы Осаму не заметил волнения. Его охватили страх и трепет, когда Дазай, игнорируя предполагаемые прелюдии в виде поцелуев, принялся стремительно расстёгивать пуговицы рубашки. Было в этом наглом собственническом жесте что-то соблазнительно будоражащее. Его руки уверенно легли на оголённый торс, обвили сзади, без стеснения изучали каждый сантиметр тела. Наконец, притягивая за ослабленный галстук, Дазай рвано прикоснулся своими губами к его, подливая масла в и без того пылающий огонь. Этого было мало. Ацуши прижался ближе, настаивая на более длительном поцелуе, желая ещё раз почувствовать его вкус, но был остановлен. - Подожди, я сейчас вернусь, - прошептал Дазай, целуя тонкие запястья. Покидая комнату, Осаму потушил свет, оставив парня наедине со своей жаждой. Что-то внутри Ацуши отчаянно вопило, что все происходящее было ужасным и неправильным. Нельзя просто взять и переспать с парнем, которого знаешь от силы несколько часов! Он глубоко вздохнул и зажмурился. Нельзя, однако именно это он сейчас собирался сделать и готов порвать любого, кто решится этому препятствовать. Это касалось и несчастного внутреннего моралиста, которому следовало заткнуться и помалкивать. Да, может быть и не стоило с места в карьер бросаться почти незнакомому человеку на шею, но ведь Дазай был особенным, не таким как остальные. Поэтому голос совести, этот жалкий неудачник, просто обязан замолчать, не портить возможно лучший момент в жизни. В дверях возник складный силуэт, на котором практически не осталось одежды, и воображение Ацуши принялось рисовать множество сюжетов, заставляя невольно вздрагивать. Дазай преодолел расстояние, разделявшее их, и навис над парнем, дразня мимолётными прикосновениями и нежными поцелуями, что перемещались всё ниже и ниже. Утопая в его объятьях, Ацуши прикрыл глаза и прислушался к ощущениям. Он старался запомнить все, до мельчайших подробностей. Обнаружив, что на нём не осталось ничего, кроме распахнутой рубашки, Ацуши с удивлением заметил, что не испытывает и доли положенного смущения, чувствует себя как никогда уверенно. Он знал наверняка, что стал бы осуждать себя за это, если бы, по воле случая, рядом оказался кто-то другой, но с Дазаем Ацуши был готов забыть глупые принципы. Осаму крепко держал его за бедра, вслушиваясь в сдавленные выдохи. Пальцы Дазая погрузились внутрь и Ацуши, постанывая, прогнулся навстречу. Наблюдая за этим, Дазай прикусывает губу - сдерживаться становится все сложнее. Его рука гладила торс Ацуши, выискивая самые чувствительные места, нарочно обходя паховую область. Дазаю нравилось наблюдать за тем, как менялись черты лица парня и предвкушение удовольствия сменялось лёгким разочарованием, как в каждом жесте сквозила молчаливая мольба о продолжении. Впрочем, долго упрашивать его не пришлось и, перевернув Ацуши на живот, он склонился над дрожащим телом. Ухо обожгло горячее дыхание. - Неужели я у тебя первый? - Дазай задал вопрос, ответ на который знал наверняка. Знал, но хотел услышать, как, сгорая от желания, Ацуши простонет короткое и откровенное да. Осаму это льстит, пусть он и не ожидал ничего другого от вчерашнего школьника. Первые осторожные движения Дазая вызвали волну мурашек, покрывших все тело. - Больно? - тихо спросил он, заметив как напряглись мышцы партнёра. - Нет, - желая изобличить неумелую ложь, Дазай слегка подался вперёд и Ацуши, отрывисто вдыхая сквозь зубы, был вынужден признаться. - Н..немного. Тогда Дазай замер, провёл рукой вдоль позвоночника и осторожно прикоснулся губами к левой лопатке. Затем повторил это ещё раз. - Так лучше? - он продолжил осыпать Ацуши поцелуями, помогая расслабиться. Спешка была совсем не к месту - в их распоряжении все время мира. Сложно представить, что утром Ацуши ждёт неизбежное разочарование и мечты неотвратимо столкнутся с жестокой реальность. Его прекрасный принц не искал ничего, кроме мимолётного удовольствия. Но пока всё было слишком хорошо.