Карнавал Арлекина

Зималетто с самого утра гудело, бурлило, жужжало и кипело. В преддверии показа все носились и суетились, не смолкали телефоны. – Кир, звоню сразу, как обещала. Пришел. Да. На здоровье. Нормально, но...Ты только не волнуйся, но ночевал наверняка не дома: он в той же одежде, что и вчера. Что? Ну не сердись, лучше заходи и сама все выясни. Все, пока. – Девочки, а странно всё-таки, что Андрей Палыч вчера к Ольге Вячеславовне пьяный зашёл. И пробыл ведь недолго, толком не сказал ничего. Сразу за Катькой следом и убежал. Сама Катька молчит, как красный партизан, не колется, разве у нее что допытаешься? – Катюха наша вообще такая загадочная в последнее время. В тихом омуте… И красоткой стала в считаные дни… Только понять не могу, как у нее в личной жизни. А может, карты разложим? – Ну что ты, что ты все ходишь тУда-сЮда, как кАрусель? Я тебе белым по-черному гОворю, только в одно ухо вылЕтает. За что только меня Бог закАзал! Как я сегодня буду без моей ОлЕчки, когда крУгом одни дилЕтантисты! Ну что ты рЕвешь, что ты рЕвешь, развела тут мокрость! Все, перЕкур, рыбы мОи, от вас гОлова дыбом! Андрей застыл в дверях каморки и молча смотрел на Катину спину – пугающе, безупречно прямую, словно натянутая страна, словно пожизненный приговор ему за все прегрешения. Он смертельно боялся не то что ее окликнуть, но даже шелохнуться – ведь тогда она оглянется, непременно оглянется и посмотрит ему в глаза. Что бы он ни прочел в ее взгляде – обиду, гнев, разочарование, боль, презрение, негодование или, что страшнее всего, безразличие – он опасался лишиться дара речи и обратиться в камень. Когда же Катя вздрогнула, словно почувствовав его взгляд, и резко обернулась, он действительно на минуту онемел, но не потому, что прочёл в ее глазах осуждение, а потому что дух захватило от самих ее глаз, и пушистых ресниц, и всего ее милого, родного облика. Само же выражение ее лица он сейчас с ходу постигнуть не мог – в нем было всего понемногу: и горечь, и пытливость, и осуждение, и даже будто бы облегчение, что он наконец появился, целый и невредимый. Андрей же был очень серьезен, смущён и взволнован. Наконец заговорил: – Катя, доброе утро. – Доброе утро, Андрей… Палыч. – Знаешь, – уже решительнее заговорил он, – я хочу попросить у тебя прощения за то, как вел себя вчера и позавчера, и ещё за многое, и я… Я очень хочу с тобой поговорить, это очень важно. А еще я хочу сказать тебе спасибо. – Спасибо? За что? – невольно удивилась Катя, поглядывая на него настороженно. – Что пришла сегодня, несмотря на все то, что я натворил. Ты вполне могла послать все к чертям и больше здесь не появляться, я бы понял. – Я не могла, как вы выражаетесь, послать все к чертям, потому что это моя работа, от которой, простите за пафос, многое зависит. Сегодня показ и… – Кать… – Извинения приняты, а теперь у меня много работы,как, впрочем, и у вас, – в ее голосе снова зазвенели опасные металлические нотки, столь уместные в переговорах и столь убийственные сейчас. – Кать, – Андрей подошёл поближе и протянул к ней руку, – я просто тебя безумно ревновал, в этом все дело. Я не помнил себя от ревности. А вчера я… – Андрей, ты здесь? – спросила Кира, ни с кем не здороваясь, с какой-то прокурорской интонацией, ворвавшись без стука и мгновенно оказавшись на пороге каморки. Она выглядела бледной и уставшей, с тщательно замазанными синяками под глазами. Катя слегка кивнула ей, села за стол и уставилась в компьютер, орудуя мышкой. – Доброе утро, да, как видишь, – тускло ответил Андрей, словно отбил мячик в пинг-понге, не в силах оторвать взгляд от Кати. – Я волновалась за тебя: вчера ты не приехал, по телефону говорил пьяный, хамил, дома, судя по одежде, не ночевал… – Кире словно доставляло мазохистское удовольствие говорить все это, делая вид, что Катя – пустое место. – Да, ты права: я ночевал не дома. В этот момент обе женщины вскинули брови взглянули на него по-разному: Катя знала от Федора, где он был, но удивилась, что он рассказывает об этом Кире прямо при ней; Кира же испугалась услышать прямо сейчас откровенное признание, которое окончательно разрушит призрачные надежды на их счастливое будущее. Эти слова Андрея ломали привычные правила игры, сложившиеся между ними. – Что ж, – усмехнулась Кира, засунув руки в карманы и раскачиваясь взад-вперед как-то очень по-мужски, очень в духе самого Андрея, словно желая взять над ним верх в этой их общей игре, – и ты говоришь об этом так спокойно? – Да. – У Малиновского тебя не было, и это мне известно. Андрей, скажи, ты… – Кирин голос сорвался, и Кате захотелось немедленно провалиться сквозь землю: опять ее, вольно или невольно, эти двое сделали третьим колесом в их отношениях. Она устало прикрыла глаза. Может, стоит принять предложение Жюльена и испариться – подальше от всего этого? – Да, я ночевал у другой женщины. Но не один. Ещё там был Милко. – Как это? – Я ночевал у Ольги Вячеславовны. – Что? – Кира почему-то возмутилась, даже не успев выдохнуть. – Андрей, прекрати паясничать! С какой стати тебе у нее ночевать? Зачем вообще ты к ней поехал? Ты же был абсолютно пьян. Катя с очень сосредоточенным видом изучала что-то в компьютере, склонив голову. – Я поехал поговорить с Катей, – ровным голосом ответил Андрей, сверля Катин затылок. – Вечером, пьяный, после работы? – Я был не в себе. И мне очень стыдно за свое поведение. Говорил на повышенных тонах, чуть не подрался с ее спутником. Я зашёл извиниться. Кира саркастически кивнула: – Понимаю, возникли неотложные рабочие вопросы, как обычно. Что ж, не буду мешать твоим извинениям. Я, очевидно, в них не нуждаюсь. – Кира, нет. – Андрей досадливо поднял ладонь, но взгляд на невесту так и не перевёл. – Я вел себя как свинья. Извини, что не приехал вчера на вашу с Кристиной и Сашкой вечеринку. – А Сашки тоже не было, представляешь? – Правда? Почему же? – Не счёл нужным объяснить, как и ты. Нашлись дела поважнее. Неприятно, когда не нужна ни жениху, ни брату, не так ли? Зато сегодня он приедет сюда. Обещает сюрприз. Ты рад? – Безмерно. Кира, – внезапно изменил тон Андрей, наконец оторвав взгляд от Кати, – надо поговорить, вдвоем. Чуть позже я зайду к тебе. – Вдвоем? А зачем? Говори и дальше при ней, чего стесняться? Разве здесь есть кто-то лишний? У меня такое ощущение, что Катя не только в курсе всего, но и является причиной всего. В том числе и предстоящего разговора – правда, Катя? – и Кира вылетела из кабинета, хлопнув дверью. Андрей снова обернулся к Кате: – Прости. Я не должен был… – Ничего. Думаю, после показа я перееду в кабинет Ярослава, как и планировала. Так всем будет спокойнее. – Катя встала, повернулась к нему спиной и начала механически перебирать папки на полке. Андрей пулей подскочил к ней, обойдя стол, и схватил за руку. – Кать, посмотри на меня. Давай поговорим. – Позже, в любую минуту зайдет ещё кто-нибудь, – она отдернула руку. Андрей судорожно сжал кулаки: он чувствовал, что между ними с космической скоростью растет и крепнет Великая Китайская стена. – Нет. Поговорим сейчас. – он быстро вышел, запер двери в приемную и конференц-зал и снова оказался рядом с ней. – Хорошо, – твердо сказала Катя после небольшой паузы, повернулась и пристально посмотрела на него. – Тогда… Тогда можно задать тебе один вопрос? – Да, конечно, – пробормотал он на автомате и почему-то похолодел, предчувствуя, что сейчас ему предстоит очередное испытание. – Почему ты перестал дарить мне открытки и игрушки? – Что? – Андрей вспотел. – Раньше ты всегда дарил мне открытки и игрушки, а потом вдруг перестал. Что изменилось? Андрей снова хотел взять ее за руку, но Катя ладошкой остановила его, как умела она одна. – Кать, ты ведь что-то знаешь, да? Ты услышала наш с Ромой разговор? Катя побледнела, сглотнула, но продолжила, глядя на него прямо и спокойно: – Пожалуйста, не отвечай вопросом на вопрос. Ты хочешь поговорить прямо сейчас – давай поговорим. Мне кажется, мой вопрос должен помочь тебе начать. Андрей низко опустил голову. Но никто не обещал, что будет легко. Все правильно. Он присел на краешек Катиного стола и начал: – Перестал потому, что хотел прекратить игру. Точнее, то, что считал тогда игрой. Кать, перед тобой человек, который ради компании способен на подлость, низость. Я доверил тебе все, а потом испугался – помнишь тот показ, когда за тобой приехал Зорькин и передал свою визитку? Катя села на стул и медленно кивнула. – Господи, чего я только тогда себе не напридумывал и Ромку убедил! – мрачно усмехнулся Андрей, – От страха напился тогда. Ведь я не знал иной жизни, иных отношений между людьми и думал, что Коля, зная слишком много про нас, использует тебя, а ты влюблена в него и поэтому… – И поэтому сделала его финдиром и готова подарить ему твою компанию? Чтобы он обратил внимание на такую дурнушку, как я? Андрей вздохнул: – Говорю же, я был циником и идиотом, хотя обычно эти качества плохо сочетаются. Я хочу сказать, что был – точнее, существовал – в плену дурацких стереотипов. Не понимал вообще, что возможна дружба между мужчиной и женщиной. А в женщине видел лишь игрушку, красивую обёртку. – И в Кире тоже? – не удержалась Катя. – В Кире… В Кире я видел правильную невесту с внешностью и статусом, а также путь к президентству. Я был в нее влюблен, но ревность и подозрения, ее бесконечный контроль и мои измены, словно ей назло, превратили нас обоих в бесконечно сражающихся друг с другом неврастеников. И я думал, что иначе не бывает. Что отношения между мужчиной и женщиной всегда таковы: отравлены ревностью, недоверием, борьбой, бурными ссорами и примирениями… И больше ничего… Катя покачала головой. Помолчали. – Но твои подозрения в мой адрес возникли не на пустом месте. Я действительно не решилась сразу объяснить тебе, почему не смогу обойтись без Коли, почему я должна посвятить его во всё. Я упустила момент, и ты решил, что дело в другом… – Это не оправдывает мою низость. Я должен был сделать то, что потом и сделал, – познакомиться с ним, подробно все обсудить. И я успокоился. Катя невольно улыбнулась: – И что же тебя успокоило? – Я понял, что он отличный специалист, который помог компании, и твой друг. И тут Катя почти слово в слово повторила то, что ему несколько дней назад сказал Роман: – А что, разве отличный специалист и верный друг не может вынашивать коварные планы по захвату компании? Андрей наконец взял ее ладонь в руки и нежно сжал. На этот раз она не отдернула руку. – Я увидел, что вы друзья и не любите друг друга, значит, гадание Амуры ошибочно. Катя усмехнулась: – Значит, ты был циником, который верил в гадание Амуры и полагал, что украсть у тебя компанию могут только любовники, но не друзья? Это даже романтично… – Потому что очень быстро именно это стало волновать меня больше всего. Меня уже заботила не компания, а то, что ты можешь любить другого. – Но я же всегда говорила тебе, что Коля мой друг. Почему ты не верил мне? – Привычка к женским интригам и тайнам… Хотя тебе я доверяю настолько, насколько вообще способен со своей чёрствой душой. Женсовет, гадание Амуры… – Скажи, после того показа ты… – Не я. Рома. Он меня уговорил… – "Немного приударить ради фирмы"? – Катя все же вырвала руку, взяла карандаш и стала его крутить. – Кать, мне нечего сказать в свое оправдание. Я ведь согласился с его планом, хотя мне было очень стыдно. Я ничего не понимал тогда, и он тоже. Мы были как недоразвитые подростки. Прошло не так много времени, но мы изменились – оба. – И поэтому ты все время накачивался виски? Чтобы пойти на свидание с уродиной? Андрей побелел, вскочил, присел перед ней на корточки. – Не смей так говорить, слышишь? – Ну я же помню, как выглядела и как на это все реагировали. – Кать, я знаю,что очень виноват. Мне было стыдно тебя обманывать прежде всего. – Ты мне говорил про внутреннюю красоту, про то, что принимаешь меня такой, какая я есть, – ты врал? После паузы Андрей уткнулся ей в колени: – Тогда думал, что да. А оказалось · совсем нет. Хотя сейчас все видят, какая ты, но мне очень быстро все это стало неважно. – Но в моих руках компания, да и отчёты липовые… Может, поэтому тебе было неважно, как я выгляжу? – горько спросила Катя, проведя ладонью по лицу. – Кать, знаешь, что плохо? Что бизнес и личное оказались слишком переплетены, и поэтому тебе трудно мне поверить. – Не только поэтому, – возразила Катя и невольно повысила голос, заговорив горячо: – Прежде всего потому, что ты мне врал. И я имею в виду не только сам ваш гнусный план, но и Романа. Кира говорила, что нас все время трое в ваших с ней отношениях, ну а Роман в курсе наших с тобой отношений. А ведь ты мне обещал, клялся, что он ничего не знает! – Прости меня, пожалуйста. Но именно поэтому я и перестал дарить тебе открытки и игрушки. Сначала я хотел вообще все прекратить, но потом понял, что не смогу. И тогда я захотел сделать тебе подарок от себя. – От себя? – Рома, он… покупал для меня эти открытки и подарки. Звучит дико, но я никогда толком не ухаживал за женщинами. – Да, у тебя получилось сделать мне замечательный подарок, – Катя показала на стол, где рядом с компьютером стоял ноутбук. – И чудесные цветы, спасибо… Итак, Рома… Скажи, он вообще был в курсе каждого твоего шага, да, Андрей? Он ведь придумал весь этот план с дурнушкой-секретаршей и строго следил за его выполнением? – голос Кати снова зазвенел, она попыталась встать, но Андрей не дал и нежно обнял ее колени. – Кать, Рома тоже раскаивается, поверь мне. Послушай, во мне столько всего намешано, но, как ни дико это звучит, вся эта грязная история помогла мне разглядеть тебя и понять, что важно, а что нет. Ведь именно ты – настоящее, ты – правда, ты – вся моя жизнь. Я люблю тебя, и с каждым днём всё сильнее. Я вообще не знал, что способен на такие чувства. Это правда, и ты не представляешь, какое облегчение я чувствую, произнося ее вслух! Катю вдруг мелко затрясло, она посмотрела на него, и он с ужасом увидел, что в ее глазах застыли слезы. Она была так красива в эту минуту, что он застыл и не мог вымолвить ни слова. – Не надо, Андрей. – Кать… – Погоди. Понимаешь, я экономист. Ты часто мне говорил о любви, когда это вовсе не было правдой, и от этого произошла инфляция – слова обесценились. И я не знаю, как поверить в них снова. Повисла пауза. Потом Андрей достал бумажный платок, взял ее за подбородок и вытер глаза: – Пожалуйста, не плачь. Я уже не знаю, что и было правдой тогда, зато точно знаю, что правда сейчас. Может быть, то, к чему мы пришли, важнее того, как все начиналось? Я не могу назвать тебе точный момент, когда все изменилось, когда я тебя полюбил – не влюбился, а полюбил. Помнишь, как говорил Дарси: "Я понял это только в середине пути". Катя грустно покачала головой: – Я ещё не простила тебя и ещё не могу тебе поверить. Видишь, я говорю "ещё", потому что я очень хотела бы этого… – А что для этого нужно? – Время. И твои поступки. Со словами уже сложнее, хотя говоришь ты так проникновенно, так искренне… – Потому что это правда. И я знаю: мне ещё предстоит тяжёлый разговор с Кирой… Отмена свадьбы станет для нее ударом. – Ты серьезно хочешь отменить ее сейчас? До операции отца, до перенесенного на май совета директоров? Именно отменить, а не отложить? Ведь это чревато… – Да, Кира и Саша могут начать действовать, а они ещё ничего не знают о залоге. Но я не могу больше издеваться над Кирой – и собой тоже. Что бы ни было дальше. – Андрей, – Катя осторожно погладила его по волосам, – неужели ты начал взрослеть? Раздался телефонный звонок. Андрей встал с корточек. – Подожди, – окликнула его Катя, – насчёт Жюльена… Андрей виновато вздохнул и развернулся в дверях. – Да, я должен извиниться. Я вел себя отвратительно, чуть не сорвал контракт, и все из-за проклятой ревности… – Жюльен все знает. – Я не понял. – Он навёл справки и выяснил и про залог, и про "Никамоду". Мы с Колей вчера долго с ним говорили. Он вроде бы не собирается предавать информацию огласке… – Вроде бы??? – Андрей, а что нам остаётся сейчас, кроме того как верить ему на слово? Как ты помнишь, я предвидела, что такое может произойти. Не он первый и не он, боюсь, последний, кто узнал или узнает обо всем. – И что? Он винит меня? – Я бы не сказала. Но он зол, что, как он говорит, ты подставил меня под удар. – Он абсолютно прав, – нахмурился Андрей, – я, как всегда, думал только о себе… Скажи, чего он хочет? – Сказал, что не планирует шантажировать или мстить, напротив, контракт очень выгоден для их фирмы. Но хочет помочь мне. – Помочь? – На случай возможного скандала или шумихи он предлагает мне место в их филиале в Лионе. Андрей сжал зубы: – Похоже, я снова в плену стереотипов, а он рыцарь в белых доспехах. Сам он, наверное, тоже планирует там работать? – Жюльен полагает, что отъезд в другую страну в случае проблем обезопасит мою репутацию, – сухо отчеканила Катя, вставая. – Прости, он прав. Снова чувствую себя мерзавцем. – Может быть, тебе это полезно. – И ты поедешь? – Вообще-то я планировала помочь вывести компанию из кризиса, но если… – Но ты обдумывала его предложение? – Я много чего обдумываю в последнее время, Андрей. Я изменилась. Вижу, что и ты тоже. Не думай, что я ничего не замечаю. Ты меняешься, но слишком уж все у нас тяжело и непросто. Мне нужно время. А сейчас надо готовиться к показу. Андрей кивнул. На душе было неспокойно и из-за Кати, и из-за Жюльена. Он интуитивно чувствовал, что тот борется за Катю. А вдруг она решит начать с ним все с чистого листа? Ведь она сейчас в разговоре с Андреем ничего не сказала о своих чувствах. А он и не спросил, дурак… Но в любом случае он так просто не сдастся и сумеет защитить Катю от всех нападок. Обязательно. А с Жюльеном он поговорит. Уже давно разрывались все телефоны: и в кабинете, и в кладовке. Андрея вызывали на производство, Катю – в мастерскую. Впереди куча дел, Андрей ещё планировал заехать домой, переодеться перед показом… Надо проследить, чтобы Катя успела пообедать и отдохнуть. Самому ему тоже нужно было подготовиться: возникла идея… Это был очень беспокойный, суетливый и насыщенный день, полный драматичных исповедей и признаний, причем не только в "Зималетто". К Ольге Вячеславовне пожаловал ещё один нежданный визитёр – бывший муж, которого она не видела без малого двадцать лет. Их разговор – где только она взяла на него силы! – позволил наконец-то расставить точки над i, закрыть, как говорят психологи, важный гештальт, оставив прошлое в прошлом. Как ни странно, потом она почувствовала себя даже лучше и решила всё-таки приехать в компанию, давно ставшую ее семьёй. Надо помочь с показом, без нее не справятся. Тем временем Маша позвонила в приемную Клочковой и после дежурной перепалки с сообщила, что в офис прибыл Воропаев.