Зеркало

На дворе уже давно пропели петухи, вещая о начале нового дня, когда царевна восседала у своего столика и прихорашивалась, глядя в зеркало. Косы образовывались из копны волос цвета пожара, а любимый бирюзовый гребень лежал без дела рядом. В очередной раз Мила кинула взгляд на своё отражение, как оно вдруг начало расплываться, создавая облик родного лица. Девушка вскрикнула, когда перед ней появился Ваня..её Ваня – целый и здоровый со счастливой улыбкой на лице, своими невозможно голубыми глазами глядя прямо на сестру. Он был так далеко, и одновременно так близко, что казалось, можно было бы коснуться пальцами, чуть протянув их. Царевна несколько раз потёрла глаза и ущипнула себя, дабы убедиться, что явь это всё, а не счастливый сон. – Доброе утро, сестрёнка! – наконец подал голос Ваня. И все переживания Милы, горечь от потери вылились в слёзы, которые она отчаянно сдерживала всё время. В тот же миг, когда солёные дорожки побежали по ланитам сестры, выражение лица царевича сменилось с радостного на печальное – видеть плач Милы было для него самым тяжёлым из испытаний судьбы. – Ну что ты, тише. Видишь, я живой и здоровёхонький! Уверенность в словах брата словно пробудила царевну, заставив наконец что-нибудь вымолвить светловолосому: – Ваня, что с тобой? Это правда ты? Почему ты такой счастливый? Мы с Серым каждый день мучимся загадками, как ты там! Поток вопросов лился из уст сестрицы, заставив царевича поморщиться, уже представляя сколько всего ему нужно будет объяснить. – Послушай меня, пожалуйста, Мила, – попросил голубоглазый, прерывая эмоциональный монолог царевны. Та вопросительно подняла брови и удивлённо захлопала длинными ресницами. – Мы можем свидеться с тобою и Серым. – Что? – очи девушки распахнулись и её руки стали подрагивать, но разум отчаянно отказывался всерьёз воспринимать такую радостную весть. – Не лги мне, Ваня, не смей. И шутки твои мне тоже не любы. – Это правда! – воскликнул царевич. – Я знаю, что ты считаешь, будто я в плену, но всё на самом деле не так. Вы можете приехать в замок, как гости и мои самые родные люди. Я жизнью клянусь, что вас не тронут. На глаза Милы вновь навернулись слёзы и она отвернулась, дабы скрыть свои чувства. Радость от разговора с братом затмила мысль, что они вообще-то говорят по...зеркалу. На самом деле тёмный маг имел всякие такие волшебные штучки, включая стекло, способное показывать события, словно на яву, иль давало возможность связаться с человеком, который находится за тысячи вёрст от тебя. – Всего-то погостить у бессмертного беса, прекрасно! – зло прошипела девушка. – Не у Коша, у меня, – спокойно поправил царевич. – Как-как? – удивилась Мила. – Как ты назвал этого...? Возмущение аловласой было настолько велико, что злобное словечко для Властителя Нави не приходило на ум. Как брат мог столь ласково отзываться о своём пленителе для девушки было загадкой. Тем временем Ваня смутился, не зная что ответить и желая отложить этот разговор. – Хорошо, – через некоторое время выдохнула царевна. – Мы приедем. И даже никакой гарантии безопасности не нужно, только б с тобою повидаться. – Нет-нет, всё будет чудесно, обещаю! – радостно отозвался голубоглазый. – Вас встретят на границе у главной дороги. После они ещё немного обсудили, как будет проходить встреча и всё-таки убедили друг друга, что страшные времена кончились.

***

– Я всё ещё ненавижу это место. – зло произнесла Мила, осматривая со двора замок. Серёжа положил ладонь на девичье плечо, в попытке успокоить царевну. – Ваня доверяет ему, – всё же отношение друга златовласого было в разы лучше ко всей этой ситуации, хоть по началу и хотелось разорвать на мелкие кусочки хозяина этого огромного строения перед ними. – Даже не думай, что я не попытаюсь убедить брата вернуться домой, – уверенно произносит девушка, прежде чем их встречает Вазир – советник тёмного мага, и просит пройти в так называемую приёмную – главный зал, в котором впервые и состоялась встреча брата и сестры с бессмертным. Спустя много долгих и извилистых коридоров, от стен которых веет лишь холодом и мраком, тяжёлых деревянных дверей и комнат, они наконец попадают в большое просторное помещение, уже знакомое для одной гостьи. Две пары глаз сразу же приковываются к копне золотых волос и счастливой родной улыбке. Девушка бежит к брату, влетая в его объятия и крепко обнимая, словно больше никогда не отпустит. Оборотень же окидывает изучающим взглядом расслабленно расположившегося на своём троне Кощея перед длинным столом, потягивающего вино из хрустального бокала. Нога закинута на другую, рука, не держащая ёмкость с рубиновой жидкостью, возложена на подлокотник, а взгляд то и дело цепляется за счастливых брата и сестру. – Ты не представляешь, что было со мной всё это время, – шептала Мила, захлёбываясь в слезах, – Вернись домой, Ваня, вернись к нам! Царевич пытался сохранять спокойный вид, но чуть ли не раздавил сестру руками, с каждой секундой всё крепче обнимая, боясь, что та сейчас пропадёт. Наконец взгляд цвета моря глаз упал на стоящего позади девушки лучшего друга и отпустив Милу, сразу же бросился к тому. – Ну здравствуй, бедолага, – рассмеялся оборотень, поймав налетевшего на него Ваню. Царевна же подбежала сзади и тоже вцепилась в брата, который оказался зажат между двух дорогих ему людей. Эмоции били через край и он наконец смог ощутить долгожданное спокойствие от знания, что с этой парочкой всё в порядке. Однако их идиллию через несколько мгновений разрушили медленные хлопки. – Прекрасная картина, – раздался посмеивающийся голос. Ваня почувствовал, как сзади его отпускают и сразу же обернулся, ловя запястье сестры, ведь её пальцы уже сжались в кулаки. – Слышишь ты, бесово отродье..,– начала она, пытаясь вырвать руку из крепкой хватки. – Ваня, отпусти меня. Она бросила требовательный взгляд на царевича, когда тот умоляюще глядел на бессмертного, пока оный, убрав с уст довольную ухмылочку, медленно не кивнул. – Я всё объясню, – наконец Иван окинул взглядом гостей, уже тише попросив: – Пожалуйста, все трое, давайте дадим друг другу шанс. Серёжа тоже взял царевну за руку, шепнув: – Мила, мы должны попробовать понять. Когда девушка раздражённо выдохнув, всё же кивнула, прибывшие уставились на увлечённого разглядыванием жидкости в бокале Кощея, который чуть покручивал его, не обращая своего драгоценного внимания на троицу. – Кош! – шикнул Ваня, и только тогда бессмертный оглядел недовольное лицо Милы и спокойное лучшего друга голубоглазого. – А я то тут при чём, – подняв брови, как будто и вправду не понимает, спросил маг. – Он вас позвал, пускай сам и рассказывает. – Он всегда такой, не обращайте внимания, – жестом пригласив близких сесть за огромный стол посреди зала, объяснил царевич. На тёмной дубовой поверхности, покрытой цвета выпавшего снега скатертью, стояло бесчисленное количество угощений, ну а во главе "празднества в честь счастливого воссоединения" как раз и расположился бес. Желания отведать вкусностей не было ни у кого, каждый лишь налил себе вина, посчитав, что без слегка пьяного состояния мирного разговора у них не выйдет. Тяжело вздохнув и собравшись с мыслями, всё же начал повествование Иван, устроившись практически под боком Кощея, присев на широком подлокотнике трона. Некоторые детали царевич намеренно скрывал, понимая, что бессмертный может этого самого бессмертия лишиться от рук недружелюбно настроенной девушки. С каждым словом, подводящим к их с Властителем Нави отношениям, длань последнего так и тянулась обвить талию парня, но он честно держался, вспоминая их недавний разговор, где Ваня чётко и ясно наказал: – Никаких приставаний при них! Нарушишь... – правда так и не придумал наказание, вот в чём проблема. Поэтому, когда всё стало слишком очевидно и лица гостей из более менее нейтральных стали превращаться в крайне удивлённые, Кощей позволил себе наглость – слишком уж заметно сместил руку с подлокотника на чужую талию, смяв алую рубашку. Царевич старался не показывать своего возмущения, что кто-то слишком тактильный и бесстыдный, не запинаясь в рассказе о том, почему он принял это создание слева и даже испытал к нему тёплые чувства, медленно подбираясь к самой тяжёлой части. Однако уже почуяв неладное, Мила жестом остановила монолог брата, тяжело выдохнув и уставившись в стол. После резкими жестами налила себе ещё один бокал рубинового напитка, одним движением осушив и попросив царевича продолжить, пытаясь не прожечь взглядом в совершенно довольном ситуацией и положением Властителем Нави огромную дыру. Оборотень же понимающе изредка кивал, пытаясь поддержать друга, уже крайне смущённого и чуть испуганного реакцией сестрицы на всю ситуацию. – Я не могу и не хочу возвращаться домой по двум причинам, – спокойно сказал Ваня, почувствовав прилив уверенности от легко поглаживающих его бок пальцев. – Первая сидит рядом и это только мой выбор, вторая – наш отец. – Что?! – скорее возмущённо, чем удивлённо воскликнула девушка. – Он то тут как оказался?! Царевич пытался спокойно всё рассказать, не переходя на оскорбления когда-то считавшегося близким для него человека, к которому сейчас испытывал лишь отвращение и злобу. Да. Нелюдь, которого он выбрал для хранения собственного сердца тоже не являлся ангелом, но искреннее раскаяние и знание о влиянии Чернобога имели свой вес в прощении любимого. Наконец завершив своё повествование о большом количестве событий, произошедших с ним и не только за время разлуки, Ваня изучающе уставился на, кажется, полностью разбитую сестру и задумавшегося лучшего друга, который через некоторое время с опаской поглядывая на всё точно такого же Кощея, осторожно обратился к златовласому: – Вань, тебе то я верю, но ему не очень, – и кивком указал на бессмертного, на что оный лишь прыснул от смеха и пригубил из уже, казалось, десятого бокала. В огромном зале повисла гробовая тишина. Ваня не нашёлся что ответить, взглянув на Кощея. Тот лишь с чуть скучающим выражением лица оглядывал помещение, в конце концов всё же найдя глазами голубые океаны возлюбленного. Заинтересованный и испытующий блеск мелькнул в сиреневых очах, пока молчание не разрезало неожиданное заявление девушки: – Я верю ему, – чуть подрагивающим голосом произнесла Мила, закрыв лицо руками, но не плача, а потирая глаза, пытаясь проснуться от этого радостного, но всё же кошмара – ей не хотелось вспоминать тот день. – Сама видела подобное. – Мила?..– произнёс Серый, и три пары глаз уставились на царевну. Даже недавно безразличный ко всему Кощей удивлённо оглядел её. – Я была ещё совсем маленькой, когда увидела, как папа "помогает" какому-то мальчику, – тихо начала она. – Сказал, что тот поранился и плачет от боли(в чём не соврал), а он обрабатывает рану. Я поверила, но сейчас понимаю, что всё не так было... Тихий всхлип раздался в комнате и царевич, выпутавшись из полуобъятий бессмертного ринулся к сестре, успокаивающе обхватив её плечи. – Я...я же могла помочь тому мальчику, если б сказала другим, – не унималась она, и Серёжа краем глаза заметил тень сочувствия и боли, пробежавшую на лице Властителя Нави. – Чему быть, того не миновать, – произнёс тот, не давая себе погрузиться в воспоминания о собственном "знакомстве" с царём. Когда Мила успокоилась и вытерла солёные дорожки на щеках, Ваня отпустил её, возвращаясь на своё законное место. Оборотень осторожно переплёл их с царевной пальцы, пока та уже более радостно не сказала: – Я поняла тебя, братец. Даю своё благословение, хотя ты мне всё ещё не нравишься. Не очень по-царски ткнула пальцем в бессмертного Мила. – Больно оно мне на..,– уже было начал Кощей, но Ванина ладонь вовремя накрыла так и нарывающийся на разбитую губу рот.

***

Через время, когда девушка и оборотень вернулись в царство, бессмертному выдалось наблюдать чудеснейшую картину по волшебному зеркалу: эмоционально рассказывающую о недавнем визите к брату и зло клянущуюся всё поведать народу Милу, пока царь пребывает в совершенно неизвестном миру состоянии от происходящего и того факта, о чём когда-то сказал Ване Кощей. – Всё-таки взглянул, – довольно произнёс бессмертный, вспоминая свои слова.