Испытание

— Разучился стараться? Какаши наслаждался прохладным летним вечером, по крайней мере, до этого момента. Иногда бредовые идеи сражали Майто сразу после захода солнца, и, учитывая, что читать Какаши любил гораздо больше, чем соревноваться, подобные доблестные порывы были всегда некстати. — Именно! — Гай был на взводе, впрочем, как и всегда. — Жизнь непредсказуема, и надо проживать каждый день, как последний! Поэтому я всегда стараюсь быть лучше, чем вчера! Но ты… в прошлый раз! Какаши вздохнул. Он не был удивлен, что игра в камень-ножницы-бумага в качестве испытания (уже в восьмидесятый раз) не сильно впечатлила Майто накануне. Но чтобы он по-настоящему расстраивался по этому поводу — вот это было в новинку. — Почему же это тебя так беспокоит? — максимально пусто поинтересовался Какаши. — Как ты можешь? Мы же соперники! — Гай завелся ещё больше. — Мы должны быть равны друг другу в нашем противостоянии, иначе в этом нет никакого смысла! Брось! Я же знаю тебя. Ты способен придумать что-то стоящее, просто не хочешь! Его проникновенные речи никогда и ни при каких обстоятельствах не могли задеть самолюбие Какаши; в его размере он действительно был Гаю внушительным противником. В руках был жутчайше интересный и секретный разворот, и ему жутко хотелось к нему вернуться, но Гаю-таки удалось привлечь его внимание. Иногда интерес просыпался в нем совершенно неожиданно, и тогда идеи множились в голове, как теневые клоны. В особенности после такой интересной книги. — Ладно. У меня есть дельная идея для испытания. Тебе понравится, — он загнул страничку и закрыл книгу с вызывающей обложкой. Лицо Гая стоило видеть. Он зажёгся, словно второе солнце, встал в боевую стойку и был готов расплакаться — все в один момент. — Что же это? Что ты придумал?! Стоит ли мне должным образом подготовиться? Какаши задумался. — Да. Возьми с собой полотенце.

***

В комнате Какаши было слишком тихо. Только стук часов разбавлял обволакивающую, напряжённую тишину. Майто со стремлением камикадзе понёсся к нему в квартиру, опередил его в приеме душа, и ждал следующих указаний. Медлительность Какаши его злила. — Итак, — и он растягивал слова так, что по коже бежали мурашки от нетерпения, — моё испытание будет состоять из нескольких условий. Если ты сможешь их выполнить — выиграешь. — Запросто! — Гай показал большой палец и продолжил с настойчивой упертостью заглядывать Какаши в рот. Тот раздражённо выдохнул. — Я тебе не проиграю! — Тогда слушай мое первое условие. Осторожным движением Какаши вынудил Гая сесть на его постель. Хлопая ресницами, тот все исполнил. — Не стесняйся. Бесполезное требование, только если не учитывать контекст. Иногда казалось, что стыд у Гая отсутствует, но, стоит Какаши попасть в его личное пространство, как привычные стремление и пышная красноречивость гасли. Стоило Гаю осмыслить сказанное, как в его взгляде поселилось смутное беспокойство, ведь это Какаши. Какаши действительно способен на что угодно. — Какое следующее условие? Голова Какаши была сверху донизу переполнена красивыми картинками, которые ему рисовала неуёмная фантазия — спасибо книгам Джирайи. — Не двигайся, — сказал он. Гаю дважды повторять не надо. Он замер, только Какаши посмотрел на него. Даже его дыхание стало тише. Что же, здесь было, с чем поработать. И без лишнего обзора было заметно, как сильно Майто напрягся под внимательным взглядом Хатаке. Он не использовал никаких техник и не пытался обыграть — все было так реально и честно, насколько это вообще было возможно. Гай с трудом сглотнул ком в горле. Радоваться было рано — первое условие все ещё распространялось на… что бы сейчас не происходило. Он не собирался проигрывать ни при каких обстоятельствах. Но он точно не был готов к тому, что Какаши примется за тугие пуговицы на его жилете, а потом настойчиво потянет за молнию легендарного зелёного трико. Все происходило слишком быстро для его помутненного сознания. Майто не успел даже возмутиться, прежде чем к нему пришло осознание, что делать это совсем не хочется. Прикосновения Какаши к его уже открытой груди были непостоянными и невесомыми, но приносили столько удовольствия, что становилось страшно их потерять или спугнуть. Он не помнил, было ли в условии молчание, но он молчал, прикрыв дрожащие веки. Так его чувства обострялись. Какаши не мог не заметить, что Гай начал наслаждаться происходящим. Он и сам получал удовольствие, когда под его умелыми пальцами просыпалась мелкая дрожь и учащалось сердцебиение. У него самого кровь уже стучала в висках. Его ладонь накрывала самое желающее внимания место, а Майто от нетерпения кусал губы. — Новое условие для испытания, — продолжал Какаши, накрывая Гая своим телом и приближаясь непозволительно близко к его уху, — не сдерживаться. Он жадно сцеловал недоумение с его лица. Таких комплексных испытаний у них ещё не было. Судорожный вздох покинул искусанные губы Гая. — Ты, — он снова задохнулся, когда рука Какаши в очередной раз задела чувствительное место, — ты превзошел сам себя, Какаши. — Приятно слышать, — он довольно улыбнулся, прижимаясь к совсем чистой, манящей шее языком, — в особенности от такого соперника, как ты. Он знал Гая слишком хорошо. Знал, что такие фразы с ним делают. Гай все ещё пытался сообразить, что именно означает условие «не сдерживаться», но гораздо быстрее все пришло само, на практике. Укус Какаши в шею выбил из него полноценный, грудной стон. — Вот так, — вздохнул Какаши, — у тебя отлично получается. Стыд и удовольствие накатили на непобедимого Гая одной, сокрушающей волной, и он снова зажмурился. Чувства становились все ярче, Какаши подводил его к вершине впечатлений с завидным старанием. Копирующий ниндзя сегодня побивал все свои рекорды. Восхищение было той самой недостающей остринкой, завершающей идеальное блюдо; Майто вжимался в постель изо всех сил, приближался к пику, и мускулом не шевельнув. Какаши играл с темпом, то ускоряясь, то замедляясь, пытаясь спровоцировать его на встречные движения бёдрами, но тот держался. Дрожь становилась все сильнее. — Да ты молодец, — горячий шепот обжёг искусанную кожу, — самый настоящий чемпион. — Это чтобы ты и не вздумал сомневаться во мне в следующий раз! — через силу улыбнулся Гай. — Тогда, последнее условие, — Какаши был напряжён, как никогда, — сожми бедра. Ладно? Только Какаши умел так убедительно сохранять спокойствие в ситуациях, когда Гай, наоборот, вспыхивал лесным пожаром. Самое первое условие было все сложнее соблюдать, но теперь, когда Какаши манипулировал его телом, как марионеткой, он начинал сомневаться, что у него получится сохранить бездвижность. Ощущений было слишком много. Когда горячее достоинство Какаши оказалось так близко к его собственному, он, уже готовый, сжал бедра с такой силой, что Хатаке заскулил. Музыка для ушей. Это означало, что он тоже на пределе. Без лишних разговоров вернулась на место и его умелая рука. С затруднениями, но они смогли набрать единый темп, и Гай смог, наконец-то, немного расслабиться. Свободной рукой Какаши прижимал его колени друг к другу, пока его губы слепо искали чужие; в такой позиции он мог прикоснуться к себе и притянуть ближе соперника, чтобы увлечь в удушающий своей страстью поцелуй. Сквозь слезную пелену Гай видел, как Какаши восхищённо усмехается, прямо перед тем, как сжать челюсти до скрежета. Головокружительный взрыв настиг и Майто, совсем скоро, стоило ему почувствовать, как чужое обжигающе тепло растекается по его бёдрам и животу. Захлебнувшись воздухом, Гай догнал Какаши. — Выиграл… — ещё толком не отдышавшись, констатировал он с улыбкой на лице. — Я же тебя выиграл. Хатаке опустился рядом, лениво зарываясь в простыни. Все перед глазами кружилось — он хотел верить, что это был алкоголь. — Должно быть, это так, — усмехнулся он, и не успел он натянуть маску обратно, как ладони Майто направили его обратно к его губам. Поцелуй получился медленным и вдумчивым, словно призванным помочь им вернуться в реальность. — Говорил же, что не проиграю! — Да я в тебе и не сомневался.