ирис и роза

Изяществом манящий стойкий ирис На склоне, озарённом щедро солнцем, Очарованием своим невыразимым Сердцам людей навеки дал надежду. Вся нежность лепестков не столь правдива: Под ними - меч, сверкающий булат, Сулящий верностью наполнить ту картину, Где весь народ - стеной за короля. Неподалёку, оградясь шипами, Как волны в моря той лазурной синеве. Они так грезили достигнуть горизонта, Но поугас их пыл - и сникли все во тьме. Цвела здесь роза, синяя волшебно. Глубокий взгляд в сторонку обратя: Высокомерна, вовсе не жестока. Жила в раздумиях, язвительно шутя. Лишь черпала та роза вдохновенье Из ветра тихих и размеренных баллад Так горестно - на самом, честном, деле Ее натуры здесь никто не понимал. До странности легка, до боли поэтична И дивна дружба розы с ирисом была. Ужились те с спонтанностью комичной, И вмиг искрой та роза расцвела. И, кто бы мог подумать, что когда-то Предстанет миру слаженный дуэт Холодной пылкости и сдержанного нрава: То были Кайзер и Алексис Несс. Для Михаэля красота определенна. Он самородок, коих свет благоволит, И синей розы лепестки весьма никчемно, Но красят без того идеальный вид. Несс верен, проницателен, и словом- Спокойствием природой наделён. Часы стихотворения любого Он вытерпеть способен: изумлён Пытливостью ума и разума привычкой - Ведь Михаэль не переносит тех, Кто мнимый слушатель. Сгорает, словно спичка. Ах, декламация, утеха из утех! Поэмы Михаэлем ценятся высóко И, чтобы взгляд презренный не поймать, Порой уж сидя в полусне глубоком, Непринужденно Несс старается внимать. Местами с оборотом незабвенным, Исполненным восторженной искры, Дыханье Кайзер переводит на мгновенье: Ждёт одобренья. Несса замечания остры Ко всем, и никого он не жалеет, Коль те встают прочь воли короля. Но Кайзера он знает, словно книгу, А потому балует, снисходя. Ведь Михаэль таким бывает редко - Так искренне пылающим огнём, Наивности он чувство держит в клетке, Но рядом с Нессом чувствуется дом. С ним просто хорошо сидеть в молчаньи, И не услышишь жалоб и обид. Лишь после трудных матчей в угасаньи Он принимает тихий, хмурый вид. Под Кайзера ворчанье издалёка С улыбкой слабой достаёт платок. Немилость короля не столь жестока: В глазах вновь угасает огонёк. Те бегают по полю пустотою И горечью глубокой синевы. Не все идёт дорожкою ковровой Под королевской поступью. Увы! Но пораженья вкус со льдинкою в бокале Растает, не оставив и следа. И даже вдохновенье вновь в провале Найдёт наш император - не беда!