Посвящается моим родителям. Идите нахуй, уебки
У меня умерла собака, и я слышала, как она это сделала. Окончательно проснувшись, я вышла в коридор, чуть не наступив в довольно привычную для такого утра лужу рвоты. Перешагнув, прошла дальше, надела пальто, зашнуровала кроссовки. Тогда в голову уже закрались мысли, что почему-то Жора, так звали мою собаку, не выходит с кухни. Но так бывало, она не всегда просыпалась, но всегда прибегала, стоило мне звякнуть поводком. Но в тот раз она не пришла. Я позвала её, но она также не отозвалась Не снимая обуви, я прошла по коридору, снова перешагнув лужу рвоты. Оказавшись на кухне, я почувствовала приторный запах вина. Неважно, сколько раз я отмывала мебель, стены и пол, этот запах буквально въелся сюда. Возле стола лежала Жора. Она, как мне показалось, спала на своём обычном месте, но приглядевшись, я заметила, что возле неё также растеклась рвота, но уже с примесью чего-то красного. Так было пару раз, и я не спешила делать выводов. Села на корточки, рукой толкнула её в бок, но она не отозвалась. Я решила позвать её снова, сделав свой голос таким писклявым, будто я разговаривала с умственно отсталым, но сразу осеклась, увидев стеклянные глаза Жоры. Её веки не были закрыты, а зрачок помутнел. Для зрелищности картины не хватало только мухи, которая бы села ей прямо на сетчатку. Я встала. Понятно, она умерла. Так еще моя неторопливость с утра заставила её выблевать всю мочевину перед смертью. Помню раньше мне за это было стыдно. Бывало, проснусь, увижу такую же картину, как этим утром (кроме трупа, конечно), и так жалостливо на душе становилось. Моя ведь вина, что никак не отреагировала на Жорин скулёж и царапанье по двери, а она, чтобы не нагадить, пропускала всю эту грязь через рот. В такие моменты я быстро-быстро собиралась, и просила у Жоры прощения, клялась и божилась, что наконец стану ответственной и любящей хозяйкой. До следующего раза. Так было постоянно. Жора быстро к этому привыкла, как и я. Со временем это чувство стыда пропало, особенно после того, как сдохли мои родители. Почти каждый день я убирала квартиру. Бывали дни, когда я опаздывала в университет и Жору в такие дни гуляла всего раз в сутки, и то минут десять, не больше. А она всё блевала и блевала. Сейчас я живу одна, но года три назад в этой квартире жили и родители. Сдохли, как я уже сказала выше. Ну и Слава Богу, если он есть, конечно. Единственное, что у меня осталось от семьи — это Жора, которая уже мертва. Поэтому у меня не осталось ничего. И это правильно. Я учусь в университете, на юриста. Может быть из-за этого меня считают меньше человеком, чем всех остальных? Я на последнем курсе, и кстати, учусь на бюджете. А это значит, что формулировать свои мысли умею лучше платников, доказывать точку зрения… тоже умею. Этому юристов и учат, смотреть на ситуацию со всех сторон и суметь отстоять её с каждой из них. Естественно, я использовала этот навык каждую секунду своей жизни, и использую по сей день. Таковы юристы. Думаю, родители видели во мне настоящего монстра. Они похоже не слышали, что за всеми моими заученными формулировками стояли чувства. В какой-то момент их не стало, этих чувств. И тогда я как раз и поняла, что все это время был плох не мой навык ораторского мастерства или убеждения, а их слух. Вообще, не думайте, что мои родители какие-то не такие. Они вели самый обычный, даже отличный, образ жизни. Не злоупотребляли алкоголем, пусть и кухня насквозь провоняла вином, что даже запах Жориной рвоты его не перебил, но и прошу заметить, что они даже не курили. Более того, оба занимались спортом и звали меня с собой — я отказывала, но даже когда соглашалась, ничего не менялось. Думаю, поймёте дальше, о чём я. В общем, семья у нас была образцовая, когда были праздники именно в эту квартиру съезжались все дяди, тёти, племянники, племянницы, бабушки, дедушки — все, кратко говоря. Среди них была и я. Мы веселились. Они, вернее. Я не хотела праздновать, не хотела веселиться. Потому что я видела своих родителей насквозь. Я ещё с раннего детства заметила, что всё это — лишь красивая обёртка. Кстати, тогда меня и начали попрекать за то, что я совсем не улыбаюсь. Вечно недовольная. Ну и пусть… чему мне в конце концов радоваться. Отец регулярно изменял моей матери. Все об этом знали; я имею в виду он, она и я. Мы втроём. Но всё же отец оставался в этой квартире и более того, у моих родителей не было развода. Всё это увидела и поняла я в возрасте около двенадцати лет. Тогда и появилась Жора. Я, честно, отца не осуждала. Моя мать была ещё той истеричкой, и найдя я её повешенной после очередной ссоры с отцом — только бы облегчённо выдохнула. Это бы решило практически все мои проблемы. Отца я почти не видела, в плане… он со мной редко говорил, а если пытался, я сама его отталкивала, а вот мать наконец перестала бы садиться мне на уши, говоря об отце всякое. Если честно, я совершенно не помню, когда она говорила со мной обо мне. Она спрашивала про учёбу и остальное, но дальше моих односложных ответов не заходило. Иной раз, когда она резала вены, я только и думала о том, чтобы она окончательно истекла кровью. Но этого не происходило. Отец всегда прибегал к ней на помощь и заботливо заматывал бинтом ту часть руки, которая скоро превратится в шрам. И мне было стыдно за них, за себя. Они бегали друг за другом, как идиоты, а я стояла в стороне и наблюдала. Иногда пыталась подать голос — но это никогда не имело смысла. Мама всегда выбирала отца, а отец размышлял, кто лучше: любовница или жена — также он попутно пытался наладить отношения со мной. И он правда считал, что я бы захотела иметь дело с человеком, как он? Справедливости ради, скажу, что передо мной ни раз извинялись. Только это были те же извинения, что и мои — только к Жоре. Пустые и бессмысленные. Слова говорились просто так. В перерывах между ссорами, а бывает и в дни самих ссор, тут уж как повезет — я слышала их сношения. Хлопки, стоны. И всё под музыку, романтика! Было особенно смешно это слышать, когда буквально вчера они перегрызали друг другу глотки. А так, это меня просто пугало. Очень мне плохо было от того, когда слышала их близость или их разговоры о подробностях их интимной жизни. И не подумайте… я не подслушивала. Они говорили громко, без стеснения. Им было плевать, что я всё слышу. И я уверена, они знали... я слышу. Один раз я изобразила (в один из их таких разговоров на кухне, который было слышно на всю квартиру и мне в том числе) паническую атаку. Мама пришла… она всегда беспокоилась обо мне в такие моменты, когда мне было настолько плохо, что меня всю трясло. И тогда я сказала, что атака случилась из-за их разговоров о том, как прекрасна моя мать в постели по сравнению с папиной любовницей, которую он, конечно же, уже забыл. Только на следующий день он матери скажет, что любит ту любовницу. Но это будет завтра. Они пообещали, он, мой отец пообещал, что этого не повторится. Но я-то знала… их слова — пустой звук. Разрывало ли мне это душу? Сначала, очень. Но со временем… мне стало всё равно. Я устроилась лаборантом в свой университет, и большую часть времени проводила там. Только бы не возвращаться в этот дом. Но я возвращалась. И не от того, что идти мне было больше некуда, а просто потому, что так было удобно. Я уже настолько к этому привыкла, что мне было плевать. Когда наступали дни, недели или месяца — тут тоже, как повезёт — хорошей жизни, они мне читали нотации. Постоянно твердили: выйди погуляй, иди что-то сделай, займись чем-то полезным — учили жизни, проще говоря. Внушали ценности, что семья — это главное, нужно любить друг друга, слушать старших, не ссориться и вместе стремиться в светлое будущее. Но о чём таком эти недалёкие говорят? Они ведь понятия не имеют, что это. В такие моменты родители мне казались детьми, что верят в Деда Мороза. Их глаза становились дикими, зрачки расширялись, будто они были под чем-то, а рот мерзко поднимал уголки губ вверх, выдавая это зрелище за улыбку. На ум приходит сразу же столько сравнений… мне хочется назвать их политиками, обещающими повышения зарплат, но в результате повышаются они только за счёт инфляции. Главным становится не смысл сказанного, а его вид, формулировка. Сейчас я и сама этим грешу. Или же они как те маги и колдуны, которые смотрят на ладонь человека и пытаются придумать более-менее связный текст. Все они шарлатаны, прямо как мои родители. И почему всё-таки кухня пропахла вином? Да всё просто. В день, когда я их убила, отец выказывал такое сопротивление, что толкнул стойку с бутылками, от чего одна из них выскользнула, разбилась, окропив всё вокруг липким полусладким вином. В итоге я его задушила, помочив его голову в этом самом вине. Они его пили и довольно часто, как только случится ссора. Убила я их в момент разговора обо мне. Они говорили, что гордятся мной. Что я — молодец. Что я… талант. Лжецы. Назвали меня Лизочкой. Лизочкой… Не знаю, почему я их убила. Мне стало ужасно больно, будто вся та ненависть страшным стихийным бедствием вырывалась у меня из груди. И в итоге появилась такая вот я, талантливая и хорошая Лизочка Тихомирова. И склоняясь над трупом своей собаки, я не раскаиваюсь перед своими родителями. Видя труп собаки, которую я когда-то любила и должна была любить сейчас, я не понимаю ценность жизни. Ведь о ней я ничего не знаю. Как и мои родители. Они тратили жизнь на скандалы, создание видимости жизни. И у них выросла такая же дочь. Мне кажется, что с Жорой я поступила также, как родители поступили со мной. Просто убила её, вернее сделала так, чтобы она умерла сама. Но Жора может найдет место в Раю, а мне… похоже место рядом с моими родителями. В самом центре Адского котла.Лизочка Тихомирова
8 апреля 2023 г. в 19:17