Признание

Солнце уже давно зашло. Теперь лишь одинокая луна освещала сцену пионерлагеря и двух пионеров, которые сбежали сюда из своих домиков, чтобы провести последнюю перед отъездом ночь вместе. Прохладный ветер приятно обдувал загорелую кожу, дневная духота наконец-то спала, а воздух был наполнен ароматами сирени и можжевельника. Лагерь уже спал, а стрекотание сверчков и лёгкие переборы по струнам гитары сливались в один дуэт, который словно пел ему колыбельную. Алиса отложила музыкальный инструмент, спрыгнула со сцены и отряхнула юбку. Даже не поднимая головы я чувствовал её сверлящий взгляд. – Эй, ты там живой? Я сидел на лавочке и ковырял старую сосновую доску перочинным ножом. – Ты чем там занят, а? Девушка не могла ничего рассмотреть в полумраке, поэтому подошла поближе. – Художественной самодеятельностью! – А-а-а, слово из трёх букв вырезаешь? Алиса сделала вид, словно ей резко стало неинтересно, и она прошла мимо, даже не бросив взгляд в мою сторону. – Это ты у нас специалист по словам из трёх букв, а на меня снизошла муза. Точнее, целых три: Эрато, Талия и Каллиопа! – Ка… ка… какая опа? – Это музы Древней Греции, вообще-то. А вот тебя что не спроси, всегда какая-то «опа». – Выпендрился? Ботан несчастный! Малюй себе молча! – Вот и не мешай. Я молча продолжил резьбу по дереву. Оскорбления девушки я пропустил мимо ушей, ведь уже давно понял, что она не серьёзно. А ещё то, что самый лучший способ привлечь внимание Алисы – полностью игнорировать её присутствие. Их Рыжейшее Величество не потерпит такого отношения к своей персоне и немедленно что-то предпримет, чтобы её заметили. Вот и в этот раз Алиса не стала долго терпеть. Она вернулась к сцене, попробовала ещё побренчать на гитаре, но настроение у неё явно пропало. Тогда рыжая начала ходить туда-сюда, косо поглядывая то на сцену, то на меня. Наконец-то она стала ровно передо мной и начала медленно расстёгивать пуговицы на рубашке. Я с ещё большим усилием принялся игнорировать подругу, и с серьёзным выражением лица стал рассматривать своё лавочное творчество. Расстегнув рубашку Алиса завязала её под грудью, полностью оголив живот и стала его рассматривать. Конечно, я уже привык к тому, что последние несколько дней рыжая то и дело старалась привлечь к себе моё внимание, но настолько наглого захода ещё не было. Однако, я был непоколебим, и даже бровью не двинул в её сторону. Налюбовавшись своей резьбой, я понял, какой детали не хватает и вновь принялся царапать лавочку ножом. Алиса ещё с минуту возилась, наконец-то не выдержала, и пошла в лобовую атаку. – Посмотри-ка на меня. – Зачем? – Ну, посмотри-и-и! Я нехотя поднял голову. Алиса всё ещё рассматривала свой живот. – Скажи, мне нужно похудеть? «Начинается...» «И что ответить? «Ты мне и такой нравишься»? Банально как-то». «И она точно прицепится к фразе «и такой». «И такой жирной», получается». Конечно, я всегда был рад позлить рыжую и даже вывести её из себя, но на этот вопрос не хотелось отвечать даже в шутку. Алиса всё ещё сверлила меня взглядом, ожидая ответа, поэтому я ляпнул первое, что пришло в голову: – А сколько ты весишь? – Неприлично спрашивать у девушки такие вещи! – Я думал, это про возраст говорят. – Это про любые цифры. – Да? А то я всё хотел спросить, сколько у тебя было любовников. – Идиот. И всё-таки было что-то такое притягательное в злой Алисе. Почему-то испытываешь умиление и очарование, когда она машет руками и грозится тебя придушить. «Может в глубине души я обычный мазохист?» – Ну так что скажешь, мне нужно похудеть? – Откуда мне знать? – Ну на твой взгляд? – Я такое на взгляд определять не умею. Только наощупь. – Да ну тебя! Фиг комплимента дождёшься! Алиса показушно надулась, скрестила руки на груди и гордо отвернула голову. «С таким актёрским мастерством можно сразу в Большой театр!» – Ещё чуть больше надуешь щёки и точно лопнешь! – Пусть и лопну! А тебе-то что? – Без тебя я очень загрущу и стану несчастным. – Ты? Несчастным? С такой довольной рожей? Ты же постоянно светишься от счастья! – Тут ты права почти на сто процентов. Но мне всё ещё немного не хватает. – И сколько тебе не хватает до полного счастья? Я оценивающе окинул Алису взглядом. – Думаю, килограммов шестьдесят. Рыжая моментально вспыхнула и завопила: – Какие шестьдесят?! Я всего сорок пять вешу!.. Она резко замолчала, и, кажется, начала краснеть. Девушка сжала пальцы в кулаки с такой силой, словно пыталась придушить кого-то за невидимую тонкую шею. – Идиот! Идиот! ИДИОТ! Кажется, Алиса уже была готова наброситься на меня, но лишь буркнула что-то невнятное себе под нос, развернулась, пошла к самой дальней лавочке и, скрестив руки на груди, уселась ко мне спиной. – Ты обиделась, что ли? Ответа не последовало. – Эй, обиженка! Молчание. – Оскорбинка! Молчание. Я поднялся с лавочки и направился в сторону подруги. Та сидела не шелохнувшись. Я остановился у девушки за спиной. Она всё ещё дулась. Я точно знал, что она сейчас внимательно прислушивается к каждому моему шагу, и с нетерпением ждёт моих извинений, комплиментов и ещё какой-нибудь компенсации за моё поведение. В какой-то момент мне даже захотелось пойти у неё на поводу, разыграть джентльмена, который сильно извиняется и всячески восхищается своей дамой. Но я точно знал, чем это закончится: её абсолютной победой и доминированием. Она ведь сядет мне на шею, в переносном смысле, конечно, и начнёт мной всячески помыкать и при каждом случае напоминать об «этом инциденте». Хотя, может и в буквальном смысле. С другой стороны, это последняя ночь перед отъездом. Можно позволить себе некоторые исключения. «Что ж, я не думал, что до этого дойдёт, но в данной ситуации я не вижу иного выхода». Я протянул руки вперёд, выставил указательные пальцы и изо всех сил начал тыкать ими в бока Алисы. – А-ха-ха!.. Какого… Хи-хи-хи!.. Чё ты творишь? А-а-ха-ха! Уф! Блин! Хи-хи-хи! Да, блин, прекрати! А-ха-ха! Рыжая вертелась на лавке, как юла, отбиваясь от атак, но мои пальцы чётко попадали в цель. Девушка извивалась от щекотки и изо всех сил старалась разозлиться, но вместо этого смеялась ещё больше. Наконец-то Алиса потеряла равновесие и рухнула на землю, по инерции продолжая отмахиваться. Только спустя несколько секунд она поняла, что валяется в траве, а над ней в победной позе возвышается моя фигура. – Какой же ты… дурачок! Она продолжала глупо хихикать, понимая, что полностью потеряла контроль над ситуацией. Довольный своим триумфом, я всё же протянул девушке руку и помог подняться. Но в последний момент я резко дёрнул её на себя и прижался всем телом, крепко обхватив руками. – Т-ты чё?.. Алиса, наверное, опять хотела разозлиться, но вместо этого получился еле слышный растерянный шёпот. – Так, что я там должен был определить? Мои руки соскользнули на талию, потом одна ладонь неторопливо поползла вниз, а пальцы обхватили самую мягкую и пружинистую часть девичьего тела. Алиса резко отпрянула, и теперь я даже при свете луны точно мог разглядеть румянец на её щеках. – Ты чё… дурилка. Она тяжело дышала и говорила тихим дрожащим голосом. – Услышат же… «Услышат? В смысле?» Я сперва ничего не понял. А потом к а к п о н я л… Кажется, в определённых вещах Алиса думала на один шаг дальше меня. Пока я переваривал сказанное, пионерка вернулась к сцене. Она обнаружила, что рубашка всё ещё подвязана под грудью и быстро распустила её, старательно приглаживая руками помятые места. «Теперь она будет отыгрывать пай-девочку, что ли? Я не такая, я жду трамвая? Подстригите меня в монахини? Ну уж нет!» Уверенным шагом я направился к Алисе, и подошёл к ней вплотную сзади, став таким образом, чтобы сцена была ровно напротив меня. – Что же ты инструмент бросаешь, где попало? С этими словами я потянулся за гитарой, которая всё ещё лежала на сцене, тем самым прижав девушку своим телом к деревянным доскам. Алиса охнула, ловко извернулась и выскользнула из ловушки. Она отошла на пару шагов и стала поправлять заколки на хвостиках, полностью игнорируя меня. Но я решил не сдаваться. «Ладно, обнимашки мы не любим. Может нам нравится доминирование?» – А я ведь так и не выяснил одну вещь. – Какую? Я обошёл девушку, стал со стороны лавочек и хитро наклонил голову. Рыжая закончила прихорашиваться и вопросительно посмотрела на меня. Я взял подругу за ладонь и почувствовал, как напряглось всё её тело. Ловким движением я приблизил девушку, уселся на лавочку и посадил её себе на колени. В таком положении она полностью контролировала ситуацию и даже могла свободно встать и уйти, чего не торопилась делать, к моей радости. – Да ты же лёгонькая, словно пёрышко! Я могу просидеть вот так с тобой хоть всю ночь! – А ты хочешь, чтобы я всю ночь просидела на тебе? В этой фразе не было ничего особенного, но Алиса произнесла её с такой интригующей интонацией, что я немедленно почувствовал прилив крови в орган, на котором восседала рыжая суккуба. «Наконец-то! Хоть один вопрос по существу за сегодня!» – Давай так: половину ночи ты на мне, половину – я на тебе, сойдёт? Моя ладонь машинально принялась поглаживать колени девушки. – Половину ночи? А ты уверен в своих силах? Да, в этой ситуации Алиса точно чувствовала себя вполне комфортно. – Давай просто начнём, и ты сама всё увидишь. Кажется, кровь быстрыми темпами начала отливать от мозга, и я стал говорить какие-то глупости. Алиса хитро прищурилась и уселась поудобнее, приятно поёрзав по мне своей пятой точкой. Она продолжила говорить тоном профессиональной работницы секса по телефону. – Смотря как ты себя будешь вести. – Я сегодня был плохим мальчиком? «Так, я точно мазохист». – Очень плохим. Девушка нежно погладила меня по голове, аккуратно пропуская волосы сквозь пальцы. – И ты меня накажешь? – Накажу. – И как же? Алиса ещё раз провела пальцами по моим волосам и медленно приблизилась своими губами к моим. Затем прильнула к моему уху и шепнула: – Пойду спать. Девушка неторопливо стала на ноги, ещё раз поправила рубашку и юбку, покрутилась прямо перед моим носом, чтобы в моей памяти наверняка отпечаталось всё то, что я не получу этой ночью. Она уже сделала шаг в сторону, как тут же я схватил её за запястье. – Постой. – Что ещё? Её фраза была словно ледяное жало, которое пронзило меня насквозь. – Слушай, я ведь знаю, что ты хотела, чтобы эта ночь закончилась иначе. – Да ладно? – Слушай, я не хочу тебя держать… С этими словами я отпустил её руку. – …но прошу меня выслушать, ведь хочу сказать кое-что важное. – Ладно, говори. – Ты же не просто так проводила со мной всё это время, а я участвовал во всех твоих безумных выходках. Мы такие разные, но нас так и тянет друг к другу. Ты ведь и сама это знаешь. Моя подруга молчала, но внимательно слушала. – Есть одна девушка, которая мне очень нравится… Пионерка напряглась. – Она просто безумная… бешенная… огненная… Я никогда таких не видел и вряд ли больше увижу. Она симпатичная, стройная, одарённая слухом и умело обращается с музыкальным инструментом. Прямо на глазах Алиса начала таять. Почти буквально. – Когда я смотрю на неё, моё сердце начинает биться всё чаще и чаще. И я понимаю, что должен сказать ей самые важные слова этой ночью… Я посмотрел в янтарные глаза Алисы и мне показалось, будто она еле сдерживает слёзы. Девушка буквально поглощала меня взглядом, ожидая, когда я произнесу самые заветные три слова. Я набрал воздуха в лёгкие и тихо произнёс: – Я… люблю… её… С этими словами я указал на своё творчество на лавочке. Алиса с удивлением посмотрела туда и увидела коряво вырезанного человечка, с торчащими в разные стороны волосами, с хвостиками-молниями, чёлкой, закрывающей половину лица, с огромным злым глазом и ухмылкой на весь подбородок. Одет человечек был в треугольник, отдалённо напоминающий юбку, а над тонкой талией красовались две кривые окружности с точками по центру, чтобы наверняка можно было определить пол этого существа. В руках человечек держал гитару, но не как музыкант, а словно викинг, размахивающий топором. Под рисунком красовалась вырезанная надпись «ОЛИСА». Девушка замерла над моим творением, словно горгулья над ночным Готэмом. Наконец-то она выдавила из себя: – Ч-что… что это? – А на что похоже? Алиса перевела взгляд на меня и увидела мою довольную моську, расплывшуюся в улыбке. А вот на её лице была полная растерянность и непонимание. Тогда я решил подлить масла в огонь. – Почему ты выглядишь так, словно ожидала, что я признаюсь тебе в любви и поцелую? А-ха-ха! – Ах, ты!.. Да ты!.. Взгляд рыжей бестии заметался по сторонам, явно в поисках чего-то тяжёлого, ибо в данной ситуации простого хука справа явно было бы не достаточно. Она подлетела к сцене и схватила гитару. Я подскочил с лавочки и увидел, как на меня грозно надвигается рыжий викинг, размахивающий топором. «Наванговал, получается!» В ту же секунду я бросился бежать в сторону домиков, и только слышал за спиной топот ног и грозные крики: – Прибью! Придушу! Прикончу! Я заржал во весь голос, и лишь прибавил скорости. Лагерь всё ещё спал, и теперь лишь стрекотание сверчков окружало одинокую сцену.