Ни единого

Номер неприметной гостиницы на окраине Йокогамы — чистенькое узкое помещение с парой заправленных бархатными покрывалами коек и тусклыми жёлтыми светильниками — встретил припозднившегося главу Агентства практически идеальной тишиной, прерванной едва различимым плеском воды. Бывшему телохранителю пришлось изрядно попотеть, уводя погоню от точки сбора и передавая слегка помятых преступников в руки полиции, однако Фукудзава не жаловался: в этот раз настала его очередь. Увы, петляя по улицам, Юкичи отошёл слишком далеко и вернулся к нужному маршруту, потратив на бесплодные поиски около получаса. С момента вступления плана Нацумэ Сосэки в действие прошло более десяти лет, но до сих пор наставник напоминал им с Мори о себе, не торопясь передавать молодёжи самые ответственные поручения. Именно по этой причине главы организаций периодически пересекались в приватной обстановке, и каждый считал своим долгом использовать это странное рабочее время... для отдыха. Фукудзава неторопливо разулся, оставил сандалии на полке, присел на ближайшую застеленную постель и покосился на тумбу. Ещё у двери ему почудился ненавязчивый аромат чая, а в сумраке очертания узорчатых чайника и глубоких пиал только угадывались издали. От угощения эспера отвлекли плеск и последовавшая за ним сдавленная ругань вперемешку с кашлем. Словно выйдя из оцепенения, Юкичи подскочил и распахнул дверь в ванную, да так и застыл в дверном проёме. — Доброй ночи, Фукудзава-доно, — прохрипел опиравшийся на бортик глубокой ванны Мори, убирая со лба влажные волосы. — Нынче долго. Неужели на холке легендарного Серебряного Волка становится только больше седой шерсти и его от старости начинают подводить лапы? — Доброй ночи, Мори-сэнсэй. Не припомню за Вами склонности спать в столь неподходящих местах, — сдержанно отрубил мечник, тихо подошёл ближе. — И на ком из нас больше седины с такими-то привычками? Выберетесь сами? — Если Вы меня покараулите, в том не будет нужды, — якудза откинулся назад и прикрыл глаза, устроившись поудобнее на застеленном полотенцем крае. — Вода ещё не остыла, я в белье, считайте, всё в рамках приличий. День, скажем так, не задался. — Провалили сделку с кланом Йошивара? — Фукудзава подобрал ноги, устраиваясь на маленькой табуретке близ ванны. Осуждать Мори он не собирался: после проверки горы отчётов сам любил полежать в горячей воде, если было время. Огай, похоже, догадывался о том. — Ох, клану Йошивара Ваш покорный слуга едва ли был нужен, — досадливо махнул рукой мафиози, впрочем, в сторону, чтобы не обрызгать гостя, — и чтобы провалить переговоры, и чтобы спровоцировать Чую, и чтобы много-много чего сделать, а тем самым заварить кашу очередных внутренних разборок. Ненавижу контрабандистов. Вы бы знали, сколько от них убытков! Ваше Агентство, хоть и уронило в залив чужой дирижабль... Дирижабль ли это был? Условимся на том, что летательный аппарат Гильдии, так вот, оно не создало и трети подобных проблем нам, зато эти! Одной утерянной маржи — более миллиона долларов, а в пересчёте на иены — спасите нас, Ками! — Словом, Вы уносили ноги, — подытожил Юкичи, привычно нахмурившись, а его собеседник возмущённо обернулся, — сомневаюсь, что Йошивара пришли безоружными. — Чуя-кун стоит нескольких десятков подобных кланов, — с самой сахарной из возможных улыбок откликнулся Мори. — За кого Вы меня держите, Фукудзава-доно? — За мужчину весьма и весьма преклонных сорока лет, — с совершенно непроницаемым лицом произнёс Юкичи, но глаза его горели, — продолжающего соваться в чрезвычайно опасные ситуации лично. — Не чаще, чем они действительно требуют моего присутствия, — понимающе прищурился бывший хирург, — мой глубоко уважаемый соперник, который совершенно запамятовал о наличии в моей маленькой скромной жизни юных и прытких помощников вроде Накахары и Акутагавы-старшего. — С Достоевским ситуация Вашего присутствия в торговом центре не требовала, — тихо заметил Юкичи, изо всех сил сдерживая смешки и улавливая подавляемое Огаем хихиканье, мгновенно угасшее от одного намёка на ту историю. — Трагическая случайность требовала, увы, нас обоих. Ладно, Вам не попало, — вздохнул Мори, тут же под мутной от соли водой накрыв ладонью шрам на боку, — а не то бы лишились возможности нормально есть. — Вы о чём? — Юкичи со скрипом придвинул табурет ближе, чтобы внимательнее осмотреть бывшего нанимателя, до того момента расслабленно лежавшего в воде, а тут — мгновенно подобравшего ноги. — Фёдор-кун — ужасный человек! Мне из-за его ножа нельзя кофе, лапшу, сладости. Про алкоголь молчу! — возмутился Огай. Серебряный Волк пригляделся внимательнее. — Вы осунулись, — глухо уронил он. — Это моё естественное состояние, — покачал головой бывший хирург, расхрабрившись из последних сил, но под тяжёлым взглядом главы Агентства поник. — Ладно. Да, я несколько не в форме. Скоро снова отъемся. Да. Не смотрите так! Чуя-кун до сих пор чуть ли не силком тащит меня в кафетерий каждый обеденный перерыв, но еда не лезет. Вас, к слову, здорово порезал этот Ваш... друг. Я слышал, как Вы свистите при беге. Тяжело было нынче, а? — Отойду постепенно, — сдержанно ответил Юкичи. Фантомная тяжесть лезвия в груди и резкая боль в руке, в сердце, а ещё больше — в голове, на уровне эмоций — ворочались где-то на заднем плане и поднимали голову каждый вечер. — Трудами Йосано-сан я легко отделался. Рампо, конечно... И Куникида... Про Дазая молчу. О нём хорошо заботятся, так что последний, хоть и дурачится, опасений не вызывает. — Оно и к лучшему, да. С «Ящерицами» вышла такая промашка... Тачихара хорошо перенёс операцию, но даже в очках пока не очень видит, — зябко повёл плечами Мори. — Он старается. Вы не представляете, как этот парень старается жить нормально. У меня рука не поднимается отдать приказ на уничтожение. Предатель вроде, надо бы, положено, а по нраву — мафиози больше, чем многие пришедшие новички. — До сих пор не понимаю, как Камуи оказался, — у Юкичи на языке — горечь. Имя вертится на кончике, но Фукудзава не произносит его. Не хочет. — Утешьте себя тем, что все самые гнусные психопаты в Америке, например, ни разу не выглядели такими гнусными, — уверенно сказал Огай. — Теруко ушла к нам, Вы знали? У меня никогда не было такого толкового Исполнителя. Она обогнала Дазая почти по всем параметрам, но я не знаю, задержится ли у нас эта барышня. Вид у неё... Тачихара хочет жить, а Оокуре-кун всё равно. Я могу в любой момент её устранить. Сомневаюсь, что, когда дуло пистолета окажется перед глазницей, вздрогнет. На Токоями-Дзима были такие: шли в атаку — и оставались на берегу навсегда. — Чуя сейчас с ней, потому Вы его не дёргаете? — мягко уточнил глава Агентства. Дазай частенько сетовал Доппо и Ацуши, что Накахара не отвечал на звонки. — Да, — подтвердил Мори. — Вы здесь ещё по одной причине терпите моё общество. Бессонница? Вы с завидной регулярностью пилите себя, Фукудзава-доно. Не стоит. Я, с такой огромной и отчаянной организацией, ни от ошибок, ни от травм не застрахован, Вам-то куда? — Никто не Ками, верно? — слабо усмехнулся Юкичи, задевая кончиками пальцев воду. — Остыла. — Выйдите пока. Флэшку оставьте у меня во внутреннем кармане пальто, — согласился Мори вслух, а сам поглядел на левую икру, явно намекая на голенище сапога и перестраховываясь на случай прослушки, — я подойду сейчас. У Вас рыбки с собой? — Да, — кивнул собеседник, поднимаясь. Плечо моментально дёрнуло, одарённый скривился, накрыл ладонью место удара. — Видел не-сэнсэя у мусорных баков. У меня есть с собой мазь, которая спасает в плохие дни. Я разотру Вам больное место. Затем мы оставим номер, после небольшой прогулки заглянем в одно чудесное заведение, — продолжил якудза, — и разойдёмся. — Мори-сэнсэй... Зачем Вам это? — тихо произнёс вставший спиной к прежнему нанимателю мастер боевых искусств, слушая плеск позади. — Всё просто, Фукудзава-доно. Во-первых, за долгосрочное планирование в нашем тандеме отвечаю именно я, — якудза зашумел феном, — таким образом, ситуация с Фукучи-саном — моя промашка. Мне следует помочь Вам справиться с её последствиями. Чай не пейте: я не просил приносить его в номер. — Предпочитаете делить трапезу с кем-то? —нахмурился Юкичи, передал сопернику одежду и запасные полотенца, за которыми сходил к постелям. Мори действительно исхудал: рёбра проступили чётче. — Вы начали с «во-первых». Существует ли «во-вторых»? — Да, — ответил эспер, — и снова — да. В отличие от некоторых я постоянен в своих привязанностях, чего бы ни требовали от меня наставники и обстоятельства. Иными словами, я выбрал Вас рассудком, если так Вам угодно, пару тысяч раз. — И сколько прогадали? — спросил Юкичи, припоминая разом и бой за Йосано, и разборки при появлении русских, и многие другие мелочи. — Ни единого, — констатировал Мори.