деревенские традиции_

Непроглядно тёмная ночь, лёгкий прохладный ветерок, колышащий зелёную листву на деревьях, и тяжёлые шаги по гравийной дороге. Леон был ужасно вымотан всем происходящим, давно - со времён Раккун-сити - ему не приходилось чувствовать такого колоссального нервного напряжения. Эшли, которую он, казалось бы, только нашёл и уже вёл к месту эвакуации, снова умудрились похитить эти чёртовы сектанты. Ему точно нужен отдых, когда всё это закончится, он будет месяц сидеть перед телевизором, есть мороженое и смотреть мелодрамы. Или, возможно, уйдет в запой. Оба варианта казались привлекательными, он даже подумал, что мог бы их совместить. Воспоминания об уютном домашнем уголке заставили его губы растянуться в лёгкой мимолётной полуулыбке, которая исчезла в тот же момент, как он увидел уже знакомые ему сине-фиолетовые огни, танцующие на вершине железного шеста. Кроме психического равновесия ему, вообще-то, не хватало винтовки, которую он уже давно приметил на одной из полок торгаша. – Привет! – Каждый раз Леон думал о том, что хочет услышать от него что-то другое, но как будто сам не знал что, поэтому просто игнорировал эту мысль. Продав очередные позолоченные браслеты и пару гадюк, валяющихся без дела в его дипломате, Кеннеди наконец-то купил заветное оружие, умело установил на него прицел и уже собирался уходить, как вдруг его окликнули. – Постой, чужак. У меня для тебя особое предложение. – Леон нехотя возвратился к столу торговца. – Места здесь неспокойные, я вижу, как тебе тут несладко. Поэтому хочу предложить тебе одну очень занимательную услугу, совершенно бесплатно. Ты уже опробовал наш тир, но это не единственное, что я могу предоставить для твоего развлечения. Следуй за мной. В планы агента входило только снова убивать деревенских engendros, пока он не найдёт Орлёнка, чтобы затем продолжить начатое, пока не доведёт её до правительственного вертолёта, поэтому ему не слишком-то хотелось идти за мужчиной в плаще, но тот настойчиво жестикулировал ему не отставать. Пришлось сдаться. Тир был забавным, хотя бы из-за картонных пиратов, которые никак не угрожают твоей жизни, в отличие от деревенских, каждый раз норовящих засадить очередной топор в твою голову. Но Леону было слишком любопытно, что же его ждёт, если торгаш самостоятельно ведёт его к месту. Подозрения о засаде промелькнули в его голове, но ему показалась слишком идиотской даже сама её возможность от человека, чьи цели в некотором роде сходились с его собственными. Но всё же не спросить он не мог. – Возможно, мне стоит начать издалека. У нас здесь всегда было тихо. Маленькая деревушка, отрезанная от больших городов. Посторонних людей. До того, как раскопали этого паразита, здесь кипела своя жизнь. – Леона никогда не интересовали подробности истории мест, в которых он появлялся, но этот стариковский рассказ ему было не остановить. – Всю неделю местные трудились, не покладая рук, но также все ждали её окончания. Развлечений здесь особо не сыщешь, сам понимаешь. Поэтому здесь давно образовалась традиция, которая тебе, городскому американцу, скорее всего покажется странной, поэтому, если ты откажешься, я тебя пойму. Но всё же не советую, – не оборачиваясь, тот махнул рукой, как бы указывая на парня, – выглядишь ты, по правде говоря, так себе. Здесь это всегда работало, просто не бери в голову и думай о том, что потом ты всё равно больше никогда здесь не окажешься. Речи торговца абсолютно никоим образом не дали ему понять, что его ждёт, кажется, только наоборот вызвали ещё больше вопросов. Он собирается привести его в местный бар, в котором деревенские когда-то распивали самогон в конце недели, пока не становились вусмерть пьяными? Или в старинный бордель, с потолка которого кусками обваливается штукатурка, а выцветшие обои давно вздулись и отслоились от стен? Бордель без девочек, звучит сомнительно, если только он не держит там на цепях безумную бабку с паразитом. Коррида?.. Он сам не понимал, зачем ему сейчас могла понадобиться коррида. Леону просто хотелось немного передохнуть в безопасном месте и вернуться к поиску дочери президента, его даже не волновало каким образом, если у него и правда получится хоть на секунду отвлечься от своих мыслей о постоянных сражениях, в которых его жизнь могла оборваться в любой момент. Когда американец почувствовал, что начинает скучать, они остановились перед обыкновенным небольшим деревенским домом, одиноко стоящим посреди поля вдали от самой деревни. Странным было лишь отсутствие окон, по крайней мере в той его части, которая была видна Кеннеди. Мужчина в плаще легко потянул на себя входную дверь и пропустил парня внутрь. В просторной мрачной комнате было бы практически ничего не видно, если бы не одно круглое окошко в стене, сквозь которое проходил свет из, судя по всему, смежной комнаты. Когда торговец включил основное освещение, всего одна ассоциация пришла на ум агенту, отчего он удивлённо распахнул свои голубые глаза, надеясь, что он просто всё неправильно понял. – Ну что, чужак, у тебя есть догадки, как отдыхала вся деревня каждые выходные? В заколоченной досками комнате, как оказалось, было не одно такое окошко, все деревянные стены были усыпаны ими, некоторые размером поменьше, но все на одном уровне - расстёгивающейся ширинки. Леон о таком только слышал, а факт того, что в глухой деревне, где каждый друг друга знает, существует это, просто убил его. Существование Лас-плагос на секунду стало для него более объяснимым и адекватным, чем то, что он видел перед собой. – Ну что, каков твой ответ? Ты хочешь расслабиться и прочистить мозги? – Торговец испытывающим прищуром смотрел на него, а Леон только молчал и хлопал глазами. – О, не волнуйся, в это место приходят только с чистым рассудком. Немного таких осталось, но традиции нужно сохранять. Хоть сегодня и не воскресенье, но нашёлся человек, захотевший предложить себя. Тебе не одному здесь тяжко, как видишь. – Кто?.. – Шепотом спросил Леон, боясь, что его могут услышать. Он тут же подумал о том, будто бы этим вопросом он только что дал своё согласие на участие и назад дороги нет. Тебе правда это интересно? – О таком здесь никто не спрашивает. Вы, американцы, уж должны знать, что такое анонимность. Могу сказать лишь, что мужчина, но не думаю, что американца это должно напугать. – Он не знал, это был комплимент прогрессивности его страны или уверенность, что все мужчины-американцы раз в месяц ищут секса с другими мужчинами, и вряд ли хотел знать. Постояв на месте несколько мгновений, которые, казалось, растянулись на пару минут, Леон всё же нерешительно двинулся в сторону подсвеченной прорези в стене. Старые деревянные половицы скрипели под ногами при каждом его шаге. Он услышал, как по ту сторону стены что-то зашуршало. – У нас всего одно негласное правило: всё, что происходит в этих стенах, не выходит за их пределы. – Повязка скрывала лицо торгаша, но было ясно, как день, что он одобрительно улыбнулся, прежде чем закрыть за собой дверь. – Развлекайся, чужак. Сердце Кеннеди билось сильнее обычного, будто он только что сделал несколько стандартных подходов упражнений. Происходящее кажется безумием, но у него была возможность уйти, и он ею не воспользовался. Рядом с каждой прорезью находилась дверь, очевидно проход по ту сторону, но, когда тот попробовал открыть нужную ему, та не поддалась. Ещё раз осмотрев стены вокруг и вернувшись взглядом к единственному отверстию, из которого проходил свет, он подошёл совсем близко и положил руки на деревянную перегородку на уровне своих плеч. У агента было много секса, вообще-то он успел подцепить одну симпатичную девчонку прямо перед отъездом на это проклятое задание, но сейчас он переживал, как в свой самый первый раз. На самом деле у него ещё никогда не было мужчины. Хоть он периодически и думал о своей возможной бисексуальности, но так никогда и не позволил себе попробовать однополый секс, чтобы не давать даже возможности зародиться слухам в его жёсткой армейской среде. Он надеялся, что человек за стеной симпатичный. Леон опустил руку к своим штанам, в которых от эмоционального напряжения член начинал подрагивать, и мягко сжал плоть вместе с тканью. Его размеренное дыхание прерывалось звуками за стеной, пока он нежно стимулировал себя. Кажется скоро можно будет начинать игру. Надрывный скрип старого дерева, несколько глухих шлепков и, опустив взгляд вниз, Кеннеди увидел в прорези худую, подтянутую смуглую задницу и свисающую мошонку. Надо отдать должное, этот вид ему понравился. Понравился настолько, что он почувствовал, как в штанах стало ещё теснее, но, возможно, возбуждение накатило и из-за сильного переживания от нахождения в такой новой и непонятно ситуации. Он не хотел сейчас об этом думать. Поэтому пальцы легко отстегнули пояс с амуницией, который с грохотом упал на пол, перейдя на пуговицу и собачку ширинки, легко проскользившую вниз. Приспустив расстегнутые джинсы, Леон запустил руку в свои стандартные облегающие армейские трусы, выдававшиеся вместе со всей остальной формой, и снова мягко прошёлся по стволу, прежде чем окончательно выпустить его, сдвигая оставшуюся ткань к штанам и оголяя подкачанные ягодицы. Что ему следовало делать дальше? О презервативах здесь, конечно же, никто не слышал, а сам он даже и не думал брать их с собой на задание, зачем бы они ему понадобились? Поэтому в этом вопросе он уповал на свою удачу. Но больше интересовало его положение своего случайного любовника. Недолго размышляя, он погрузил несколько пальцев в рот, обволакивая их слюной, и, вынув изо рта, поднес к напряжённым ягодицам, раскрытым перед ним. Он подумал о том, как грязно всё это было во всех смыслах. На его удивление, вставив палец в задний проход, он не встретил никакого сопротивления, поэтому сразу же добавил второй, также беспрепятственно. За перегородкой послышался короткий вздох, скорее удивлённый, чем болезненный. Кеннеди уверенно двигал фаланги своих пальцев, пока не убедился, что этого им будет достаточно. Вынув пальцы, он вернулся к своему члену, давно ставшему потрясающе твёрдым. Обхватив его ладонью, он выпустил немного слюны на головку, растирая её по всей длине. Он думал о том, что сейчас кончит, как настоящий девственник, даже не успев перейти к самому главному, поэтому тут же уверенно приставил конец к расслабленному анусу, надавливая на него и легко проскальзывая внутрь. Мышцы внутри поначалу сжались, отчего Леон прикусил губу, но очень скоро вновь расслабились, позволяя парню войти на всю длину. Ему нравилось трахать девчонок сзади, но мало кто на такое соглашался, поэтому он вновь переживал настоящий, почти забывшийся восторг от этих ощущений. Кеннеди двигался медленно, изучая реакцию своего партнёра, насколько это позволяла сделать сама ситуация. Он надеялся в какой-то момент коснуться простаты и доказать свою компетентность, как хорошего любовника. Размеренные движения пока что не сводили его с ума, он любил начинать неспеша, смакуя все ощущения, получаемые его тактильными рецепторами. Он надеялся, что его случайный спутник тоже, пока тот не начал ёрзать на своём ложе, пытаясь двигаться бёдрами навстречу ему. Тогда Леон, продолжая опираться предплечьем на старые, потёртые и местами грязные доски перегородки, опустил руку и просунул её в отверстие, чтобы ухватиться за смуглое бедро, после чего сразу же начал наращивать амплитуду своих движений. По всей этой грязной и пошарпанной комнате, которая столько всего пережила, что казалось, могла развалиться в любую минуту, разносились влажные звуки шлепков яиц об ягодицы. Тихое дыхание соскальзывало с приоткрытых губ Леона, которые он то и дело облизывал и закусывал. В таком темпе он обычно держался несколько минут, но внутренние ощущения подсказывали ему, что сегодня он не сможет так легко погеройствовать. За стеной слышались заглушенные стоны, будто их пытались перекрыть рукой, что только сильнее распаляло его. Они казались ему знакомыми, в голове четко всплыл образ нахального испанца, с которым судьба свела его в этом месте. Он прикрыл глаза и свёл брови к переносице, пытаясь вспомнить его голос и походку. Этот уверенный взгляд, самодовольная улыбка, вьющиеся волосы цвета самого горького шоколада, брутальный шрам на груди, бедра, виляющие, будто он грёбаная модель на показе в Милане. Незаметно для самого себя он ускорился настолько, что еле дышал. Он вспомнил ещё столько же деталей его внешности, до которых способен был дотянуться его взгляд, и стал думать о том, что правда хотел бы отыметь чертового Луиса, но довольствоваться ему придется лишь этими мыслями, пока он загоняет свой член в какого-то человека, приближенного к торгашу. – ¡Leon, la mierda..! Громкий полувскрик-полустон будто прострелил ему голову. Это был голос Наварро. Внизу живота моментально скрутился узел болезненно тянущего удовольствия, хотя для него было слишком рано. Анонимность, обещанная торговцем, рассыпалась вдеребезги. – Блять... Луис?... Леон с глухим стуком упёрся лбом в стену перед собой, перекинул обе руки на горячие бёдра испанца, с силой притягивая того ближе к себе, насколько это было возможно, и смотрел, как его член с громким хлюпаньем появлялся и вновь исчезал в человеке, на которого мысленно он вылил всю свою слюну. Он слышал, что Серра больше не закрывает свой рот и стонет в полный голос, смешивая вздохи с потоком испанских матов и именем Кеннеди. Он был на пределе, всего несколько движений и он почувствовал, что кончает внутрь, потому что у него не было ни силы, ни желания достать из него свой член. Судорожно качнув бёдрами ещё несколько раз, получая этим порцию остаточной разрядки, он окончательно остановился и устало припал к стене. Он не знал, хватило ли этого Луису, поэтому, переведя дух, потянулся ослабевшей рукой в дыру в перегородке. Но, дотянувшись до паха, столкнулся с его ладонью, которая уже ублажала его член. Не отчаившись, Леон обхватил его руку, ловя его ритм. Было тяжело дальше стоять на ватных, подкашивающихся ногах, так что он позволил себе опуститься на колени перед прорезью. Теперь ему наконец-то полностью открылся весь вид: он смог посмотреть на распластанное тело, тяжело вздымающуюся грудь со шрамом и подрагивающий в руках член. С сожалением он понял, что не может дотянуться губами до всего, поэтому, продолжая движение рукой, начал целовать бёдра Серры, с каждым поцелуем опускаясь всё ниже. Дойдя до мошонки, он провёл языком по мягкой коже, слегка прикусывая её в конце. Луис, прогнувшись спиной, издал последний сдавленный стон перед тем, как сперма брызнула на его живот. Повисло минутное молчание, разбавляемое лишь частым дыханием, которое в итоге прервалось бархатистым смехом Наварро. Приподнявшись на локтях, потрёпанный Луис удовлетворённо, ещё не до конца сфокусировавшимся взглядом, с ухмылкой осматривал Леона в своих ногах. "Шлюха" промелькнуло в голове агента без капли злобы, по уровню оскорбления это должно быть сродни тому, как когда в шутку называешь своих друзей пидорами. Ему даже понравилось думать о нём так прямо сейчас, это слово гармонично вписывалось в их странную грязную игру. – Если ты сейчас же не впустишь меня, я отгрызу тебе лицо при следующей встрече. – Он полагал, что испанец всё-таки может открыть двери и без помощи торговца, поэтому в очередной раз позволял себе требовательный тон. Грудь Серры продолжала размеренно и соблазнительно вздыматься от его глубокого дыхания и рука Кеннеди уже оглаживала напряжённый живот, растирая капли спермы. Нехотя тот скинул её с себя и встал со своего ложа, снова скрипя обветшалыми досками. Послышался звон железных ключей и скрежет старой замочной скважины. Леон тут же поднялся к находившейся рядом двери и, решительно толкнув её, увидел Луиса напротив себя, припавшего спиной к дальней стене импровизированной каморки. В два шага агент пересёк расстояние между ними, запустил руку в длинные волосы на затылке и, крепко сжав их, впился страстным поцелуем в губы испанца. Их языки встретились, жадно потираясь друг о друга, а американец почувствовал, как новый узел возбуждения начал завязываться внизу живота. Ему хотелось стоять вот так здесь, в этой разваливающейся деревянной комнате со спертым от старости и плесени воздухом, и целовать Серру часами, поглаживая его спину, забыв о том, зачем он сюда прибыл. – Я буду дрочить на эти воспоминания до конца своих дней, cariño. – Отстранившись, набухшие губы Луиса снова растянулись в ухмылке. – Какая ты всё-таки шлюха. – Леон довольно улыбался, смотря в его туманные серые глаза, думая о том, как давно ему приходилось испытывать такую влюблённость. – Por ti seré una puta. – В ответ Кеннеди лишь мелко прошёлся языком по нижней губе испанца, после чего снова целуя его в беспамятстве.