Необходимый

Когда Соник открывает дверь без стука, делая шаг через порог, прямо на устланный дорогим красным ковром пол, он чувствует, как в нос резко бьёт едкий запах табака, но уже подавно знает — кабинет главы мафии всегда был полностью пропитан этим, не выветривающимся отсюда никогда, ароматом. Шэдоу сидит на своём месте, как обычно, раскинувшись вальяжно на бархатном кресле карминового оттенка, прямо за столом из дорогого дерева палисандра, забросанном кучей бумаг, всякими ценными безделушками и пеплом — а на краю всегда покоился его надёжный длинноствольный Глок. — Ты опоздал, — бросает безразлично Шэдоу, только недовольным взглядом отмечая наглость Соника, свободно ворвавшегося на его личную территорию, даже не постучавшись — а он подобного терпеть не мог. Шэдоу откидывается на мягкую спинку позади, продолжая очерчивать взглядом полуприкрытых глаз появившегося в пороге, столь внезапно, Соника, затем затягивается глубоко табаком из оттлевшей, больше половины, сигары, демонстративно выпуская дым в сторону наёмника. — Всего на пять минут, босс, — следом констатирует Соник, и сверкает своей фирменной дерзкой ухмылкой, выпрямляясь в полный рост, наёмник убирает, этикетично, руки в нейлоновых перчатках за свою спину — его рабочая форма запятнана чужой кровью у воротника рубашки, по краям и без того приглушëнно-алого пальто, и на самых концах чёрных брюк. — Надо было моим телохранителям приказать ещё на входе сюда тебе шею свернуть, — Шэдоу надменно фыркает дерзости подчинённого, и раздражённо стучит сжатой в кулак, свободной рукой, по гладкой поверхности стола, зажимая в своих зубах край дымящейся сигары. — За что? — звучно-сильный голос раздаётся протяжно притворным недоумением, словно простые прикидывания дурачком могли спасти ему жизнь — наёмник снова слегка приподнимает края губ в небольшой, неуместной улыбке, хмуря, совсем немного, свои брови. И Шэдоу, в этот момент, хочется залиться истерическим смехом — уж слишком всё, что происходит сейчас, выглядит комично, а если учитывать, что натворил Соник, и почему его было положено приговорить к смертной казни по правилам местной мафии — так вообще сюжет кино. Но увы, это была жестокая реальность, от которой никуда не сбежать. Шэдоу, в бешеном оцепенении, сдерживая себя от припадка психопатического смеха, смотрит на Соника взглядом, который безгласно твердит: я прикончу тебя. И резким движением руки ëж вжимает сигару в поверхность пепельницы, размазывая, медленно и жестоко, будто с удовольствием, пока от неё, вскоре, не останутся одни растерзанные ошмётки в куче пепла. — Мне по горло надоели твои выходки, — с этими словами Шэдоу хватает с края стола тёмный, с позолотой, пистолет, поднимаясь махом с удобного кресла, он передёргивает ловким движением пальцев затвор, и обходит сбоку собственный стол, направляясь медленным шагом в сторону наёмника. — Я просто немного увлёкся в этот раз, — бесстрастно оправдывается Соник, и всё ещё держится невозмутимым, раздражая Шэдоу своей нахальной улыбкой, которую боссу мафии хотелось незамедлительно стереть с его наглой рожи — даже когда дуло пистолета прижимается к синему лбу и указательный палец обхватывает спусковой крючок. — Ты хоть понимаешь, что пристрелил главу местной банды наших союзников, кретин?! — Шэдоу находится теперь всего в нескольких метрах от наёмника, а пальцы его вытянутой вперёд руки нервно сжимают Глок, и ëж норовит в любую секунду спустить курок — свершая казнь собственными руками. — Даже если так, ты всë равно не сможешь убить меня, — Соник стоит так же непоколебимо, и даже не дёргается, лишь прикрывая немного глаза, он устремляет вызывающий взгляд в прекрасные рубиновые глаза визави, и мерзко усмехается, потому что знает — он безоговорочно прав. — Почему ты так думаешь? — Шэдоу выговаривает это максимально отчуждённо, и озлобленно скалится, наклоняя голову слегка в бок, когда ощущает, как наглые пальцы наёмника проходятся, плавно, по запястью его руки, которая удерживает оружие — затем внезапно обхватывают, отводя тëмную руку совсем в сторону, тем самым освобождая голову Соника от риска поймать пулю. — Потому что я необходим тебе, — и Соник делает резкий шаг вперёд, свободной рукой, нагло, хватаясь за красный галстук, обвитый вокруг чёрной шеи — прижимает по-собственнически к себе напряжённое тело босса мафии, накрывая, требовательно, палевые губы — пылким поцелуем. А Шэдоу даже не противится, только смыкая глаза, и хватается крепко за сильное плечо, вжимаясь, тесно, пушистой белоснежной грудью в его крепкую персиковую — проскальзывает нежно языком по тёплым губам наёмника, и врывается нахально в его рот, желанно сплетаясь с чужим языком. Соник столь же жадно целует главу мафии в губы, страстно прикусывая нижнюю, и толкает настойчиво назад, подхватывая слегка под ножкой, усаживает прямо на его столе, оказываясь между ног, скрытых тёмными брюками — немедленно отрывается от искусанных губ и шумно выдыхает через рот. — На тебя уже объявили охоту, — изрекает полушёпотом Шэдоу, заводя плавно руки за шею наёмника, и хватаясь, настойчиво, за ту пальцами, притягивает Соника снова близко к себе, чтобы коснуться только кончиком проколотого языка таких необходимых, вновь, персиковых губ. — Знаю, — Соник лишь бросает лёгкую усмешку, словно ему и правда было плевать, что произойдёт с ним дальше — лишь опускаясь немного ниже, и прижимается губами к чёрной шейке сбоку, покрывая шумными поцелуями, оставляя новые метки в виде багровых засосов, поверх предыдущих — слабо прикусывает кожу только клыками, накрывая тёплыми ладонями упругие чёрные бёдра, вцепляясь нежно пальцами. — Я придумаю что-нибудь, — Шэдоу закрывает в наслаждении глаза, немного откидывая голову назад, чтобы позволить своему наёмнику свободно коснуться губами где тот сам пожелает, и шумно вздыхает с каждым новым поцелуем в шею, прикусывая, в предвкушении, собственные губы. Соник совсем заваливает босса мафии спиной на его же стол, и нависает сверху, вжимая, нещадно, собственным телом в жёсткую поверхность — срывает ненужный тëмный пиджак вместе с рубашкой, и утыкается лицом в его уже обнажённую грудь с белоснежным, наглухо прокуренным, мягким мехом, вдыхая глубоко в свои лёгкие родной аромат петрикора, вперемешку с въевшимся, окончательно, запахом табака. Шэдоу тесно прижимается к натренированному телу наëмника, уже рефлекторно — по-привычке — и слабо прикусывает персиковое плечо, пропуская приглушённый стон, когда Соник резко входит в него до упора, не церемонясь — вталкивается сразу быстро и грубо — как его босс всегда и любил. Шэдоу нещадно впивается только пальцами в широкую спину, оставляя острыми коготками поверхностные царапины нарочно на ней, поверх ещë не затянувшихся, поджимает слегка дрожащие ноги вокруг синей талии, блаженно изгибаясь под Соником с каждым новым толчком — и громко, с неистовым наслаждением, стонет его имя. Соник хватает главу мафии за горло, когда немного отстраняется из его цепких рук, и сильно сжимает, до болезненных следов от пальцев, знающий слабое место, пока страстно терзает губами чужие — любимые — заставляя тело под собой ещë сильнее дрожать в экстазе, пока вбивается в него по-животному грязно, свободной рукой помогая стимулировать изнывающий от возбуждения член. И Шэдоу кончает уже третий раз, в исступлении дёргаясь на столе, не зная куда себя деть, роняет слёзы удовольствия и шумно всхлипывает, умоляя не останавливаться, задыхаясь в собственных стонах, хватаясь изнеможëнными пальцами за руку наёмника на своей шее — пока Соник, на пределе, продолжает трахать его уже заполненное семенем нутро, в порыве страсти оставляя кровоточащие, слегка, укусы на груди под белым мехом и на плечах — изливается снова внутрь со сладостным финальным стоном. — Не хочу тебя терять, — ласковым полушёпотом признаётся Шэдоу, в тяжёлой одышке, и обвивает руками уже расслабленное тело наёмника, всё ещё свободно лежащего на нём, закрывая глаза, и наслаждаясь моментом спокойствия, глава мафии оставляет лёгкий поцелуй сбоку на кобальтовой шее, расписанной чëрными геометрическими узорами татуировок, почти таких же, как на его руках. Он не хочет, чтобы всё это в один момент исчезло из его жизни. Он не хочет навсегда потерять Соника. Не хочет снова оставаться один. — Я всегда буду рядом, — заверяет нежным тембром Соник, и слегка приподнимается, снова нависая над боссом мафии, он упирается ладонью сбоку от чёрного плеча, и смотрит полуприкрытыми глазами прямо в рубиновые — влюблённо. — Даже если придётся сдохнуть, — и наёмник прижимает — любяще — ладонь к палевой щеке, касается нежно большим пальцем палевых губ, наклоняясь всë ближе к лицу. — Я не допущу этого, — Шэдоу слабо трётся щекой об его заботливую руку, и касается сильной персиковой груди своими руками, заводя те плавно за кобальтовую шею, когда Соник опускается к нему совсем, легко целуя в губы. — В таком случае — ты подписываешь себе приговор, — Соник ухмыляется своим словам, потому что даже не сомневается, что босс и в этот раз покроет все его грехи, даже самые тяжкие — поставит на кон свою жизнь, но не допустит его смерти, тем более из-за чёртового кодекса мафии. — Для меня это не новость, — Шэдоу тянется за вскрытой упаковкой сигар, которой удалось удержаться на краю стола, чтобы закурить, а Соник снова заваливается поверх него, обнимая обеими руками, желая насладиться последними моментами покоя вместе с ним. Потому что дальше каждому из них придётся бороться за собственную жизнь. Как и всегда.