catalyst

      — Привет.       У Кристиана один из худших циклов. Очередной маниакальный эпизод накрыл его с головой, заставив вытворять то, что он вряд ли бы сделал в своем «я в порядке» состоянии. Например, как сейчас, приехал к тебе среди ночи, не предупредив, когда ты потягивала бокал красного полусладкого после тяжелой каторги, именуемой под словом работа.       Он стоит на пороге в твою обитель в своей любимой кожанке на голую грудь и с начатой бутылкой виски в руках и улыбается фальшиво. Ты просто не можешь ему отказать, когда улыбка с его лица пропадает и вместо нее в глазах читается непомерная тоска. Поэтому пропускаешь подвыпившего друга внутрь, захлопывая за ним дверь. Сколько раз он так приезжал, и сколько раз ты ютила его в своем сердце? Не сосчитать.       Он разувается и проходит в кухню, где через стереосистему играет избитая меланхоличная Лана Дель Рей, а на подоконнике дремлет жирненький кот по имени Кис, вместе с расставленными в ряд несколькими кактусами. Неизвестно, как он до сих пор туда помещается. Ты взяла кота еще совсем крохотным около года назад у одной приятной женщины, и с тех пор подоконник, предусмотренный тобой для растений, — его любимое место для сна. Кристиан мягко чешет за ушком питомца и ставит алкоголь на стол рядом с твоей полупустой бутылкой вина.       — Как ты сюда добрался в таком состоянии? — ты спрашиваешь чисто для символики, чтобы не нарушать традицию. Ты уже знаешь ответ, ведь столько раз его слышала.       — На крыльях ночи, — он усмехается и поворачивается к тебе. Ничего не меняется. Даже то, что тебе по обычаю становится комфортно от промелькнувшей улыбки на его губах. Этот пафос в его словах бывает раздражает, но сегодня ты готова ему простить это.       — У меня был трудный день, — жалуешься ты с усталостью в глазах, но не хочешь, чтобы он уходил. Ты хочешь его успокаивающих слов и объятий.       — Поэтому я здесь, — и кивает на бутылки. Ты знаешь, что он пришел не совсем за этим, и это подтверждает его тусклый взгляд.       Кристиан всегда приезжает, когда его реальность стирается и на смену приходят невнятные образы, чтобы держаться за тебя как за якорь, который вытащит из пучины безумия. Ты всегда готова принять друга в свои распростертые и крепкие, даже когда его становится слишком много в твоей жизни, даже когда сама валишься с ног, лишь бы побыть его защитным механизмом какое-то время.       Но у вас это взаимное. Когда тебе становится настолько отвратительно, что ты не можешь выйти из дома, он тут же окутывает тебя заботой и теплыми словами и помогает пережить это состояние. Своеобразный синдром спасателя на двоих, от которого вы не можете избавиться уже долгое время. Да и не хочется. Ведь ни один психолог не помогает так, как его присутствие.       Улыбаешься своим мыслям и киваешь ему, уже немного подвыпившая. Ноги ведут тебя к шкафчикам, чтобы достать с верхней полки стаканы для выпивки. Когда твой пьяный мозг все-таки понимает, что ты не дотягиваешься ввиду своего роста, Кристиан бесшумно подходит сзади. Он не касается тебя, но ты ощущаешь его присутствие на каком-то совершенно другом уровне и задерживаешь дыхание, пока он протягивает руку над твоей головой и ловко достает стаканы. Этот момент словно длится вечность, и сам он не спешит отстраняться, возвышаясь сзади и опираясь о дверцу шкафчика. Ты не выдерживаешь и оборачиваешься, тут же жалея об этом. Так близко.       — Эм, вот… — протягивает руку и отходит подальше, прокашливаясь.       — Спасибо, — нарекаешь себя не краснеть, забирая чертовы стаканы. — Но я вообще-то сильная и независимая.       — Ох, Мисс Независимость, простите меня за мою вольность, — видишь веселье в его глазах и сама начинаешь смеяться. Ты уже привыкла переводить такие неловкие моменты в шутку и готова дальше продолжать эту игру. Развернувшись на пятках и попросив его взять виски, направляешься в гостиную и слышишь его шаги за собой. Для разговора с ним сегодня нужно что-то покрепче.       Пока ты устраиваешься на диване, Кристиан разливает алкоголь и разбавляет его для тебя газировкой, напевая какую-то мелодию из своей головы. Он знает, что ты не можешь пить чистый крепкий алкоголь. Его отношение к тебе всегда такое уютное и непринужденное, всегда его мягкая улыбка согревает твое глупое сердце.       Принимая напиток из его рук, вздрагиваешь, когда случайно касаешься его теплых пальцев, которые контрастируют с холодными стенками стакана. Он, кажется, не замечает и делает маленький глоток, слегка морщась.       — Ну рассказывай, — говорит он и облокачивается спиной на мягкие подушки, закидывая одну руку на спинку дивана.       — Люди — злые черти, — выплевываешь эти слова с презрением и слышишь легкий смех.       — Расскажи мне все, — ты делаешь глоток, чувствуя, как обжигающая жидкость опускается по пищеводу. От Кристиана исходит сладковатый древесный аромат, и это знакомо успокаивает тебя, пока ты прикрываешь глаза, вслушиваясь в его размеренное дыхание. — Я выслушаю тебя.       И ты рассказываешь. Рассказываешь о токсичных коллегах, о излишне строгом начальнике и о том, как хочешь поменять место работы, ведь устала тратить слова там, где это не имеет никакого смысла. Ты физически не вывозишь нагрузки, которые возлагают на тебя, и устала спорить с людьми, которые не воспринимают тебя как равного.       — Я вижу, как это истощает тебя. Милая, тебе нужен отдых, — голос Кристиана мягок, он аккуратно берет твою ладонь в свою и сцепляет пальцы, поглаживая. — Если они убивают в тебе страсть к твоему делу, не оставайся там. Ты достойна лучшего.       — Да, ты прав, — ты вздыхаешь и отпиваешь из стакана. Твоя рука в его ощущается так приятно, тепло разливается по телу от этого маленького жеста. Поддержка, которую Кристиан оказывает тебе, плавит сердце. — Спасибо, мне нужны были эти слова.       Но от этого в разы больней.       — А что у тебя? — спрашиваешь, желая скрыть свое состояние.       — А у меня глупые надежды и груз плохих решений, — Кристиан выдыхает и утыкается взглядом в стену напротив. Ты поворачиваешь голову и наблюдаешь за тем, как слегка вьющиеся пряди обрамляют его лицо, кончики губ опущены вниз, глаза его словно проваливаются внутрь и выражают абсолютное ничего. Выглядит так, будто он пытается не развалиться прямо здесь и сейчас. Ты не раз замечала, как меняются черты его лица во время эпизодов. Но даже в этой своей депрессивной манере он выглядит прекрасно. Словно жуткий ворон, свесивший свой клюв и размышляющий о сложности бытия.       — Например, каких? — твой взгляд встречается с его, когда он смотрит на тебя более осознанно. Он словно видит тебя впервые и рассматривает каждую черточку твоего лица, будто что-то ищет, но не может найти. И в последний момент ты замечаешь в его глазах решимость.       — Например, таких, — Кристиан поднимает руку и касается твоей выбившейся пряди, аккуратно заправляя ее за ухо. — Или таких, — он обводит скулу кончиком большого пальца, едва касаясь.       Его действия ненавязчивы, но дыхание у тебя перехватывает, щеки начинают неистово пылать, а сердце пропускает глухой удар. Этого не было в сценарии ваших обычных посиделок. Ведь вы просто болтаете ни о чем, иногда обнимаетесь тепло и по-дружески. Это в его природе — быть чрезмерно тактильным, и ты к этому привыкла. Но таких интимных прикосновений никогда не было. Смотришь на него ошеломленная, сжимая стакан до побеления костяшек, и хочешь снова все свести в шутку, но не можешь и слова связать, да и не успеваешь.       — Или может быть… — Кристиан внезапно оказывается так близко к твоему лицу, что ты можешь почувствовать алкогольное дыхание на своих губах. Он просто дышит с тобой одним воздухом в нескольких сантиметров от тебя, а ты не можешь отвести глаза от этих манящих пухлых губ. Еще чуть-чуть до столкновения, но он так же неожиданно отстраняется, опустив взгляд. — Прости, возможно, это самое неправильное решение.       Слишком провокационно для шутки, слишком нечестно для твоего слабого сердца. Ты чувствуешь, как ступаешь на очень скользкую дорожку, из которой просто так не выбраться. Но вожделение внутри уже течет жидким маслом по венам. Ты просто устала от этих недомолвок, и если он дает тебе зеленый свет, ты готова рвануть на всех скоростях.       — Нет, — ты ставишь стакан на деревянный подлокотник, набираясь смелости. — Это самое правильное твое решение.       Говоришь почти шепотом, хватаясь за ворот его куртки и притягивая к себе, чтобы наконец получить желаемое, и ты получаешь. Его губы ощущаются как глоток чистой и прохладной воды во время засухи, как будто мир навсегда остановился в этом моменте. Кристиан мычит в поцелуй и обхватывает ладонью твою шею, роняя от неожиданности стакан, но тебе так все равно на расплескавшуюся на ковер жидкость. Ведь он отвечает на поцелуй, и это вырывает краткий стон прямо в его приоткрытый рот. Его губы трогательно мягкие, а их движения аккуратные и нежные. Сердце бьется о ребра, и ты не можешь дышать, но готова задыхаться, если он и дальше продолжит так целовать тебя.       Его запах заполняет твои легкие, дурманя и без того поплывшую голову, а руки неожиданно перемещаются на талию и усаживают к себе на колени, пока ты зарываешься в его густые длинные пряди. Они мягкие на ощупь и ты пропускаешь их через пальцы, легко оттягивая назад. Он отрывается от тебя и тихо выдыхает, глядя рассеянным взглядом. Ты не уверена, от алкоголя это или поцелуя, но точно знаешь, что мягкость и горечь его губ навсегда отпечатается в твоем сознании.       — Ты же знаешь, у меня чувствительная кожа головы, — мурлычет в твое ушко, и ты тихо выдыхаешь, уязвленная его повадками кота. Его несдержанная ласка трогает что-то внутри, спрятанное от других глаз, и только ему под силу творить подобные вещи с тобой.       — Я люблю, когда ты чувствительный, — смотришь на него с ухмылкой и проводишь пальцем по его щеке, думая, что он мираж, который вот-вот испарится. Это что-то за гранью, что-то, похожее на сон, но он вновь припадает к твоим губами лениво и жарко, заставляя тебя сгорать в его руках и доказывая реальность происходящего. Кристиан касается тебя везде, будто тоже боится, что ты исчезнешь, рассыпешься меж пальцев. Его губы находят твою шею, и ты шумно втягиваешь воздух, ощущая горячий язык там, где бешено бьется артерия.       — Готов пробовать тебя каждый день, — он вдыхает твой запах, а сердце ускоряет ход от его слов, ты не хочешь портить момент, но не можешь не озвучить свои мысли. Они ворохом кружатся, оседая беспокойством в сердце.       — Будет ли это… что-то значить на утро? — ты останавливаешь его, пока все не зашло слишком далеко, и смотришь в его глаза. Ты просто хочешь сохранить свое влюбленное сердце в целости и сохранности. Он будто читает в твоих глазах опасения и его взгляд вмиг смягчается.       — Мы можем не делать этого, если ты не хочешь, — говорит он, немного задыхаясь. — Можем продолжить выпивать и разговаривать, но ты должна знать, ты мне уже давно нравишься. Я должен был сказать это до… всего, прости.       То как он заботится о твоем удобстве, несмотря на свое возбуждение, то каким открытым он становится для тебя, заставляет еще сильнее хотеть его. Но последние его слова выбивают весь воздух из легких.       — Насколько давно? — ты просто не можешь поверить.       — Думаю… около года, — он едва может говорить, пока ты сидишь на нем. А тебя парализует тем фактом, что ты привлекаешь его, что Кристиан только что признался, и это все о чем ты только могла мечтать. Все те незначительные, но с ног сбивающие действия имели смысл.       — И ты правда готов только пить и разговаривать? — ты двигаешься на его коленях ближе к нему, опираясь ладонями о его плечи и бедром ощущая его твердость через слои одежды. — Спустя целый год ожидания?       — О ради тебя я готов на все, — он дарит тебе самоуверенную усмешку, но неожиданно втягивает воздух через зубы, когда ты усаживаешься прямиком на вставший член и трешься. — Боже правый…       — Думаю, нам стоит продолжить, — ты дразнишь его жестоко, возможно это месть за все те годы неразделенной глупой влюбленности в лучшего друга. — Позаботься обо мне как следует этой ночью.       — Иди ко мне, — низким бархатом на выдохе… и ты идешь.       Идешь, прямиком в его сердце, где так тепло и уютно. Падаешь в его сильные руки, которые сжимают так приятно, так правильно ощущаются на твоих бедрах и талии. Ткань кожи хрустит под твоими пальцами, когда ты скидываешь с него куртку. Будто впервые оглядываешь его голые плечи и грудь, покрытые узорами, хотя он не раз снимал одежду при тебе. Ты даже знаешь какую фирму нижнего белья он предпочитает, и низ живота сводит сладкой судорогой при мысли о том, что находится под ними.       — Хочешь переместиться в комнату? — хриплый голос вырывает тебя из твоих фантазий, и ты замечаешь перед собой взгляд, полный вожделения.       — Д-да, думаю это хорошая идея, — ты пытаешься встать с его колен, но он удерживает тебя на месте, легко подхватывая под ягодицы и вставая вместе с тобой. Небольшой вскрик вырывается из твоих легких, и ты инстинктивно обхватываешь его талию ногами, но не успеваешь ничего сказать, как он вновь прижимается губами и аккуратно несет тебя в спальню. Его ладони сжимают половинки и ты ахаешь от того, как его член точно проезжается по промежности. Кристиан делает это еще раз и твои глаза закатываются, а дыхание перехватывает от восхитительного напора. Словно он уже знает, где и как тебя касаться, словно он уже выучил тебя наизусть.       — Черт, Кристиан… — и ты только сейчас замечаешь, что он прижимает тебя к стене твоей комнаты. Его губы обрушиваются на твои, сминая и посасывая. Ты отвечаешь ему тем же, проводя пальцами по широкой груди и прессу и млея от его силы, с которой он удерживает тебя в воздухе, прижимает к прохладной поверхности. — Я хочу… — он отрывается от тебя и смотрит мутными глазами на твои губы. Его руки все еще на ягодицах, но уже не сжимают так неистово, лишь легко поддерживают.       — Чего ты хочешь, милая? — его до безобразия нежный голос пускает мурашки по коже, и ты пытаешься восстановить дыхание. Он всегда называл тебя такими ласкательными именами, от которых ты таяла, но сейчас это несет за собой совершенно другой подтекст. Ты не можешь справиться со своими чувствами, они как цунами обрушиваются, заставляя смущенно выдохнуть.       — Отсосать тебе, — его взгляд тут же темнеет, приобретая ясность, и цепляется за твои расширенные зрачки. Он словно в душу смотрит, желая прочесть твои истинные желания.       — Тебе придется взять ответственность за свои слова, если ты этого действительно хочешь.       — Я хочу, — киваешь самой себе. — Прямо сейчас, — ты уверенно заявляешь и легко бьешь его по груди, чтобы он отпустил тебя. Кристиан смеется и ставит тебя на ноги, когда ты толкаешь его к стене и вновь встречаешься с ним в поцелуе. Твои пальцы спускаются к его ширинке, немного подрагивая, поэтому не сразу удается справиться с пуговицей, но он любезно тебе помогает. Его нежные руки зарываются в твои волосы и Кристиан в последний раз целует тебя, перед тем как ты опускаешься перед ним на колени. Смотришь снизу вверх и медленно приспускаешь пояс джинс вместе с бельем, опуская взгляд. То как волна возбуждения прошибает тебя, заставляет выдохнуть напротив его члена. Он уже весь возбужденный и открытый для тебя, поэтому обхватываешь основание ладонью, направляя его в свой рот и облизывая головку, чтобы распробовать. Кристиан нервно выдыхает и касается твоих волос, поглаживая, пока ты уже смелее проходишься языком вдоль всей длины и обратно, причмокнув губами на конце.       — Боже, это действительно было правильным решением, — мычит он в потолок, запрокинув голову. Ты слышишь его мягкие стоны, когда начинаешь полноценно отсасывать, двигая головой. Ты хочешь заставить его чувствовать себя хорошо, поэтому, обхватив его бедра руками, ускоряешь процесс, заглатывая член. Его размер полностью не умещается во рту, и от самого этого факта ты возбуждаешься только сильнее, немного давясь. Но тебе нужно больше.       — Не думала, что ты настолько большой, — ты даешь себе передышку и смотришь на него снизу вверх, надрачивая.       — Хочешь, чтобы я помог тебе? — в его интонации слышится самодовольство, и ты готова расплавиться от его слов. Боже, да.       Ты киваешь с энтузиазмом и размыкаешь губы в ожидании, пока он расставляет ноги пошире и зарывается в твои уже растрепанные волосы. Кристиан смотрит на тебя сверху вниз и аккуратно толкается в горячий рот, заполняя. Он держит тебя за волосы крепко, стараясь доставлять минимум боли, и начинает толкаться глубже и быстрее. Твои щеки горят, губы немного саднят, и когда головка все же достает до стенки горла, ты сглатываешь, издавая грязный мокрый звук, отчего сверху слышится стон и шипящее «Черт». По лицу скатываются слезы от сильного возбуждения и грубых толчков. Тебе это так нравится. В какой-то момент ты заглатываешь полностью, но снова давишься на его члене, а Кристиан усмехается, отпуская тебя.       — Не хочу, чтобы твое горло сильно болело завтра. Нам еще предстоит серьезный разговор, милая, — он нагибается и обхватывает твое мокрое лицо руками, целуя в губы и поднимая с колен.       — Так или иначе, оно будет болеть от моих криков. Боюсь я сорву голос, ведь так долго этого ждала.       Ты заслуживаешь его удивленный взгляд и улыбку. Не веришь, что сказала это вслух, и стараясь скрыть смущение, целуешь его в улыбающийся рот.       — Виски хорошо на тебя действует, — он снимает с тебя кардиган, позволяя ему опуститься на пол. — Насколько долго?       — Ну как ты и сказал, поговорим об этом завтра, — ты снимаешь домашнюю футболку через верх, оголяясь перед ним и оставаясь в лифчике, и бросаешь одежду к своим ногам. Прохлада обдувает твой живот и плечи, от чего ты ежишься. Кристиан смотрит на тебя завороженно и аккуратно касается голой кожи на талии. Тебя пробивает дрожь.       — Могу я снять его? — он до невозможности осторожен, и ты благодарна ему за это. Ведь несмотря насколько сильно твое желание, это все еще ваш первый раз. Одновременно с этим его слова придают интимности моменту, и ты киваешь, выдохнув и повернувшись к нему спиной. Его горячие пальцы не спеша опускают бретельки и только потом переходят к спине. Ты чувствуешь его губы на своем плече и расстегнувшуюся застёжку. Кристиан высвобождает тебя из бретелек, и ты облегченно выдыхаешь, оборачиваясь к нему.       — Такая красивая, — он притягивает тебя к себе для поцелуя, и ты грудью ощущаешь его мышцы. Этот простой комплимент так сильно заставляет сердце биться чаще, что ты судорожно выдыхаешь и обхватываешь его шею, углубляя поцелуй.       — Ты про меня или мою грудь? — шутишь, пытаясь подразнить его.       — О, ради всего святого, не заставляй меня выбирать, — он улыбается в ответ и ведет тебя к кровати, развязывая шнурки на твоих пижамных штанах.       — Значит грудь, — ты делаешь наигранно оскорбленное лицо, но все же не можешь сдержать усмешки.       — Ты — синоним слово красота, — на последнем слове он дергает шнурки на себя, заставляя тебя врезаться в него в поцелуе. От его слов и губ кружится голова, ты совершенно не знаешь куда себя деть, особенно когда к губам добавляется язык, скользящий по небу. Теперь шутить не хочется. Хочется только стонать. — Твое тело, твой голос, твои глаза сводят меня с ума, милая. Теперь позволь мне…       Кристиан оттягивает резинку твоих штанов и медленно их спускает. Теплые руки, скользят по ногам, останавливаются у щиколоток, и ты переступаешь через одежду, смотря на него сверху вниз, пока он вновь не поднимается и подхватывает тебя на руки, чтобы опрокинуть на матрас, нависая сверху. Его губы исследуют каждый миллиметр чувствительной кожи, язык скользит все дальше, и ты задерживаешь дыхание, когда ощущаешь поцелуи ниже пупка и ладони на бедрах, раздвигающие твои ноги.       — Позволь мне распробовать тебя.