звонок

      Последние несколько месяцев Андрей старается загрузить себя работой так сильно, чтобы не думать и не чувствовать. Загоняет себя настолько, чтобы не иметь возможности и сил добраться до пустующей квартиры. Квартиры, в которой его больше никто не ждет.       И получается это хорошо, надо сказать. Даже отлично. Слишком много вопросов, которые нужно решить, слишком много дел, которые нужно переделать. В последний раз Андрей ночевал здесь – дома – несколько недель назад, все это время перебиваясь по друзьям или оставаясь прямо на рабочем месте. Он бы и сегодня здесь не появился, если бы все, будто бы сговорившись, не поотменяли встречи с ним и буквально насильно выпроводили за дверь, в приказной форме советуя поехать уже наконец-то домой. “Это твой дом. Даже если его там нет”.       Закрывая за собой входную дверь, Андрей старается не смотреть по сторонам, но глаза сами цепляются за пару кед, оставленных здесь Мишей пару месяцев назад. Покрытые тонким слоем пыли, стоят в углу прихожей, нетронутые с тех самых пор. Андрей отводит взгляд. Не сегодня. И даже не завтра.       Прошли месяцы, а он все никак не найдет моральных сил расстаться с его вещами. Те лежат ровно на тех местах, на которых Миха оставил их в последний раз. Князев знает, что этим делает только хуже. Он пытался, правда пытался. Спустя пару недель он будто почувствовал себя легче и решил, что вот, теперь он может прикоснуться к Мишиным вещам, убрать их, чтобы… просто потому, что они больше не пригодятся. Но стоило взять в руки их совместную фотографию, всмотреться в счастливые лица на ней, и все силы схлынули, будто их никогда и не было. В тот день Андрей мог только захлебываться слезами и алкоголем, найденным в тумбочке на кухне. С тех пор о сборе вещей он даже не думает. На самом деле ему даже доставляет какое-то странное удовольствие чувствовать, как сердце сжимает в тиски, когда при входе в квартиру он видит эту пару обуви или когда перед сном долго рассматривает его футболку, когда-то небрежно сброшенную на стоящий рядом с кроватью стул.       Тяжело вздохнув, Андрей стягивает ботинки, цепляясь мысками за пятки, а после, достав из кармана телефон, стряхивает куртку, небрежно забрасывая ее на вешалку. Проверяет гаджет в надежде, что кто-нибудь из его друзей или коллег передумал, и прямо сейчас умоляет вернуться его обратно, но нет. Телефон не то, что не фонтанирует уведомлениями, он и вовсе, кажется, разряжен. Ну да, и за ним Андрей тоже не следит, потому что долгожданный звонок все равно никогда не раздастся.       Кинув телефон на зарядку, Андрей валится в кровать, уже по привычке упираясь взглядом в чернеющий на фоне окна силуэт стула и футболки на нем. Сна ни в одном глазу, не потому что он сегодня не устал, вовсе нет. Просто засыпать в этой квартире каждый раз как испытание, обостряющее все органы чувств до предела. Так он и лежит неподвижно, пялясь в одну точку, пока телефон, наконец зарядившись достаточно для включения, не сигнализирует одиноким уведомлением.       Стянув гаджет с тумбы, Андрей жмурится от яркого света, а потом внимательно вглядывается в экран.       Пропущенный       Миша       Чтобы понять, что происходящее не игра воображения, приходится проморгаться, сгоняя пелену с глаз. Но ничего не меняется. Пропущенный вызов, отмеченный часовой давностью, все так же продолжает висеть, высвечивая Михино имя. Хмуря брови, Андрей заходит в контакты, чтобы проверить номер телефона. И да, это Мишин номер, но такого быть не может. Внезапная дрожь вперемежку с табуном огромных мурашек проходится по всему телу и внутри становится как-то слишком холодно. Дрожащим пальцем Андрей жмет вызов, перезванивая абоненту. На том конце тишина, а потом “Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”. И это правильно. Так и должно быть. Миши нет, и он не может звонить сам, не может отвечать на звонки Андрея, не может ничего. Дослушав обращение до конца и дождавшись, пока телефон сам сбросит набранный номер, Андрей отбрасывает его обратно на тумбочку. Вскакивает с кровати, запихивает ноги в оставленные ботинки и, прихватив с вешалки куртку, захлопывает за собой входную дверь. Ну нахер эту ночевку.       За телефоном Андрей возвращается только через пару дней, когда заезжает переодеться. На экране, помимо бесконечных пропущенных и сообщений от знакомых, высвечиваются еще три пропущенных от Миши. Тело пробивает дрожь, но он только встряхивает головой и чистит историю входящих звонков.       Звонки повторяются еще несколько раз и всегда приблизительно в одно время. Большую часть из них Андрей пропускает, снова забыв зарядить телефон или занятый работой. И лишь однажды звонок застигает его врасплох. Андрей очень долго пялится в экран, не веря заветному:       Вызов       Миша       Но после, кое-как сглотнув ком в горе, поднимает трубку.       – Алло?       На том конце провода тишина. Ни малейшего звука. Ни дыхания, ни шелеста ветра, ничего.       – Миш? – шепчет Андрей, напряженно вглядываясь в темноту перед собой, будто Мишка может каким-то волшебным образом оказаться рядом с ним. На долю секунды ему кажется, что в ответ в трубке раздается какой-то шум, но после снова наступает тишина и звонок сбрасывается. Андрей пытается перезвонить. Он звонит, звонит и звонит. Но в ответ каждый раз: “Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”. Вскоре от пронзительного писка и механического голоса тетки начинает тошнить, и Андрей перестает набирать один и тот же номер, лишь пялится в бесконечный столбец исходящих с именем Миши.       Спрашивать людей, не звонил ли им Горшенев, странно. Не только потому, что это невозможно как факт, но и потому, что все сразу начинают смотреть на Андрея так, будто подозревают его в чем-то. Кто-то даже подсказывает номер знакомого психотерапевта, но Андрей только отмахивается, желая умнику самому подлечиться. У него все под контролем. Все, кроме этих звонков. И жизни в целом, конечно.       В один из вечеров, когда Князев неохотно ужинает прямо за своим рабочим местом, телефон снова присылает уведомление.       Миша       возьми трубку       У Андрея еда тут же застревает поперек горла, мешая дышать, а телефон разрывается мелодией, с давних пор стоящей на Мишкином контакте. Первый звонок он пропускает, просто таращась на трезвонящий телефон, но второй принимает, дрожащей рукой не сразу попадая на нужную кнопку. Он ничего не говорит, просто прижимает трубку к уху, вслушиваясь в дыхание, раздающееся по ту сторону.       – Почему молчишь? – наконец раздается знакомый голос, вытягивая из Андрея весь воздух. Пересохшее горло отказывается выдавать хотя бы один звук, поэтому остается только открывать и закрывать рот в попытке сказать что-нибудь. Как-нибудь дать Мише понять, что он здесь, прекрасно его слышит, чтобы тот не вешал трубку и говорил еще и еще.       – Андрюш? – от такого ласкового обращения глаза на мокром месте, при жизни Миша использовал его настолько редко, что сейчас это звучит совсем сюрреалистично.       – Кхм…я здесь, – откашливается Андрей, но голос все равно звучит не громче шепота. – Просто…это правда ты?       – Кто ж еще? – в трубке раздается тихий смешок.       – Но…как это возможно? Ты же…       – Тшш. Давай не будем об этом, да? Лучше расскажи, как ты? У тебя все, ну, нормально?       Снова повисает тишина. Уже не такая напряженная, как раньше, но все же. Просто потому, что Андрею сложно поверить в то, что это все правда. И как у него все может быть нормально, если Михи нет рядом?       – Не нормально. Как может быть хоть что-то нормально, когда ты…когда тебя…Я ведь ужасно скучаю, – дыхание снова перехватывает, сжимая все внутренности и доводя до отчаяния.       – Я тоже.       Разговор идет тяжело. Потому что они будто знакомые незнакомцы, потому что Андрей боится ошибиться и потерять эту невероятную возможность. Приходится часто молчать, вслушиваясь в дыхание по ту сторону провода, и смеяться над неловкими попытками пошутить.       – Где ты, Миш?       – Ты и сам знаешь, – у Андрея по спине проходит дрожь, а на глаза наворачиваются слезы, которые приходится сразу же сморгнуть. Он и правда знает, но так хочется надеяться на то, что прошедшие месяцы – это просто страшный сон, который все никак не хочет заканчиваться.       Андрей чувствует себя счастливым. Пусть не на сто процентов. Потому что Миши нет рядом, но у него есть возможность слышать его голос каждый вечер, каждый вечер говорить ему слова любви и получать их в ответ. Это то, чего Андрею не хватало все это время, то, по чему он безумно скучал, то, о чем он умолял, скуля в подушку, в первые недели. Пусть, если он сошел с ума или впал в кому и все это ему снится. Ему абсолютно без разницы, пока он снова может испытывать эти радость и тепло, которые чувствовал только рядом с Мишей.       Люди, окружающие его, вроде, тоже рады. Они думают, что он наконец-то начал отпускать потихоньку, оживать, думать о будущем. Хвалят его, говорят, что “Миха был бы рад этому”, предлагают свою помощь с вещами и в принципе по мелочам. Андрей слушает, кивает, улыбается, соглашается на все. Но знает, что Миха подобной херне рад бы не был, он был ревнивец и собственник. С добрым сердцем, но такой. Наверное, если бы Андрей забыл о нем так быстро, его бы это задело до глубины души. Наверное, именно поэтому каждый вечер он принимает Мишкины звонки.       “Князев, обещай любить меня вечно, понял, да?” – вопрос, которым он донимал Андрея при жизни и который и теперь изредка мягко шепчет в трубку при свете звезд.       – Скоро я не смогу больше звонить.       – Почему?       – Это тяжело, Андрюх. Думаю, на самом деле, у меня больше не осталось времени, понимаешь?       – В смысле не осталось времени? Разве теперь у тебя не все время этой Вселенной?       – Ахах, походу, нет, блин.       Андрея почему-то так злит этот смешок, так обижает, что с губ слетает едкая гадость, за которую ему сразу же становится стыдно, но слов назад уже не вернешь. Однако, вместо ожидаемой ответной колкости, в ответ раздается лишь тяжелый вздох:       – Извини, – за что Миха извиняется Андрей так и не понимает, но на проводе повисает долгая тишина, нарушенная единожды Мишиным “я люблю тебя”.       На следующий день Андрей почему-то решает поехать на кладбище. До этого он был на могиле Миши всего несколько раз, потому что это лишнее напоминание о произошедшем, о том, что Андрей и в самом деле остался совершенно один. Он сам не знает на что рассчитывает этой поездкой, но заканчивается все хуже некуда. Размазывает его похуже прошлых раз. Потому что снова это напоминание о ужасной потере, об одиночестве, о том, что все эти звонки и сообщения – все это нереально. Все не по-настоящему. Андрей просто выдумал это все и живет в своей счастливой сказочке, когда на самом деле все не просто паршиво, нет, все ужасно. Ему жаль Мишку, себя, их не случившееся будущее и вообще все вокруг. В тот вечер на три подряд звонка он не отвечает, убрав телефон подальше с глаз. На это нет никаких сил. Не хочется разочаровываться еще больше, чем уже есть.       Корил ли он себя с утра? Конечно, да. Он должен быть благодарен за то, что им – Михе и ему – отсыпали еще немного времени в песочных часах судьбы. Дали возможность сказать все, что не успелось, насладиться друг другом напоследок. А вместо этого он так небрежно относится к этому шансу. Ладно он, у него здесь есть жизнь. Какой бы она не была. А что у Михи там? Если это там вообще существует. Какого ему?       Дождаться вечера очень сложно. Весь день Князев не знает куда себя деть, мыкаясь из угла в угол. Не помогает ни работа, ни окружающие его люди. Усидеть практически невозможно, но Андрей с этим справляется и мчит домой, когда все остальные расходятся. С недавних пор дома – в их с Мишей квартире – ему не так неуютно, как раньше. Теперь квартира будто снова наполнена Михиным присутствием, повсюду воспоминания об их совместной жизни: о поздних завтраках, глупых ссорах, совместном творчестве, даже об этих сверхъестественных звонках.       Когда телефон разрывается очередным звонком, Андрей хватает его не глядя:       – Мих? Это ты? Все в порядке?       – Смешной ты, Княже. Что со мной будет-то, а, блин? Уже все случилось. – в голосе у Миши тоска и будто бы даже жалость, которые быстро теряются за наигранным смешком. – А ты? Ты в порядке?       – Да, извини, что вчера не ответил. Я…       – Ну, не ответил и не ответил, чего теперь, – прерывает его Миша, делая вид, будто все и правда нормально. – Знаешь, я хотел сказать, ну, кое-что. Насчет того, о чем мы говорили.       – М?       – Ты должен позвонить мне первым. Ну, чтобы закончить это все, понимаешь, да? – вкрадчиво звучит голос, будто умоляя.       – Но я не могу, Миш.       – Так надо, Андрюх. Ты ведь и сам понимаешь, что это, ну…не должно так быть, короче. Мы оба мучаемся. Ты и я. Это тяжело, блин.       Андрею нечего ответить. Он не хочется лишаться и этого. Если бы он мог, он бы до конца жизни засыпал под успокаивающий голос Мишки в телефоне, смеялся над его шутками и просто радовался тому, что он есть хотя бы там – в телефоне.       – Позвони, когда будешь готов, да? И в этот раз я отвечу.       Он звонит через два дня. Два дня ему приходится себя уговаривать не быть эгоистом и отпустить Миху, но это не просто. Он и сейчас не до конца уверен в том, что делает, но он должен. Ради Миши. Он это заслужил.       В этот раз в трубке вместо тишины и механического голоса наконец-то длинные гудки. Ждать, пока ответят, приходится недолго.       – Ты позвонил.       – Да.       – Глубоко в душе я надеялся, что ты, ну, не позвонишь. Понимаешь, да? Что не готов еще меня отпустить, – улыбка звучит в голосе.       – Я и не готов. Но так нужно, ты сам сказал.       – Знаю, ты зануда.       Судорожный вздох.       – Ну, давай тогда, да? – тишина и снова вздох. – Слушай, ну, это, спасибо тебе. За то, что было. Ты понимаешь, да? За все, короче, спасибо. И что рядом был, и вообще. Я люблю тебя, Андрюх.       – И тебе спасибо, Миш. Ты замечательный. Я буду очень скучать, – шепчет в трубку Князев, поджимая губы, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Чтобы не струсить и не пойти на попятную.       – Эй, Князев, обещай любить меня вечно, да?       – Разве можно иначе? Обещаю, – фыркает Андрей в трубку. Миха как всегда. Но за это он его всегда любил, любит и будет любить. Вечно. Как и обещал.       – А теперь клади трубку, понял? Мне пора.       – Люблю тебя, Миш.       – И я тебя.       Андрей ждет несколько секунд, будто надеется на чудо. На магию в стиле поцелуя истинной любви, но ничего не происходит. Таймер звонка все продолжает отсчитывать секунды окружающей тишины и дыхания на том конце. Андрей делает глубокий вдох и сбрасывает звонок. Вот и все.       Больше ни звонков, ни сообщений. Квартира снова пуста. Но Андрей наконец-то нормально. Насколько это возможно.