Merci d'exister

      Чёрные стены. Тёмные силуэты вокруг. Лица людей не распознать, только очертания. В воздухе стоит гадкий запах. В комнате вроде бы что-то происходит, но свет не включили.       Кровать. На ней лежит тело. Этот человек уже много раз оказывался на постели и обычно не для того, чтобы поспать. Случаи, когда парень мог спокойно провалиться в сон, можно было пересчитать по пальцам.       Его мрачная комната служила ему клеткой, камерой для страданий. А кровать играла свою роль.       Там лежал Жан.       Его серые глаза затуманены. Он видит перед собой пятна.       Были ли это пятна крови на простынях?       Ужасный шум в ушах мешал. Но прекратить это Моро не мог.       Жан не понимал, что творилось… Почему боль растекалась по телу? Она так невыносима. Или, возможно, конечности мальчика онемели. Неужели от большого количества ран? Чёрные пятна перед лицом плавали. Катились и никак не собирались исчезать. Потом они перерастали в серые, а те в свою очередь набирали странные очертания. От этого голова Жана пошла кругом. Он пытался открыть глаза, чтобы яснее что-то увидеть. Однако все попытки заканчивались тщетно.       Но вот Моро начал что-то чувствовать.       Да, руки будто связаны и запрокинуты за голову. Попытаться пошевелить, проверить, способны ли они двигаться — вот какая первая мысль пробежала в голове юноши. Он пытался, но туман и шум прямо внутри черепной коробки не давали целиком сосредоточиться и выполнить действие.       Что-то было не так.       Тёмные стены, наручники и боль.       Всё это приводило к предположению, что Жан сейчас находится в замке Эвермор. Вместе с ужасной командой Вороны. В логове так называемого «Короля» — Рико Морияма.       Стоило этим мыслям обрести своё место в голове, сердце Жана начало биться с бешеной скоростью. Он пытался прийти в себя и понять, верны ли его догадки. Или он снова является защитником чёрной команды? Или ещё учится в институте Эдгара Аланна?       Пятна перед глазами парня, которые все это время никуда не исчезали, окончательно меняли свой цвет на светлый.       Белая пелена рассеялась.       Моро сумел вдохнуть кроху воздуха, но это не помогло успокоить бешенный пульс.       Чёрный потолок. Он осмотрел себя, и действительно, руки сверху над головой крепко связаны. Но в глаза бросилось ещё кое-что. На нём была форма команды Воронов.       На мгновение показалось, будто сердце совсем перестало биться, а горло сдавили тугим кольцом.       Моро повернул голову и увидел того, кого бы не хотел никогда больше встречать.       Рядом у кровати стоял Рико. Он улыбался.       Насмешливо, чрезмерно и кровожадно. Боль людей доставляла ему удовольствие. Он держал в руках нож. Жан хорошо его запомнил. Морияма любил обижать своих жертв именно этим предметом. Откуда у него такая любовь к ним?       Моро было безразлично знать. Но было не всё равно на то, как каждый раз за непослушание или ошибку младший Морияма жестоко наказывал. В один вечер это порезы, кровь, оставляющие неизгладимые шрамы… Но иногда пытки имели и другой характер.       И Жан смирился с этой болью. Он сдался давно.       Но когда-то ещё в его душе теплился маленький костёр надежды на лучшую жизнь. На спасение. Жан Моро сражался до последнего. Он держался достойно и усердно. Однако этого оказалось недостаточно.       Со временем пребывания в Эверморе страсть бороться и восстать против угасла. А надежда бросила юношу. Пять: столько раз Рико передавал Жану по кругу. Только пять, потому что четыре раза Жан шептал: «Пожалуйста, не делай этого со мной».       По какому кругу? Он представлял собой изнасилование, ломание пальцев, сбрасывание с лестницы, истязание Жана водой, избиение за неповиновение и игнорирование его затравленного взгляда.       Жану не давали возможности пропускать тренировки из-за травм. Пусть даже чуть ли не до смерти избитый он должен был выходить на поле. А если при этом играл неуклюже, то новых ран было не избежать.       Двести шестьдесят шесть: общее количество швов, наложенных Жаном через Рико, не считая тех, что были после смерти Кенго.       Тогда Жан сдался. Он не выдержал. Да и никто не выдержал бы. Тогда Моро подчинился капитану. Признал Рико Королем. А Тетсуи — Хозяином.       С тех пор он больше не сопротивлялся и стал послушным.       С тех пор существовали только экси, гнездо, Рико Морияма и боль.       Хотя иногда Жан пытался показать характер, начинал снова бороться, несмотря на прошлые поражения. Но такие восстания подавляли. Или сам Рико, или его собачки из команды. Капитан позволял им делать всё, что заблагорассудится с Жаном. И именно такие моменты парень ненавидел сильнее ножей. Ибо всем им требовалось тело Жана. Они использовали его в качестве подстилки.       Жану было плохо.       Он каждый раз хотел содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать ужасных прикосновений чужих пальцев на себе. Как ни пытался собирать себя по кусочкам после таких вечеров, удавалось это с каждым разом хуже. После того, как он остался один, это стало тяжелым ударом. После того, как Кевин его бросил.       Жан много раз думал о смерти. Она снилась ему и почему-то не в образе палача с косой, но в виде Рико вместе с его любимым орудием.       Только вот он не давал быстро умереть. Делал все медленно, мерзко и страдальчески. Именно так, как свойственно Королю.       Поэтому защитник Воронов пытался завершить свою жизнь, покончив с собой. Но и это сделать не удавалось. Рико ждал в тени и останавливал Жана. Не давал проявить такую ​​слабость.       Ведь это как раз было бессилие.       И сейчас, когда Рико медленно оставляет глубокие узоры лезвием на теле, Жан понимает, что он должен был здесь оказаться. Так было велено судьбой и ничего с этим не поделаешь. Спастись и выйти из этого ада было позволено только Кевину. А ему придется ещё долго вариться в котле вместе с Рико, Тетсуи и Воронами.       Выйдя из ужасных воспоминаний, парень вернулся к реальности. К тому, что происходило сейчас и к тому, что придётся делать потом. На данный момент это приоритетнее, чем какие-то мысли о свободе.       Жан всегда пытался выбрасывать подобное из головы или вообще не думать. Чтобы уберечь себя от столь желанной свободы.       Парень только хотел бы закрыть уши руками, чтобы не слышать мерзости вокруг. Звук лезвия, смех из уст Рико…       Жан хочет, чтобы всё это закончилось. Чтобы тьма накрыла с головой. Но вместо этого боль пронзает шею, медленно спускается к торсу. По бледной коже сочится кровь. С губ юноши срываются мучительные крики, мольбы перестать, закончить пытки.       Королю всё равно на это.       Увлечение и восторг — вот что покоится в чёрных глазах младшего Мориями.       Жан прикрывает веки. Где-то внутри пронеслось мнение, что лучше было б, если б он потерял сознание. Но этому не случиться. Рико не приложит силу и не ударит по голове до такой степени.       Ему нравится, когда жертва находится в «живом» состоянии.       Поэтому самопрозванный король подготовил кое-что другое. То, чем сумел сломать и покорить Жана в прошлом. И то, что действовало в настоящее время.       В команде Воронов есть некий Брайан Рейн. Он являлся гомосексуалом. И именно это рычаг против юноши. Рико не будет заниматься чем-то подобным, но он только «за», когда причиняют сексуальную травму другие люди. Рико натравливал Брайана на беззащитного Жана и позволял делать многое.       И именно сейчас карие глаза устремлены в сторону жертвы. Рейн жаждал и сдерживался, потому что ждал приказа. А капитан упивался эмоциями и раскинувшейся перед ним картиной.       На кровати Моро со связанными руками над головой. Полностью обнажённый, во всех смыслах этого слова. Рассыпанный на крошечные обломки, Жан и не пытался быстро собирать их заново.       Он сломан и готов принять боль, которую нанесёт ему кто угодно. Будь то сам Рико или Брайан.       А Рейн стоял и поедал его глазами. Он не мог подойти, не мог коснуться или наконец сделать то, чего так ждал. Требовалось разрешение. От Мориями. От своего хозяина. Такое покорение было по душе Рико, и он будет воспитывать это в каждом Вороне. Все должны знать своё место. В том числе и Жан.       Главная цель вечера — доставить как можно больше мучений.       Поэтому тянуть с этим не хотелось.       Как только было разрешено, Брайан набросился. По спине француза пробежал табун муравьев.       Для Моро это было несносно — чувствовать его руки на белой, словно мел, коже. Слышать звуки, которые лелись изо рта сокомандующего, те слова, которые говорились Жану. На самом деле, он мог разобрать совсем немногое, потому что в ушах всё еще гудело.       Рико веселился с этой картины. Жан краем глаза увидел кривую ухмылку, застывшую на его лице.       Всё это доводило до точки невозврата.       Ночи с Брайаном, если это можно так назвать, были самыми жестокими для Моро. И Морияма этим пользовался. Он не упускал случая насолить защитнику ещё.       Из-за ошибки на поле, из-за сказанного слова, из-за неуважения к Капитану… причин было так много.       Брайан вдавливает худое тело Жана в матрас, который прогибается со скрипом под тяжестью двух человек. На простынях остатки крови от холодного лезвия. А над Моро разгорячённый враг. Он совсем не жалеет его. Рейн обращается с парнем как с игрушкой, которую ему дали, чтобы поиграть, но он так сильно по ней соскучился, что отцепиться уже не может.       Жан закрывал глаза, но даже за занавесом картинки происходящего пробивались, с издёвкой всё застилая.       С последними толчками всё кончилось.       Стало тихо.       Слишком тихо.       Темнота, никаких изменений. Но почему-то по спине парня пробежал холод. Мерзкий и липкий.       Где-то в стороне послышался отвратительный смех Рико. Он не прекращался некоторое время. Жан кричал перестать, но тот не останавливался. Страх и паника омрачили потрёпанный ум.       Жан видел перед собой стену из чёрного цвета, даже намёка на силуэт Рико не было.       Но вот наконец смех закончился, и послышалось из его уст несколько странное:       — Жан, Жан, проснись!       Тело начало трясти из стороны в сторону. На привязанных за головой руках послышалось какое-то тяготение. Оно тащило за собой, и, в конце концов, перед глазами начало белеть. А онемение в руках как будто понемногу исчезало.       Жан лишился сна. Проснулся и очутился в реальности. Его тело окутал холодный пот.       Первое, что он увидел, был белый потолок. Первое, что он почувствовал — крепкое прикосновение к плечам.       Паника и страх снова накрыли, но что-то помешало им продвинуться дальше. Или, возможно, голос, раздававшийся около правого уха. Моро повернул голову в ту сторону, чтобы понять, в чьих он лапах. И столкнулся с двумя голубыми озерцами.       Они излучали беспокойство.       Что-то в сердце Жана кольнуло. Неужели только из-за этих глаз?       — Жан, я Джереми Нокс, капитан команды Троянцев, ты в Калифорнии. Ты в безопасности, не бойся, всё будет хорошо.       Сколько раз он повторял это?       Вот так сидя, как в объятиях. Жан даже этого не заметил.       Сколько времени прошло?       На прикроватной тумбочке тикали маленькие часы. Почему-то щелчок перехода стрелки был довольно долгим, или это для француза время начало идти очень медленно?       Жан ничего не знал, ведь тонул в глазах Джереми.       Доброта, переживание и понимание. Никакого осуждения, лицемерия и безразличия.       Моро приснился кошмар, который вперемешку с панической атакой, вылился в нынешнее состояние: тремор, грудная клетка глубоко вздымается, а одежда липнет к мокрому от пота телу.       Однако Джереми выглядел готовым подставить плечо и всячески помочь, даже несмотря на растрёпанные пшеничные ото сна волосы, синие потёртые штаны и белую лёгкую футболку.       Удивительно, ведь не это должно было быть у Джереми.       Проблемный Моро со своими кошмарами и добрый Нокс, всегда помогавший ему после припадков. Как будто гремучее чёрное облако и светлое солнце. Две совсем несовместимые вещи. Но они обрели друг друга.       Жан пытался оттолкнуть, нагрубить или всячески игнорировать своего соседа по комнате. Он не хотел показать свою слабость. Не при капитане. Ни за что. Джер не должен видеть, как плохо ему. Потому лучший вариант — игнорировать, притвориться, словно ничего не произошло.       Моро сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить сердце. Сейчас нужно было сходить в душ. Или, возможно, на свежий воздух? Во всяком случае, куда-нибудь… лишь бы подальше от Джереми.       — Ты как? — всё не умолкал Джереми.             

«Reste calme et ignore»*

                    Но это абсурдно! Лицемерие и эгоизм. Как можно каждый раз отталкивать человека, готового помочь? Правило, что построил в своей голове прошлый защитник Воронов, сейчас показалось совершенно тупым.       Голубые глаза. Пшеничные волосы. Капитан. Они находятся в одной комнате. Калифорния. Троянцы. Красно-золотая форма.       Моро пытался обуздать панику именно таким способом. Напоминая себе о новой жизни и друзьях. И в большинстве случаев это помогало. В этот раз тоже. Он успокоился и почти полностью отошёл от ужасного сна, когда туман рассеялся в серых глазах.       — Джер, — несколько хрипло произнес молодой человек.       — Ты как? Всё хорошо? — голос друга был наполнен переживанием. От такого тона под кожей в шрамах всё зашевелилось.       — Да, всё кончилось, я в норме, — торопливо начал оправдываться Жан.       Лишь сейчас парень заметил, что Нокс сидит на коленях перед его кроватью.       Но в эту секунду тепло пальцев Джереми пропало с плеч. Стало холодно и как-то неуютно. Жан захотел повернуться назад, поэтому потянулся за ладонями, но вовремя спохватился и сжал пальцы в кулаки, чтобы не сбросить ещё какую-нибудь глупость.       Он внутри себя выл волком.       Жан и сам не понял, почему так отреагировал, ведь недавно сам пытался чётче расставить границы между ним и командой. Начертить ту линию, по которой проходить будет опасно. Никаких объятий, помощи от Троянцев, жалости в их глазах, походов вместе по магазинам или кафе, просмотра фильмов по вечерам субботы и тому подобное.       Но сейчас есть только Джереми Нокс, который так старательно хочет помочь. И он уже пересёк один пункт из правил Жана, зашёл, куда не следовало. И за это должен быть выгнан прочь, но…       — Ладно, пойди, прими холодный душ, — сказал Джереми.       Он поднял голову и встретился с колкими серыми глазами, обрамлёнными чёрными волосами, торчащими в разные стороны. Капитан опустился чуть ниже взглядом: бледные губы были сложены в тонкую линию.       Даже так он не переставал быть красивым.       Стоп. Стоп. Что за мысли? Это точно не то, о чём хотел подумать Джереми.       Но он решил разобраться с этим потом.       Сейчас важно быть рядом с Жаном, ведь его накрыла паническая атака. И что-то глубоко внутри подсказывает Ноксу, что она была связана именно с Рико и Эвермором. С тем, что пришлось пережить Жану за все эти годы. С имеющимися теперь последствиями: паранойей, кошмарами, атаками, рубцами на коже, кривым носом, пальцами… и страхом, который, как ни старайся, не замаскировать безразличием.       Да, конечно, будет не легко. Придётся пройти долгий путь. Он будет состоять из принятия команды, нового бытия, тренировок. Жану больше не нужно будет ходить в паре с кем-то. Он сможет свободно покидать пределы института, проводить каникулы, где ему вздумается, заведёт больше друзей и кого-то, кто будет ещё ближе. Парень сможет больше не следовать правилам Воронов, не двигаться как все на банкете, одевать ту одежду, которая ему будет по душе.       Придётся искоренить привычки прошлого и начать новую жизнь.       Свободную жизнь.       В нём уж точно не будет места для команды Эдгара Аланна, Тетсуи Мориями, его племянника Рико.       Их заменит команда Троянцев во главе с Джереми. Уж он позаботится о том, чтобы Жану было хорошо, чтобы никто больше не причинил ему боль.       Кран в ванной закрылся, через несколько минут из-за двери показался Моро. Он выглядел устало и как-то разбито. В его серых глазах проступила грусть, с кончиков волос капала вода.       Что-то в сердце Джереми ёкнуло. Наверное, это переживание, он просто не хотел бы видеть Жана таким грустным. Нокс желал улыбки, настоящей радости. Или хотя бы злости. Хоть какой-то эмоции вместо пустоты.       И Джереми Нокс нашёл, каким образом можно с этим бороться.       До самого рассвета парни сидели в комнате и разговаривали на всевозможные темы. За такими байками Жан действительно ожил. Его глаза были не хмурые, светились от шуток. Движения стали свободными и дыхание ровным.       Они оба были счастливы. Каждый по своей причине, находившийся именно в этой комнатушке.