It's her fault – it's almost dawn

Рапунцель вздрагивает и рывком садится на кровати. Снова кошмар. Ей снилась погоня. Чёрная как ночь лошадь, клубы отравленной пыли и ледяные старушечьи руки. Луна размытой каплей размазана по синему небу, её щекочат верхушки деревьев. Почти рассвет. Рапунцель снится домик, спрятавшийся на другом берегу, снятся вороны и вопросительное детское «Мама?» застревает в горле, но слышится на другой стороне реки. Золотые волосы, скрипучие проклятия и холодные руки. Это её вина. Она отодвигается к подушкам и сжимается в комочек, как маленький крольчонок посреди лесного пожара. И знает – мама не придёт. Мама здесь, но она не придёт. Её мать, консумент второго порядка, с безумным взглядом хищника, кровавым ртом и страшной тенью, перебирает её волосы старушечьей рукой, и девочка глушит в себе крик. Она – мамин Цветочек, а цветочки не умеют кричать. Цветочки растут в одном месте всю жизнь, привязанные длинными корнями к земле, и радуют мир, старательно снабжая его кислородом, чтобы хищники могли продолжать свою жизнь. Растения синтезируют Жизнь, но она им не принадлежит. Их роль – передать её дальше как можно скорее. Поэтому Рапунцель закрывает глаза и послушно поёт свою волшебную песенку, чувствуя, как жизнь выходит из неё с каждым взмахом расчёски. Цветы, на самом деле, не слишком интересны для людей. Про них не напишешь эпичную балладу или трогательную трагедию. Что в них? Красивые, яркие дополнения к лугу, который вот-вот истопчат копыта, раздерёт-расцарапает плуг и тяжёлые подошвы. И пахнут они слишком приятно, сладко и приторно, всё равно что живой сахар вдыхать. Гораздо лучше мокрая шерсть, следы от лап и вой на Луну – вот где настоящая драма, такие пьесы никому никогда не наскучат. Даровать Жизнь – пресно, отнимать – интереснее. Рапунцель возвращается в Корону с короткой стрижкой, испуганными глазами и улыбкой трупа. Девочка-Солнце, Принцесса-карамель в сахарно-розовом платье и содранными в кровь пятками. Она видит умиленные снисходительные улыбки вокруг и глаза, в которых почему-то отражается наивный глупый ребёнок, которым можно управлять как захочешь. Дитя улыбается невинно и солнечно, кивая их предрассудкам, и старательно прячет за спиной арбалет и следы железа на запястьях. Она вздрагивает и рывком садится на кровати. Снова кошмар. Голые стены, испачканные красной краской, руки Юджина, стремительно холодеющие в её и страшное, обезумевшее, стареющее лицо. Стены вращаются вокруг неё, потолок врезается в локти, губы Юджина ещё держат последний вздох, а она роняет мать с крыши. Случайность. Ошибка. Неосторожность. Это её вина. Рапунцель теряется в безграничных подушках и покрывалах, утопает в них с головой. Ей почему-то сложно дышать. Возможно, потому что она – цветок. А цветкам, как известно, дышать – преступление. Жизнь они могут только выдохнуть, а вдыхать положено лишь СО2 и ультрафиолет. Принцесса сжимает веки и одеяло, и понимает, что хочет ЖИТЬ!!! невозможного. За окном медленно зеленеет полоса горизонта. Почти рассвет. Говорят, если Солнце взорвётся, то мир узнает об этом только восемь минут спустя. Рапунцель верит. Хотя бы потому что ей отчаянно орут в уши «Рапунцель, ПОМОГИ МНЕ» со всех сторон, пока она хрипит от удушья и слёз, изо всех сил стараясь собрать себя по частям и склеить. Они узнают... ещё 5 минут... Рапунцель вздрагивает и рывком садится на кровати, чуть не ударившись о потолок повозки. Снова кошмар. Ей снится Кэсс с обугленной рукой и дикими вертикальными зрачками, снится их первый выход за стены Короны. Её твёрдые, ледяные, старушечьи руки, грубо трясущие её за плечи, ехидные взгляды и отравленные стрелы, наконечниками целящиеся прямо в зрачки. Снится «Неужели ты настолько наивная, что...» и «С меня достаточно», разрушившее их дружбу. Это её вина. Кэсс посапывает внизу, по-кошачьи свернувшись клубочком, а Солнце роняет свои золотые слёзы, понимая, что оно есть Причина всего, всех бед и несчастий. И завтра оно погибнет в Тёмном королевстве, чтобы сохранить жизнь всему сущему. Рапунцель шмыгает носом и прислушивается к тишине. Кассандра не спит. Скорее всего, даже слышит, что она плачет. Но не приходит. Она здесь, но она не придёт. В этом-то и проблема. Страдая от нехватки воздуха, принцесса вылазит через люк на крышу повозки. Ветер холодит тело, разливая по нему и небу розоватый румянец. Почти рассвет. Говорят, что петь песни про мечты и свободу – слишком по-детски. Рапунцель не спорит. Просто в какой-то момент любой правитель должен побыть немного клоуном, сказать людям, что всё хорошо, поддержать, успокоить. Даже если больно. Даже если от слёз саднят глаза и на тех фонариках хочется удавиться. Даже если тебя пнули под дых, вонзили клыки в шею, выдрали сердце и выпустили кишки, нужно продолжать улыбаться и быть счастливым – по-настоящему. Пусть считают эту улыбку конфетной и глупой, она – улыбка сквозь боль, ветка малины сквозь крапиву, счастье сквозь усталость и неопределённость – остаётся самым сильным оружием. Поэтому добро побеждает зло. Поэтому Рапунцель всё ещё существует. Она вздрагивает и садится на кровати. Снова кошмар. Разрушенное королевство, голубые волосы и ухмылка-оскал. Кассандра везде. Кассандра повсюду. Кассандра больше не Кассандра. «Без волос ты – ничто, нуль без палочки», «Скорее бы ты получила по заслугам», «Ты-наша-судьба», «Ты убила мою мать», «Ты всего лишь наивная принцесска, которая твердо верит, что стакан наполовину полон, даже если в нём — ни капли», «Таких, как ты, здесь презирают». Это её ви... – Красотка?.. Юджин сонно моргает и щурит глаза в полумраке. – Опять кошмар? Его пальцы едва касаются её подбородка, когда он нежно поворачивает её голову к себе. Глаза Рапунцель странно блестят в темноте, губы сводит мелкая дрожь. – Юджин, что ты будешь делать, если солнце взорвётся? – тихо шепчет она. Горло её колышется, словно она набирает всё больше воздуха, но не выдыхает. Фитцерберт, бывший разбойник, видавший виды, смотрит на неё сейчас так нежно и с такой любовью, что Рапунцель становится легче. Невольно. Как будто он украл тот груз, что лежал у неё на плечах минуту назад. Юджин целует её оголённое плечико, пряча улыбку в её коже. – Если бы солнце взорвалось, я вряд ли бы успел что-то сделать... но, если бы у меня было время, я бы запустил в небо все летающие фонарики королевства. И надо бы собрать все пледы замка, чтобы укрыть тебя... – Или сделать замок из одеял, – усмехнулась-всхлипнула принцесса. – Или замок из одеял, – кивнул Юджин. – В любом случае, чтобы ни случилось, знай... Я очень... не люблю мёрзнуть. Рапунцель смеялась и рыдала одновременно, Юджин гладил её лопатки и плечи, прижимая к себе очень крепко и шепча какие-то глупые шутки, как обычно, вместо трогательных монологов. За окном поднималось Солнце, разбрызгивая вокруг свои цитрусовые лучи. Рассвет.