Это снова происходит со мной

-Нет-нет-нет-нет-нет! Не покидай меня! Пожалуйста! - Голос предательски дрожит, срывается на крик. Дрожащий и сломанный, совсем еще юный девичий голосок раздается эхом по пустой комнате, из которой еще недавно вышел человек, что стал причиной ее истощенных и отчаянных криков, которые смешались с мольбами. -Чертова Алдер, ты не можешь снова уйти от меня! Ты слышишь меня?! Я не смогу! Не смогу вынести всего этого без тебя! -Голос срывался, переходил на хрип все больше и больше, но не смотря на это, становился все громче и громче. В нем смешались злость и ненависть, которые пытались скрыть отчаяние. Горло разодрано, но эти душераздирающие звуки не прекращаются, не смотря на всю боль,- Прошу, только не бросай меня!       Кадет не могла разобрать своих криков, единственное понимала, что просит не уходить. Этого ей будет достаточно. Она молит Богиню остановить женщину, вернуть обратно. Но ее никто не слышит, кажется даже не пытается этого сделать. Ее генерал опять ушла, не остановилась, слыша крики пропитанные отчаянием и болью, не осталась утешить или успокоить, бросила, как тряпичную куклу. Так Талли себя и чувствовала. Как поношенная кукла к которой возвращаются и пользуются когда хозяевам это угодно.       Ноги дрожат и не выдерживают, она падает на колени, не чувствуя под собой твердого холодного асфальта и маленьких осколков стекла от разбитой керосиновой лампы, что впиваются ее нежную, белоснежную кожу, даря новые маленькие, но глубокие царапины, проливая горячую кровь, которая также остается незамеченной. Внутри все сжимается с невероятной силой, приносит дискомфорт и распространяет колючую боль, от которой хочется кричать во все горло, чтобы кто-нибудь обязательно услышал и в ту же секунду избавил от этого отвратительного чувства внутри, освободил от оков, казалось бы вечной боли, зародившейся в грудной клетке после ухода смысла ее жизни. Обида небрежно срывает с нее кожу невидимым скальпелем. -Ты не можешь так просто уйти! Только не снова!       Крейвен хватается за свои рыжие волосы и яростно пытается их вырвать, принося себе еще больше боли. Но боли нет. Она как будто под анестезией, совсем не чувствует физической боли, лишь ту, что сейчас разрывает ее изнутри, сжигает до тла плоть, заставляя кровь закипать и причинять себе еще больше боли. Со всей силы впиваясь ногтями в свои плечи, она проводит ими до самых локтей, не ослабляя свою хватку, предпринимая еще одну попытку, перекрыть бушующую боль внутри себя, безжалостно и кровожадно вырывая из себя последние силы. -А-а-а-а!! Нет! Пожалуйста! Вернись!- Наверное, это не сравниться ни с чем иным, как со своей собственной смертью. А как еще описать это? Каждый такой момент мы умираем и возрождаемся снова. Или не возрождаемся. Спичка второй раз не загорится... Просто хочется иногда закрыть глаза и окунуться в темноту и мрак, что укроют и спрячут от собственной бури внутри, что подарят настолько желаемое спокойствие. -Мне больно! - Ее крик уже не кажется криком, лишь жалкое и разъяренное рычание, что отдается болью во всем теле. Все вокруг, как будто давило на нее. -Вернись-вернись-вернись. Вернись ко мне, прошу... - Эти стены надвигались, желая раздавить хрупкое трясущееся от рыданий и холода тело. Собственные руки медленно обвились вокруг талии, обнимая, пытаясь согреть. Пальцы цеплялись за военную форму, как за спасательный круг. А слезы все так же оставляя за собой мокрые, горькие, следы на щеках, что блестели при слабом, но теплом свете разбитой, но еще горящей керосиновой лампы, разбиваясь падали на грязный и пыльный асфальт. -Пожалуйста, Сара... Вернись. Мне так больно, - Шепот, обволакивающий разум, но так режущий слух в приторной тишине, разбавляемой тихими всхлипами, - О, Богиня, мне так больно...       Голова ходила полным кругом, а глаза бегали по всей комнате. Темнота окутывала юную ведьму и укрывала, пряча ото всех, только не от самой себя. Тишина давила, и Талли взвыла, тихо, скуля от непрекращающейся, нарастающей, ноющей боли, жалобным шепотом прося Богиню, чтобы эта пытка прекратилась.