***
Через несколько дней слова Гирана возвращаются к нему, звеня едкой нотой, как голос в его голове. «Люди, которым я не гожусь в подметки, да?» - Линчеватель дышит, блокируя особенно жестокий удар злодея, с которым он столкнулся. Мужчина низко произносит: «Ты игнорируешь меня, засранец?» «Интересно, кто, по его мнению, мог бы тогда.» — бормочет Мидория, ударяя концом своего посоха в диафрагму мужчины. Парень спотыкается, быстро дыша. Он спотыкается о собственные ноги, падая на задницу. Причуда этого человека позволяет ему укрепить свои руки, но пока Крысолов держится вне досягаемости всех его ударов, его причуда почти неэффективна. Злодей пытается подняться, но линчеватель мягко прижимает трубку к его горлу, удерживая его на месте. — «Скажи,» — говорит Мидория, на этот раз напрямую обращаясь к мужчине, — «ты знаешь что-нибудь о группе якудза под названием «Восемь заповедей смерти»?» Он сглатывает. — «Про что ты, черт возьми, говоришь?» Изуку вздыхает: «Значит, ты тоже не знаешь, да?» - Линчеватель смотрит на него сверху вниз, наполовину остекленевший взгляд в его глазах. - «Не очень я удачлив.» После вызова полиции, он убегает на крышу, чтобы наблюдать за человеком издалека, когда несколько машин останавливаются перед связанным преступником. Издалека он не может разобрать ни одного из их лиц, но узнает характерную фигуру детектива Цукаучи. Узнав об их связи, Мидория уже никогда не сможет разглядеть сходство Рео и фигуры детектива. Он в простой рубашке на пуговицах, с закатанными до локтей рукавами и тем же темно-синим галстуком, который он всегда носит, завязанным вокруг воротника. «Это единственное, что у него есть?» — бормочет Мидория, используя свои руки как имитацию бинокля. Наомаса переводит взгляд вверх, осматривая крыши близлежащих зданий. Он щурится на утреннее солнце, подняв руку ко лбу, пытаясь хоть немного его загродить. — «Еще нет и одиннадцати,» — бормочет мужчина, — «как он не утомился? Он никогда не спит, а значит, и я тоже».» Линчеватель ныряет от края крыши, быстро переодеваясь в то, что он может надеть в додзё, пока полиция приступает к работе внизу. Он кладет трубку и рюкзак на крышу заброшенного здания в нескольких кварталах отсюда, всего в нескольких крышах от додзё.***
Изуку срывает маску с лица, запихивая ее в карман, прежде чем ворваться в парадную дверь додзё. Джи-у ждет его внутри. — «Мидория, ты опоздал.» Мальчик снимает туфли у двери. - «Только на минуту». «Опоздал, Мидория.» — повторяет Джи Ву. Он застенчиво улыбается женщине. — «Пробки на дороге были ужасны?» «Ты ходишь пешком.» - Мальчик открывает рот, чтобы снова ответить, но Чи Сэнсэй перебивает его. - «Иди разогревайся. Сегодня ты сражаешься с Гамоном, так что хватай посох, как только закончишь, и встреться с ним на втором коврике». Мидория вздыхает и направляется к другим ученикам уже в середине разминки. - «Хай~» Он занимает место рядом со своим спарринг-партнером на весь день. - «Утречко.» Старший мальчик застенчиво улыбается ему. — «Опять опоздал, Мидория? Ты ведь знаешь, что это четвертый раз за месяц.» Изуку отвечает на улыбку своей дерзкой ухмылкой. — «По крайней мере, я не пропустил ни одного дня. Из-за чего ты опять пропустил целую неделю?» Мальчик издает тихий смех. - «Ну, я не собирался пропускать поездку в Америку». Гамон Хасуки был на год старше Мидории, хотя Чи-сенсей начала учить его пользоваться посохом бо только через год после Мидории. Но мальчик воспринял это легче, чем обычные уроки тайского бокса. Он был ниже всех остальных в их возрастной группе, даже ниже самого Мидории. Но его ни в малейшей степени нельзя было недооценивать. Зеленоволосый мальчик стал лучше драться с тех пор, как начал свою работу линчевателя. Но, даже несмотря на это, он не мог сравниться со старшим мальчиком, когда у Гамона под рукой был посох бо. Джи-ву машет двоим, чтобы начать спарринг, и Гамон немедленно переходит в наступление, Изуку вынужден защищаться от его нескончаемого натиска ударов. Сердцебиение Мидории учащается, адреналин пульсирует. Посох Хасуки болезненно шлепает по обнаженным частям тела пятнадцатилетнего подростка, от ударов обязательно остаются расцветающие сине-фиолетовые синяки. Он блокирует удар, направленный в его левый бок, и еще один, собирающийся врезаться ему в колени, когда Гамон разворачивается, пытаясь отстать от младшего мальчика. В голове пятнадцатилетнего подростка бушует вихрь, ревущий способами противодействовать движениям Хасуки. Он отчаянно пытается не позволить мальчишке нанести еще один удар, мысли линчевателя бурлят, буря в его голове нарастает до крещендо. Брови Гамона сосредоточенно нахмурены, он изучает каждое движение соперника и использует любую возможность, чтобы нанести ему удар.***
Джи Ву наблюдает за ними издалека. Боевой стиль Мидории изменился за последние несколько месяцев, и женщина не была уверена, улучшение это или нет. Профессиональные додзё, подобные ее собственному, не допускали того, что большинство называло «смертельными ударами». Они считались неспортивными и строго запрещались из-за того, насколько опасными они могли быть. Из-за этого многие ее ученики отвыкли защищаться от таких ударов, так как для этого просто не было причин. Но стиль Мидории изменился так, как он начал защищатся от таких ударов, как будто он ожидал, что его противники прибегнут к таким методам всякий раз, когда для этого представится возможность. Она и сейчас видит, как яростно мальчик оберегает свою голову и другие жизненно важные органы, словно это не просто спарринг, а борьба за свою жизнь.***
Отчаяние переполняет его. Ни один из ударов Хасуки не является особенно опасным, но Гамон изматывает его меньшими ударами, а травмы накапливаются, как очки в видеоигре, несмотря на то, что он держит себя в руках. Мидория чувствует, как его форма тайского бокса ускользает, уличные бои заполняют пробелы. Не попасть под удар. Не попасть под удар. Мидория блокирует удар справа, и посохи издают деревянный лязг, который звучит отчетливо металлическим в его голове. Его хватка смещается вниз, превращаясь в положение, больше похожее на бейсбольную биту. Не попасть под удар. Не попасть под удар. Взгляд Мидории устремляется вверх, высматривая лазейку. Не попасть под удар. Не попасть под удар. Он прицеливается и замахивается в голову. Не попасть под удар. Не попасть под удар. Он видит, как расширяются глаза Гамона, а вместе с ним и его собственные. Но слишком поздно выходить из игры. Мидория успевает только крикнуть: «Ложись!» Гамон делает это, трубка пролетает над головой старшего мальчика по плавной дуге. Изуку спотыкается, роняя посох. — «Т-ты в порядке?» Голос Чи Сэнсэя перекрывает кровь в ушах. - «Мидория! Что это было!?» - Хасуки смотрит на него широко раскрытыми глазами. «И-извините. Мне жаль. Я не… я не думал.» - Руки Изуку дрожат. - "Я ранил его." «Все… все в порядке, Мидория,» — говорит мальчик, вставая с трясущихся колен, — «я в порядке.» «Я мог тебя убить.» «Гамон,» — черноглазая женщина останавливается рядом со старшим мальчиком, — «ты в порядке?» Он кивает, вытирая руки о шорты. - «Ага. Я-я в порядке.» Убедившись, что с другим учеником все в порядке, женщина бросается на Мидорию, в ее смольных глазах кипит огненная смола. Она хватает его за руку и тащит к своему маленькому кабинету. Это грязная комната, тускло освещенная и плохо обставленная. Она оборачивается к нему, как только за ними закрывается дверь. - «Зачем?» - это единственное слово, которое выходит из ее уст. «Я…» — его голос дрожит, — «я не знаю.» Ее веснушки горят неоном. - «Это то, что ты должен знать лучше, чем пытаться даже попробовать, Мидория. Поэтому я хочу знать, зачем». - Он сжимает кулаки, злясь на себя за то, что позволил чему-то подобному промелькнуть в его голове. Весь смысл того, что он стал линчевателем, состоял в том, чтобы защищать невинных людей. «У меня нет оправдания.» — шепчет мальчик. «Мне не нужно оправдание, Мидория,» — огрызается Джи-у, — «мне нужно объяснение. Где ты вообще додумался использовать посох так?» «Я просто… Я попал в драку и искал лазейку, чтобы положить ей конец. И я…. Я увидел и воспользовался ей». «На этот раз тебе повезло.» - В его голове открывается пасть, слова проносятся сквозь его разум, как змеи. Они кусают каждую часть его обнаженной плоти, закачивая яд в его вены. И на этот раз он позволяет им, впускает яд, позволяет ненависти к себе захлестнуть его, как поток. Его темп замедляется на гоночной трассе его жизни, когда он наблюдает, как несколько размытых фигур проходят мимо него с насмешками на губах. «Он даже не пытался тебя убить,» — шипит голос, сжимая клыки в чеширской ухмылке. - «Интересно, что ты будешь делать, когда кто-то действительно попытается это сделать? Убить, прежде чем убьют тебя?» - Его кислая улыбка обостряется, превращаясь во что-то гораздо более садистское. - «Интересно, как бы ты справился с тем, чтобы стать убийцей?» Он скрипит зубами, стыдливо глядя вниз. На ипподроме он тормозит до полной остановки. «Мидория, посмотри на меня.» - Голос Чи Сэнсэй по-прежнему такой же жесткий, но в нем есть тепло, которого не было раньше: «Ошибки случаются, ты не первый, кто слишком увяз в драке. Но это тип ошибки, которую нельзя позволить себе сделать дважды. На этот раз с Гамоном все в порядке.» - Она делает глубокий вдох, веснушки тускнеют. «Но,» — шепчет Изуку, кусая губу, — «он был на волоске.» Брови Джи Ву приподнялись. — «Иди домой, Мидория. Отдохни остаток недели. Соберись. Увидимся в понедельник, хорошо?» Он неохотно кивает. - «Мне жаль.» «Я знаю.»***
Наомаса сопротивляется желанию провести рукой по волосам, останавливаясь возле знакомого додзё. Он не планировал заходить сегодня, но Крысолов затащил его в этот район, и он не видел смысла не убрать его с дороги. Цукаучи заглядывает в передние окна. Сюда ходит друг Рео, не так ли? Детектив бросает взгляд на список на соседнем сиденье, читая все имена, которые им осталось отметить. Наомаса пощипывает переносицу. - «Я надеялся, что Сотриголова сможет дать нам больше информации. Слова Крысолова о том, что он мог быть одним из его учеников, не обязательно означают, что он подал заявку в UA, просто это место, куда бы он хотел поступить, если бы ему представилась такая возможность.» - Мужчина прислоняется головой к рулю. - «Но какой начинающий герой не пошел бы в UA, если бы ему представилась такая возможность. Теоретически это хорошая информация,» — бормочет мужчина, — «но она не обязательно приведет нас к чему-либо.» - Вздох срывается с его губ, когда он поднимается и вылезает из своей патрульной машины. Он идет к входной двери, толкая ее. Джи Ву замечает его краем глаза, поворачиваясь к нему. - «Детектив Цукаучи». «Чи-сан, извините, что зашел без предупреждения. Приятно снова вас видеть,» — приветствует женщину Наомаса. — «Я надеялся, что смогу поговорить с двумя вашими учениками, Гамоном Хасуки и Мидорией Изуку. Я хотел задать им несколько уточняющих вопросов». Руки Джи Ву скрещены, женщина устало вздохнула, глаза закрылись. Она отказывается от любого приветствия. - «Гамон здесь, но я уже отправила Мидорию домой сегодня пораньше, он плохо себя чувствовал». - Ее веки приоткрываются, черные глаза вонзаются в мужчину. — «И, детектив. Я понимаю, что вы пытаетесь делать свою работу, а этот линчеватель, который бегает вокруг, доставляет вам проблемы. Но я также стараюсь делать свою работу. Если вы хотите поговорить с кем-либо из моих учеников, то это должно быть за пределами моего додзё, в их свободное время и с разрешения их родителей». Глаза Наомасы лишь слегка расширяются, прежде чем он понимающе кивает. - «Конечно. Кажется, я забылся, слишком увлекся попытками сузить круг подозреваемых.» - Мужчина опускает голову. - «Я сожалею об этом, я приберегу интервью для более подходящего времени и места». «Спасибо.»***
Мидория пробирается к квартире Рео после того, как забрал свое снаряжение линчевателя, его глаза остекленели от возможности того, что могло произойти. Его внутренний голос кружится, взбиваясь, как расплавленная смола. Он извергает оскорбления, которые он слышал много раз в прошлом, но каждое из них открывает новые раны и переделывает старые. Он тихо стучит в окно Цукаучи, впервые не решаясь побеспокоить его. Рео открывает окно, удивленный, но тем не менее приветливый. — «Мидория,» — кажется, он сбит с толку. — «разве ты не должен быть в своем додзё?» Вместо ответа мальчик выплевывает слова, которые засоряли его разум. — «Я чуть не убил человека.» Глаза Рео расширяются. - «Что?» «И это был даже не злодей, это был кое-кто из моего додзё. Мы просто спарринговали». Цукаучи осторожно подводит мальчика к его кровати, позволяя ему говорить без перерыва, пока он тащит стул рядом с собой. Он молча слушает, ничего не говоря, ожидая, пока пятнадцатилетний закончит свой рассказ. Мидория заканчивает это тихим шепотом: «Я чуть не убил его». Рео мягко кивает. — «Но он в порядке.» «Но я чуть не убил его, Цукаучи.» «Но ты этого не сделал.» «Но я почти сделал это.» — настаивает младший. «Но ты этого не сделал,» — твердые, окончательные слова Рео, — «ты даже не причинил ему вреда, Мидория. Мне кажется, что он причинил тебе больше вреда, по крайней мере, достаточного для того, чтобы ты вот так впал в режим боя или бегства. Я имею в виду, просто посмотри на раны на своих руках, чувак.» Мидория не смотрит на них. - «Дело не в этом.» - Его брови сведены вместе, глаза отчаянно ждут, чтобы старший мальчик понял. Рео вздыхает: «Ты прав. Не в этом дело. Дело в том, что ты пытаешься заставить меня сказать тебе, что ты ужасный человек, потому что твой учитель этого не сделал.» Глаза Мидории расширяются. - «Что… это не так!» «Ты чуть не поскользнулся, ты чуть не поранил кого-то. Ты злишься на себя, но больше ни на кого, ни на этого Гамона, ни на твоего учителя. Итак, ты обратился ко мне, потому что я единственный, кто знает твой секрет, и ты думаешь, что поэтому все остальные на тебя не злятся.» - На этот раз Рео отчаянно хочет, чтобы Мидория понял. - «То, что произошло, было несчастным случаем, Мидория. Вот почему никто на тебя не сердится. С началом лета ты увеличил свои часы линчевателя. Если ты так отчаянно хочешь наказать себя, тогда сократи их». Изуку хмурится. - «Какое это наказание для всех, кроме людей, которых я пытаюсь спасти!» «Просто… какое-то время сосредоточься на чем-то, что не связано с борьбой». — предлагает Цукаучи, умоляя его. — «Попробуй провести разведку по делу о пропавших без вести, над которым ты работал, и прекрати короткие утренние патрули, прежде чем идти в додзё. Вероятно, это одна из причин, по которой все это испытание вообще произошло». Мидория молчит. «Твои мысли застряли на «линчевателе», верно? Так что все, что нам нужно сделать, это вытащить тебя из этого». - Цукачи оглядывает комнату, возвращается к своему столу. — «Э-э, это может помочь, а может и не помочь. Но в любом случае это выкинет тебя из головы. И, кто знает! Может быть, эти тактические палочки, которые я сделал, помогут. Кстати, я их закончил.» - Рео улыбается младшему. - «Это не то, что ты используешь в додзё, верно?» Мидория неохотно кивает. - «Ага. Я узнал некоторые основы только от одного из друзей Чи-сенсей, который некоторое время назад посещал додзё. Они показались мне интересными, поэтому я несколько месяцев изучал, как их использовать на Ютубе, прежде чем приступить к делу как линчевателями». Рео приподнимает бровь. - «Ты научился их использовать по урокам из Ютуба?» «Стойки и прочее не были чем-то новым. Мне просто нужно было научиться эффективно ими владеть». Ухмылка Цукаучи становится шире, он стаскивает два одинаковых оружия со стола и передает мальчику. - «Осторожно, люди могут подумать, что ты хвастаешься». «Э-это не так!» - Линчеватель бормочет, застигнутый врасплох. Черноволосый мальчишка лукаво улыбается. — «Я знаю, Мидория.» Изуку фыркает, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку сквозь притворное негодование, когда осторожно берет оружие, зачарованно изучая его. — «Как ты это закончил так быстро?» «Сейчас лето. Я мог бы буквально сделать что-нибудь за несколько дней, если бы задумался. В любом случае, у каждого из них есть кнопка на ручке, к которой легко получить доступ, но достаточно сложно нажать туда случайно». - Рео крутится на своем сиденье, поворачиваясь к своему рабочему столу, чтобы отодвинуть несколько вещей в сторону, когда пятнадцатилетний подросток находит одну из кнопок, о которых упоминал Цукаучи, и нажимает ее. Мидория выругался, немедленно роняя тот, что был в его левой руке, сжимая пальцы. Смех просачивается в его голос: «Пробирает до мурашек!» Рео поворачивается с неудивительной ухмылкой на губах. - «Конечно, ты бы уже успел убить себя электрическим током. Теперь, если ты позволишь мне закончить…. нажатие одной кнопки активирует оба джойстика, если они находятся на расстоянии шестидесяти футов друг от друга. Итак, у тебя, вероятно, был один из них не тем концом. Я заметил, что когда я впервые посмотрел на твои перчатки линчевателя, мне показалось, что ладони покрыты чем-то вроде синтетического каучука, чтобы облегчить захват. Это означает, что что-то подобное не должно быть проблемой для тебя, пока они у тебя. Но на всякий случай я покрыл нижнюю четверть палочек резиновыми накладками, чтобы тебя не ударило током, если по какой-то причине не надеты перчатки. И внизу есть переключатель, чтобы деактивировать функцию «два вместо одного», если хочешь». Мидория осторожно поднимает упавшую палку, на этот раз хватая ее за резиновый конец. «У каждого разряда примерно такое же напряжение, как у полицейского электрошокера. Из-за этого я внедрил функцию безопасности, обычно, если ты нажимал бы на кнопку и касался одного человека обеими палками одновременно, это было бы похоже на удар двумя полицейскими электрошокерами, что может быть рискованным делом. Но при этом, если связь активна, они будут посылать только половину вольта от каждого, если они находятся ближе чем в пяти футах друг от друга, так что в общей сложности 1200 вольт, если ты получишь удар обоими. Имей в виду, что из-за этого в них достаточно энергии только для четырех полных шотов или восьми половинных шотов. После этого они будут действовать как обычные тактические палочки, пока ты их не зарядишь». Мидория присаживается на край кровати подростка, совершенно завороженный. «Если связь активна, то между нажатием одной кнопки и срабатыванием другого джойстика обычно возникает трехсекундная задержка сигнала. И эта задержка может колебаться до пятнадцати секунд в зависимости от того, насколько далеко они друг от друга». Пятнадцатилетний подросток откладывает оружие, чтобы взять маленькую коробочку, которую ему вручает Рео. «Это зарядное устройство. Я старался сделать его максимально незаметным и простым в использовании, поэтому все, что тебе нужно сделать, это вставить их и оставить, и они должны быть полностью заряжены в течение двадцати четырех минут. Итак, примерно один полный заряд каждые шесть минут. Коробка также может генерировать собственное электричество, поэтому никаких плагинов не требуется». Глаза Мидории сверкают в благоговении. — «Ты действительно все продумал, да?» Цукаучи улыбается ему. - «Если я этого не сделаю, то это сделает кто-то другой, и мы не можем допустить, чтобы это произошло, не так ли?» «Спасибо…» — рискнул Мидория, — за то, что отвлек меня от всего. Ты был прав.» Рео фыркает. — «Конечно, я был прав.» Фраза «для этого и нужны друзья» приходит на ум мальчику и кажется само собой разумеющейся. На гоночной трассе Мидория делает шаг вперед, и еще. Он выбирает темп, бег трусцой, бег, спринт. Пока он не вернется к тому темпу, который он когда-то держал. Солнце в его груди горит ярко, сияя, как никогда прежде. Но, в его голове раскрывается пасть, шипя ему на ухо.Не похоже, чтобы ты знал ответ на этот вопрос. Ты настолько ничтожен, что даже те, кто у тебя был, изменили свое мнение такой бесполезный, что даже твой отец бросил тебя.
«Он не бросил меня.» — шипит Мидория в ответ, хмурый взгляд становится на место. Цукаучи в замешательстве поворачивается к нему. - «Что?» Глаза Изуку расширяются. - «Н-ничего! Просто разговариваю сам с собой!» - Он умудряется издать неловко тихий смех, который никак не снимает тревогу, поселившуюся в янтарном взгляде Рео.