Эндос. Драбблы про персонажей

— Он умер, дорогой. Слова прабабушки как будто не дошли до мальчика. Он смотрел на ее реакцию: поджатые губы, рука, убирающая волосы за обрезанное ухо, бегающие глаза. Он искал ответ в родном лице: что же значит «умер»? — …Мне очень жаль, — эти слова были выдавлены, но все еще не имели никакого смысла для Вовы. — Что это значит? Ему нужно отдохнуть? — неясность порождала страх, маленькие ручки, в которых будто спал фелес, затряслись. — Покормить?.. — Нет, он ушел. Насовсем, — почему-то этот разговор сложно давался старой женщине. Она поднялась из своего кресла и медленно побрела к выходу из дома. — Он там, где твои бабушки и дедушки, и нам нужно его похоронить. — Что я сделал неправильно? Морщинистая рука мягко взяла его за плечо и повела к выходу. Для такой старой женщины это был слишком привычный процесс, настолько, что ей не казалось нужным ответить на вопрос мальчика. Все было сделано правильно, насколько это было возможно, но не имело смысла изначально. Лори, фелес, что покоился в мальчишеских руках, был обречен с самого начала. Его писк растрогал Вову, и, как бы прабабушка ни сопротивлялась уговорам, дети бывают очень настойчивы. Она знала, что так это и закончится, но хотелось верить в чудо. Когда правнук кормил и поил питомца с рук, когда делал ему импровизированное гнездо, когда читал про лечебные травы, так хотелось верить в чудо. Что вот сейчас ожидаемое не случится. Фелес окрепнет и будет верным другом мальчика. Но смерть всегда приходит, когда настает время. — Смерть — это то, что случается вне зависимости от наших стараний, а иногда и вопреки им. Он болел, ему было плохо, но теперь ему станет легче. Хоронить кого-либо в саду ей всегда казалось наиболее уместным. Здесь был покой, и уже бесчисленные существа находили свое последнее пристанище под ее сиренью. Маленькая лопатка, предназначенная для того, чтобы сажать цветы, а не рыть могилы, лежала в руке удобно и привычно. И вот маленькая аккуратная ямка — она казалась даже уютной. Нет, с каждым разом не становилось легче. — Положи его в ямку и закопай, или, может… — Его зовут Лори! И он просто спит, ты все не так поняла! — голос сорвался, в глазах смешивался ужас и горе: как ему не хотелось верить в происходящее и как это разбивало сердце — но гнев был абсолютно понятен. Столь естественный процесс трудно принять тем, кто остается жить. Не потому что жаль ушедшего, нет. Жалко себя, что больше не будет времени вместе. Абсолютное ничего в том месте, где могли быть светлые воспоминания. — Да, Лори, но он не спит, Вовочка, он больше не дышит и сердце его не бьется. Это смерть, — ком подступил к горлу: скольким она это говорила на разный лад за свою неприлично долгую жизнь? — И, может, хорошо, что он выглядит как спящий. Это покой. Отдай Лори, я тебе помогу… Наконец-то слова дошли до цели, но уверенности ребенку это не прибавляло. Он мешкал, прижимал фелеса к себе, а потом прикладывался к его грудке ухом, стараясь услышать хоть что-то, хоть какой-то шум, но нет. Прабабушка была права, как и всегда. — Похоронить — значит закопать в землю, да? — эта перспектива почему-то ему не нравилась: разве умершие не просто исчезают? — Да, закопать и попрощаться, навсегда, — старая эльфийка с особой нежностью взяла животное из рук правнука: страшно было совершить лишнее движение и ранить его еще сильнее, чем его ранит такой опыт. — Но закопай его сам. Закапывай и говори что-то хорошее о нем, ладно? Это прощание. Ребенок с опаской подошел к лунке, взял горсть земли и опустил. Нет, в первый раз ком не дал ему ничего сказать. Прабабушка кивнула. Вторая горсть, вдох. — Ты очень красиво чирикал. Третья. — У тебя были красивые перья. Четвертая. — Ты… ты стал настоящим… моим… Нет, не сможет сказать. Сжав в руке горсть земли, он заплакал еще сильнее, слезы обжигали кожу щек. Надо собраться, он должен… — …моим другом! Больше он не мог. Тело Лори скрылось под слоем земли, прабабушка помогла и уравняла землю, а после прижала правнука к себе. Старое платье намокало от слез ребенка, но пусть плачет, пока может. Она больше не могла никого оплакать. — Это цикл, Вова, цикл, который пройдет каждый, и он необратим. Смерть — это прощание навсегда, но это не конец. Отдав себя земле, он даст сил дереву, под которым похоронен, дерево придет и объест корова, ее молоко напитает теленка, теленок вырастет и даст новую жизнь, которая пройдет похожий путь. И так по кругу. И я умру, и ты, но это надо просто принять.

***

Сердце было важным компонентом, как, в общем-то, и мозг. Парня, что погиб столь молодым, было жаль, и, может быть, было странно инициировать такие скорые похороны, но для обряда нужны органы как можно более свежие. Странно, но, кажется, они и не пахли вовсе, или он привык к запаху смерти и разложения? Все было готово, выдох. Нежный поцелуй в лобную кость голого черепа. — Тебя я смерти не отдам.