Полевые цветы

Велосипед весело катил по узкой дорожке вдоль поля, засеянного пшеницей. Дон напевал под нос любимую песенку о лете и новых приключениях, и немного щурился от яркого солнца, бившего прямо в глаза. Он остановился, надвинул на глаза широкие очки с темными стеклами и снова отправился в путь. Высокая трава щекотала ноги, а короткие шорты почти насквозь промокли от обильной росы. Утренние лучи солнца, отражаясь от большого фонаря, скакали впереди велосипеда озорными разноцветными зайчиками. Ветерок приятно холодил кожу и лохматил темно-русые волосы Дона. Тонкие колоски пшеницы золотились от каждого порыва ветра и, казалось, по всему полю разбегались в стороны волны из чистого золота. У края этих волн, там, где начиналась опушка с низкорослыми деревцами, Дон затормозил, кое-как бросил велосипед у молодой березки и заторопился по пологому склону вниз. Здесь на маленькой полянке росли ее любимые цветы — огромные ярко-синие, как ее глаза, васильки и кипельно-белые ромашки с крупными лепестками. Обратно Дон старался ехать медленно, боясь ненароком повредить букет. Но счастье переполняло его и прорывалось наружу, навстречу ветру и солнцу. И он начинал быстрее крутить педали и почти влетал на вершины небольших холмов и также стремительно несся под горку. Букет, едва перетянутый тонким прутиком, трепало в разные стороны, и когда из него совсем уж сильно начинали сыпаться лепестки, Дон сбивал скорость и снова чинно тащился по дороге к городку. Ему удалось проехать никем незамеченным по главной улице и свернуть в узкий тупичок. Здесь он приставил велосипед к выбеленной стене дома и, обойдя его кругом, оказался в небольшом палисаднике. Стараясь ступать неслышно, Дон подошел к раскрытому окну, прикрытому лишь тонкими воздушными занавесками, и осторожно положил на широкий подоконник изрядно помятый, но не утративший красоты букет. И тут же увидел на подоконнике, придавленную мелким розоватым камушком, сложенную вдвое полоску белой бумаги. Дон, краснея, смял ее и спрятал в карман, потом спотыкаясь, неловко выбрался обратно в тупичок и как можно быстрее работая педалями, покинул коварное место. Когда он видел юную особу, живущую в этом доме, то всегда впадал в какой-то дьявольский ступор и начинал заикаться или нести несусветную чушь. Но Дон не терял надежды, что однажды скажет о чувствах открыто, а пока вставал раньше всех в городке и спешил на заветную полянку. Было в этом что-то из прошлых времен и старинных романов, когда еще пели под окном серенады, а свои чувства хранили в тайне, как самое ценное на свете сокровище. Бумага, смятая в нагрудном кармане, жгла не хуже огня. Спрятавшись в укромное место, он дрожащими пальцами развернул записку. «Спасибо за цветы, они весьма милы, должно быть так же милы, как и вы, мой таинственный поклонник. Жаль только, что вы скрываете свое лицо. Однако, смею надеяться, на ежегодном празднике цветов вы сможете раскрыться мне, как и я - вам», было написано красивым легким почерком. Дон снова покраснел до корней волос, потом бережно сложил записку и убрал в карман. До праздника оставалось всего два дня, то есть целая вечность. Или всего два букета из полевых цветов.