Всё, что захочешь

      — Да, давай, – слышит в спину слова Димы Антон и заходит в комнату.       Он сразу же подходит к шкафу, чтобы переодеться, ведь у кого-то руки из жопы, и он пролил на себя томатный сок, пока пытался сделать Кровавую Мэри по рецепту своего парня.       Открыв шкаф, он думает, что должен был заорать как резаный, ведь в его шкафу стоит сам Арсений Попов, известный как:       1) Парень Антона, соответственно, о котором знает только сам Арсений Попов и Антон Шастун, ну, и кошка Антона - Хавьера, которая любит подглядывать;       2) Известный бармен, а также владелец бара "Подшофе" (вообще, раньше оно называлось как-то по-другому и слишком скучно, поэтому Антон набросал как-то раз вариантики Арсу, и они пришли к "Подшофе");       3) Ну, и лично для Антона, Арс – самый пиздатый мужик, который свалился ему на голову. Не то чтобы Антон жаловался последнему факту, но так оно и есть, однако это уже другая история.       Ну так вот. Антон не орёт как резаный, но это не отменяет того факта, что он в шоке. И как только он отходит от этого состояния, то говорит обычным голосом, будто и ожидал там Попова:       — Как всегда оригинально, Арсений Сергеевич, но я жду не дождусь, когда настанет тот день, в который ты окажешься в моей хате как и все нормальные люди – через входную дверь. Постучишься там, в звонок понажимаешь, побеспокоишь соседей с вопросом, видели ли они меня, если тебе вдруг не откроют.       — Я собирался выпрыгнуть, – Арсений хмурится, а голос его слегка разочарованный, — И запеть.       — Запеть? – Антон поднимает бровь, смотря на мужчину с сомнением.       — С днём рождения, – Арсений машет руками, а затем начинает нерешительно и беззвучным голосом: — Не надо ни подарков, ни цветов, ни внимания, а только чтоб осуществилось желание в день рождения тво...       Попов не допевает. Рука Антона зажимает его рот.       — Ты чё дебил? – злобно шипит на него Антон, избавляя себя от искушения упрекнуть Арса, какую "доисторическую" песню тот начал петь, но классика, несомненно. — Я ж те говорил, что сейчас я с Димоном быстренько отмечаю, так как у него самолёт скоро, а потом жду тебя. Ты какого хуя здесь забыл раньше времени, блять?       Арсений убирает руку со своего рта, чтобы заговорить:       — Я подумал, что у тебя есть некоторое время перед этим, – у Попова сконфуженное лицо, ведь понимает, что забылся слегка во времени.       — И как долго ты ныкаешься в моём шкафу? – к лицу Антона же возвращается прежнее выражение: сомнение и изогнутая бровь.       — Не думаю, что это тебе важно сейчас знать, – говорит ему Арсений, — Могу я выйти?       — Из шкафа?       — Нет, блять, из окна, – Арсений, не дожидаясь разрешения, которое зачем-то спросил, ступает ногами на ламинат, из-за этого Антон вновь возвышается над ним, ведь стоя до этого в шкафу, он был чуть выше своего роста и мог ровно смотреть Шасту в глаза.       — Ну, тебе не привыкать, в принципе, – усмехается зеленоглазый и заставляет старшего закатить глаза на его слова.       — В любом случае, с днём рождения! – Шастун шикает на него, напоминая, что в его квартире всё ещё находится Дима, и Арс уже шёпотом говорит: — Теперь ты чуть-чуть мужчина.       — Чуть-чуть? – хмурится Шаст.       — Ну, знаешь, – Попов ухмыляется, поддразнивая, — На деле, ты всё ещё мальчик.       — Тогда ты педофил, раз так думаешь.       Арсений хмурится, не оценив шутку, хотя Антон как-то серьёзно это сказал, но всё же.       — Шаст!? – внезапно зовёт Дима.       — Да! Щас я! – кричит в ответ Антон.       — Да не, я просто ору те, что мне срочно надо домой, мать чёта психует и зовёт, поэтому я погнал! Закутим в другой раз, когда прилечу. С днюхой, братан!       Оба слышат, как громко закрывается входная дверь.       — Пиздец, – Шастуну становится грустно от того факта, что он не смог норм отметить свой день рождения с лучшим другом и смотрит на Арсения, у которого улыбка расплылась по всему лицу, — Хули ты лыбишься? Мы могли бы с ним бухнуть за то время, которое я прошушукал здесь с тобой.       — Ну, он сказал же тебе, что потом отметите, – улыбка на лице Попов на нет не сходит, — Да и разве тебя не радует тот факт, что я подарю тебе подарок раньше времени?       — А ты разве мне чуть не подарил сердечный приступ, когда я только открыл дверцу шкафа? – спрашивает Антон, уперев руки в бока и выглядя уже грозно, чем грустно, — Потому что мне кажется, что подарил.       — Всё, помолчи и прими мой подарок.       Антон выжидающе смотрит, как Арсений тянется к карману своих джинс, и Шаст на мгновение думает, что тот достаёт подарок, но обречённо выдыхает, понимая, что оно малюсенькое, ведь оно поместилось в карман узких джинс Арса. Но затем он видит, что это просто телефон Арсения, и Антон вообще ничего не понимает.       Старший пересекает комнату и подключает телефон к колонке Антона. Затем из колонки начинает играть мелодия, которую Шаст не узнаёт. Что-то медленное, низкое, плавное.       — Чё это? – хмурится Антон.       — Сядь.       — Что?       — Сядь, – повторяет Арсений, — На кровать.       — Нахуя? – с подозрением спрашивает Антон и всё равно стоит на прежнем месте.       Попов игнорирует вопрос, а просто прибавляет громкость на колонке, а затем сбрасывает свой бомбер на пол. За бомбером следуют носки. Антон озадаченно смотрит на выброшенные элементы одежды, а после поднимает взор на мужчину, который начинает в такт музыки двигаться в его сторону.       Тот что-то мычит, покачивая бёдрами и подходит вплотную, а Шасту хочется смотреть на него, как на идиота и засмеяться, но что-то смеха нет. Он вновь застигнут врасплох действиями Арса. Антон закрывает глаза, уже ожидая чего угодно.       Он чувствует тёплое дыхание старшего и щетину на своей шее, но затем всё это исчезает и ему приходится открыть глаза. Арс стоит перед ним и ухмыляется. Его бёдра покачиваются из стороны в сторону, руки скользит по груди и животу, разглаживая ткань рубашки. Антон хмурится. Что за поведение?       На лице Попова всё ещё играет ухмылка. Пальцы его начинают тягостно и удручающе медленно расстёгивать пуговицы рубашки. Он всё также двигается в такт музыке, его бёдра двигаются в такт музыке. Может, Антон что-то не знает о своём парне? Может, тот не только бармен, но и работает стриптизёром в каком-то гей-клубе? Потому что данное зрелище он видит впервые.       Попов поворачивается спиной к Шасту. Рубашка, наполовину расстёгнутая, соскальзывает с широких плеч, оголяя их. Затем она полностью исчезает с тела Арса, а руки его плавно двигаются. То он их вскидывает вверх, то водит ими по бокам.       Арсений поворачивается лицом к Антону, который сглатывает, ведь в его поле зрении появился обнажённый торс мужчины. Мышцы живота впадают, растягиваются, а у Антона уже в штанах тесно от этой сцены.       Он следит, как руки старшего направляются к ремню джинс. Пальцы находят пряжку, и он расстёгивает ремень, вынимая его из петель, оттягивая в сторону. И это самая охуительно-сексуальная вещь, которую когда-либо видел Шастун.       Арсений приближается, всё с той же ухмылкой на лице, и Антон чувствует, как его толкают к кровати. Он как-то неловко пятится назад, а в штанах становится ещё теснее. Арсений тянется, и ему приходится склонить голову, чтоб получить лишь лёгкое касание губ Арса к его. Поцелуем это вообще не назовёшь, и Антон хмурится. Что-то это больше похоже на мучение, а не на подарок. Вот у Антона подарок был пизже месяц назад, без вот этого вот виляния. Но Шасту интересны и нравятся данные деяния, поэтому возражения не скатываются с губ, и он продолжает наблюдать.       Антон садится на край кровати. Теперь он видит чёткий стояк под тканью джинсов Арса, и он напрягается, в след за ним и его собственный член тоже. Попов вновь поворачивается к нему спиной. Шаст слышит звук расстегивающейся молнии, а в следующий миг видит задницу Арсения, но недолго он любуется зрелищем, ведь тот возвращается к нему лицом. Его пальцы раздвигаются, скользят по оголённым и гладким бёдрам и стягивают джинсы ещё ниже. Затем Арс вовсе наклоняется, стягивая до лодыжек и выпутываясь из джинс. Он выпрямляется и бросает их. Возможно туда, где покоится его рубашка. Хуй знает, Антон за этим не наблюдает, ведь тут есть кое-что поинтереснее.       Надо отдать Арсу должное. Грация у него то, что надо. Антон достаточно за ним наблюдал, да и сейчас наблюдает, чтобы признать это.       Старший присаживается на колени Шаста и кладёт руки ему на плечо, а сам Антон упирается руками о мягкую поверхность кровати и вновь ощущает на себе дыхание Арса и его трёхдневную небритость, когда тот прислоняется щекой к его щеке и шепчет:       — Никаких прикосновений, Тош.       Вот зараза. Точно же издевается, но Антон кивает, ведь интерес берёт вверх, и спорить с ним не хочется.       Арсений улыбается и ёрзает у него на коленях, дразняще двигая бёдра вперёд. У Антона давно пересохло горло, и он сглатывает накопившуюся слюну, наблюдая, как Попов соскальзывает с его бедёр, чтобы начать расстёгивать ширинку на штанах Антона. В одно время он гладит его штаны по шву, заставляя Шаста застонать от прикосновения и вцепиться за край кровати, как за спасательный круг. Пожалуйста.       Наконец Арсений стаскивает с длинных ног лишний, на данный момент, элемент одежды. Пальцы его путешествуют по голеням, коленам и бёдрам и, наконец, касаются трусов, и Антон запрокидывает голову назад, ожидая разрядки. Давненько он не ощущал горячий и влажный рот Арса на своём члене, а сегодня как раз особенный повод.       Но Попов не делает никаких движений дальше, вместо этого он вновь оказывается на коленях Шастуна, оседлав его, и начинает покачивать бёдрам взад и вперёд, и Антон чувствует горячую кожу на своих бёдрах, а затем твёрдую длину члена Арса о свою собственную через ткань трусов. Шаст стонет, рука автоматически тянется к своей промежности, чтобы стянуть трусы, так как это не сделал Арс, но старший крепко хватает его руку и возвращает обратно на край кровати. Антон смотрит на него со злой в глазах. Арс с укором, ведь говорил же, что никаких прикосновений. Но, кажись, Антон подумал, что это касается только Арсения, а не их обоих. Или его можно трогать? Почему он, блять, не уточнил? Ладно, Шаст не будет рисковать, а просто ждать дальнейших движений, какими издевательскими они ни были бы.       Арсений утыкается носом в шею Шастуна. Руки его пробираются под футболку, и Антон вспоминает, что так и не снял её, чтобы надеть новую, а ту закинуть в стиральную машину. Что ж, сейчас самое подходящее время снять её, но Попов не торопится, скользит руками по груди, задевая соски, а затем, кажется, чувствует, что футболка чем-то пропитана и вынимает руки из-под футболки. Антон это предвидел, зная брезгливость Арса.       — Я пытался сделать Кровавую Мэри нам с Димоном и пролил на себя томатный сок, – тут же объясняет Антон и как-то виновато смотрит на сидящего на нём Попова, который задумчиво глядит на футболку, видя очевидные красные пятна на жёлтой ткани.       Он ничего не говорит по этому поводу – крайней мере сейчас – и стягивает с Антона футболку, кидая в сторону. Арс прижимается губами к длинной шее, слегка покусывая и заставляя Антона вновь запрокинуть голову назад. Он одаривает лёгкими, но в то же время горячими поцелуями ключицы Шастуна.       — Арс, блять, хорош издеваться надо мной, – не выдерживает уже Антон, и слова сами вылетают из его рта. В конце концов, у него сегодня день рождения, и он должен получать то, что хочет.       — Давно ты жалуешься на петтинг? – Арсений отстраняется и смотрит на Антона, а затем двигает бёдрами вперёд, вынимая этим изо рта Антона стон, — Мне казалось, тебе это раньше нравилось, не?       — Да я не хочу кончить как школьник!       — Ах, да, точно-точно, ты же уже взрослый мальчик, – после этих слов Арс спускается на пол и становится на колени, — Всё, что захочешь, Антош.       Арсений наконец освобождает член Антона от оков тонкой ткани трусов и тут же несильно сжимает эрекцию зеленоглазого, заставляя того зашипеть от прикосновения. Качает рукой член, прежде чем слегка поцеловать головку, затем он её обхватывает губами, начиная двигаться ртом вниз по длине.       Антон позволяет себе полностью упасть пластом на кровать. Его бёдра приподнимаются сами по себе, член вонзается в рот Арса, и тому приходится остановить его, крепко прижимая бёдра к кровати и продолжая одаривать влажными ласками плоть. Ну да, нельзя же касаться, и Антону хочется закатить глаза, но глаза закатываются совершенно от того, что творит сейчас с ним рот Арса.       Он приподнимается на локтях, чтобы взглянуть. Наблюдает, как одна рука Попова покидает его бедро, чтобы и себя коснуться. Антон усмехается. Ну а кому понравится кончить без прикосновений? Рука Арса соответствует темпу его рта, который двигается вверх-вниз, облизывает, посасывает и скользит, подводя Антона всё ближе и ближе к освобождению.       Шастун вновь откидывается на постель и глядит на потолок. Он уверен, что видит искры. Он полностью и весь сосредоточен на ощущении рта Арсения на своём члене, на крепкой хватке Арса на его одном бедре.       Оргазм у Антона приходит внезапно, что он даже не успевает предупредить об этом Арса и изливается ему в рот, а затем чувствует тепло на своей голени, а это означает, что Попов кончил следом.       Он слышит, как Арсений громко сглатывает и поднимается на ноги, опуская и член Антона, и его бедро, где уже краснеет кожа от сильной хватки.       — Бля, я обкончал тебе ковёр, Шаст, – тревожно говорит Арсений.       — А я твой рот, – кидает в ответ Антон, словно гордится этим, и смеётся. Хотя, почему словно. Оно так и есть.       — Хочешь постирать мой рот? – Шастун полуприкрытыми глазами наблюдает, как старший подходит к колонке и выключает музыку. Антон даже и забыл, что их всё это время сопровождала мелодия, которая ему вообще не понравилась, и он её обязательно удалит из телефона Арсения, чтобы скачать более крутую для следующего приватного танца.       Арсений приводит себя в порядок и натягивает на ноги джинсы, оставаясь только в них и присоединяясь к Антону на кровати.       — Ты куда уселся так высоко? – говорит Антон, — Я тебе рот постирать хочу, как бы.       Арс вздыхает и садится подле Антона, который теперь смотрит на него снизу вверх.       — Наклонись, бля.       И Попов наклоняется, позволяя Шастуну затянуть его в поцелуй. Как Антон и сказал, он "чистит" рот старшего, языком хозяйничает во рту Арсения, обводя все зубы и чувствуя на своём языке остатки собственного семя.       Арс отстраняется первым и прижимается лбом ко лбу Антона. Улыбается. Красиво. По-доброму. Как любит Антон.       — С днём рождения, Антон.