***
Однажды ночью, когда Шерлок замолкает на полуслове, а затем покидает их (происшествие, которое Джона удручает, но он к нему привык), Лестрейд предлагает подвезти его домой. Они останавливаются у паба, чтобы выпить пинту-другую. Джон подозревает, что это один из способов, благодаря которым Лестрейд выдерживает Холмса. Он сочувствует ему. — Когда вы впервые обратились к нему за помощью в расследовании? Лестрейд усмехается. — Ты думаешь, я просил его? Он изводил меня сообщениями три дня подряд, пока я, наконец, не встретился с ним. Затем он сказал мне, что мои туфли выглядят ужасно, и что я был огромным идиотом, потому что упустил самую важную подсказку, о которой он узнал, просто прочитав статью в «Дейли Мэйл». — И ты его не убил? — Проблема была в том, что он был прав. Он всегда прав. — Чертовски раздражает, — говорит Джон. Лестрейд, бормоча, соглашается и допивает свою пинту. У Ватсона начала болеть нога, и он проклинает Шерлока за то, что тот лишил его простого, мрачного удовольствия, которое он раньше получал от ненависти к собственному телу. — Ничего из того, что ты говоришь, никогда не действовало на него, не так ли? Лестрейд качает головой. — Я ещё ничего не придумал. Он не знает своих пределов. У него даже нет этого понимания. Однажды я посадил его в тюрьму, когда он меня разозлил. Он был там четыре часа и успел раскрыть шесть преступлений. Джон должен смеяться над этим. Он узнаёт про Шерлока сумасшедшие вещи. Сумасшедшие и чудесные.***
Джон не знает, что и думать о миссис Хадсон. Либо она именно такая милая и немного взбалмошная душа, какой кажется, либо… он не уверен, чем может быть «либо». Ему не очень нравится то, как она иногда на него смотрит, как будто она может видеть его насквозь так же легко, как и Шерлок. — Вот ты где, дорогой, — говорит она, ставя чашку чая ему на стол. — Спасибо, миссис Хадсон. Он щелкает в окне публикации своего блога и удаляет три слова, которые написал — «У меня есть», потому что он не знает, как закончить это предложение. — Все ещё работаешь над своим дневником? — Это блог. — Какая разница? Он поднимает глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. Она прекрасно знает, что нет никакой разницы. Это немного похоже на то, как когда-то было с его матерью, но она умерла шесть лет назад, и он отвык ограждать себя от такого ласкового любопытства. Он не так уж и много разговаривает с Гарри, а его психотерапевт какой угодно, только не ласковый. — Думаю, я мог бы написать о Шерлоке, что вы можете о нём сказать? — О, много чего. — Правда? Как бы вы его описали? Она садится на край дивана, и он поворачивается в кресле лицом к ней. Полиэстер её платья царапает дешёвую ткань покрывала. — Он как ребёнок. Всегда двигается, всегда разговаривает. Такой уверенный в себе. Порой он напоминает мне моего мужа. — Ваш муж — осуждённый убийца? — Ты знаешь, каковы мужчины, — говорит она и продолжает, прежде чем он успевает возразить, что это не так. — Если подумаешь, то поймёшь, что хочешь о нём сказать. — Что он буквально сводит меня с ума? Что он неосмотрительный, упрямый и забавный в самые неподходящие моменты? — Среди всего прочего. Джон раздражённо фыркает. — Почему все продолжают говорить мне то, о чём я думаю? — Наверное, потому что ты продолжаешь спрашивать их, дорогой. Мгновение он рассматривает её. — Вы раздражаете гораздо больше, чем мой психотерапевт. — Ваш психотерапевт приносит вам чай? — Нет, мэм. Она показывает на экран. — Пиши свой дневник. — Да, мэм.***
Хуже Шерлока Холмса может быть только другой Холмс, организованный, могущественный и холодный. С другой стороны, он может понять настойчивость Майкрофта. Каждый раз, когда они встречаются, Майкрофт пробует новый метод, чтобы заставить его шпионить за Шерлоком. Больше денег. Кругосветное путешествие. Шантаж, как будто есть кто-то, чьё мнение было бы важно для Джона, особенно когда самое худшее, что есть у Майкрофта — это кадры, на которых он пьяным, шатаясь, выходит из паба и поёт финал первого акта «Отверженных». Он почти начинает получать удовольствие от их встреч, когда убеждает Майкрофта перестать затаскивать его на случайные склады. Вместо этого Майкрофт заказывает для него обед и пытается вытянуть информацию. — Нет, — говорит Джон, — я не буду рассказывать вам, над какими делами он сейчас работает, сколько спит или какую пьесу разучивает на скрипке. Однако, этот ростбиф просто отличный. Майкрофт улыбается ему, практически источая неискренность. — Вы же понимаете, что это для его же блага. — Вполне возможно. Но вы замечали, как скучно делать что-то полезное? Это как есть овощи. Майкрофт кладёт вилку рядом со своей тарелкой. — У нас было самое обычное детство. Наверное, это было худшее, что могло с ним случиться. Джон оживляется, но старается не показывать этого. Это что-то новое. — Он не способен скучать. Вы знаете это. — К счастью, мы живем в эпоху Интернета. Майкрофт машет одной рукой, а другой подносит стакан к губам. — Шерлоку место рядом со мной, он мог бы делать действительно полезные вещи. Обладать настоящей силой. Он просто ещё не готов к такой задаче. Джон пытается сделать вид, что не усмехается, а прочищает горло, и надеется, что ростбиф правильно пройдёт в его желудок. — Когда-нибудь он будет готов, — говорит Майкрофт. — Возможно, вы хотите иметь это в виду.***
К счастью, вид крови не беспокоит Джона, потому что после того, как Роджер Денхольм выпрыгнул из окна, избегая ареста, крови было много. Джон смотрит на Шерлока и качает головой. Холмс пожимает плечами и достаёт телефон, чтобы написать Лестрейду. Джон не знает, как он собирается ему это объяснять, но, поскольку они с Шерлоком после всего ещё пока не арестованы, Холмс, очевидно, знает, как обращаться с Лестрейдом. Джон хочет сделать что-нибудь для Денхольма, он же врач. Но всё, что он может делать — это слушать хрипы в его груди, пока хрипы не превращаются в слова. — Что? — говорит Джон, невольно наклоняясь ближе, хотя этот человек не может сказать ничего такого, что он хотел бы услышать. — Я боюсь, — шепчет Денхольм. — Это больно. Он ударил топором свою жену. Джон раньше никогда не видел, чтобы Лестрейд бледнел на месте преступления. Но Холмса это ничуть не смущало. — Хорошо, — говорит Джон, наблюдая, как он умирает.***
— Ты не должен этого делать, — слова звучат как отдалённый гул в ушах Джона, хотя он точно знает, что сам их сказал. Кажется, ничто не может сравниться с ощущением губ Шерлока на его шее. — И что? — Шерлок произносит вопрос, касаясь губами его кожи. Одна рука скользит вниз по телу Джона, забираясь ему за пояс. — Я должен остановить тебя, не надо совершать глупых поступков. Шерлок отстраняется, и смотрит на него со знакомым жалостливым выражением на лице. — Тогда почему ты всегда со мной, когда я их делаю? Джон переводит дыхание. Конечно, Шерлок уже знает ответ, как всегда. Когда он целует Джона, тот приоткрывает рот и позволяет Шерлоку прижать себя к стене. Он хватает Джона за ногу и тянет её вверх, чтобы их бедра могли соприкоснуться. Джон чувствует, что должен возразить в последний раз, но тепло губ Шерлока вызывает у него прилив адреналина. Это заставляет Джона дрожать, но его рука остаётся твердой, когда он поднимает её, чтобы обхватить затылок Шерлока.