Принц из сладкого королевства

Красть — это плохо. А врать еще хуже. По крайней мере, это то, чему меня пытался научить после занятия профессор Шарп. Между его бровями залегла тень недовольства, когда я попробовала скрыть свою причастность к пропаже пера фвупера и тому хаосу, который учинил здесь Гаррет Уизли. — Это очень плохая ложь, мисс, — вкрадчиво проговорил профессор, и я выскользнула из класса, подгоняемая его словами и чувством вины. Но ярче любого чувства стыда перед моими глазами мерцали искры от того взрывного зелья Гаррета. Магические синие всполохи кружили вокруг его котла, когда вдруг в воздух взлетели беспорядочные фейерверки. И пока класс погружался в хаос, на веснушчатом лице Гаррета отразился пьянящий восторг. Гаррет Уизли и сам по себе настоящий фейерверк, бесконтрольный взрыв эмоций. Когда я покинула класс зельеварения, его рыжие кудри промелькнули где-то в коридоре, а потом меня догнал его взволнованный голос: — Стой... подожди, подожди меня! Гаррет поравнялся со мной и попытался успокоить сбившееся дыхание. Его щеки порозовели, когда я взглянула на него, и он в рассеянности разгладил полы своей гриффиндорской мантии. — Гаррет? И когда я позвала его по имени, он вдруг выдохнул. Его сочные зеленые глаза были прикованы к обескураженным моим. — Пойдем на урок вместе, — проговорил Гаррет и ловко подхватил меня под локоть. — Пойдем-пойдем, не то опоздаем. Была ли истинная причина дружелюбия Гаррета в том, что я посодействовала ему в той маленькой шалости на уроке зельеварения, я не знала. Но то внимание, что он мне уделил, заставило меня по-глупому улыбнуться и потупить взгляд. Озорной смех Гаррета преследовал меня вплоть до кабинета трансфигурации. Игривые учебные книги перелетали между полками, распахивая страницы подобно крыльям. Одна из них предостерегающе зашелестела и пронеслась прямо над моей головой, когда я устроилась за партой. Профессор Уизли у преподавательского стола строго погрозила ей палочкой. Я не заметила сразу, но Гаррет уселся прямиком позади меня. Притихший при виде тети, он оживился, когда та отвернулась и завозилась с непослушными трактатами по трансфигурации. Я могла почувствовать, как Гаррет за моей спиной качнулся, и его щекочущее дыхание коснулось моего затылка. Я нахмурилась, когда его пальцы подхватили прядь моих волос, но это была та вещь, которую я была готова ему позволить. — Мы теперь партнеры, — улыбнулся Гаррет, играясь с моими волосами. — Я тебе первой дам попробовать свой новый волшебный напиток, слышишь? Я вздрогнула от невесомого прикосновения его пальцев, задевших шею. Партнеры в похищении перьев птиц? Мои губы сами собой растянулись в улыбке. — Слышу, — прошелестела я в ответ. — Что за напиток, Гаррет? Его руки остановились, будто он вспомнил что-то важное. — Ты уже могла заметить, но я хорош в зельях, — я почувствовала на затылке его уверенную, тихую усмешку. — И мне нравится смешивать не только обычные ингредиенты, но и напитки. Я повернула голову, чтобы лучше расслышать Гаррета, и натолкнулась на его блестящие зеленые глаза. Гаррет по-приятельски усмехнулся и щелкнул меня по носу. — В этот раз хочу сделать что-нибудь сладкое. Ты будешь дегустатором, — заявил он. Профессор Уизли деликатно прокашлялась, оповещая о начале занятия. Гаррет нехотя отодвинулся от меня и выпрямил спину. Кусок пергамента в руке профессора завертелся, ведомый движением ее палочки, и обернулся цветком. Теперь ее пальцы удерживали крохотный стебель белого клевера. На протяжении всего урока Гаррет за моей спиной пыхтел от усердия сильнее обычного. Этим же вечером, перебирая свои записи по трансфигурации, я обнаружила между листами аккуратно вложенный цветок клевера из пергамента. Это было... мило. Впрочем, у Гаррета трансфигурация никогда не получалась в совершенстве. В течение следующих нескольких недель Гаррет Уизли растапливал лед в моем сердце. Он оказался из тех учеников, которые в полной мере были поглощены только одной дисциплиной. И если на уроках зельеварения я могла выдохнуть, пока Гаррет с увлечением кружил вокруг собственного котла, то на других занятиях его скучающий взгляд был прикован исключительно к моей спине. Гаррет исправно садился позади меня. Казалось, словно я была его способом убить время. Его забавляла моя реакция, когда на мою голову приземлялся его самодельный самолетик из пергамента. Или когда он угощал меня взрывными ирисками. Компания Гаррета была освежающей и приятной. Наше общение подогревал и общий интерес к зельям — Гаррету понравилось называть нас партнерами, и теперь мы вместе иногда обсуждали, что будет, если смешать огневиски и шляпки прыгающих поганок... или что-то вроде того. У Гаррета был неисчерпаемый поток идей. Единственным ограничителем энергии Гаррета был надзор его тети. Под непосредственным наблюдением профессора Уизли он вел себя прилежнее и покладистее, чем обычно. То же относилось и к занятиям по трансфигурации. И потому я вдвойне удивилась во время практики превращения пера для письма в болтрушайку — Гаррет позади меня вдруг зашевелился. Я могла слышать, как скамья под ним заскрипела, когда он наклонился ко мне. До меня донесся его тихий смешок. В тот момент, когда профессор Уизли отвлеклась на одного из студентов, я уже знала, что Гаррет сейчас что-то сделает. И в следующую секунду нечто мягкое пощекотало мой затылок. Когда я обернулась, то обнаружила перед собой игривую ухмылку Гаррета. В его руке лежало сизое перо болтрушайки, а у чернильницы на его столе появились... птичьи лапки? — Испугалась? — прошептал Гаррет и провел кончиком пера вдоль линии моего подбородка. Я затаила дыхание от этого невесомого щекочущего чувства. — Нет, совсем нет, — я прикрыла глаза, когда перо скользнуло вдоль моей скулы. Гаррет хмыкнул, наблюдая за моей реакцией, и подул мне в ухо. Чтобы не расслаблялась. — Рванем после занятий в Хогсмид? — тихо спросил он. — У меня есть одна идея, тебе понравится. Кончик пера замер в уголке моих губ. Гаррет опустил на них взгляд и медленно моргнул. Не дожидаясь моего ответа, он опустился обратно на свое место. На веснушчатом лице Гаррета проступил румянец, когда он поднес то сизое перо к своему лицу и... и провел им уже по своим губам. Я не могла видеть всего этого, повернувшись назад к своему столу, но я могла услышать краем уха его сдавленный выдох. *** В будний день в Хогсмид попасть было не так просто, но у Гаррета были свои секреты. Статуя Одноглазой ведьмы укрыла нас в тайном лазе, о существовании которого я даже и не подозревала раньше. У Гаррета, заметившего мое изумление, было гордое выражение лица. — Ну? — он с выжиданием посмотрел на меня, зажигая на кончике палочки пульсар света. — Как тебе такое? На самодовольную улыбку Гаррета я энергично взлохматила его рыжие волосы... а его недовольное бурчание пропустила мимо ушей. С гнездом на голове Гаррет вел меня по лазу с видом ученого, демонстрирующего своему коллеге крышесносное открытие. Проход утопал в паутине и сломанных досках и оказался длиннее, чем на первый взгляд. И когда мы выбрались в крохотную подсобку, доверху забитую коробками и льняными мешками, я наконец смогла расслабиться. Гаррет не говорил, куда приведет нас тайный лаз, но его многообещающий взгляд и запах сахара натолкнули меня только на одну догадку. И когда мы тихо выскользнули из подсобки, нас окружило царственное многообразие конфет, шоколада и эмоций. Мне показалось, что мы оказались в сказочно-сладком сне. — Милости прошу, — Гаррет качнулся в шутливом поклоне и подтолкнул меня к полкам, забитыми волшебными драже и шипучками. — Сладкое королевство, знаменитая кондитерская Хогсмида. Я же говорил, что тебе понравится. Я не могла не подразнить Гаррета, когда услышала его взволнованный голос. — Так это свидание? Гаррет подавился воздухом. — Нет, мне... мне нужно купить кое-что для моего эксперимента, — выдохнул он и спрятался за стеллажом с шоколадными лягушками. Гаррет натянул на голову капюшон своей мантии и принялся рассматривать волшебные сладости. Кажется, он раньше действительно упоминал что-то про новый напиток... Я заулыбалась и решила не говорить Гаррету про его заалевшие щеки, выглядывающие из-под капюшона. Мы не стали долго задерживаться в Сладком королевстве — Гаррет опасался, что тетя скоро сможет обнаружить его отсутствие в Хогвартсе. Он набрал целый мешок сладостей, о предназначении которых с многозначительной улыбкой умолчал, и под дезиллюминационными чарами мы проскользнули обратно в тайный проход. По дороге Гаррет угостил меня карамельными бобами. Когда я подумала, что на этом наша приятная прогулка закончится, Гаррет удивил меня, с некоторой настойчивостью ведя за собой по Астрономическому крылу. Близился ранний вечер, и коридоры медленно погружались во тьму. Мы остановились у одной из многочисленных каменных стен. Я уже знала, что это было далеко не обычное место — профессор Уизли порекомендовала мне его для учебы. Когда Гаррет в задумчивости трижды прошел вдоль нее, из стены проступила роскошная арочная дверь. Выручай-комната оказалась вторым местом, которое хотел мне показать сегодня Гаррет. До того краем глаза наблюдая за выражением моего лица, он огорченно подметил: — А сейчас ты не выглядишь удивленной. — С Выручай-комнатой тебя опередила твоя тетя. На лице Гаррета отразилась глубокая обида, и он сокрушенно всплеснул руками. Комната приняла вид комфортного кабинета для зельеварения. На широком столе разместились сразу несколько дутых котлов, вокруг которых рассыпался целый калейдоскоп флаконов с зельями. Древние фолианты на полках, пара кресел с мягкими спинками и позолоченные канделябры... У Выручай-комнаты всегда получалось подавать необходимые предметы под соусом уюта. Гаррет выложил содержимое мешка со сладостями на стол и поманил меня к себе. — Мне давно хотелось поиграться со вкусами сливочного пива, — объяснил он и начал суетиться у котла. — К примеру... Ты когда-нибудь пробовала «перечных чертиков»? Я покачала головой. Это было сладкое лакомство с перцем, после которого можно было в буквальном смысле дышать огнем. По слухам. Перечные чертики продавались только в Хогсмиде, и у меня не было возможности добраться до них раньше. — Значит, сейчас попробуешь, — бодро ответил Гаррет, в то время как комнату заполнил густой и сладкий аромат. — Я же обещал угостить тебя напитком. Я никогда не переставала удивляться той скорости, с которой Гаррет каждый раз усердствовал над зельями. Его непослушные рыжие пряди прилипали ко лбу, когда он наклонялся к котлу, его зеленые глаза блестели. И вот так смотря на подобную увлеченность Гаррета своим делом, я невольно... любовалась им. Каждый раз. Словно подобные мои мысли были материальными, Гаррет перевел на меня взгляд. В руках он уже держал крепкую деревянную кружку со свежесваренным... перечным пивом? От него пахло сладким перцем и сливками. Этот напиток был гуще и темнее на вид, чем сливочное пиво, и доверия он не вызывал. Я беспомощно уставилась на Гаррета. — Не хочешь? — спросил он, заметив мое замешательство. В низком тоне его голоса я могла почувствовать разочарование. — Хочу, — я быстро поправила его. — Кхм... только давай ты первый. Гаррет пожал плечами и сделал глоток. От непривычного вкуса он сначала поморщился, а после выдохнул маленькое огненное облачко. Как самый настоящий дракон. Я с восторгом проследила за тем, как облако растаяло в воздухе, оставив после себя исчезающий след дыма. Гаррет, довольный своим маленьким экспериментом, отставил кружку в сторону. — Теперь твоя очередь, — проговорил он. А потом Гаррет взглянул на меня так, как будто бы ему пришла в голову совершенно сумасшедшая идея. На его лице отразилась сложная эмоция, которую я смогла понять лишь мгновение спустя. Потому что следующее, что сделал Гаррет, — это наклонился так, что я могла ощутить на щеке его дымчатое дыхание, и обхватил своими перечно-сладкими губами мои. Мерлин, его нежность вскружила мне голову. Со свойственной ему внимательностью Гаррет вглядывался в мои горящие глаза, готовый при моем отказе тут же отпрянуть. Его руки с осторожностью опустились на мои лопатки, и в подобной его ненавязчивой хватке я буквально расплавилась. Боги, я была совершенно не против. Уловив мое настроение, Гаррет с тихим стоном лизнул мою нижнюю губу. С каждым движением языка он делился со мной сладостно-горьким привкусом перечного пива. От Гаррета запахло огнем, когда с игривым смехом он выпустил мне в лицо слабое дымовое кольцо. Я зарылась пальцами в его по-великолепному рыжие волосы, не позволяя ему отодвинуться от меня далеко. Зеленые глаза Гаррета засверкали в непривычном для него восхищении, когда я привстала на носочки и мазнула губами по его подбородку, и... и Гаррет со всей своей отзывчивостью обрушился на меня, такой ласковый и такой громкий до выражения своего восторга — он сдавленно постанывал в ответ на каждую ласку. Когда Гаррет в изнеможении уткнулся носом в изгиб шеи, мы оба смогли перевести дыхание. Мои губы, теперь такие же сладкие, как и его, безудержно горели. Гаррет мягко подул на мою мочку уха и отодвинулся. На его лице сияла растерянная улыбка. — Понравилось? — спросил он не то про поцелуй, не то про вкус перечного напитка. — Не распробовала, — прошелестела я и опустила взгляд на его губы. Гаррет округлил глаза и закашлялся, на что Выручай-комната услужливо материализовала на столе стакан воды со льдом. Не выпуская меня из осторожной хватки, Гаррет поманил его к себе палочкой и осушил. Пока я посмеивалась над его красными от смущения ушами, Гаррет вдруг обхватил губами кубик льда и пронзительно взглянул на меня. Я ощутила дрожь в теле, когда он с неожиданной грацией, почти по-аристократичному склонил голову к моему плечу и прижал лед к изгибу шеи. И это было то, чем он отомстил мне в ответ на мои поддразнивания. Великий Мерлин... Я уперлась поясницей в стол, тогда как Гаррет с мягкой настойчивостью прижимался ко мне. Он повел тающий кубик льда по линии моей шеи, и холодные капли воды скользнули за ворот моей рубашки. В Гаррете Уизли удивительным образом сочетались озорство и покладистость. И пока он прижимался ко мне, окруженный запахом перечных сладостей, я плавилась от его пронзительного и внимательного взгляда. Его губы, обхватывающие почти расстаявший кубик льда, оставили на моих ключицах череду холодных поцелуев. Когда он отстранился, я уже не могла спокойно дышать. — Так и не распробовала? — понизил голос Гаррет, облизывая губы. Словно завороженная, я покачала головой, чем вызвала у него мягкий смех. И когда Гаррет снова склонился ко мне, его рыжие волосы в пламени свечей засверкали словно королевское золото.