Ночь феникса

Дилюк стал замечать, что его новый клиент посещает таверну все чаще. В определенные дни. Чарльз говорит, что в его смену он бывает редко: заказывает вино, растягивает его на долгие вечера и иногда спрашивает, когда хозяин будет здесь в следующий раз. Не обходится без упоминания и то, что обычно много желающих заплатить за его вечер, стоит галантному джентльмену только открыть рот и унести в интересные истории. Он здесь впервые появился, когда в «Доле ангелов» открыли новое временное мероприятие под названием «Стань берменом». Дилюк не ожидал иного, когда путешественник в первый же день начал работать в дневную смену и готовить напитки посетителям. Тогда Рагнвиндр сидел в стороне и скучающе наблюдал за тем, как юноша набирается опыта, — к слову, удавалось это ему легко, — а Паймон поторапливает с очередным заказом. Именно тогда он и увидел нового гостя, который занял место у стены неподалеку. По лицам путешественников он понял, что нездешний клиент им более чем знаком. Тогда этот мужчина представился Дилюку как господин Чжун Ли, когда Итер и Паймон покинули заведение после рабочей смены. И выразил свое почтение винокурнии хозяина столь дивного и гостеприимного места. Иногда казалось, что Чжун Ли затмевает любого барда в их городе. Красноречие этого мужчины гипнотизирует и будто подхватывает в далекое прошлое, когда землю порочили войны, любящие сердца выпивали яд, литераторы славили своих героев самыми лучшими олицетворениями и метафорами. — Неудивительно, что этот гость узнаваем, — вслух подумал Дилюк, протирая очередной бокал. — Ничего здесь удивительного нет. Просто старику нечем заняться, потому он торчит здесь часами, дабы потешить свое тщеславие, — хмурился Венти, затягивая в себя бутылку одуванчикового вина. Настроение у него было мрачным, потому Дилюк решил пожалеть его и дать то, что он так рьяно просит при каждом своем посещении. — Это зависть? Но Венти не отвечает, предпочитая продолжить сверлить спину мужчины своими божественными глазами. Было у них с Чжун Ли общее — очи преисполнены нечеловеческими чертами, коих у смертных нигде не повстречаешь. Особенно у темноволосого мужчины: янтарь переливается в багровые оттенки по краям и словно светится. Господин Чжун Ли сидит за барной стойкой и хаотично рассказывает о былой поре процветания Ли Юэ, когда контракты набирали силу, ремесленники усердно делали репутацию. Чаще всего он адресовывает это Дилюку, который обслуживает и активно принимает участие в беседе. На пьяницу совершенно не был похож, а пить Чжун Ли умел. Это придавало ему харизматичности. — Вы точно не преподаете историю? — спрашивает Дилюк, продвигая кончиками пальцев бокал своему постоянному клиенту. Но мужчина отказывается, показывая раскрытую ладонь. Дилюк случайно заметил, как под плотными рукавами его пиджака на коже проводились тонкие золотые нити. Без всякого приуменьшения — они светились. — Могу вас заверить, мастер Дилюк. Я обычный консультант из похоронного бюро, — Чжун Ли с благодарностью кивает и изящно подсаживает круглый бокал на ладонь. — Мудрость и в ваши годы прекрасно постижима. Чжун Ли, под стать статному джентльмену, вальяжно встает и накидывает на свою руку пальто. Дилюк невольно заглядывается на его силуэт — широкие острые плечи, выставленная грудь вперед, всегда ровная осанка. Любая женщина и юная леди была бы не прочь подойти и пригласить на променад с двумя бокалами терпкого османтуса. Возможно, даже и Дилюк. — Вы еще зайдете? — Непременно, мастер Дилюк. Мужчина оставляет плату и склоняет голову в прощальном жесте. После его ухода Дилюк слышит только длительный звон колокольчика. Дверь аккуратно приподержали снаружи, чтобы та не хлопнула. Венти закатывает глаза. — Вот же льстец. — Бард, твою зависть видно за версту. Старые счеты? — Можно и так сказать. Я, пожалуй, возьму еще одну бутылку для поддержания духа… Дилюк перехватил бутылку, когда Венти почти дотянулся, и переставил ее на стол сзади. Венти тихо пробурчал что-то неразборчивое и продолжил сидеть, наблюдая за посетителями. Когда он дулся — щеки предательски надувались. — Вот такое отношение к своему архонту… — Говори еще громче. — Ах, а ведь есть вариант, как меня заткнуть… Дилюк закатывает глаза и наливает ему темную жидкость в высокий стакан. Венти победно улыбается и делает глоток, как вдруг его лицо искажает гримаса отчаянья. — Виноградный сок? Серьезно?.. В дверях появились Итер и его верная спутница Паймон. Парень выглядел довольно свежо, что редкость. — Приветствую, — кивает Дилюк. Оба машут ладонями и проходят внутрь. Пользуясь случаем, Рагнвиндр наливает в два высоких стакана еще не убранный сок. — Венти? — удивляется Паймон, когда видит барда за стойкой. Как они подсаживаются к нему, она пристально смотрит на него и выдает: — Почему ты выглядишь так, словно трезвый? Бард умело изобразил (а может это на самом деле?) отчаянное лицо и вздохнул с ноткой меланхолии. — Потому что я трезвый, малышка Паймон. — Почему же так получилось, бродяжка? — с любопытством спросила Паймон, прислонив указательный палец к щеке. — Потому что Мастер Дилюк не одобрил мою заботу о его личном благополучии. А ведь я всего лишь… Дилюк красноречиво нахмурил брови, скрестив руки на груди. — Еще слово — и будешь сидеть впредь не в таверне, а на скамейке в храме и пить святую воду. — Ах, мастер Дилюк бывает таким жестоким. Огненную воду не все переносят! Очевидно, он говорил про одну из своих близких подруг по бутылке — Розарию, которая без проблем и смущения пила огненную воду на мессе. Никто не догадывался из сестер, пока они не оказывались близко. Запах от нее весьма и весьма специфичен. Дилюк не понаслышке знает, какого выпить рюмку и затем проваляться три дня трупом в спальне. А она была способна выпивать ее бутылями и при этом не пьянеть. Удивительная способность, да? Паймон не хотела уходить в тему алкоголя, потому поспешила ее сменить предмет их обсуждения: — Мы видели Чжун Ли, — сказала она. — Обычно мы редко кого видим из других регионов в других, но здесь он будто стал завсегдатаем. — Упаси Барбатосу это случится, — то ли с усмешкой, то ли с отчаянием сказал Венти, сверля свой все еще наполненный стакан. Итер покосился на него, почувствовав иронию к произношению имени анемо Архонта. Дилюк как бы хотел и не хотел, но рвущуюся на ружу улыбку он не удержал. Итер, точно зная что к чему, мягко похлопал барда по плечу. Прикосновения, очевидно, переключили его на другой канал связи и лицо его сделалось немного радостнее. — Сегодня он сидел здесь не долго, — Дилюк подвинул миску с нарезанным сыром и орехами, чтобы гостям было чем поживиться. — Расплатился и ушел. Все еще парящая над стулом Паймон внезапно сомкнула крылья и звонко шлепнулась на деревянную седушку. Итер замер со стаканом в руке и уставился куда-то перед собой. Венти словил полное недопонимание всего лишь на одно мгновение — лица искателей приключения до ужаса были полны умиления, когда они чему-то удивлялись. И глядя также на растерянное лицо Дилюка, он внезапно звонко засмеялся — да так, что чуть не перекатился назад. — Подожди, это как… — Итер опустил стакан и уже смотрел на Дилюка своими глазами, подобно отполированным золотым монетам. — Что он сделал… — на самых низких тонах с примесью хрипа спросила Паймон, уложив руки на край стола. — Он что… — Заплатил?! — в один голос произнесли Итер и Паймон. Эти двое внезапно повыскакивали со своих мест, подобно лягушкам. — Да, — неуверенно тянет Дилюк, подвигая налитый сидр гостям. Путешественники молча переглядываются. Дилюк уже начал чувствовать себя неловко — эти двое знали куда больше него, но все-таки он был вынужден просто стоять, смотреть и терпеливо ждать, когда эти двое закончат играть в молчанку и пытаться переплюнуть друг друга в мимике — кто правдоподобнее состроит удивленное лицо. — Так что случилось? — тянет Дилюк. — А… — Паймон чешет голову, борясь с желанием сказать лишнего. — Нет, ничего. Обычно господин Чжун Ли не фанат носить с собой кошелек. Дилюк понимающе кивает. Вдаваться в ситуацию он дальше не хотел, поскольку ситуации бывают разными, а в таверне он почти всегда платит, если только кто-то особенно щедрый не настоит и не протянет деньги первее. Паймон случайно задела стакан и тот упал, пролив содержимое на ладонь. Дилюк без единой дрогнувшей мышцы на лице снимает перчатки, чтобы просушить их. — Ой! — Паймон подтягивает ручки ко рту, чтоб спрятать округлившийся от испуга рот. — Прости, мастер Дилюк! — Все в порядке, Паймон, — Дилюк машет ей ладонью, чтобы та успокоилась и опустилась на свое место, и убирает пока что перчатки в сторону под стойку. — Лучше расскажите, как обстоят ваши дела. Его гости продолжают дальше спокойно пить сидр и рассказывать о делах в своих путешествиях и поисках сестры. Паймон извинилась еще пару раз, на что получила один и тот же ответ — все в порядке. Дилюк на нее не злился — с кем не бывает. Здесь они пробудут до окончания праздников — хотят отдохнуть как следует. Забавно было слушать, как Паймон придумывает штамп с надписью «заказы не принимаем — у нас выходной» и поставит печать на лоб каждому, кто посмеет подойти с поручением про сопровождение аэростата, разрушение башен хиличурлов, сборы цветов, очистки статуи Архонта и еще кучу всего, что они делают почти все время для заработка и благадеятели. — Мастер Дилюк, — говорит Итер, когда ему удается отделаться от объятий полупьяного Венти. Бард уговорил его заплатить за бутылку. — Извини за вопрос, но что у тебя на ладони? Не замечал прежде такого… явления. Дилюк бросил взгляд на свою ладонь, на которую указывал путешественник. Его привлек тонкий рисунок, обосновавшийся на руке. Бледные узоры были выведены словно золотом и будто влиты в кожу. — Не знаю, — он с удивлением медленно поворачивает кисть, чтобы разглядеть тонкие золотые нити, которые сходятся в витиеватый элемент земли. — Впервые это вижу. Компания замолкает. Колокольчик звонит после того, как очередной клиент уносит свое пьяное тело из таверны. Людей остается все меньше из-за приближавшегося закрытия. — Слушай, Итер, — Паймон вскидывает указательный палец вверх, словно ее посетила заманчивая идея. — Ты же брал древнюю письменность Ли Юэ о символизме! Итер не долго тянул с ответом. Значит, предмет их обсуждения они нашли совершенно недавно. Или поднимали эту тему. — Прекрасная идея, Паймон. Итер призывает книгу, которая кажется довольно древней. Он открывает ее и начинает искать. В нос закрадывается запах старого пергамента из заброшенного архива, но такое ощущение не отторгает, а даже наоборот — подталкивает наклониться ближе и ниже, чтобы увидеть древнюю письменность. Путешественник бурчит под нос заголовки страниц. Венти оказался рядом и ненавязчиво повалился на плечо своего длинноволосого соседа. — Итер, ты пропустил страницу, — подметил он. Парень тут же перелистнул назад и поблагодарил за содействие Венти. На картинке показывался аналогичной рисунок тому, что было на запястье Дилюка. — Ты прочитал все настолько вдумчивого, а теперь говоришь, что не понимаешь, что здесь написано?! — взъелась Паймон. — Бродяжкой был, бродяжкой и остался! Венти почесал щеку, но неловкости испытать ему не удалось. Напротив — такая реакция Паймон была весьма излюбленной до безобидной насмешки. — Понимаешь, Паймон, все-таки здесь речь идет немного о личном, что касается только людей, у которых есть подобная метка. А есть она даже не у каждого сотого. Все трое посмотрели на Венти с нескрываемым интересом. Дилюк коснулся пальцами отметины и провел несколько раз. — И ты мне расскажешь? — полюбопытствовал Рагнвиндр, понимая заранее, что Венти за ответ с него спросит. — Могу дать подсказку. Венти нагнулся ближе и поманил Дилюка на себя. Как тот оказался напротив, Архонт тихо сказал: — Обратись к Чжун Ли, он специалист по геральдике, символизму и тому подобном. Дилюк сперва засомневался, мол, откуда знать обычному консультанту из похоронного бюро, но когда вспомнил, что Чжун Ли способен рассказывать, то скептицизм улетучился и забылся.

***

Дилюк сверил адрес с миллелитом, который указал на это место — на похоронное бюро «Ваншэн». Прямо на входе его встретила никто иная, как хозяйка похоронного бизнеса. — Решили подобрать себе гроб? — с улыбкой спросила она. — Сейчас действует акция — покупаете два гроба и третий в подарок! Он остановился и поморгал. Девушка, не сильно младше него, говорила это с таким энтузиазмом, что Дилюк уже начал думать о том, что его провожают в последний путь. — Я бы присмотрел не для себя, но это как-нибудь в другой раз. Девушка выразительно вздохнула — вновь не получилось продать партию качественных гробов, которые способны не понравиться только тем, кто пока умирать не собирается. Дилюк почувствовал легкий укол вины и подумал, что следовало бы что-то купить из их ассортимента, заодно и застать Чжун Ли. — Но я бы хотел ознакомиться с траурными венками. Глаза-звездочки мгновенно засияли. — О, этого у нас с избытком! На любой вкус и цвет. Прошу, пройдемте. Дилюк поблагодарил ее и зашел в бюро. Внутри оказалось довольно не типично для похоронной организации — довольно светло, пахнет чайными высушенными листьями. Только консультанты и консультантки выдавали истинный смысл этого места. Его ознакомили с каталогом, убедив в том, что флористы здесь настоящие профессионалы и способны воплотить любую цветовую и форменную композицию. Дилюк соглашался на это из чистого побуждения не тратить чужое время и оставить щедрые чаевые — кому-то они явно нужнее. Когда они условились о вкусовых предпочтениях, времени и оплате, Ху Тао плавно подобралась к своему вопросу: — А не Дилюк Рагнвиндр ли вы часом? — Собственный персоной. — Ваше вино бесподобно, — улыбнулась госпожа Ху. — Мы думали заключить с вами партнерство, поскольку наши клиенты на поминках предпочитают в большинстве случаев огненной воде ваш ассортимент. — Буду только рад и благодарен партнерству, — кивнул Дилюк. Правда, ему хотелось скорее свернуть с темы. — Госпожа Ху, а господин Чжун Ли здесь? — О, сегодня у него выходной. Дилюк вздохнул. Такой неблизкий путь был проделан до Ли Юэ. Ну что ж, вернется домой только с траурным венком — хотя бы почтит могилу своего отца, на которую давненько не захаживал. — Но я почти уверена, что он сидит в «Три чашки в порту» — чаще всего именно там он и бывает по вечерам, слушая рассказы Тянь Железного Языка. Это направо от бюро и по мостику вниз, а там увидите столик. — Большое спасибо вам. — Кстати, господин Чжун Ли не к вам ли захаживает по делам в Мондштадт? — в голосе девушки слышно искреннее любопытство. Дилюк почти уверен, что она что-то задумала, раз уж решила зайти дальше формального разговора. — В основном он сидит в таверне и беседует со мной или клиентами. Ху Тао не смогла скрыть навязчивую улыбку — Дилюк увидел, как мышцы ее щек напряглись, а ямочки заиграли тенями. — Понятно, почему он к Вам захаживает, — девушка прикрыла глаза и склонила голову набок. — С ночью Феникса, господин Дилюк. Дилюк поспешил распрощаться с ней, когда пришел пожилой мужчина, очевидно, заранее организовать себе похороны и прикупить гроб. Он отправился по указанию к Трем чашам в порту, минуя горящие окна зданий и наплыв людей. Небо уже розовело, а в стороне восходящей луны оно уходило в синеву. Совсем скоро город сам заменит солнце, а его жители будут гулять и жить ночной жизнью. Сейчас Ли Юэ был украшен — скорее всего он успел к празднику. Дилюк был немного огорчен — предмет его поисков не сидел за одним из столиков. Зато была публика и рассказчик, который набирал пыл и просвещал люд в далекое прошлое, размахивая веером с иероглифом. Юноша прикупил чашку зеленого чая, который имел приятный цветочный аромат. После он уселся за самый дальний столик, который еще был свободен, и обратил внимание на рассказчика. Судя по всему, он поспел к началу новой истории, а прошлая закончилась, пока он ходил за чаем. — Эта история про старые времена, когда цвет счастья даровал нам никто иной, как когда-то существовавший в своем поколении другой пиро Архонт. Духов отпугивало только благословение Феникса, который даровал Мораксу во время смуты. Именно тогда постройки наших домов, вещи в быту, которыми вы пользуетесь, имеющие красный цвет — родился только после союза Гео и Пиро Архонтов. Моракс расширил древнюю территорию Натлана и даровал рельеф, который помог неуправляемой лаве не выбираться за пределы вулкана и не спускаться к деревням обычных людей и искусных войнов. Наши свадебные церемонии и встреча Лунного Нового года также имеют крепкую связь. Красный и золотой послужили вместе началом любого бизнеса, который желает процветания и прибыли. Но довольно терминологий. Рассказчик принялся за основную часть — историю содействия Архонтов. Пиро был богом не только счастья и процветания, но и войны. По началу земли не хватало для его народа, в то время как новые монстры и враждующие люди наступали и порочили его земли, птица феникс желал лишь процветания и жизни своему народу. Натланцы славились своей силой. По Тейвату бродил слух, что их кровь раскаленная и испепеляющая, подобно их родителю фениксу. Если бы их люди отправились в Снежную, то они могли не выкупать и делать шубы, потому что лютый мороз ощущался бы для них как обычный ночной холод в их теплом климате из-за способности разогревать кровь и доводить до нужной температуры, чтобы не погибнуть от холода или опускать в зною. И что она способна также излечить человека от недугов со здоровьем В нынешние времена можно мало от кого услышать от людей о натланцах — они народ закрытый даже в нынешние времена. Там верят в колдовство и заговоры, детей обучают едва ли не с пеленок искусству защиты и нападения. Поговаривают, что им даже оружия не нужны. Но многого выведать нельзя, поскольку те люди обладают пылким нравом. Между тем, Дилюк отвлекся. Публика продолжала собираться. В их числе оказался Чжун Ли, который только что подошел к нему. — Здесь свободно, мастер Дилюк? — Чжун Ли указал на круглый стул рядом с ним. На душе словно стало светлее — он сам его нашел. — Да, — Дилюк ему кивает. — Присаживайся. У Чжун Ли оказался тоже чай. Похоже, только что купленный. Дилюк принялся за свой, забыв о его существовании, когда умелый рассказчик начал привораживать историей о былых временах. Они продолжили слушать уже вдвоем, находясь за одним столиком. Моракс прознал о пиро Архонте. В то темное время и ему нужна была помощь по борьбе с духами и демонами, имеющие высокие ранги. Тогда он и прознал о фениксе — фамильяре. И тогда они заключили сделку: Моракс расширит территорию и сделает ее более неприступной для окружающих врагов в обмен на защиту, уничтожение злых духов и запечатывание их в тех местах, откуда они появляются. Уговор исполнялся сразу же. Для того, чтобы Сделать Натлан больше, Мораксу потребовалось шесть дней, а для предшественника Мураты — восемь. Гео архонт сотрясал землю под водой и возвышал ее на уровень стоп, создавал длинную систему рек и озер, проводил водопои для животных, отодвигал вулканы на безопасное расстояние от лесов, страдающих нехваткой влаги, возвышал острые скалы далеко ввысь от непрошенных гостей. Феникс не щадя истреблял демонов и с легкостью побеждал эрозию, не позволяя ей свести себя с ума, испепелял огнем, который переливался во все возможные цвета мертвые души, высвобождал бренные людские тела, которыми овладевала злая сущность и создавал амулеты, оберегающие от скверны и порчи. Шесть стало числом счастья, а восемь — числом богатства, поскольку торговые пути были освобождены от демонического влияния первыми. Совместная работа архонтов подарила обычным людям жизнь, благодаря которой Ли Юэ пришло к эре процветания, а Натлан, несмотря на закрытость, существенно расширился и отошел немного от старых порядков, полные кроворолития. Союз земли и огня стал самым крепким. Медицина Ли Юэ многое переняла от натланцких племен, в том числе определение мест боли и недугов огнем — чем больше пламя полыхало, тем ближе находилась причина боли. Между тем, Ли Юэ смогли обогатить Натлан драгоценными материалами и введением в познания контрактов и важности их исполнения. История закончилась на грустной ноте — пиро архонт погиб от рук другого спустя сотни лет. Стоило тому ослабить хватку и углубиться в привычную жизнь людей, как его пронзили оружием, не дающее ему генерировать обратно и залечить раны. Моракс ответил смертью за смерть своего товарища и пропал на некоторое время в Натлане, в скалах, где жил и теперь похоронен феникс. — Очень трагичная история, — сказал Дилюк, опустив допитую чашку с чаем. Чжун Ли спокойно кивнул в ответ. — Хочешь еще послушать? — Если быть честным, я бы хотел поговорить с тобой, — прямо сказал Дилюк. Чжун Ли отставил чашку и внимательно посмотрел на Дилюка, легонько вздернув уголки губ вверх. — Тогда приглашаю на променад и найти более тихое местечко. Не согласиться было сложно. Город наполнялся людьми, которые выходили к гавани, в которой проходили концерты и ярмарки. Было очень много изображений с драконом и фениксом, объединенные вместе в позицию нападения. Они направились прочь из города, увлеченные личными разговорами, которые не несли за собой какого-то сокровенного смысла. Но говорить с Чжун Ли в неформальной обстановке было приятно, словно они старые знакомые. Отчего-то Дилюк чувствовал дежавю, словно он также шел и разговаривал с Чжун Ли об этом. Как сон. Так странно и одновременно словно так и должно все происходить. Они поднялись над Ли Юэ, где никого не было. Но была одинокая скамья у обрыва — новая, даже запах обработанного дерева не выветрился. Но мужчины сочли за дозволение присесть здесь, раз уж рядом никого не оказалось. Сверху Ли Юэ был как на ладони. Солнце словно не ушло за горизонт, а поместилось в каждый дом и фонарь, освещая город также, как и днем. В Мондштадте тоже любят праздники, но больше внимания и акцента отдается лентам, гобеленам и цветам, а также парадным коврам. — Господин Чжун Ли, — Дилюк повернулся к мужчине, который задумчиво смотрел куда-то вниз. Отблеск города отражался в его янтарных глазах. Словно вместо радужек находится золото. Дилюк задирает рукав и снимает перчатку. На горе с отдаленными фонарями было темно, хоть и восходящая луна освещала ее. Узор на бледной коже переливался золотом, блеск словно чувствовал ритм циркуляции крови и перемещался по венам вместе с ним. Чжун Ли принялся рассматривать с возникшим интересом узор. — Так это же… Дилюк в ожидании сжал ладонь. Чжун Ли вовсе не был удивлен, что каплю обескуражило, но и вместе с тем облегчило — по одному такому взгляду видит, что тот догадывается о значении символики. — Что это значит? Мужчина уклончиво спросил: — Тебе понравилась сегодняшняя история? Дилюк недоумевающе приподнял брови, но не стал переспрашивать. — Да. Она полна взаимопонимания. И повлекла за собой рождение многих вещей, в том числе и современных значений. — Ты внимательно слушал, — кивнул Чжун Ли. — Но оригинал несколько отличается от версии, которую рассказали. Удивление этим вечером являлось основной реакцией Рагнвиндра. И чем громче становились заявления, тем больше брови уходили вверх, создавая тем самым на лбу и переносице едва видные морщины. — Почему он нам рассказал тогда именно это? — искренне поинтересовался Дилюк. — Существует несколько версий? — Версия есть одна. И она правдива. Лишь имеет одно главное отличие. — И какое же? — Божества не были просто сторонниками контракта. Не просто друзьями по политическим делам между Ли Юэ и Натланом. И даже не сослуживцами общего дела. Они были мужьями. Дилюк забыл, как дышать. К горлу подкатил невидимый ком, который решил его возможности сказать что-либо. История любого региона всегда меняется, потому что появляются люди со своим мнением и догадками. Люди в силах создать верное целое из частей, которые верны лишь наполовину. И чем больше проходит поколений, тем сильнее укореняется ложь или частичная правда, которая которая может меняться только в самом начале, когда люди живут и видят происходящее. Как глина у гончара, вода в сосуде или настроение от переменчивой погоды. А ее правда состоит в молчании мертвых. Дилюка внезапно осенило. Рой мыслей, вперемешку с фразами из книг, чужих фраз и своих собственных пытались сложиться в единый текст. И чем дальше отодвигаешь его, тем больше видишь сложившуюся картину, которая имела свой лик. Он поднял голову и посмотрел на Чжун Ли. — Прошу меня простить, — Дилюк постарался выговорить это, чувствуя себя донельзя странно. — Я не знал, что это Вы. — Вижу, ты догадался, кто я на самом деле. Чжун Ли никак не изменился — не призвал дракона, не возвысил каменную стену, не сдвинулся с места и даже не прикончил человека, который узнал о главном секрете его личности. Вместо этого он только улыбнулся. Не так, как улыбается человек, который пытается продать гроб или невзначай беседует с человеком, кормящий на пристани чаек. Улыбка походила на скуку по кому-то. Дилюк улыбался также во снах, когда видел своего отца, а на утро просыпался по слезами на глазах и с тоской на сердце. — Не надо официоза, мастер Дилюк. Все-таки этот этап давно пройден. Относись ко мне также, как и раньше. — Так Вы… Дилюк кашлянул в кулак, когда Чжун Ли повел бровью. Это мелкое механическое движение было отточенным временем и говорило само за себя. — Ты, — исправился Дилюк, — отказался от титула архонта? Ты… не умер? — Все верно, — мужчина кивнул. — Моя смерть была ложной. Неожиданно для себя Дилюк сказал: — Заражение эрозией. Чжун Ли снова улыбнулся. Попал прямо в цель. Но откуда Дилюк знает об этом? Он даже и не думал об этом, тогда как… Дилюк рассеянно посмотрел на метку на руке. Рядом послышалось шевеление. Чжун Ли задрал рукав своего фрака и приставил оголившуюся кисть к руке юноши. Дилюк замер. На том же месте, где и у Дилюка, была такая же метка. И более того — кончиков пальца до локтя у Чжун Ли был градиент, переходящий от черного угля до родного цвета кожи нынешнего тела. Золотые нити соединялись и разветвлялись в разные стороны. И среди них была метка — символика элемента огня, которая, казалось, была пропитана не таким же золотом, окружающая всю руку, а кровью. Казалось, что если дотронуться, то на пальцах останется тонкий багровый след. — Что это все значит? — Дилюк поднял с трудом взгляд и встретился с глазами Чжун Ли. Тот его пристально рассматривал, словно оценивая состояние и решая, рассказывать ли истину или нет. — Эти метки подобно свадебным кольцам или брачным обетам. После нашей секретной свадебной церемонии бракосочетания в Ли Юэ переняли традицию одеваться в красные костюмы с золотыми нитями. Дилюк поклялся не уходить в свои мысли снова. Весь вечер пропитан только этим праздником и от него никуда не уйти, как и от поразительных фактов. Чжун Ли — он есть Моракс — сам жил тогда и больше всех знал о происходящем. Выражать свои эмоции и теряться в словах было бы сущим расточительством времени. — Что ты имеешь ввиду под «нашей»? — Дилюк постарался сперва отринуть идею того, о чем говорит бывший архонт. Но она была столь же очевидной, как и серьезность Чжун Ли. — Ох, секунду, подожди. Ты хочешь сказать, что я предшественник Мураты? Само божество огня? — Лишь его реинкарнация. Но личность та же. Чжун Ли сидел ровно. Он посмотрел куда-то перед собой, но уже не на Ли Юэ, а в ночной небосвод. Звезды мерцали, складываясь в созвездия. — Но ты знаешь меня совсем недолго, — Дилюк говорил это уже с меньшей уверенностью. — Я знаю тебя всю свою жизнь. Будь за место них персонажи любовного романа, которые терпели разрыв долгие годы, то эта сцена была бы самой грустной из всех. Дилюк невесть откуда почувствовал в груди неприятную горечь, сжатие, тяжесть. Мозг отказывался принимать вышесказанное, в то время как душа словно что-то почувствовала и начала вспоминать. — Некогда твои волосы воспламенялись, когда ты злился или пытался держать образ предводителя племен своих земель, — внезапно начал повесть Чжун Ли. — Когда ты злишься сейчас, то стараешься уйти как можно дальше от всех. Когда ты был счастлив — твои крылья начинали возвышаться и раскрываться. Сейчас ты стараешься отворачиваться, чтобы спрятать истинные эмоции, думая, кому ее можно показывать, потому что ты знаешь, что после ты привяжешься к тем, с кем будешь откровенен. Ты любишь музыку, из-за чего в тайне играешь сам. Любишь цветы, которые похожи на светлячков и при этом способны не обжечь. Некогда во время странствий мы нашли клочок земли нынешнего Мондштадта, в котором росли поляны светляшек. Тебе не нравилось казаться темпераментным, но тебе нравилось ложиться в них и смотреть вверх на ночное небо. Несмотря на твой грозный образ, ты любил рассказывать детям вечерами о своих вылазках. Дилюк прервал его, положив ладонь на чужую кисть. — Этого достаточно, — выдохнул Дилюк. Он старался не показывать, что речь Моракса его тронула, но пальцы предательски сжимали чужую ладонь. Рагнвиндр почувствовал себя таким фривольным, таким фамильярным… Но Чжун Ли не одернул руку. Он словно этого и ожидал. Дилюк не мог понять, что тот чувствовал, рассказывая подобное — его убеждения до их встречи были совершенно о другом. Что богам не интересно возиться со смертными и уж тем более выбирать в пассии кого-то из поднебесной. Если так подумать, то Чжун Ли был обручен. Бог контрактов мог разорвать брачный договор и придумать обходные пути, преподнеся в качестве аргумента утерю своей любви и желания начать новую жизнь. Не может же он любить Дилюка Рагнвиндра — совершенно обычного человека, который просто родился под созвездием Феникса. Чжун Ли раскрывался в таверне как приятный мужчина с врожденной харизмой, оглаженной подобно мрамору. Симпатия была даже у Дилюка, но как к кому? Вопрос стоял ребром. Если напрячься, то можно вспомнить, как Рагнвиндр откладывал иногда ночные патрули и приходил наливать за место Чарльза. Как тщательно выискивал глазами стройную и элегантную фигуру. Как хотелось снова заговорить про несущие темы и придаться долгим разговорам. Как ночью тихонько скрипела кровать, а разум рисовал чужие руки на своей талии, а может чего поинтересней и интимней. Может ли это быть посредством того, что за его чувства говорила прошлая жизнь? — Как ты меня узнал? По одной лишь отметине? — Здесь две причины. Первая, — он мягко приподнял его за руку, показывая парные метки. — Во время дани клятвы заговариваются печати. Они помогают найти в следующей жизни человека, с которым дано прожить все последующие вместе. С условием, если оба захотят продолжать. Вторая причина несколько далека от первой. Физиологически ты был фениксом, который способен восстать из пепла. Но эрозия посодействовала фактической смерти и твое перерождение наступило спустя несколько тысячелетий. — И ты меня столько времени ждал? — Да, Дилюк. — А если бы я сказал, что не хочу иметь с тобой дело? — Я бы не смог заставить двигаться звезды по своему желанию. Также, как и не смогу убедить тебя быть рядом, — Чжун Ли слегка наклонился к Дилюку, желая видеть его лицо. — Но я ждал тысячелетия, чтобы просто побыть рядом с тобой. Увидеть нового тебя. Сейчас я чувствую себя самым счастливым. Что бы ты не ответил, я приму твой ответ и выполню любое желание. У Дилюка не нашлось слов. Смертная жизнь короче — она одновременно проходит быстро и незаметно, как один миг. И при этом ожидания следующего дня кажутся долгими, как одна неделя. Прождать тысячелетия — это нечто сложное для представления абстрактного понятия. Но Венти рассказывал, что столетия походят на года, тысячелетие на десятилетия. Только высшим существам, которым отмерено прожить дольше, могут понять об убийстве времени. — Извини, — отчаянно выдал из себя Дилюк, кутаясь в свой камзол. — Мне трудно сориентироваться и что-либо ответить тебе сейчас. Все это… просто сводит с ума. — Тебе нужно время, — Чжун Ли медленно отдаляется назад. Он опускает руки и аккуратно одергивает рукав вниз, чтобы спрятать кожу от опускающейся прохлады. Дилюк искренне благодарит его и плавно сворачивает диалог к тому, что этот день преподнес очень много сюрпризов и пора бы отдохнуть.

***

Чжун Ли проводил Дилюка до гостиницы, номер которой он все-таки решил забронировать. Несмотря на уговоры Чжун Ли о том, чтобы юноша остался у него переночевать, Дилюк решил вежливо отказаться от предложения. Ему необходимо было подумать над произошедшем одному. Мужчина лишь ответил пониманием. Конечно, иначе быть просто не могло. Дилюк не знал как, но дорога с ним до Ваншу не была какой-то напряженной или неловкой. Мужчина по-прежнему остался нынешним собой, не повлек за собой резкие перемены и не обязывал принимать решения. Они просто разговаривали о разном — о птицах, Фатуи, приготовлении свиного супа с бамбуком, Священном призыве семерых. Обычные разговоры не навязывали ему чувство долга. Чжун Ли хоть и не зарекался о его состоянии лишний раз, но Дилюк чувствовал клеточками тела желание по-человечески позаботиться о нем. Если опустить все детали, то это, пожалуй, являлось приятным. — Чжун Ли, — Дилюк повернулся к нему, когда они стояли у входа в постоялый двор, — и все-таки Я бы хотел побывать в таком месте, где много цветов. — Полное светляшек? — улыбчиво поинтересовался мужчина. — Можно и со светляшками. Дилюк почувствовал себя определенно лучше. Он сознательно улыбнулся. — Существует огромное море одуванчиков, правда мне неизвестно их местонахождение. — Ну что ж, ты обратился по адресу, — Чжун Ли мягко улыбнулся и немного склонил голову. — Я знаю много подобных мест. Но они находятся достаточно далеко отсюда. — Ничего. Если что, можно выведать время на это. Мы условились? Чжун Ли сразу понял, к чему ведет Дилюк. Его лицо тут же разгладилось. Юноша подавал надежды на будущее и косвенно предлагал продолжить когда-то прервавшееся дело. По факту, они до сих пор состоят в браке. Возможно, стоит просто оттолкнуться от точки схода и просто жить дальше, но уже с заново выстроенными отношениями? Даже если будет очень неловко. Все заслуживает второго шанса или хотя бы рассмотрения возможностей. — Условились.