Солнце, поглощенное тьмой

Внезапно кто-то тянет за шиворот Чана, выводя из состояния ничего не виденья вокруг себя, кроме Феликса. Это обеспокоенный Хёнджин, который пытается привести в себя лидера. Вокруг становится слишком громко. Наконец становится слышно кучу выстрелов и привкус пороха на языке. Он сильнее сжимает в руках своего Ликси и шмыгает носом, даже не пытаясь остановить льющиеся слёзы. – Чан, уходим. Чанбин мёртв! – Хван пытается перекричать шум перестрелки. Он сидит почти на корточках возле своего хёна и друга. Крис уставился стеклянным взглядом на тело, лежащее в нескольких метрах от них. Там, где еще недавно стоял Со, теперь лежит его труп с дырой в черепе в луже крови. Но это не важно. Он потерял своё солнце, которое только начало освещать своей любовью тёмный мир Чана. На щеках чувствуются солёные дорожки от слёз. В груди бесконечная боль. Хёнджин снова тянет за шиворот пиджака. Приходится повиноваться. Он удобнее подхватывает Ликса и поднимается на ноги с пола, на котором они вдвоём распластались. Бан осторожно обнимает тело его солнца и следует за Хваном к выходу. Только Чан ничего вокруг себя не видит. Перед его глазами всё ещё стоит картина того, как Со резко вскидывает руку и выстреливает. Как к нему телепортировался его Ликси и почти сразу дёрнулся от удара пулей. Он защитил его собой, и эта мысль убивает больше, чем это делал Чанбин на протяжении многих лет. Не стоило его брать с собой. Вот о чём кричала интуиция последние дни. Оказавшись на свежем воздухе, мысли немного прояснились. Шум от стрельбы больше не так сильно давил на мозги, зато давило тело на руках камнем. Минхо вышел к ним через несколько минут и сразу же скомандовал, что они будут ехать в ближайшую больницу. Чан не понимает зачем. Ведь его солнце уже потухло. Он не откроет глаза и не улыбнётся так, что мир приобретёт другие совсем краски. – Хён, садись! – Минхо пихает в спину Криса в сторону открытой дверцы их машины. Ноги на автомате передвигаются. Он поворачивается спиной к машине и осторожно заваливается внутрь салона на заднее сидение, осторожно затягивая за собой Феликса. Смотреть на него просто невозможно. Бледное лицо как лист бумаги. Яркие веснушки, маленькие кусочки солнца, потемнели и стали похожи на чёрные дыры. Губы, которые еще утром были нежно-малинового цвета, и которые он с такой нежностью целовал, сейчас приобрели такой же цвет, как и всё лицо. Дверь резко захлопнули, и машина тронулась с места со визгом от шин. Чана немного откинуло на спинку от скорости. Но он не мог не гладить Ликса. Одной рукой он обхватил его вдоль спины, чтобы на резких поворотах тот не скатился с сидения, а второй нежно гладит слегка прохладную кожу на лице. Ноги он закинул на свободное место возле себя, умащивая парня у себя на коленях. В душе ураган. Это он должен был умереть, а не его солнце. Он должен был его защитить. Ради его защиты вся эта каша и была заварена. Но всё закончилось его смертью. Еще одной смертью любимого человека. Чан пытается вытереть слёзы о плечо, чтобы не убирать руки от младшего. – Ликси, солнце… Я так много тебе не показал в этой жизни. У меня были такие грандиозные планы для нас с тобой… Рука скользит по щеке и опускается ниже, к шее. И тут мозг совершает перезагрузку. Два пальца судорожно прижимаются к ямке под нижней челюстью. Как он не подумал об этом сразу, а решил сразу похоронить своё солнце. Пульс. Слабый пульс. Но у него есть пульс. Феликс живой. Еще живой. Чан поднимает голову и смотрит на впереди сидящих парней. За рулём Минхо, рядом Хёнджин, который сразу же повернулся всем корпусом назад, как только словил в зеркале мутный взгляд лидера. И он улыбается уголками губ, хоть в глазах видно только волнение. – Мы его спасём, хён, – машина резко останавливается и Хёнджин смотрит мимолётно в окно, а затем открывает свою дверь и выходит. Он открывает дверь со стороны Чана и машет руками, – скорее, идём! Крис непонятно как вылезает из машины вместе с блондином на руках. Почти сразу его забрали несколько мужчин в халатах и положили на каталку. Они исчезают в стенах больницы, Бан и парни спешат следом. Только бы выжил. Только бы успели его спасти. Надежда загорелась маленьким солнцем, которое посадил Феликс в грудь старшему, и стала болезненно пульсировать на каждом вдохе. Лишь бы выжил. И он ради него хоть на необитаемый остров переедет, где не будет людей. Только бы никто больше не ранил его. Феликса завезли за стеклянные двери с синей надписью «операционная». Чан остановился прямо перед дверью и резко упал на колени. К нему сразу же подоспел Минхо и медсестра, которая была в коридоре. – С вами всё хорошо? – она смотрит на залитую кровью рубашку и не понимает, чья это кровь. Минхо присаживается рядом. – Вы ранены? – Хён, он справится. Он любит тебя всем сердцем, поэтому выкарабкается, – голос друга был тёплым и спокойным. Он был уверен в своих словах, хоть и слегка подрагивал сам. – Давай тебя осмотрит врач. Может ты тоже где-то ранен. Чан переводит покрасневшие от слёз глаза на людей рядом. В груди болит от осознания, что он может потерять Феликса во второй раз. Его душа ранена, но никак не тело. Всё из-за него. Из-за него солнце может в очередной раз погаснуть. Крис устало заваливается на задницу и прислоняется головой к белой стене позади себя. Он прикрывает глаза и пытается сделать несколько вздохов, чтобы успокоить дыхание и прервать бесконечный поток горячих слёз. Минхо кивает медсестре, и она уходит. Ли встаёт и подходит к сидящему на стульчике недалеко Хёнджину. Теперь он присаживается перед ним на корточки и заглядывает в родное лицо, нежно обхватывая лицо. – Джинни, ты не ранен? Может, пусть и тебя осмотрят? – Хван смотрит на Ли и отрицательно кивает головой. Он протягивает руки и заключает в крепкие объятия Хо, зарываясь носом в тёмные волосы. Они выжили. Их история будет продолжаться. Осталось только дождаться, чтобы выжил Ликс. Хотя, есть большая вероятность, что смерть заберёт его. Слишком много крови он потерял. Чану помогают подняться на ноги. На него больно смотреть. Руки в крови, рубашка в крови, пиджак он сбросил с себя и оставил на полу. На лице кровь от соприкосновения ладошки Феликса. Мужчина в халате, оказавшийся Уджином, придерживает Криса за плечи и ведёт в свой кабинет через три двери от них. Бан садится на кушетку и бездумно смотрит в одну точку, пока док рядом суетится в поисках нужных инструментов. Наконец, когда всё готово, врач поворачивается и разрезает ножницами ткань на груди. Он несколько секунд смотрит на картину перед ним, а затем вызывает медсестру в кабинет. – В операционную и его. Срочно, – он даёт команду, и женщина быстро уходит, оставив их вдвоём. – Док, в чём дело? – Крис переводит обеспокоенный взгляд на Уджина. – Чан, ты только не нервничай. Всё пройдёт быстро и не так, как было в прошлый раз. – Да в чём дело?! – Брюнет вскакивает с кушетки и сразу же хватается за голую грудь рукой. Боль пронзила всю грудину и болью отозвалась в мозгу. Чан шумно задышал, пытаясь побыстрее согнать со своего тела неприятные ощущения. Оказывается, у него не только из-за Ликса болело в груди. Он нащупал пальцами небольшую дырку у себя в районе левого бока, из которой сочилась собственная кровь. Глаза расширились. Пуля прошла Феликса насквозь и застряла в нём. Что ж теперь? Его солнышко не выживет? Зато выживет он сам? Ради чего? Ради кого жить? Тысяча вопросов вертелась в голове, пока доктор его осторожно поднимал и садил обратно на кушетку. Крис снова и снова прижимал ладонь к открытой ране, не веря в происходящее. – Чан, мне нужно это сделать. Дай сюда руку, – Уджин спокойно берёт руку Бана и задирает рукав рубашки. Протирает внутреннюю сторону локтя спиртовой салфеткой и осторожно вводит иглу. Медленно вводит жидкость. Вынимает шприц и прижимает кусок ваты. Чан всё время заторможено наблюдал за его действиями. Голова очень тяжелая. Тело тоже. Будто всю тяжесть мира положили ему на тело. Дыхание замедлилось. Он ужасно устал. Просто чертовки устал за последние года, когда боролся с Чанбином. Сначала Ханна, потом Феликс. Перед этим родители. Те моменты, когда ранили конкретно его – не важны. Это мелочи. Сейчас он тоже выживет. Вот только какой в этом смысл. Уджин подошёл, и голова Чана устало упёрлась ему в грудь. Док приобнял руками парня и тихо вздохнул. Бан уснул. Можно успеть достать очередную пулю из его тела, а потом ненадолго положить в одну из палат для хоть какого-то восстановления. Заодно пару капельниц с витаминами можно назначить. Двое мужчин закатили каталку в кабинет, помогли переложить Криса и увезли в операционную.

***

– Как думаешь, он будет в порядке? – Хван с беспокойством рассматривает лидера, лежащего в кровати под капельницей. Парень перевёл взгляд на прозрачный пакетик, висящий над кроватью. – Док сказал, что прописал ему витамины. Уж слишком обессиленным выглядел Чан. – У него выбора нет, Джинни, – устало ответил Минхо, откидывая голову на спинку кресла в вип палате. После операции Криса сразу отвезли сюда. Крови он много не потерял, основное количество крови на нём было от Феликса. Пуля ничего важного не задела. Кстати, про Ликса. Операция хёна закончилась в течении часа, в то время как операция младшего была до самого вечера. Ему пришлось вливать кровь, потому что он слишком много потерял своей. Пуля действительно прошла навылет, но благодаря телу парня она замедлилась и не задела ничего важного у Чана. Как и, на удивление, не задела ничего важного у самого Ли. Просто чудо какое-то. Но самое главное, что жить он будет. Как и говорил ранее Минхо, он слишком любит Бана, поэтому пытается жить. Было утро субботы. Хван с Ли дежурили в соседних палатах раненых друзей. Свою семью. Феликс тоже успел стать семьёй. И за него так же переживали, как переживали за каждую рану Чана. Когда прозвучал выстрел, первым среагировал Минхо. Он выстрелил чётко в голову Чанбину. Он мечтал об этом с того момента, как увидел видео с Ханной. Этот урод заслуживал смерти больше, чем кто-либо на этой планете. Свои люди быстро среагировали и начали отстреливаться от людей Со, прикрывая парней. Хёнджин был послан за Чаном и Феликсом. Минхо нутром чуял, что младший еще жив. Не мог тот так быстро коньки отбросить. Самое тяжелое было как-то сдвинуть Криса с места, потому что он совсем не слышал, как его звали. Пришлось силком оттаскивать. Хёнджин подходит к Минхо и нежно целует его в губы. Хорошо, что они не ранены. Но проебали один момент. Если бы под рубашки надели броники, то были бы все целы, а не двое из четырёх. Удивительно, как в них ничего не попало. Люди были в брониках, а они без. Пиздец, какие умники. Со стороны больничной кровати слышится шелест одеяла. Ли с Хваном ненадолго оставили Феликса одного в палате, пока ему меняют повязки после операции, и пришли к лидеру. Уджин сказал, что он должен скоро прийти в себя. Учитывая, что хён почти не спал двое суток, а потом еще и получил стресс, то проснуться спустя меньше чем сутки было еще волшебством. Хотя, учитывая, как спал Крис, то он хорошенько успел проспаться за это время. Хёнджин отлип от Минхо и подошёл к кровати. Ли подтянулся следом. – Ликс… – Чан говорил с трудом. Горло ужасно пересохло. Мутный взгляд блуждал по палате в поисках блондинистой макушки и солнечных веснушек. – Он жив, Чан-и. В соседней палате лежит. Но он еще не приходил в себя. Слишком много потерял крови, – Хёнджин осторожно сжал ладонь руки, в которую была воткнута капельница. – Я рад… Боже, я так рад… – Крис закрыл глаза, потому что с уголков глаз потекли слёзы облегчения. Его солнце будет жить, как и он сам. Какое облегчение. Рука Минхо ободряюще сжала плечо, пальцы Хёнджина продолжали сжимать ладонь. Они рядом. Они поддержат его в любой ситуации. Он так безмерно им благодарен. За то, что они есть у него. Бан открыл глаза и увидел слегка кривые улыбки друзей. Он максимально напряг все мышцы и протянул свободную руку в их сторону. – Идите сюда, – оба наклонились и оказались захвачены в дружеские объятия. Голова Криса упиралась в макушки парней. – Я вас так люблю, вы себе не представляете. Спасибо вам за то, что вы всегда рядом. Я не знаю, что делал бы без вас. Бан наконец почувствовал облегчение. Никто не будет преследовать близких ему людей. Да, будут другие уроды, но такого психа, как Чанбин больше нет. Это самое основное. Остальное Чан сможет уладить. Парни рассказали, что случилось после выстрела Со. Крису уже докапали капельницы и убрали иголку из вены. Он чувствовал себя заметно лучше и благодаря витаминам. Вечером разрешили навестить Феликса и встать с кровати. Сердце радостно стучало в груди. Часть дня с ним провёл в палате Хёнджин, который, по факту, всё время проспал на кожаном диванчике в углу палаты. Минхо в соседней комнате тоже дремал. Чану не терпелось увидеть ЖИВОГО Ликси. Потому что мозг весь день подкидывал воспоминания бледных губ и белого лица его любимого, мучая напряжённую голову. Почти в шесть часов вечера Крис осторожно сполз с кровати, почувствовал, что ноги держат, обул тапочки и рванул в соседнюю палату. Хван только успел открыть глаза и помчатся следом. Соседняя палата выглядела идентично своей. На кресле дремал Минхо, но как только дверь открылась, он резко подскочил с места и потянулся за лежащим на столике перед ним оружием. Увидев, кто пожаловал, парень устало рухнул назад и прикрыл глаза. – Вы хоть предупреждайте. Иначе я бы устроил здесь стрельбу из-за вашего проникновения, – сонный Хёнджин подошёл и чмокнул в губы Минхо, попросив не бурчать. Увидев, что Крис бросился к кровати, где лежит Феликс, парни быстро ретировались и оставили хёна вдвоём со своим солнцем. Новая волна облегчения накатила на Чана, когда он увидел слегка порозовевшие губы младшего и не такие бледные щёки. Веснушки не горели чёрными пятнами, а слегка подчёркивали розоватую местами кожу. Брюнет осторожно занёс свою руку над головой Ли и нежно убрал светлые волосы с лица. На губах лёгкая улыбка. Они смогли. Смогли оба выжить. И теперь никакой говнюк не помешает им быть счастливыми. Чан сможет показать любимому всё, о чем мечтал. Глаза напротив медленно открылись и уставились на Криса. Сердце пропустило удар, а затем затрепетало. Жив. Смотрит на него. И пытается улыбнуться. Чёрт, как же он счастлив. Слёзы снова защипали глаза, пока Бан улыбался как придурок. – Солнышко, мой Ликси, мой любимый… – Чан нежно гладил скулы Феликса одной рукой, пока второй сжимал прохладную руку парня. – Чан-и… – Ли улыбался, хоть и было ужасно тяжело поднять грёбаные уголки рта. – Ты жив. Я сдержал своё слово. Я защитил тебя. – Дурак ты, Ликс. Ты мне живым нужен, а не трупом. К чёрту такие обещания, если я мог тебя потерять. – Ты мне… Тоже не нужен… Трупом, Чан-и. – Солнышко, я обещаю тебе, что больше нам ничего не угрожает. Теперь мы можем дышать свободно, – Чан наклонился и невесомо поцеловал в суховатые губы блондина. Тот в ответ прикрыл глаза и растянул улыбку на пол лица. – Я люблю тебя до безумия, Ликси. – И я тебя люблю, Чан-и. Феликс спокойно выдохнул. Им теперь точно ничего не угрожает. Он это облегчение чувствует всей душой. И он видит бесконечную любовь в глазах своего любимого Кристофера Бан Чана, которого встретил в ресторане. Впереди теперь их ждёт только светлое будущее для всех четверых. Вместе.