И я не уйду

До обеда Люциус и Северус не появлялись, а после вышли из камина, но уже в подобающем виде. Их волосы, которые были беспощадно изуродованы талантливыми восьмилетними парикмахерами, теперь были ровно подстрижены и уложены. К счастью, или к сожалению, кто знает, длину им вернуть не смогли. Гарри и Драко, переглянувшись, срочно пожелали скрыться в библиотеке, сославшись на большое количество заданий. — Как же, — хмыкнул Люциус, садясь в кресло. — Цисси, скажи мне, почему этим идиотам… — Кому? — спокойно переспросила Леди Малфой. — … этим сорванцам, — с усилием выговорил мужчина, — всё ещё позволено так себя вести? — Может потому, что вы всё ещё не научились грамотно запирать двери? — гордо спросила Нарцисса, приподняв подбородок. — Или вы на календарь не смотрели? — весело спросила она. — Могу успокоить вас тем, что эти причёски вам идут намного больше. — Спасибо, дорогая, — недовольно проворчал Северус, сузив глаза, — мы очень признательны. — Вы так хотя бы не похожи на зло во плоти, — усмехнулась женщина, но взяла себя в руки. — Сев, когда ты собираешься открыть миру тайну о том, что Гарри твой… — она запнулась, — что ты его опекун, а пока ты преподаёшь, он живёт у нас? Мы скоро не сможем скрывать это, — покачала головой Нарцисса. — Все хотят знать, почему в мэноре больше не проводят праздники и… — Не беспокойся, — прервал свою жену Лорд Малфой, — мы как раз это обсудили. Думаю, будет отлично собрать всех на День Рождения Драко. — Хочешь сделать День Рождения сына очередной политической встречей? — холодно спросила женщина, недовольно поморщившись. — Он должен привыкать. И так Драко и Гарри слишком долго живут беззаботной жизнью под твоим крылом. Обоим пора узнать, что жизнь — это не только игры и веселье, — с нажимом сказал Люциус. — Но… — Это не обсуждается, — отрезал он, подняв руку. — Цисси, Люциус прав, — сгладил ситуацию Северус, устало прикрыв глаза. — Детям пора вырасти, сделать ещё один шаг. Драко — Малфой, а Гарри — знаменитость. Они оба должны быть готовы. — Они и так слишком взрослые для своих лет, — прошептала она, а потом замолкла. Нарцисса опустила взгляд. И дело было не в том, что ей нечего было сказать. Она прекрасно понимала, что мужчины правы. К сожалению, как бы она ни старалась, её мальчикам пора было вырасти, стать совсем взрослыми и привыкнуть к такой жизни. Леди Малфой, как и обещала, полюбила Гарри, как родного. Он и её сын росли, как братья. Ничем она не выделяла ни одного из них, окружая теплом и заботой. Мальчишки расставались только на ночь, а утром снова воссоединялись. Они всё делали вместе и, казалось, никогда не ссорились. Это было удивительно, но они понимали друг друга с одного взгляда. Оба были индивидуальны и дополняли друг друга. Драко — язвительный, колкий и самоуверенный, а Гарри — спокойный, рассудительный и рациональный. Что же объединяло мальчишек, так это талант влезать в приключения, страсть к веселью и слишком взрослый взгляд. Оба обожали летать на мётлах и вытворять не пойми что, но в то же время могли часами пропадать в библиотеке. Эльфы уже давно не могли уследить за ними, как и сама Нарцисса. Утихомирить и осадить их могли только Северус и Люциус. Мужчины всегда были авторитетом в глазах детей. Их они слушались, но в то же время всегда умудрялись найти лазейки в словах и установленных правилах. *** Была середина мая. Снейп, как и всегда, утром сидел в библиотеке с чашкой кофе, когда к нему подошёл Гарри. Мальчик выглядел сонным и уставшим. Даже не поздоровавшись, он плюхнулся в соседнее кресло, подтянул ноги и уставился в камин. Северус пробежал глазами по его фигурке и хмыкнул. Для своих лет Поттер всё ещё был чуть тоньше Драко, но в росте не уступал. Чёрные волосы мальчика были расчёсаны, но уложить их не удавалось никому. Вечное напоминание о том, что это сын Джеймса. Такая же растрёпанная макушка, что ни делай, будет так. Громко зевнув, Гарри ещё больше взъерошил свои волосы и откинулся на спинку кресла, уставившись в потолок. Снейп удивлённо приподнял брови и отложил книгу. Сколько он знал мальчика, тот никогда не был уставшим и потрёпанным по утрам, как сейчас. — Что с тобой? — спросил зельевар, повернув голову к ребёнку. — Ничего, просто почти не спал. Всё снился один и тот же кошмар, — буркнул Гарри, прикрывая глаза. — Хочешь рассказать? — предложил Снейп, поворачиваясь уже корпусом. Раньше мальчик не жаловался ни на какие кошмары, но лезть к нему с расспросами, нарушать личное пространство… Нет, так Северус не делал никогда. — Я слышал женский крик, а потом зелёная вспышка, — и без того бледное лицо мужчины стало белым. — Кажется, это были воспоминания. О той ночи, — Гарри инстинктивно прикоснулся к шраму на лбу. — Не знаю, почему это произошло. Раньше такого не было. И я слышал Его голос. Он что-то шептал, но я просыпался, так и не разобрав слов. — Да, — помедлив, заговорил Снейп. В горле стоял ком, но он смог себя перебороть. — Это определённо были воспоминания о той ночи. Видимо, то был крик твоей матери. — Ты всегда рассказываешь мне о матери, но почти никогда не говорил об отце. Почему? — Мы… — Северус запнулся. Как сказать ребёнку, что они ненавидели друг друга. — Я с твоим отцом не ладил. Он издевался надо мной со своими друзьями и, должен сказать, очень жестоко, но это не имеет отношения к тебе. Повисло молчание. Гарри с малых лет знал, что случилось с его родителями, знал всю свою историю. Первый раз он спросил об этом у Нарциссы, наверное, когда ему было пять, но она сказала, что всё расскажет Северус. Никогда мальчик так не ждал возвращения своего опекуна, как в ту неделю. Всегда в его комнате стояла колдография отца и матери, но почему-то именно в тот день он задался вопросом: а что же именно с ними произошло. То был сложный и долгий разговор, занявший несколько часов. Северусу было очень сложно подобрать верные слова, чтобы объяснить ребёнку всё, что произошло в те годы, но он смог. Не очерняя образ Джеймса, стараясь скрыть свою ненависть, Снейп рассказал всю их историю дружбы с Лили, рассказал, как любил её, как забрал младенца, как оставил его у себя и как растил. Это было сложно, но они оба справились. Гарри иногда спрашивал про мать, и Северус отвечал, но про отца они не говорили никогда. Это было что-то вроде негласного табу. Наверное, мальчик просто чувствовал, что зельевару неприятно говорить об этом человеке, а он сам и не горел желанием узнать. — Северус? — Да? — А у меня есть родственники? — вдруг спросил Гарри, повернув голову. — Ты упоминал, что у моей матери, — мальчик никогда не называл Лили мамой, — была сестра. Где она? — Её зовут Петуния, — кивнул Снейп, подтверждая слова мальчика. — Она живёт в Лондоне со своим мужем и сыном, твоим ровесником. — И она ни разу не видела меня? — удивлённо спросил ребёнок. — Даже не пыталась? — Петуния ненавидела всё, что связано с магией, — усмехнулся зельевар. — Она поссорилась с Лили много лет назад и не хотела иметь с ней хоть что-то общее. Тебя должны были отдать ей, но… — Слава Мерлину, забрал меня ты! — усмехнулся мальчик, а потом посерьезнел, не заметив, как мужчина улыбнулся краем тонких губ. — А кто-нибудь ещё? Кроме ненавистницы магов? — Ну… — Снейп задумался, стоит ли вообще говорить такое ребёнку, но вскоре, вспомнив, что пообещал никогда не врать ему, никогда ничего не скрывать. Когда-нибудь Гарри всё равно узнает, а рушить их доверительные отношения мужчине совсем не хотелось. — У тебя есть крёстный. Его зовут Сириус Блэк. — Он родственник Нарциссы? — удивлённо спросил Гарри. — Да, он её двоюродный брат. Сириус отличался от своей семьи. Он был гриффиндорцем, а не слизеринцем. Ещё в первый год он подружился с твоим отцом. После этого они стали, как братья, — Снейп скривился, вспоминая, как эта банда издевалась над ним за бедность и непохожесть на них. — Блэк был не только твоим крёстным, но и хранителем тайны. — Значит, это он предал моих родителей? — холодно спросил мальчик, а его зелёные глаза потемнели. — Да, Гарри, он. Он также убил Питера Петтигрю, одного из своих друзей, и с десяток маглов. Их было четверо: Блэк, Питер Петтигрю, Римус Люпин и твой отец. Все учились на гриффиндоре. Блэк предал твоего отца, убил Петтигрю, но его поймали и посадили в Азкабан, — заключил Северус, еле сдерживая себя, чтобы не закрыться книгой. — Он всё ещё в Азкабане? — так же спокойно спросил Гарри, смотря прямо на своего опекуна сквозь линзы очков. Наверное, если бы не стекло, по спине зельевара побежали бы мурашки. Слишком взрослым и пронзительным был этот взгляд. — Да. — Северус, а… — мальчик замолчал, подбирая слова. — Я хочу его увидеть, — вдруг сказал он, посмотрев прямо в глаза Снейпа. Так, как мог только он. Уверенно. — Я должен это сделать. — Гарри, это Азкабан, а не развлечение… — Я должен его увидеть, — упорствовал Гарри. — Это просто глупо. Азкабан — не место для детей. Я… — но мужчина осёкся. Он смотрел в эти глаза и не видел ребёнка. Там был взрослый, серьёзный, всё понимающий человек. Конечно, Гарри, как и другие дети, мог озорничать, но это было скорее его отдыхом. — Я подумаю, можно ли это организовать. Блэк, вероятно, давно сошёл с ума. — Я должен его увидеть, — качнул головой мальчик, вставая из кресла. — Спасибо, Северус. — Не за что меня благодарить, — попытался отмахнуться от благодарности зельевар, когда ребёнок уже почти ушёл. — Знаешь, — Гарри повернулся в дверях, — может, ты и не разрешаешь мне звать тебя папой, но именно ты мой отец. Северус так и замер, а мальчик уже скрылся в дверях. Как, как так вышло, что этот ребёнок, росший в тепле и уюте, любви и достатке, всё равно уже мыслит как взрослый человек. Почему он иногда задает такие сложные и взрослые вопросы, почему не боится смотреть Снейпу в глаза, как другие. Нет, всё-таки Гарри был особенным. Зная, что такое Азкабан, он всё равно хочет посмотреть в лицо человеку, предавшего его отца. Конечно, Северус пытался внушить мальчику, что его родители — Лили и Джеймс Поттеры, но тот упорно говорил, что хоть они и отдали за него свои жизни, хоть и безмерно любили, сейчас они были мертвы. Гарри помнил их, был благодарен за жертвенность и защиту, но своей семьёй называл Малфоев и Снейпа. В этом был он весь. Видимо, с воспитанием, мальчику передалось и трезвое мышление профессора Зелий.