Гак и рыбка

– Венди… о… о! Оу-м-м-ф, Венди… Венди… м! М!!! Сквозь тоненькую щёлочку меж тёмно-серых штор в спальню попадало два косых луча от утреннего зимнего солнца. Венди разомкнула реснички, моргнула, зевнула. Плечо с татуировкой, выполняющее функцию подушки, дрожало под её ухом, над головой колыхало воздух мощное ускоренное дыхание. – Венди, отпусти… отпусти, или я сейчас кончу… – А?.. - она не сразу поняла, в чём дело, но потом вдруг почувствовала, что её рука, крепко сжатая, медленно скользит вдоль чего-то очень мужественного и до умопомрачения целеустремлённого. Мгновенно в её теле распустились лепестки всех самых сумасшедших желаний, стало душно, голова пошла кругом, и Венди – не отпустила. Она посмотрела на то, что делает, задохнулась, поняла, что сама находится на грани безумия и, не успев подумать, нырнула другой рукой к себе. – Что… что… - Джеймс сжал простынь в кулаке, но сопротивляться было практически невозможно. Женская ручка, терзающая его, ускорилась, Джеймс дёрнулся, заскулил, разразился судорогой, и Венди, наблюдая его такого, тоже сорвалась с края, вытянув ножки. – Привет… - буркнула она куда-то ему в плечо, когда снова смогла дышать. – Ты… ты… ты что делаешь… го-о-осподи, Венди… что творишь… и это ты называешь «не страстная девица»..? О-о-ох… Мне известно, что я мужчина в этом смысле… хм… способный… обладающий… выносливостью… и… потенциалом… но… чтобы вот так… так… часто… я… курить хотел, кажется… но не хочу уже… хочу вынуть из груди своё сердце, чтобы подарить тебе… ты… ты… ты посмотри вообще… я… унять себя не могу… я… разговорчив… это что ещё за чёрт… – Мм-м… м… м… а я наоборот… сил нет… чуть живая… хочу сказать много тоже… но еле дышу… – Дыши, ласточка… малышка… о-о-о, иди-ка сюда… Он устроил её поудобнее в ямочке на плече, зацепил вокруг её плечиков пальцы с запястьем в уютное колечко и стал укачивать на волнах глубокого дыхания, а Венди закрыла глаза, чтобы не смотреть на великолепный стальной живот и не искушать себя мыслями о том, как то, что стекает по нему, могло бы стекать по её бёдрам. – Джеймс, - прошептала она, – м-м-мм, Джеймс… Джеймс. Говорят, что это женщины склонны много думать, анализировать, искать причины и следствия и, вообще, всячески забивать свои головки лишними мыслями. Но Джеймс поймал себя на том, что сам прямо сейчас был захвачен этим процессом, он – думал. Думал, и пришёл к выводу, что этой ночью он не просто отдавался плотским желаниям, а – занимался любовью, и делал это в самом всеобъемлющем и глубоком смысле. Он занимался любовью и раньше, он действительно был романтиком, но этой ночью и прекрасная, как весенний цветок, нежная леди – тоже занималась любовью с ним. Внизу послышалось какое-то копошение, резко хлопнула дверь. – Джеймс? - Венди вздрогнула, но не отскочила. – Это… погоди, сегодня же уже двадцать пятое, да? Клининг, чёрт, я про них забыл. Ты испугалась, маленькая? – О… нет, не особенно… ну, то есть, да, от громкого звука. Видишь, я же говорю, я неженка, - хихикнула она и сложила губки поцелуйчиком в той ямочке, где отдыхало секунду назад её ухо, – Неженка и бояка. Надень на меня броню «костюма Я Дарлинг», пригласи взойти на сцену, и яркое освещение, шум аплодисментов и грохот музыки станут для меня источником энергии. Сними броню – и я испугаюсь стробоскопа и микрофона, который завёлся. Странно, да? Ну, правда, меня пугают только неожиданные громкие звуки, а не просто громкие. – Хм. Да, наверное, хотя, с другой стороны, это даже как-то мило… ты боишься грома, например? Я уже представляю, как укутывал бы тебя, маленькое чудо, в одеяло, чтобы тебе было не страшно. – Ох, Джеймс, ну я же не маленькая девочка, - Венди откровенно засмеялась и прикусила его шею, как бы давая понять, что не так уж и беззащитна, – нет, грома я не боюсь. Ладно, боюсь только первого раската. Но я бы всё равно позволила тебе укутать себя в одеяло! Ласково посмеявшись и подставив ей побольше шеи, чтобы девица не сдерживала себя, Джеймс помурчал для неё, порычал, а потом растянулся, зевнул сладко-сладко, сел, подцепив нагую красавицу, так и проспавшую с ним всю ночь в корсете, обнажил зубы. – Р-р-р-р… - выдохнул он ей на ухо, встал, подняв Венди на руки, и та компактно его обняла, – идём, дорогая гостья, я потру тебе спинку в душе, а потом укутаю в полотенце. Хозяйская ванная комната была здесь же, в спальне, и представляла из себя расширенную версию первой, с невероятно красивой чёрной ванной-чашей, широкой прозрачной душевой кабиной и приглушённо подсвеченным зеркалом. – У тебя безумно красиво, - тёплый шёпот приятно защекотал ухо с крупной серьгой-кольцом. – Второй день экскурсий, да? Я обещал всё показать… попозже. Итак..? Не выпуская свою хрупкую ношу из рук, Джеймс развернул её сначала к ванне, а потом к душевой кабине. – Ваш выбор, миледи? – Душ, мистер Джеймс. Иначе я от Вас не уеду. Слова вырвались прежде, чем он успел бы понять, откуда они взялись: – Венди. Оставайся. Джеймс почувствовал, как она перестала дышать, сам как-то тоже замешкался, не ожидая от себя такого, аккуратно опустил обнажённую девицу на ноги, и сел перед ней на бортик ванны. – Чёрт, - сказал он, – сам не понял, как предложил. Я имею ввиду, оставайся, если хочешь, и сколько хочешь, и, так как впереди длинные выходные, побудь моей гостьей, как будто мы… хм, уехали вместе в отпуск? Вот так, наверное?.. Венди закрыла глаза. – Джеймс, - сказала она серьёзно, не размыкая ресниц, но ему показалось, что уголок её губ, тот, в который он всё время хотел её целовать, сдерживал улыбку, – я не могу обсуждать такие вещи, когда ты голый. Так как всё, о чём я думаю, а думаю я, замечу, с огромным трудом, это то, что я хочу смотреть на тебя такого сутками напролёт. Ну… то есть… я… согласна, понимаешь? Но, по-моему, мы сейчас немного неадекватны… да?.. – Однозначно да, - засмеялся Джеймс, любовно рассматривающий Венди, пока она не видела, – и… мне нравится, в общем-то, что всё в итоге получается как-то похоже на «в омут с головой». Наклонив прекрасное личико с румяными щёчками к себе, Джеймс поцеловал их обе, попросил стройняшку-Венди избавиться от корсета, поблагодарил за это восхитительное, по его мнению, эстетическое сопровождение вчерашнего вечера, а затем и сам наклонился, чтобы запечатлеть ещё пару поцелуев на единственных оставшихся лакомых кусочках женского тела, которые были до этого момента от него скрыты: самый нежный и мягкий участок кожи на животике около пупка и грациозный изгиб поясницы. После недолгих водных процедур Джеймс, как и обещал, укутал свою маленькую смущённую гостью в полотенце, проводил, босую, обратно в спальню, к которой, кроме ванной, также прилегал гардероб, и хитро спросил: – Уместно ли будет, если я теперь предложу тебе надеть к завтраку что-то моё, раз уж мы пошли по этому сценарию? Что тебе больше пришлось бы по вкусу, футболка Джеймса или рубашка мистера Роджерса? Венди, хоть и сильно сама не своя от избытка впечатлений, захихикала и ответила не менее лукаво: – Пиратская блуза капитана Крюка. Представлена в ассортименте? Джеймс задумался на секунду, а потом просиял, и взгляд его сделался озорным, как у юного хулигана: – Ха! Ты удивишься… – Да ла-а-а-адно… И он достал для себя лёгкие домашние брюки, а для неё – не блузу с кружевами и шнуровкой, нет, – рубашку, но выполненную из какой-то скользкой тонкой ткани, шёлка, скорее всего, с широкими рукавами и узкими манжетами, а также воротом-стойкой без отворота. – М? Подходит? - сверкнул он на Венди голубыми искрами. – Джеймс. Слишком много потрясений, слишком. Я боюсь проснуться. Значит, вот так, да..? - она взяла у него рубашку, накинула на себя, полотенце слетело на пол, одно плечико оголилось, и Джеймс облизнулся, – И сапоги, и перьевая шляпа… если ты сейчас достанешь из потайного шкафа красный камзол, то… я не знаю. Сдамся тебе в плен, наверное. – Чёрт. Моё упущение. Камзола нет. Есть красное пальто, подойдёт? И утренний халат, тоже красный. Хватит для добровольного заточения? Застегнув на пиратской рубашке побольше пуговиц, Венди плюхнулась в кровать, взялась за голову, потом упала на спину и закрыла ладошками глаза. – Я тут полежу пока, - ответила она, когда капитан Джеймс Крюк расхохотался над ней во весь свой бархатный низкий голос, – Может, мне бы и надо проснуться?.. Нет, вы слышали? У него есть красное пальто. Майбах и красное пальто. Я всё. Джеймс отошёл к балкону, зажёг сигарету, вальяжно облокотился на косяк и, не спуская глаз с длинных женских ножек, которые, как оказалось, очень подходили к его постели, с удовольствием затянулся. Вспомнил, как почти полгода назад пообещал себе, что следующую же после белобрысой мерзавки девицу приведёт домой, и невольно хохотнул в усы. Так вышло, что он долго ни с кем не общался с того самого проклятого дня, а потом – познакомился с Венди. – Ты как? - спросил он её, укладываясь рядом и сладко потягиваясь, – Не проснулась? А то я всё ещё здесь, пальто висит в гардеробе, Майбах в гараже стоит. И… я бы ещё поспал, кстати. Не выспался, видишь ли. Не размыкая глаз, Венди улыбнулась ему, тоже потянулась, а потом сделала ещё что-то совершенно, как показалось Джеймсу, нетипичное: она открыла объятия и постучала пальчиками по своему плечу, как бы предлагая теперь ему, мужчине, устроиться на ней, как на подушечке. Улыбка на карамельно-припухших устах была такой манящей, что Джеймс – повиновался. Ласковая ручка обняла его, другая вместе с носиком закопалась во влажные чёрные локоны, которые Венди сама минут пять массировала в душе, как загипнотизированная, а Джеймс, очарованный, мурчал и охал. – Попроси Сири, пожалуйста, поставить будильник часа на два? Не слишком поздний получится завтрак? – Можем спать хоть весь день… - был ответ в ямочку у ключицы, и Венди вся покрылась мурашками от ощущения того, как щекочут её усы и борода. – Сегодня же двадцать пятое. Мне бы домой съездить. Индейка… – О. Да, разумеется. Привет, Сири… Усы и борода ещё пощекотали вендину кожу, сначала, когда Джеймс устанавливал будильник, а потом – специально, уж больно красиво выгибалась от этого девица, завёрнутая, как драгоценность, в струящийся шёлк. – У тебя на будильнике какой-нибудь шум прибоя с криками чаек, наверное? Надеюсь, не грохот пушек, пиратский свист или звон корабельного колокола? А то есть момент насчёт резких звуков… - был тихий смешок. – А-ха-ха! Нет, ничего подобного, но и не море тоже. Будильник стандартный. – Хорошо. Женские ручки обняли Джеймса покрепче, ножки как-то по инерции подлезли под его бедро, и Джеймс убаюкался у Венди на груди, едва только сомкнул веки. * – Ви-и-и-и… Прозорливый Майкл весь вечер строил сестрице глазки, тайком (и на безопасном расстоянии) показывал язык и хлопал ресничками, а Венди злобно таращилась на него, также по секрету грозила пальцем и незаметно хихикала. Когда индейка была съедена, Рождество встречено и все дурацкие разговоры, включающие причитания тётушки Милисенты по поводу каждого члена семьи, кроме миссис Мэри, вендиной мамы, окончены, Венди ушла прибираться на кухне, чтобы избежать следующей после причитаний части беседы, в которой присутствовали ожидания, советы и настойчивые рекомендации, а хитрец-Майкл улизнул под предлогом помощи вслед за ней. – Что, ну что? - прошептала ему Венди, сквозь плохо сдерживаемый хохот, – Да, ты всё правильно думаешь, мелкий проныра! А теперь отстань, не расспрашивай меня! – О-о-о-о-о… вот так, значит? Призналась и думаешь теперь от меня отвертеться? Хе-хе, ну нет уж, я хочу сплетни-и-и… Майкл, который, кстати, был почти на голову выше сестры и имел спортивное телосложение, отпихнул её бедром от раковины, перехватил жирную тарелку и начал сам полоскать её, всегда зная, как подкупить Венди, и та, подкатив глаза, стала подавать ему грязную посуду, забирать и натирать чистую. – Слушай, ну правда. Я пока не готова. Не тот случай. Давай лучше посплетничаем про тебя. – Ну Ви-и-и… ох, ладно. Ну, может хоть одну малюсенькую подробность? Я же умру от любопытства!! – Чёрт, ну хорошо! Я расскажу две подробности, если ты пообещаешь больше не корчить мне рожи! Все тарелки сразу же были брошены, обещание дано в ярких эпитетах, ухо картинно прочищено и подставлено под вендин ротик. Заливаясь краской, Венди быстрым и едва уловимым шёпотом рассказала, что понимает теперь, как сложно приходится мальчишкам в подростковом возрасте, когда они не умеют ещё контролировать реакции своего организма и могут случайно сделать что-то ужасно стыдное прямо в свои штанишки всего лишь от поцелуя. Если бы Майкл держал тарелку, он бы непременно её уронил. – ОРГАЗМ ОТ ПОЦЕ.. у.. мм.. М!!! - это Венди с глазами, полными ужаса, заткнула ему рот. – Заткнись, идиот!!! Потише!!! У Милисенты сердце схватит, если она услышит такое слово!!! Тьфу, тьфу, Майкл!!! ФУ-У-У!!! - а это Майкл обслюнявил девчачью ладошку, чтобы высвободиться из плена. Оба они зыркнули друг на друга с истинно братско-сестринской ненавистью, Майкл потёр губы, Венди сполоснула руки, но в глазах их продолжали плясать озорные черти. – Оргазм от поцелуя??? - проговорил Майкл одними губами без звука, но с очень выразительной артикуляцией, и перешёл на шёпот, – У девчонки??? Это как??? – Если бы я знала!!! Господи, мне так стыдно было, ты себе представить не можешь… – Могу. – А. Ну да. – Что там за парень такой… Венди передёрнуло от слова «парень», она сначала скривилась, потом захихикала, а затем сказала так: – Вторая подробность: он очень сильно НЕ в твоём вкусе. – Ви-и-и-и… ой-ой. Язва! Чёрт, если бы Кара кончила от того, что… (МАЙКЛ!!! - шикнула Венди на брата) …я её целую, я бы потом, наверное, трахал её всю ночь. Чё-ё-ё-ёрт!! Да тебя, похоже, и трахали всю ночь, да-а-а-а??? – УМОЛЯЮ, ОСТАНОВИСЬ!!! - Венди буквально наорала на него своим шёпотом, – Всё, хватит, следи за языком! Хамло. Да, трахали всю ночь, и это уже третья подробность! Теперь заткнись и расскажи, разве ты больше не с Джереми? – Я не могу одновременно и заткнуться, и рассказать. – Майкл. – Ладно. Нет, не с Джереми. И Майкл, видимо, вдохновлённый тем, что Венди поделилась с ним столь личным секретным секретом, рассказал, что Джереми, который, вообще-то, сильно ему нравился, ушёл от него ещё перед корпоративами под предлогом того, что он, Майкл, уделяет ему слишком мало времени. – Майкл… мне жаль! Почему раньше не сказал? Я бы поменьше выносила тебе мозги с нашей работой. – Но это ведь наша работа, да? - грустно хмыкнул брат, – Куда ж от неё денешься! Я её люблю, и она была у меня задолго до Джереми. Джереми козёл. Я хотел пригласить его в гости на Рождество, познакомить с вами. И хорошо, что не сложилось. – Я сочувствую, правда. Они уже давно домыли всю посуду и сидели теперь на полу, плечиками облокотившись друг на друга. – А кто такая Кара? - Венди ободряюще подтолкнула брата. – Кара, ну, ты её знаешь, дочка того лысого художника по свету, помнишь, ассистировала ему в Парк Рум? – Не помню. А! Нет, помню, такая, кажется, рыженькая? Кудрявая! Симпатичная девочка! Я с ней не успела пообщаться. – Ага, она, рыженькая. А я – успел. – Ты везде успел, проходимец. Идём, выпьем вина вместе со всеми для приличия. – Ага. Закончился рождественский ужин в милой семейной атмосфере, за исключением того, что одна юная леди мысленно пребывала сейчас где-то на Хайгейтс в нежных объятиях пиратского капитана, а один молодой джентльмен – в крепких руках другого такого же молодого джентльмена по имени Джереми. Где отмечал главный праздник в году Джереми – неизвестно, а вот Джеймс в этот момент смотрел дома кино и тоже думал о Венди. Он вообще всё время думал о Венди и, уж конечно, делал это далеко не первый день, Джеймс в принципе обладал одной необычной для мужчины особенностью, он много думал и порой сам терялся в собственных мыслях, пока это не доходило до какой-то чересчур предательской уязвимости и неуверенности в себе. Тогда он насильно вытаскивал себя из размышлений, выполнял пару упражнений, которые рекомендовал ему в таких случаях мистер Мейсон, и был таков. Айфон пикнул. Венди глянула одним глазком, чтобы не раздражать престарелую вредную тётушку. В сообщении висела на крючке жёлтая рыбка с вопросительным знаком и обозначала примерно следующее: «Могу ли я, старый дурак, надеяться, что и эту ночь нежная леди захочет провести в моей постели?» Стараясь действовать не слишком очевидно, Венди набрала под столом: «Можешь забрать меня около часу, и…» – далее следовало множество гаков и множество счастливых жёлтых рыбок. Майкл, сидящий напротив, поиграл бровями и сложил губки в серию быстрых поцелуйчиков, Венди испепелила его взглядом и незаметно поднесла палец ко рту. Айфон пикнул смайликом с влюблёнными глазами. Время было уже давно заполночь, мистер и миссис Дарлинг зевали, Джон по своему обычаю вступил в какой-то заунывный спор с тётей и комично поправлял очки но своём худощавом носу. – Я поеду, - аккуратно заявила Венди, – устала. – А вы разве собираетесь сегодня ночью на радио, как раньше, милая? - поинтересовалась у неё мама, – Думала, Вы эту традицию после пандемии отменили. – Хотели собраться в этом году, вообще-то, но у нас там какой-то вирус опять бродит, все болеют по очереди. Решили в этом году опять по домам. – Тогда оставайся, иди наверх, поспи, - предложил папа. – Нет… я поеду. Я… - Венди глянула на Милисенту и Джона, спор у них был в разгаре, – Хочу ещё с другом встретиться, - быстро шепнула она. Мама тепло ей улыбнулась, а папа вытянул лицо так, как будто Венди было восемнадцать, а не двадцать восемь, но комментировать при тётушке Милисенте, понятное дело, ничего не стал, только пожал плечами. – Майкл, ну а ты? – А я ещё посижу, мэм, рассчитываю злоупотребить вашим гостеприимством, чаем с выпечкой, а также получить толстый омлет и гренки на завтрак. Можно? – Если только ты сам всё приготовишь, - шикнул на него отец. Венди попрощалась, попросила всех не отвлекаться на неё и продолжать семейный праздник, но папа, пока она не видела, всё-таки выглянул в щёлочку, прежде чем захлопнуть дверь, и чуть не упал, когда увидел, в какой автомобиль села его маленькая взрослая девочка. Приличия ради Джеймс проехал две улицы и повернул на Рассел-сквер. Тормознул в ближайшем кармане. – Иди-ка сюда, малышка… - вкрадчиво нашептал он Венди на ухо и в мгновение ока усадил её поверх себя в самой очевидной позиции. И сразу же укусил в том месте, у изгиба шеи, чтобы девица поторопилась завестись и – захотеть. – О-о-о, чё-ё-ёрт… - прошипела она сладко и сжала ножками его талию, – Вот так сразу-у-у… чё-ё-ёрт… - а Джеймс кусал её, облизывал, нахально нырял руками под свитер, дразнил живот, поясницу, задевал мягкую кожу под грудью, но чувственных мест пока нарочно избегал, чтобы Венди жаждала его прикосновений. – Красотка… я весь день думал о том, как снова сделаю это с тобой… а ты… ты… думала? – Чёрт! Ах… ах! Да! Постоянно! – Хочешь… прямо сейчас? – О, да… о-о-о… хочу очень… и… настроена говорить в процессе… – Мм! Да! Такой сценарий мне по душе… ну-ка, ручки… - он потянул, Венди подняла руки, и свитерок слетел на заднее сиденье, – Без белья… Как удобно… расскажешь, чего ты хочешь? – Да… да… хочу, чтобы ты укусил меня… здесь… - она тронула самое аппетитное место на груди, и Джеймс с удовольствием подчинился, – да-а-а-а… вот так… можно даже сильнее… о! О!!! Да!!! Так!!! Чёрт! Это… да, чёрт, да!!! Кисть из металла тем временем приятно почёсывала изогнутую спинку, а живая – уделяла внимание шее и губам. Венди поймала один палец, поцеловала его, подразнила языком и сделала с ним кое-что безумно сексуальное. Джеймс зарычал, но зубы не разомкнул. – М-м-м… - теперь Венди стала сахарным шёпотом дышать ему в ухо, – да-а-а… я бы этого хотела… хотела бы послушать, как ты будешь рычать, если я сделаю так… с тобой… Губы ещё разок скользнули вдоль пальца туда-сюда, она зацепила молнию на брюках и медленно направила её вниз, с восторгом ощущая, как сильно Джеймс был готов предоставить ей возможность заняться этим немедленно. Думать о Венди в этом смысле было очень опьяняюще, и Джеймс, всё-таки, отпустил девицу на секунду, чтобы вдохнуть, а потом снова принялся покусывать чудное лакомство. – На мне есть бельё, кстати, - игриво мяукнула Венди, – и ещё кое-что… тебе, должно быть, понравится… хочешь проверить?.. Венди перехватила его руку, которую только что благословила ну очень эротичным прикосновением, и пригласила её заглянуть под юбку. Пальцы легли на колено, несколько раз ритмично сжали грациозную ножку, заскользили выше… – О-о-о, да… да… это то, что я люблю… - выдохнул Джеймс, нащупав чулочек с подтяжкой, и Венди застонала от ощущения нежных прикосновений ко внутренней стороне её бёдер. Джеймс приподнялся, чтобы Венди стянула с него джинсы и выпустила его на свободу. – Ах!.. Ах!.. - она стала играть с ним нарочито неспешно и сама возбудилась до безумия, – Хочу… хочу тебя… Джеймс, я тебя хочу… Она пошарила по его карманам, пока Джеймс был занят наслаждением чулочками на подтяжках и заигрывал с кружевом белья, нашла то, что её интересовало, фольга хрустнула. Бельё было сразу же умело сдвинуто в сторону. – М! Ты и правда хочешь… и сильно… девочка… - он приласкал её, едва касаясь, и Венди чуть с ума не сошла, ей пришлось вцепиться ему в плечи, – Да-а… держись крепче… но я буду медленным… да? – Да… пожалуйста… – Буду нежным..? И ты тогда кончишь, да? Вместе… м-м-м.. со мной?.. - он опустил её на себя, не торопясь, как и обещал, и оставил так, как бы давая понять, что отныне владеет и управляет всеми реакциями её тела. – О-о-ох! Ох! О! О! - Венди затрепетала, желая двигаться, но Джеймс крепко её держал, – О! Пожалуйста! Да… да… чёрт!.. Если ты… будешь говорить со мной так… то я… да, я точно… да… Белоснежные клыки поймали женское ушко, борода пощекотала шею, Венди бросило в дрожь, и Джеймс, терзающий девицу медлительностью процесса, хитро спросил у неё сквозь собственные вдохи: – Тебе нравится… когда я говорю… о том, как ты… кончишь?.. Нравится, когда я… говорю… это слово? – Мм..! Мм..! Мм..! Да… – Тогда я буду… м… м… говорить об этом много… и… м-м… часто… м… Венди сгорала от желания целовать его, но с трудом дышала, воздуха хватало только на то, чтобы двигаться и царапать плечи, Джеймс под ней хрипло стонал и ласкал её спинку, как гриф гитары. Было не слишком удобно, если честно, салон автомобиля ограничивал движение, но ни Венди, ни Джеймс особенно не обращали на это внимания. – М-м-мф! Мф! Мф! - Джеймс прижал Венди к себе покрепче и уткнулся носом ей в ключицу, – Венди… Венди… Когти из металла, такие же горячие, как и всё мужское тело, устремились к вендиной ручке, и Венди вложила в их хват свою ладонь. Джеймс направил её к самой горячей точке, а второй рукой заскользил вдоль позвоночника вниз. И ещё ниже. Удовольствие переполнило Венди, она вскрикнула, приподнялась, смело приласкала сама себя, растворяясь в волнении от ощущения, как осторожный мужской палец касается её в таком месте, что щёчки от стыда краснеют, развязка накрыла её сумасбродной волной, и в самый разгар процесса Джеймс с силой опустил на себя её пульсирующее тело несколько раз и разразился в него мощной конвульсией. – Чёрт, - вымолвили они одновременно и одновременно совершенно идентично усмехнулись. – Можно я тут побуду?.. - Венди имела ввиду, что желает оставаться верхóм и сохранить интимный контакт, пока Джеймс доедет до дома. – Не уверен, что смогу рулить… - ухмыльнулся Джеймс, но объятий не расцепил. Некоторое время они ещё посидели так, изредка целуя друг друга, потом губы слились, выразили преданность, восторг и благодарность, и Венди потянулась в сторону заднего сиденья. Джеймс поймал её и остановил на полпути. – М? - ласково спросила она, возвращаясь на место и закапываясь коготками в чёрные локоны. – Крошка… могу я попросить тебя не одеваться? Если тебе не холодно..? Останься так. Я буду подглядывать. Ты так красива… – Джеймс… - Венди зарделась. Удивительное качество женщин! Удивительное и – соблазнительное: запросто обнажаться и смело раздвигать ножки в разгаре чувственного процесса, и – стесняться собственной наготы после. – Пожалуйста..? - Джеймс отклонил её, поймал губами спелый и сочный бутончик, сомкнул на нём клыки, как Венди нравилось, подразнил, – Слишком хороша, чтобы прятаться. Я включу тебе подогрев. – Я… ты уже как следует подогрел меня, знаешь ли, - Венди игриво клацнула зубками прямо у него перед носом, перебралась на пассажирское и… так и осталась – в одной юбке. Джеймс домчал её до Хайгейтс за считанные минуты. – Теперь капитанской пленнице позволено одеться?.. – Нет, - засмеялся Джеймс, – у тебя в этом доме дресслесс-код. – Джеймс! - Венди шутливо толкнула его, и он тогда подал своей гостье её свитер и курточку, – Итак… сегодня ты покажешь мне всё остальное, что мы вчера не посмотрели? Дело в том, что вчера Венди и Джеймс благополучно проспали будильник. Стандартная мелодия айфона несколько минут настойчиво звала хозяина, но звук стоял самый тихий, а динамик случайно оказался спрятан где-то под горой одежды. Венди, которая спала более чутко, услышала его спустя примерно полчаса, подумала, что непривычный сигнал ей снится, пробормотала ему «привет, Сири», ничего не произошло, но проснулся Джеймс, хохотнул сквозь дрёму: – Давай, я. Привет, Сири, катись к чёрту… - и будильник замолчал. В следующий раз Джеймс открыл глаза около трёх часов дня потому, что выспался, и выспался так сладко, как и не припомнил, чтоб мог себе позволить. Он растянулся в тёплой постели на животе, вместо одеяла его наполовину укрывало мягкое женское тело: носик дышал куда-то в свалявшиеся кудри, обнажённая грудь согревала спину сквозь шёлк его рубашки, ручка обнимала плечо. Краем сознания припоминая, что самолично послал куда подальше будильник, но и не желая резко выныривать из этого сонного рая, Джеймс перевернулся, пристроил девицу поверх себя, ласково расцеловал её макушку и прошептал: – Венди… Венди, милая… привет… мы проспали… – Мм-мм-м-хм, - был невнятный ответ, но губы несколько раз сомкнулись где-то у Джеймса под ухом. – Моя золотая. Доброе утро, наверное? - усмехнулся Джеймс и обнял свою заспанную нимфу покрепче. – М-мм… - к губам теперь добавились и зубки, они подразнили ухо, зацепились за серьгу, потянули, и вышло это у Венди не эротично, а мило и как-то с обожанием. – Ла-а-асковая… - замурчал Джеймс и приподнял её личико двумя пальцами, – красивая… вставай, а то совсем опоздаешь. – Мм-м-хм, чёрт. Доброе утро… сколько времени? – Привет, Сири. – Угу? – Сколько времени? – Сейчас пятнадцать часов, шесть минут. – Чёрт. Я обещала быть в пять. – Ещё почти два часа до пяти. – Но я у тебя в постели. В твоей рубашке. И без трусиков. – Думаешь, я не смогу просто так тебя отпустить? – Думаю, я не смогу просто так отпустить тебя. – Чёрт. – Чёрт. – Чёрт! - это Джеймс решил проверить намерение Венди и чуть не обалдел, ощущая пальцами, как сильно она была для него готова. Атмосфера из милой и полной обожания за секунду превратилась в кипящий от вожделения вулкан. – Чё-ё-ёрт… - Венди приподнялась и немного раздвинула ножки навстречу бесстыжей руке. – «Не страстная», говорит… «не страстная»… !!! – Ну… я люблю медленно… без грубостей… а-а-а-ах! Чёрт! – Ты… - Джеймс ласкал её нарочито неторопливо, заставляя извиваться, а запястьем придерживал подбородок, чтобы она смотрела ему в глаза, – ты… Закончилось всё тем, что Джеймс придавил Венди к постели, укусил за грудь прямо сквозь шёлк и держал в плену, дразня скользкую кожу так издевательски лениво, что девчонка, когда, наконец, сорвалась с края, ужасно неприлично выругалась. Игнорируя собственное пульсирующее желание, Джеймс расхохотался над ней, сказал, что в жизни не видел и не слышал ничего лучше этого, а потом сам, пока Венди ещё приходила в себя, надел на неё её бельё. Никакой экскурсии по дому, естественно, не состоялось, в программе присутствовали только роскошная кухня-столовая с наспех поджаренными гренками, прихожая и большой гараж, в котором расположились четыре шикарных автомобиля и мотоцикл. – Покажу, - ответил ей Джеймс, открывая пассажирскую дверь и протягивая Венди свои когти, – Идём, рыбка. Как прошла «индейка»? – Как обычно. Так, как любой другой человек бы сказал «замечательный рождественский ужин в кругу семьи». А ты… дома сидел? – А как же. Меня, вообще-то, каждый год кто-то куда-то приглашает, и я говорю одним, что, вероятно, пойду к другим, а другим – что к первым. И никуда не иду. – И… Джеймс, тебе так нравится? То есть… ну… в моём понимании это – идеально. Но это ведь считается странным, нетипичным, в некотором роде даже неуважительным… – Пф-ф. Я ведь пиратский капитан, забыла? Могу позволить себе не уважать традиции, ха! Правда, в этом году мне повезло поймать одну рыбку, которая, кажется, разделяет мои взгляды и будет вместе со мной смотреть кино, пить бренди и плевать на общественные нормы. У меня нет ёлки. И индейки нет. Венди хотела сказать ему, что… много чего. Но ничего не сказала. Только обвила ручками локоть и позволила проводить себя наверх. Джеймс показал Венди дом (она в каждой комнате обещала, что в следующей – точно упадёт в обморок), больше всего её впечатлил поистине королевский антикварный клавесин, с ним была связана какая-то не слишком прозрачная история покупки и отмывания денег, но значения это, конечно же, не имело, Джеймс оценил, что Венди не задаёт лишних вопросов, а сама Венди спросила только, можно ли на нём играть. – О, да, дорогая Венди, и я регулярно этим занимаюсь! Полезно для моей суперзлодейской лапы, она, так сказать, обучаемая. Не перестаёт считывать с меня импульсы и запоминать их. Адское устройство! Конечно, настоящий концерт я тебе не исполню, но что-то простенькое из классики сыграть могу. Кстати, да, ещё одно из моих развлечений: я и написать что-то тоже могу, это весьма увлекательно, особенно учитывая тот факт, что сочинять приходится с учётом этой, - тут он задорно сверкнул пальцами из металла, – особенности. С интересом погуляв вокруг инструмента и разглядев его со всех сторон, Венди тронула одну клавишу и воскликнула от изумления, не ожидая услышать такой звонкий и блестящий звук. – Вау! - нотка зазолотилась ещё раз, – Ничего себе… я, оказывается, никогда не слышала, как звучит клавесин! Так… по-королевски. Как на балу во дворце. – На том балу, на котором ты туфельку потеряла? - ухмыльнулся Джеймс, подошёл и наиграл какую-то очень типичную для подобного звучания мелодию вроде менуэта, – Это потому, что метод извлечения звука у клавесина щипковый, примерно как у гитары. У меня раньше, давно, было пианино, мне оно больше нравилось, музыка у него певучая, мягкая… но я его разбил. А потом этот клавесин, как будто, сам меня нашёл, ну и… мы с ним подружились. Вообще, Джеймс много и часто говорил о себе, что он человек вспыльчивый, с буйным нравом, Венди ни разу пока его таким не видела, но вполне верила ему. Она не стала уточнять, при каких обстоятельствах погибло пианино, догадалась, хотя подходящих для казни инструмента ситуаций могла произойти тысяча, а вместо вопроса положила ручку поверх кисти с перстнями и предложила: – Сыграешь мне что-нибудь своё? – С радостью, - Джеймс выдвинул широкий пуф из красного с золотом бархата, подобранный по стилю под клавесин и совершенно не вписывающийся в современный интерьер библиотеки, где и было место музыкальному уголку, постучал протезом сбоку от себя, приглашая Венди устроиться рядом, достал ноты. Может, Венди и заметила бы сразу ещё одну интересную деталь, связанную с так называемой особенностью Джеймса, но она была целиком занята лицезрением этой самой особенности и её живой сестрицы: длинные пальцы изящно порхали по клавишам, вызывали сумасшедший приступ любви и восхищения, музыка, волшебная и грустная, обнимала Венди со всех сторон, касалась нотками, воровала вдохи. Джеймс исполнил три прекрасных композиции, потом пообнимал немного свою замечтавшуюся гостью в тишине, изъявил надежду, что леди не откажет ему в удовольствии воспользоваться её правой кистью, чтобы сыграть что-то для полноценных десяти пальцев. И только тогда Венди вернулась с небес на землю, сделала своему талантливому кавалеру приятный комплимент, сказала, что с радостью побудет его рукой и обратила внимание на ноты. – Э-э… - она поморгала, вгляделась. Что-то было не так. Вроде обычный нотный лист, с первого взгляда и не отличишь… только наклон какой-то не такой… ключи почему-то справа и нарисованы как-то странно… – Зеркально?? - ахнула Венди и поднесла ноты к глазам. Да! Вся партитура была написана в зеркальном отражении! Не веря до конца в то, что глаза её не обманывают, Венди достала айфон из потайного кармашка юбки и приложила к бумаге зеркальный чехол. Из отражения на неё посмотрели самые обычные ноты. – Никогда не видела ничего подобного… - прошептала она почти что благоговейно. – Ха! Я и пишу так. Настолько привык, что забываю, как странно это выглядит для окружающих… я ведь не был левшой, Венди. Мне пришлось учиться. Ты когда-нибудь пробовала писать левой рукой? Это же кошмарно неудобно! Ненавижу писать. Я когда первый раз попробовал, как-то случайно вот так и начал сразу строчить в другую сторону, так несложно, само собой получается. Пытался переучиться, но больше психовал, если честно. Я умею, разумеется, – теперь уже умею, – выводить текст как положено, но терпеть это не могу. Гораздо проще заставить мозг воспринимать зеркальное отражение. Венди всё изучала необычные ноты, смотрела на них то прямо, то в чехол айфона, а потом спросила тихонечко: – Можно сфотографировать? – Я никогда не привыкну, наверное, что ты спрашиваешь разрешения на подобные действия. Конечно, можно. Хочешь выложить? – Нет. – О. Хм. Так что, одолжишь мне свою ручку для какой-нибудь классики? Сколько ещё таких вот необычайных «деталей» имеется в жизни у мистера Джеймса Роджерса? Насколько глубоко позволит он ей, Венди, себя изучить? О… Венди хотела нырнуть в него, как в манящую бездну, утонуть в нём, запутаться, как та рыбка в рыболовной сети, истерзанной прибоем, хотела… она хотела обнять его душу. Вспомнили про Лунную Сонату, ноты нашли в интернете. Сыграли первую часть, Венди сказала, что прекраснее, чем на клавесине, звучать она просто не может. Джеймс посмеялся над тем фактом, что клавесин – считайте, тот же рояль, – таки присутствует если не на первом, то на втором их свидании, потом что-то ещё пошленько прокомментировал насчёт того, что «свиданий» было всего два, а оргазмов – уже штук десять, если не пятнадцать, на двоих, и Венди заливалась краской и тоже хохотала. Сказала, что быстро вошла во вкус и желает увеличивать эту цифру. Джеймс поднялся, предложил локоть, ответил, что тоже желает войти – в неё, но готов сначала посмотреть кино, дабы не затрахать свою милую леди раньше времени. Леди пришлось покрепче зацепиться за предложенную руку, чтобы не упасть от этого откровенного заявления, которое её кавалер прорычал с до неприличия многообещающей интонацией, ещё и в момент проявления галантности и вежливости. – Однако… - невидимая волосинка отправилась Венди за ушко, а потом его же пощекотали хитрые колючие усы, – я бы раздел тебя, дорогая… одним глазком смотрел бы фильм, а другим – на твои чудные ножки… М?.. Экран проектора с приглушённым жужжанием поехал вниз, а Венди опустилась на огромный диван, принимая самую невинную позу, и с глазами, полными целомудрия, приподняла вверх по бёдрам полы своей юбки так, чтобы стало видно подтяжечки для чулочков. – Вам это нравится, да, мистер Роджерс? - голосом Я Дарлинг спросила она, облизнув губы. – Чёрт… искусительница… - бессовестный палец устремился к губам, размазал блестящую влагу и осторожно нырнул чуть глубже и был с завидным рвением встречен ласковым языком, – ты, вроде, хотела сделать со мной… кое-что..? Я… не настаиваю… но… или… может, ты бы хотела, чтобы я… Джеймс умудрился запустить фильм, но они его, разумеется, не посмотрели. Зато оргазмов в общем зачёте ещё прибавилось, также, как и сумасбродных придыхательных нот, непривычно высоких для мужчины, и низких – для женщины.