***
— А я говорю тебе, что…! Аль-Хайтам незаметно для Кавеха сдвигает наушник на левое ухо, снова погружаясь в книгу о лингвистике. Если быть точнее, то об устойчивых выражениях тейватского языка. — Хайтам! Ответа не последовало. — Ты что, меня не слушаешь?! Ах, ты…! — блондин, надув щеки и покраснев лицом, весь трясся от злости. Кровь кипела в жилах, и совершенно равнодушный настрой Аль-Хайтама — этого наглейшего человека, который никак не реагировал на***
Уже давно месяц сменил солнце на небосводе, а двое юношей в Сумеру так и не легли спать. По расчётам Аль-Хайтама сейчас уже за полночь. Он бы давно уже прикимарил, но ему кое-что мешает. Это кое-что — Кавех под боком, обхвативший учёного со всех сторон, словно осьминожка своими щупальцами, и продолжающий то травить тупые анекдоты, то рассказывать интересные и познавательные факты об этом мире. — Так вот. Умирает старый богатый мужик… — Пожалуйста, больше ни слова. Я не готов выслушивать ещё одну глупую шутку. — Ну, блин! Почему? — Я хочу спать. И тебе тоже рекомендую. Хорошее занятие, полезное. — Я не могу уснуть! И мне скучно! Я выпил две кружки кофе, пока работал над заказом, и теперь слишком бодр. Поэтому ты будешь разговаривать со мной! — За что ты выбрал меня объектом своих пыток, можно узнать? — Будь тут кто-то другой, кроме тебя, я бы выбрал собеседником его. Даже таракан эмоциональнее реагировать будет. О, я кстати вспомнил одну забавную штуку. А ты знал, что целых два енота могут поместится в человеческий… — О, во имя Архонта... — Ну, я не могу ничего с собой поделать! — воскликнул Кавех, откидывая одеяло и разваливаясь на кровати в позе звезды. У Аль-Хайтама происходил активный мыслительный процесс. Снотворного в доме нет, чай — как назло — закончился. Кавех планировал зайти завтра на Большой базар и купить там. Самые типичные способы успокоить архитектора закончились. Единственное, что пришло в голову юноше — это довольно необычная авантюра. Она бы и могла сработать, конечно… Но Кавех может сильно удивиться и так и не уснуть. Взвесив все за и против, Аль-Хайтам вздохнул. Он закрыл глаза, а когда открыл их, то притянул к себе блондина за предплечье, поворачивая на бок и лицом к себе. Секретарь Академии подвинулся ближе к партнёру, крепко обнимая и параллельно гладя того по спине. Юноша поцеловал архитектора в лоб. Прикосновение до невозможности лёгкое, словно касание крыльев бабочки. Тем не менее, такое запоминающееся! — Спи, Кави. Спи, — прошептал Аль-Хайтам, закрывая глаза и дыша Кавеху прямо в макушку. Кавех, поражённый поведением партнёра, мгновенно затих.***
Он уже полчаса перебирает книги в их с Аль-Хайтамом домашней библиотеке, и его мозг закипает от этих названий. Архитектор протирает очередной фолиант, возмущаясь про себя. Те, честно говоря, в современном и развитом Сумеру — большая редкость, но его партнёр весьма падок на всякое старьё, хоть чем-то напоминающее священное для Аль-Хайтама — книги. Кавех против них ничего не имеет, всё-таки сам почитать тоже любит! Но названия конкретно у этих такие… заумные! — «Основы агглютинации языка Тейвата. Словообразование», — произнёс блондин, стерев целую кучу пыли с обложки цвета выцветшей киновари. — Что это такое вообще…? Архитектор расставлял книги по полочкам, ужасаясь с названий, когда входная дверь скрипнула и затем была закрыта на замок, а в прихожей кто-то завозился. Вскоре в комнату вошли. — Привет, — поздоровался секретарь, зевая и попутно откладывая свою сумку куда-то на кресло рядом с полками, — тебя наконец замучила совесть, и ты решил убраться здесь спустя три месяца? — У меня совесть хотя бы есть, а у тебя она и не просыпалась никогда. Жду, когда ты снизойдешь до мытья полов в нашем доме. — Возможно, возможно… — неопределённо ответил Хайтам, но Кавех предпочёл не препираться. — Что такое «агглютинация»? — О, выучил новое слово? — Ответь нормально, хватит огрызаться. — Агглютинация — это когда новые формы слова в языке образуются с помощью различных префиксов и аффиксов, а не за счёт изменения самого слова, как в флективных. — А что, и такие бывают?! Не верю. — У меня высшее образование даршана Хараватат, так что поверь мне на слово. — Ну, а я Кшахревар закончил. Это же не значит, что все мои суждения касательно архитектуры и механики не подлежат оспариванию! — Ты что, просто поиздеваться и поставить под сомнение мои знания захотел? — спросил Аль-Хайтам, подняв правую бровь и хмыкнув. — Да! — …ох, Архонты. Ладно, — секретарь Академии закатил глаза и стал помогать расставлять книги. — Мы закончили, думаю. Ты чай купил, надеюсь? — Ну, а как я мог забыть… Он на кухне уже. — Пойдём туда. С этими словами он берёт Кавеха за руку, нежно обхватывая его ладонь пальцами и стискивая. Довольная улыбка засветилась на лице блондина.***
— Угомонись, Кавех. — Да в смысле?! Я важным делом вообще-то занимаюсь! — Пытаться черепаху передвинуть — это важное дело? Перестань её мучить, она от тебя сбежать уже пытается, — продолжал Аль-Хайтам, пытаясь вразумить архитектора. Идея пойти на пляж принадлежала, безусловно, Кавеху. Аргументировав это тем, что ему нужно «набраться вдохновения», он собрал все нужные вещи, взял своего партнёра подмышку и пошлёпал в одно местечко недалеко от Сумеру. Людей тут было немного, учитывая день недели, так что Аль-Хайтам не жаловался и предпочёл провести время с пользой. Ну, то есть поспать. А когда проснулся, то увидел блондина, всего покрасневшего и пытающегося сдвинуть хоть на сантиметр тяжеленное тело черепахи. Та, между прочим, весит больше ста килограмм! Хотя Кавеха это явно не заботило… — Помог бы лучше! Видно же, что она хочет в воду. Я не могу смотреть на то, как она умирает! — Она гнездо сделать пытается, а ты ей мешаешь. Вот отложит яйца, а потом можешь её хоть верёвками до воды тянуть. — Эй, тогда ведь детёныши одни останутся! Я не могу так поступить. — А она бы всё равно уплыла. Черепахи откладывают яйца и уходят, не заботясь о потомстве, — закатывая глаза, парирует секретарь Академии. — …Почему? — ошарашенно и не веря словам Аль-Хайтама спрашивает Кавех. — Ну, потому что. Такой вот у них образ жизни. — Ужас. — Да-да. Кавех, поражённый новой информацией, садится на полотенце рядом с Аль-Хайтамом, пока тот втирает солнцезащитный крем себе в плечи. Видя обгоревшую кожу перед собой, последний цыкает и достаёт из сумки другой тюбик — крем после загара — начиная выдавливать крем из него на спину блондина и размазывать. — Ай, больно. — А почему ты вышел без защиты на солнце? Вот и поделом тебе. — Ну, я увидел черепаху на берегу. После этого мои мысли уже занимала не подготовка к палящему солнцу, знаешь ли. Из головы вылетело! — Зато теперь точно не забудешь. — Наверное. Мда, ну и черепахи… Кажется, Кавеху понадобится много времени, чтобы осознать эту информацию.***
За окном садилось солнце, окрашивая небо в яркие оттенки красного и оранжевого. Где-то можно было заметить совсем немного перистых облаков, дополняющих прекрасное небесное полотно. Кавех, глядящий на представшую картину, много-много думал. О самом разном. В один момент он встал и пошёл в комнату, где сидел на диване Аль-Хайтам. Тот снова что-то читал, совершенно отключившись от остального мира. Хотя он совершенно точно заметил приближающегося архитектора, выражение лица мужчины не показало никакой реакции. Лишь взгляд сместился в другую точку, затем снова вернувшись к страницам с текстом. Блондин подошёл ближе и присел на диван. Не в свою привычную позу с ногами на подлокотник, а в какую-то излишне скромную. Это стало немного настораживать. — Что-то не так? — спросил секретарь Академии. Кавех оставался безмолвным. Мужчина совершенно невозмутимо поднял обе руки Аль-Хайтама, держащие книгу, лёг ему на колени и опустил обратно, оказываясь в «кольце». Тот на это лишь хмыкнул и продолжил читать. Всё равно ничего не скажет, если сам не захочет. — А почему мы вообще в отношениях? — вдруг выдают Кавех, будто с некой опаской. Будто бы его не поймут, станут подозревать в чём-то. От Аль-Хайтама этого стоит ожидать в последнюю очередь, всё же не его это прерогатива — необоснованные обвинения. — Ну, даже не знаю. Потому что захотели? — А почему захотели? — Ну, лично я просто люблю тебя. Почему ты захотел — сам реши. В груди словно теплеет, и что то переворачивается после слов «я просто люблю тебя». Это звучит приятно, Кавех даже чувствует себя лучше. — Я просто подумал, что у нас не как у всех. Ты видел этих парочек? Сюсюкаются вечно, на свидания ходят. У нас вот вообще не так. — А тебе хочется так? — Нет, это отвратительно! В смысле… это их дело, конечно, но я не смогу поддерживать эту ванильную атмосферу слишком долго. После сказанного Аль-Хайтам начинает посмеиваться. — Тогда в чем проблема? — Странно же наверное, что мы не такие? — Не-а. У всех свои способы выражения любви к окружающим, и если эти способы — не что-то связанное с постоянными ласковыми прозвищами и романтикой, то всё в порядке. Партнёрам нужно быть друзьями, и иногда даже соперниками, чтобы лучше понимать друг друга. Так веселее, да и связь между людьми более крепкая. Ну, мне так кажется. Подумав над этими словами, Кавех действительно сделал вывод, что так будто бы лучше. И вообще, не его проблемы, что они с Аль-Хайтамом выделяются! Блондин начинает хохотать, а потом смотрит на уже почти севшее солнце за окном. — Знаешь что? — А? — Б, — говорит Кавех и переворачивается со спины на живот, потягиваясь и улыбаясь. — Люблю я тебя, вот что. — Тогда слезь на минуту, у меня ноги затекли в одном положении. — Ой, фу ты. Такой момент испортил! И всё-таки блондин слезает с колен, устраиваясь рядом, после чего получает поцелуй в щеку и остаётся вполне довольным сегодняшним вечером.