Ледяная вишня

      Студенческие тусовки почти никогда не заканчивались для Вовы ничем хорошим. То он ввязывался в драки из-за какого-то пустяка, который на пьяную голову казался достойной причиной набить оппоненту морду, то с одногруппниками удирал от охранника из-за спизженных сухариков из пятёрочки, то его рвало полночи в тазик, поставленный возле кровати Ильёй, от нескольких литров спиртного, что удавалось влить в себя ранее. В общем и целом, последствия всегда были не особо приятные, но Семенюк снова и снова посещал подобные мероприятия, ведь студенческая жизнь, по его мнению, как раз в этом и состояла. Кому вообще интересно заниматься одной лишь зубрёжкой да лизанием задниц преподавателей, когда вокруг столько возможностей, столько людей и столько еще не найденных на свой зад приключений? Правильно, никому.       Именно поэтому уже с самого утра Володя думал далеко не о занятиях, а о предстоящей вечеринке в честь дня основания их ВУЗа. Официальное мероприятие от самой шараги, конечно же, тоже было организовано, но состояло оно из очередного концерта, где студенты и преподаватели занимались певично-плясовой деятельностью и восхвалением ВУЗа и его педагогического состава. Скука смертная. Неудивительно, что студенты решили организовать свой собственный праздник и отметить, как полагается.       — Вов, ты что в облаках витаешь?       — А? Да не, задумался просто.       Откликнулся Вова на вопрос Ильи. Парень рылся в своем шкафчике, пытаясь найти нужный учебник.       — О Полинке что ли? Понимаю, дама симпатичная. Тем более вы с ней недавно так отплясывали на ДР Дениса, — подмигнул Коряков, ехидно улыбаясь.       — Что? Еблан что ли? — возмутился Семенюк, — Она не в моем вкусе. И вообще у неё парень, как два меня ростом.       — А, то есть если бы не парень, ты бы за ней приударил? — продолжал свои намёки Илья.       — Да что ты прицепился с этой Полиной?! Сказал же, похуй мне на неё! — психанул Володя.       Возможно это прозвучало немного громче, чем задумывалось, так как почти все студенты, находящиеся в коридоре, обернулись на них двоих. Илья притих и чуть склонив голову вниз.       — Воу-воу, ты чего, я ж просто пошутил, — произнёс он виновато.       Вова глубоко вздохнул.       — Ладно, проехали. О вечеринке я сегодняшней думал, — сдался Володя.       — О той, что Вадим со Славой организовывают? — глаза друга загорелись интересом.       — Именно.       — Говорят, там Наташа с Катей руку приложили, так что жести не обещается, — махнул рукой Илья.       — Мы каждый раз идем на тусу, надеясь, что жести не будет, а в итоге случается настоящий пиздец, — склонив голову вбок произнёс Вова.       — Да ладно, расслабься, в этот раз всё иначе будет, — улыбнулся Илья.       Обычно в ответ Вова закатил бы глаза с саркастичным «ага», но что-то внутри подсказывало, что в этот раз и правда всё будет иначе. Еще с самого момента утреннего пробуждения Семенюка не покидало ощущение легкого волнения, будто парень находился в предвкушении чего-то необычного.       — Илья!       Невысокая девушка с красными волосами до плеч, в темном брючном комбинезоне поверх футболки и со стопкой книг в руках, окликнула Илью и помахала ему рукой. Парень незамедлительно обернулся и помахал в ответ.       — Ладно, Вован, я пойду, меня Ксюша ждёт. Встретимся тогда в общаге перед тусой?       — Давай, — кивнул Семенюк и проводил взглядом друга.       Илья подошёл к своей девушке и незамедлительно заключил её в объятия. Та расплылась в счастливой улыбке, а затем, слегка отстранившись, оставила на губах парня лёгкий поцелуй.       Апельсин и шоколад. Именно таковым по словам Корякова он был на вкус. Ксюшина любовь к цитрусовым и его пристрастие к шоколаду отразились на их соулмейтской связи.       Вова вовсе не завидовал. Он был искренне рад за друга, нашедшего свою истинную, с которой собирался провести всю оставшуюся жизнь. Но хоть за свой двадцать один год он встречался по крайней мере с пятью девушками и даже одним парнем, своего соулмейта он так и не нашел.       Многие говорили, что у Семенюка вся жизнь впереди, что он обязательно встретит свою вторую половинку, прочувствует поцелуй истинного и наконец станет счастливым. Когда-нибудь. Поначалу Вова и правда верил в это, но в какой-то момент ему пришлось снять розовые очки, через которые он смотрел на мир так долго. Процент людей, нашедших своих соулмейтов, уменьшался с каждым годом. Да, существовало немало пар, в которых люди не были друг другу предназначены судьбой, и некоторые из них даже обретали своё счастье, но в большинстве своём такие союзы распадались или приносили страдания одному или сразу двум партнерам.       Володя старался не думать об этом и наслаждаться жизнью такой, какая она есть. Но в такие моменты, как сейчас, в груди что-то неприятно сжималось и кололо, будто кончиком ножа. Неторопливо, по чуть-чуть ковыряло нутро, оставляя не зарастающие кровавые следы. Это не была зависть. Это была… тоска?       Только Вова захлопнул свой шкафчик, как в его спину прилетело что-то. А если точнее, кто-то. Семенюк еле удержал равновесие, одной рукой оперевшись на шкафчик, а другую отставив в сторону для баланса.       «Фух, это было близко» — пронеслось у него в голове.       На смену приливу адреналина из-за внезапного толчка пришёл адреналин агрессии. Кажется, пришла пора давать кому-то пиздюлей.       Вова резко обернулся и уставился на паренька его роста, едва умещающего у себя в руках мольберт. Точнее на холст, что загораживал ему обзор на девяносто девять процентов.       — Эй, малой, смотри куда прёшь! — возмутился Семенюк, нахмурившись.       Кудрявая голова показалась из-за холста и уставилась на Вову максимально растерянным взглядом. Но тот быстро сменился на пренебрежительный.       — Сам смотри! Я между прочим важным делом занимаюсь!       Володя был поражен такой наглостью. Мало того, что этот чувак его чуть с ног не сбил, так ещё и дерзит в ответ!       — Это каким же, пытаешься убить как можно больше людей, чтобы потом их кровью картины рисовать? — съязвил Вова.       Парнишка хмыкнул и отвернул голову в сторону.       — Никит, ну я же говорил, что мольберт нужно сначала собрать, а холст нести отдельно, — раздался голос из-за спины студента.       Высокий худощавый парень с необычной укладкой и небесно-голубыми глазами негодующе смотрел на студента-художника.       — Ни за что! Это моя картина и я дорисую её там, где захочу.       — Да рисуй на здоровье! Но, пожалуйста, делай это в студии или за пределами здания ВУЗа, — умоляюще произнёс незнакомец.       — Холст останется на мольберте до тех пор, пока я не нанесу последний штрих, ясно? — паренёк зло зыркнул на собеседника.       Тот в ответ раздосадованно цыкнул и сложил руки на груди, возвышаясь над оппонентом.       — Может мне стоит проставить все энки, которые я по своей доброте душевной, тебе не ставил? Интересно, как отреагирует Татьяна Анатольевна, когда на допуске к экзамену откроет твой журнал посещений…       — Ты не посмеешь! Шантажист! — ошарашенно воскликнул парень.       — Ещё как посмею! — ответил высокий.       Парень с мольбертом постоял еще секунд десять, пыхтя ноздрями, будто свирепый бык, затем развернулся и зашагал в обратном направлении.       — Староста… хуяроста блять… — слышалось недовольное бормотание.       — Я всё слышу, между прочим! — ответил голубоглазый вдогонку.       Парень глубоко вздохнул, провожая взглядом удаляющуюся спину горе-художника, а затем обернулся на Вову.       — Ты как, цел? — поинтересовался незнакомец, положив руку на плечо Семенюка, и замер в ожидании ответа.       Этот самый ответ почему-то долго не поступал. Ах да, возможно, потому, что Володя был занят тем, что откровенно пялился на своего собеседника. Семенюк мог поклясться, что еще никогда в своей жизни не видел таких аккуратных черт лица и настолько завораживающего взгляда голубых глаз, что под светом солнца отливали лазурью. А чужая ладонь, обхватывающая плечо, казалось, прожигала через ткань одежды.       — А… да, всё в порядке, — наконец очнулся и ответил Вова.       — Хорошо, — кивнул парень, улыбнувшись, и убрал руку, — Ты уж прости Никитоса, он у нас максималист, — произнёс он виновато.       Студент обхватил шею ладонью и слегка потер её, выдавая лёгкое волнение.       — Понимаю. Максималист художник это уже звучит как что-то опасное. Особенно для старосты, — усмехнувшись, ответил Володя.       — Это точно. Приходится носиться с ним, как с маленьким. А у меня таких помимо него еще двадцать человек.       Парень упёр руки в бёдра, вздыхая. Вове показалось, что так он стал похож на курицу-наседку, которая суетливо пыталась уследить за всеми своими цыплятами.       — Такой молодой, а уже папашей стал, — хохотнул Володя.       — Ха-ха, — передразнил парень, — Мем смешной, а ситуация страшная.       — Сочувствую, — всё же добавил Вова, а мгновение погодя продолжил, — Ты, как я понимаю, на изобразительном учишься? — озвучил он свою догадку.       — Верно. А ты?       — Информационные технологии и программирование.       — Умный значит. И в компах разбираешься? — с нотками беззлобной издевки и полуулыбкой на губах произнёс незнакомец.       — Можно и так сказать, — ответил Вова, опуская тот момент, что преимущественно компьютер используется им только для видеоигр.       — Что ж, будем знакомы, программист.       — В первую очередь я Владимир Семенюк, а уже потом программист, — гордо выпятил грудь Володя.       — Хорошо-хорошо, — Лёша засмеялся, — Приятно познакомиться с вами, Владимир Семенюк. Алексей Губанов, можно просто Хесус, к вашим услугам, — произнёс он и протянул руку вперёд, выжидающе уставившись на собеседника.       Вова понимал, что такое было совершенно невозможно, но по ощущениям он будто смотрел не в глаза, а в два светлых океана, которые по неизвестной причине манили парня, притягивали, как магнит, призывая окунуться в них с головой и утонуть, окончательно пропасть.       Как только его рука коснулась чужой, по коже пробежала волна мурашек. Семенюк совсем не понимал, что с ним происходило. В присутствии этого парня весь организм почему-то давал сбой.       — Вова?       Семенюк услышал голос, выводящий его из раздумий. Лёша перевёл взгляд вниз и чуть пошевелил ладонью, которая до сих пор находилась в хватке Семенюка.       — Ой, извини, задумался, — протараторил Володя, высвобождая чужую руку из своей.       — В-всё в порядке, — скомкано ответил Хесус.       Он прочистил горло и поспешно отвёл взгляд в сторону. На его щеках проявился едва заметный румянец.       «Он что, смутился?»       — Что ж, думаю, мне уже пора на «Историю искусств». До встречи, Владимир Семенюк, — произнёс Губанов с улыбкой.       — Ещё увидимся, Хес — ответил Вова, не в силах сдержать ответную.       На лице мелькнуло удивление из-за такого необычного сокращения его прозвища, но затем моментально сменилось на что-то ещё. Жаль, Вове не удалось рассмотреть эту эмоцию до того, как Губанов отвернулся и направился в аудиторию.

***

      Вечером этого же дня студенты всех факультетов и всех курсов были приглашены на тусовку в арендованном двухэтажном доме неподалеку от студенческого городка. Пришли, конечно, не все, но уже к семи часам туда стянулось приличное количество людей.       Вова вместе с Ильей планировали обитать весь вечер возле барной стойки, но алкоголя оказалось настолько мало, что все запасы истощились буквально за два часа.       — Это все Катя с Наташей, зожницы блин, — ворчал Илья.       — Ага, а Слава и Вадим каблуки походу. Как можно было согласиться урезать количество алкоголя на, мать его, вечеринке! Где пьют все, даже те, кто «не пьёт», — возмущался Володя.       — Зануды. Ладно хоть немного удалось ухватить.       — Но этого пиздец как мало.       Парни задумались. В этот момент к ним подошла Ксюша.       — Предлагаю пополнить запасы в ближайшем магазе и вернуться сюда с ящиком бухла, — произнесла она, встав между парней и обняв их за плечи.       — Ксюша, ты гений, — Илья чмокнул девушку в щёку, — Ты с нами, Вов?       — Ещё спрашиваешь! — усмехнулся парень.       Все трое направились к выходу, когда почти у самой двери Вова притормозил.       — Хотя знаешь, я, пожалуй, тут вас подожду, — произнёс он, похлопывая друга по плечу.       Тот с искренним непониманием в глазах уставился на него в ответ.       — Я знал, что ты рекордсмен по скоростному переобуванию, но не настолько же. Как ты мог за секунду передумать?       — Ой, Илюх, не начинай. Дело у меня появилось важное. Всё короче захватите мне пивка побольше пж, встретимся позже.       Выражение лица Ильи застыло в немом вопросе «Что это блять только что было?». И только наблюдательная Ксюша проследила за взглядом Вовы в момент, когда он внезапно передумал. Она не была до конца уверена, но, кажется, Семенюк заметил какого-то парня в толпе и собирался направиться к нему. Девушка загадочно хмыкнула и легонько ткнула Илью в бок, чтобы тот наконец-то перестал пялиться вслед уходящему другу.       — Потом спросишь, сейчас все равно без толку. Идём, — произнесла она и направилась в сторону выхода.       Ничего не понимающий Илья озадаченно почесал затылок и последовал за ней.       Тем временем Вова пробирался сквозь толпу далеко не трезвых людей, которые нагло оккупировали центр главного зала и терлись друг об друга под оглушающую музыку. Да, именно терлись, ибо танцами это было назвать о-очень сложно. Хотя Семенюк и сам частенько принимал в данном действии непосредственное участие, но в этот раз решил воздержаться. Во-первых, он не был достаточно пьян, а во-вторых мелькнувшее в толпе знакомое лицо интересовало его намного больше.       Протискиваясь через людей и отбиваясь от рук особо наглых, которые так и норовили то облапать, то утянуть за собой на танцпол, Вова старался не выпускать из виду светлую рубашку и каштановые волосы своего недавнего знакомого. По непонятной причине образ голубоглазого не выходил из головы целый день, и сейчас, когда появилась возможность познакомиться чуть поближе, Володя не хотел упускать её.       Выкарабкавшись наконец из клубка человеческих тел, Семенюк поправил задравшуюся футболку и сфокусировался на своей цели. Лёша стоял неподалёку от барной стойки и размеренно попивал коктейль, который, видимо, успел выцепить ещё в начале вечеринки. Светло-фиолетовая футболка и сиреневые штаны отлично гармонировали с бежевой рубашкой, накинутой поверх худых плеч, и придавали образу Губанова нежности и мягкости. Хотя тот озорной блеск глаз, что Вова увидел у Лёши при их первой встрече, буквально гласил — этот парень не так прост, как может показаться. И это, признаться, заинтриговывало Семенюка ещё больше.       Возможно, Володя стоял на месте немного дольше, чем нужно, так как в один момент он заметил на себе ответный взгляд. Лёша наконец увидел его и улыбнулся краешком губ. Семенюк отзеркалил движение и направился к парню.       Но не успел он сделать и пары шагов, как к Губанову подошла какая-то девушка и обхватила за локоть. Что-то увлеченно рассказывая и активно жестикулируя одной рукой, она начала тянуть парня в сторону, увлекая за собой. Тот поначалу, видимо, отказывался куда-либо идти, но, спустя какое-то время, всё же сдался. Кинув виноватый взгляд на Вову и извиняющуюся полуулыбку, он последовал за настойчивой девушкой на выход из зала.       Такого сильного разочарования Семенюк не испытывал, наверное, ни разу в своей жизни. А у него было довольно много поводов его испытывать. Вова ощутил, будто у него отняли что-то очень важное, причём совершенно наглым образом. Он ведь уже почти успел подойти к однокурснику, но эта девчонка… Ох, Вова чувствовал, как внутри начинал закипать настоящий вулкан эмоций и зарождаться искренняя ненависть. И хоть по сути Лёша фактически даже другом ему не был, Семенюку почему-то хотелось всё его внимание присвоить себе, ощутить на себе горящий взгляд голубых глаз и увидеть адресованную только ему мягкую улыбку. Володя и сам не понимал причину своих чувств, но охотно им поддавался.       — Вов, мы там в бутылочку собираемся играть, пойдешь? — голос незаметно подошедшей Кати вывел парня из ступора.       Семенюк посмотрел на девушку, затем на стену, у которой еще мгновение назад стоял Алексей, и, обречённо вздохнув, согласился.       Без игры в бутылочку не обходилась ни одна вечеринка, и правила у неё постоянно менялись. Для более трезвой компании бутылочка была похожа на правду или действие, для уже почти ничего не вдупляющих — являлась симулятором поцелуев. Так как запасы алкоголя были почти на нуле и только у самых экономных еще оставалась бутылочка — другая, то в игру играли по правилам первого варианта.       По довольно просторной гостиной разместилось человек пятнадцать, кто на диване, кто на полу, кто лежа на кресле. В центре образовавшегося круга лежала драгоценная, но, к сожалению, уже пустая, бутылочка Балтики, которая уже выбирала следующую «жертву» допросов или желаний.       За неполные сорок минут Вова успел узнать, что Вадим хочет сделать ринопластику, что Вася не умеет определять время по стрелкам часов и что Максим насрал в сумку одного из своих школьных учителей. Последний факт так сильно впечатлил всех играющих, что следующий ход состоялся лишь через пять минут, пока все пытались вдоволь насмеяться. В целом атмосфера была приятная, с Володей даже поделились пивом, чему он был несказанно рад.       Всю последующую игру он был более разговорчивым и расслабленным и даже успел загадать желание Серёже, отдельно выразив респект за смелость. Любуясь сидящим и постепенно краснеющим от смущения парнем на коленях Дениса, Семенюк не мог перестать гадостно хихикать. Не расскажи ему Серёжа как-то раз по секрету о своей симпатии к Денису, не было бы сейчас такой ситуации. Но Вова был весьма доволен своей шалостью.       Правда радость эта длилась недолго. Окончилась она ровно тогда, когда горлышко бутылки указало на него, а донышко на Серёжу.       — Правда или действие? — ожидаемо спросил Сергей.       — Правда, — ответил Володя, делая очередной глоток пива.       — Что, струсил, Вован? — с укором спросил Пешков.       — Кто? Я? — Семенюк возмутился так сильно, что его густые брови поднялись на середину лба.       — Ты!       — Может я просто хочу поделиться со всеми чем-то сокровенным, — попытался оправдаться парень.       — Ага не пизди. Ссыкуешь вот и всё, — поддержал однокурсника Вася.       — Ах вы, черти. Ладно, действие! — сдался Володя.       — Так-то лучше, — довольно усмехнулся Серёжа.       Все затаили дыхание, пока парень осматривал интерьер комнаты и думал, что же загадать. Через минуту его осенило.       — Поцелуй следующего, кто войдёт в эту комнату, — произнёс он и самодовольно улыбнулся.       Комната наполнилась улюлюканьем — за сегодняшний вечер никто не загадывал желание с поцелуем. Поначалу Володя напрягся, ведь он не особо горел желанием целовать какого-то левого человека. Но спустя мгновение, он хитро улыбнулся и встал на ноги. Его немного покачивало от выпитого алкоголя, но сознание оставалось более-менее ясным. С важным видом он отставил бутылку пива в сторону и направился к двери.       — Глупый, глупый Сережа, — приговаривал он, пока шагал вперёд.       — Интересно, как же кто-то сможет сюда войти, — он потянулся к механизму замка, — если дверь будет закрыта?       Вова победно улыбнулся, только закончив фразу. Всем в комнате на мгновение показалось, что Семенюк сделал гениальный ход, обыграв и уничтожив своего «противника», но не тут-то было. Буквально за секунду до того, как пальцы парня начали проворачивать замок, железная ручка сама по себе опустилась вниз и дверь открылась, несильно ударяя Володю по выставленной руке.       — Эй, ребят! — воскликнул вошедший парень.       Деревянная панель двери несильно ударила Володю по выставленной ранее руке.       — Ой, извини. Ты как, цел? — виноватым, обеспокоенным голосом произнёс он, моментально отводя дверь дальше в сторону.       — Угу… — выдавил из себя Семенюк.       Вова уставился на буквально из ниоткуда взявшегося Лёшу и стоял не в силах пошевелиться. Даже ноющая боль в руке не так сильно ощущалась из-за того океана мыслей и чувств, что обрушился на него. Мало того, что ему было неловко из-за слишком близко стоящего Хесуса, который так не вовремя ворвался в эту злосчастную комнату, так ему ещё и придётся сейчас поцеловать его? При всех?!       — А, Вов, это ты? — Губанов расплылся в улыбке, — Привет.       Семенюк метнул взгляд в сторону и наткнулся на заинтригованно выжидающие четырнадцать пар глаз, которые буквально сверлили поочередно в них обоих дыры. Некоторые девчонки тихонько пищали, прикрывая лицо двумя ладонями, но оставляя небольшую щелочку для наблюдения, а парни хихикали и пялились на парочку в предвкушении.       Желание надо было исполнить, у Вовы не было иного выхода. Ведь он сам вызвался доказать, что не трус, тем более Лёша не казался такой плохой кандидатурой. Скорее… слишком хорошей? И почему-то именно его не хотелось целовать прилюдно. Будь это кто-либо другой, Вова бы запросто поцеловал его, затем вместе с остальными посмеялся бы над ситуацией и забыл. Но Лёша…       Блять…       Что с ним делал этот парень?       Градус в крови, смущение и переполняющие эмоции вскружили студенту голову. А эти приоткрытые в удивлении пухлые губы напротив только подливали масла в огонь. В данный момент Володя больше всего на свете хотел поцеловать их.       Семенюк приблизился к Алексею, чуть больше поворачиваясь к заинтересованной толпе спиной. Серо-зелёные глаза в последний раз скользнули по чужим губам.       — Привет, — произнёс Вова.       Его голос дрогнул, выдавая волнение. А в следующее мгновение Семенюк приподнялся на цыпочках, обхватил лицо парня ладонями и притянул к себе. Ничего не успевший понять Губанов даже не стал сопротивляться. Поцелуй вышел до безобразия нежным, словно это был поцелуй не ради исполнения загаданного Сережей желания. Да, это был настоящий, искренний поцелуй, наполненный нежностью. Вова касался чужих губ с таким трепетом, что в какой-то момент Лёша начал отвечать, прикрыв глаза. Причем так же чувственно, будто он сам ощущал всё так же ярко, как и его партнер.       Губы Алексея были сладкими и терпкими, как спелая вишня. От длительного поцелуя они стали почти горячими, но в то же время влажная кожа будто оставляла освежающий холодок на губах Володи.       Стоп. Это же…       Это ледяная вишня?!       Парень резко отстранился, отпустив чужое лицо из ладоней и сделав шаг назад. Упираясь в дверь спиной, Вова глубоко дышал и шокированно смотрел на Хеса. Тот в свою очередь уставился в ответ таким же непонимающим взглядом.       — Да Вова у нас Ловелас! — воскликнул Сережа под улюлюканья и смешки остальных.       Но Володя даже не услышал этой реплики. В голове была дичайшая каша из разрозненных мыслей, а в груди мощнейший ураган эмоций. Единственное, что он понимал на данный момент — он только что нашел своего соулмейта.       Всё, чего он хотел сейчас, это убежать и желательно с Лёшей. Найти укромное место и всё обсудить. Ведь ему могло показаться, да и Губанов, возможно, вообще ничего не почувствовал. Или всё же…       Тряхнув головой, Вова схватил Хесуса за предплечье и потянул за собой в коридор. Быстро переставляя ноги, он несся, куда глаза глядели. Семенюк заглядывал поочередно в каждую комнату, которая попадалась ему на пути, в поисках свободной. Когда таковая наконец нашлась, он буквально втащил туда плетущегося за ним парня и тут же закрыл дверь на замок.       Володя уперся спиной в панель двери и медленно съехал вниз, устраиваясь на полу. Руки обхватили голову с двух сторон, а пальцы зарылись в крашеные волосы. Совершенно растерянный Хесус наблюдал за Вовой, стоя посреди комнаты и не решаясь сделать вообще какое-либо движение. В конце концов, он присел на застеленную кровать и сложил худые руки на коленях.       — Мы… можем поговорить о том, что произошло? — неуверенно начал Володя.       — Думаю, за этим ты меня сюда и привёл, — ответил Лёша тихо.       Семенюк глубоко вздохнул и опустил руки вниз, наконец встречаясь взглядом с собеседником. От Хесуса веяло таким же волнением, что и от самого Володи. Но вот только истинную причину волнения Вова пока не знал и мог о ней только догадываться. Из-за того ли, что его поцеловал едва знакомый парень или из-за внезапно проявившегося вкуса во время поцелуя?       — Прости, — произнёс Володя после небольшой паузы, — Это было желание Сереги. Он мне в бутылочку загадал.       — Он загадал тебе поцеловать меня? — удивился Лёша.       — Поцеловать того, кто первым войдёт в комнату.       — И первым зашёл я?       — Да, — Вова рассмеялся, оперевшись затылком на дверь, — Вся ирония в том, что я только подошёл, чтобы закрыть дверь и тут ворвался ты.       Хесус коротко засмеялся в ответ.       — Да уж, судьба злодейка, — на его губах появилась искренняя улыбка.       На минуту между парнями воцарилась тишина.       — Хес? — тихо начал Вова.       — М?       — Скажи мне только честно. Ты же не жевал жвачку со вкусом ледяной вишни перед тем как… ну ты понял…       — Нет, — коротко и уверенно ответил Лёша, после чего добавил, — А ты, я так понимаю, не ел ничего со вкусом манго.       — О… так ты тоже, — начал Вова.       — Да, тоже почувствовал, — несмело улыбнулся Лёша.       Мурашки пробежали по телу студента от осознания услышанного. Но если они оба почувствовали вкус поцелуя… Чёрт, Губанов и правда был его соулмейтом? Володю вновь захлестнула волна эмоций — восторг, смешанный со страхом.       «А вдруг он не захочет чего-то большего, чем дружба? Может он даже общаться со мной не будет?»       Эти мысли опоясывали всё его сознание в данный момент. И на не совсем трезвую голову ему пришла единственная идея, как можно было узнать ответ.       Он поднялся на ноги и медленно подошёл к однокурснику. Тот внимательно проследил за каждым движением и поднял голову ровно так, чтобы смотреть в затуманенные серо-зелёные глаза напротив. Мягкая ладонь Вовы опустилась на щёку и невесомо коснулась горячей кожи. То ли взбушевавшиеся чувства, то ли алкоголь двигал им сейчас — это было неважно. Его желание вернуть ощущение вишнёвых губ на своих было сильнее любых мыслей и страхов.       — Хочу ещё, — прошептал Семенюк, глядя на чужие губы, — Можно? — переведя взгляд выше.       Голубые океаны глаз Алексея бушевали так же сильно, как стучало неугомонное сердце в груди. Хесус не посчитал нужным что-либо отвечать, он позволил своему телу говорить за себя. Худые пальцы правой руки схватили парня за ткань черной футболки и притянули ближе. Лёша с желанием коснулся своими губами чужих, плавно начиная сцеловывать с них сладкий вкус манго. Вова поначалу удивился такому напору, но затем расслабился и поддался процессу.       Постепенно Губанов стал целовать более настойчиво. В какой-то момент он схватил Семенюка за ягодицы и одним резким движением буквально заставил его сесть к себе на колени.       — Воу, — вырвалось у Володи от неожиданности.       — Ты слишком далеко. Хочу ближе, — томно прошептал Хесус, глядя заворожённо в серо-зелёные омуты напротив.       — Теперь я от тебя ни на шаг, — поклялся Семенюк, довольно ухмыляясь и вновь приникая к губам вкуса ледяной вишни.