Верный шаг

      Очередной день наполненный тренировками. Каждый альфа в группе старается показать себя с лучшей стороны, хвастаясь перед омегами, что сбежали со своих занятий только ради них.       Сегодня будет проведен тренировочный бой между вторым и четвертым годом. Подобные спарринги не редкость, младшие учатся противостоять противнику, что сильнее и опытнее, развивая свою ловкость и тактику, а для старших это некое развлечение погонять мелюзгу по полю. И конечно же, для обоих групп это прекрасная возможность покрасоваться перед омегами из других лагерей, а так же перваками, что будут сравнивать себя с тем, кто больше выделится накаченным и красивым телом, завораживающим дух рычанием и, конечно же, блестящей победой.       Тренировались они в специальной одежде, что выдавалась лагерем. Ткань во время обращения в волка не рвалась, как обычная, а сливалась с шерстью волка, позволяя тому быть одетым, по возвращению в человеческий облик. Подобная форма была необходима, как минимум для защиты интимных зон оборотней от всяких возможных неприятностей, а так же была весьма удобной.       Чонгук просто наблюдал за всеми на стадионе, прохлаждаясь где-то в тени. Он не замечал омег, что постепенно окружали поле, перваков, что заприметив движ решили понаблюдать за предстоящем боем. Все мысли Чона были заняты Тэхёном. Он знал, что их поставят в пару, обязаны. Оба волка являются лучшими из своей параллели, у них схожая тактика боя, оба полагаются на грубую силу. Идеальные противники. Но естественно, парень хотел быть с ним в паре не ради нового опыта в бою. Он хотел победить. Победить и показать, что он не трус, что он не слабак, каким его видит Тэхён. Что он альфа, и роль ведущего в их отношениях достанется ему. Доминировать над собой не позволит никому.       Только свист заставил его прийти в себя. Старшие альфы уже хозяйственно разгуливали по полю, выпуская свой едкий феромон, словно помечая территорию, как победители. Один Ким вел себя на удивление спокойно, игнорируя выходки одногруппников. Так же начали подходить омеги из мед.корпуса, что здесь не ради веселья, а для практики. Ведь пострадавшие точно будут, вот им и урок, как оказывать первую помощь подравшимся альфам, ведь такие события не редкость, только вот, последствия от таких драк в реальной жизни будут серьезнее, нежели тут.       Все постепенно подтянулись к центру, выстраиваясь в две линии паралельно друг другу для приветствия. Первыми кланяются тренера и старосты, обмениваясь любезностями, после идут остальные учащиеся. Каждый тренер подходит к команде соперника, раздавая тем номера, в каком порядке те выходят на поле. Соперники увидят друг друга только перед самим спарингом. Так интереснее.       Свист и первая пара выходит в центр. По всюду сразу доносится вой, каждая группа поддерживает своего, а омеги и перваки ставят на тех чья мордашка симпатичнее.       Чон и Ким молчали. Они смотрели друг на друга сквозь толпу одногруппников, гипнотизируя. Альфа не покидал надежд, что Тэхён будет с ним в паре, что ему так же достался последний номер, но, время покажет.       Первые четыре боя были слишком быстрыми. Старшие мигом сбивали второгодок с лап, удерживая их на спине 15 секунд, а те, как бы не старались, не могли сбежать.       Следующие были уже интереснее, некоторые из младших даже умудрились положить своих соперников, но те выпутались, не позволяя опозорить их репутацию. Не смотря на то, что бой тренировочный, выпускник обязан победить, ведь проигрыш – перманентное пятно на их репутации, потому они словно звери, идут на самые грязные приемы. Это возмущает второгодок, но тренера ничего не говорят. Эта тренировка не на честность и правильность, а на умение выживать в экстренной ситуации.       Свист и новая пара оказывается на поле.       Чонгук и Тэхён спокойно приближаются друг к другу, пожимая руки в приветственном жесте. Но Чон решил, что этого мало, и притягивает ничего не подозревавшего "омегу" к себе, глядя ровно ему в глаза. — Предлагаю пари. — шепчет он, не разжимая чужой руки. — Проигравший должен зад победителю, как тебе? — самоуверенно хмыкнул юноша, наблюдая за ошеломлённым альфой. — Боишься мне проиграть? — его губы растягиваются в надменной улыбке, и сложно не заметить, с каким высокомерием Чонгук смотрит на соперника. — По рукам, — с лёгкостью отвечает Ким, пожимая руки, — только не плачь, когда проиграешь, Гук~и. — дразнится старший, отходя на свою половину круга, с нескрываемым удовольствием наблюдая за раздраженным парнем.       Оба сразу же обращаются в волков, медленно, чуть пригнувшись, ходят про кругу, ожидая, кто первым нападёт. Напряжение между ними чувствовали все, от чего и затихли, так же ожидая, что будет дальше.       Первым срывается Чонгук. Он со зверским рыком кидается на старшего, желая вцепиться в его холку, как делали все альфы до этого, прижимая соперника к земле. Но реакцию Тэхёна не переплюнет никто, особенно, когда поступок Чона был слишком очевидным. Старший отпрыгивает, после так же накидывается на альфу, перекатываясь вместе с ним по траве. Публика в тот же час оживилась, выкрикивая имена своих одногруппников, крича унизительные слова в адрес соперников, поднимая страшный вой. Бой двух отличников действительно зрелищное действие, упускать которое нельзя.       Шума стало ещё больше, после того как послышался запах крови. Пока что было не ясно чьей, но она точно была. Оба альфы дрались не щадя друг друга, царапались, кусались, рычали друг на друга. Только у Чонгука было одно преимущество – феромон. И он с превеликим удовольствием выпускает его, стараясь придушить соперника, показать, что он альфа, а не жалкий щенок, которого можно заставить скакать на члене.       В какой-то момент парни отпрыгивают друг от друга, оказываясь на разных концах круга. Оба запыхались, но не прекращают угрожающе рычать, сверкая жаждой крови в глазах. Вновь медленно идут кругом, вызывая бурю эмоций у наблюдающих, а омеги уже обдумывают план действий, как этих двоих обрабатывать, ибо после такого, рядом с ними находится страшно, не то что подходить и трогать.       В какой-то момент Чон бежит к Тэхёну, и тот уже собирался отпрыгивать, как младший обращается в человека, хватая волка за шею, уламывая на землю, пока он пытается понять, как действовать в такой ситуации. С этого выпали все, второгодки стали активнее поддерживать своего победителя, выкрикивая его имя.       Но, к сожалению, Ким слишком быстро включается в процесс, так же обращаясь в человека, ударяя младшего коленом поддых, переворачивая его. Но альфа так просто не даётся, вырывается, вновь меняя их местами и уже кубарем они летят по всему полю в виде людей. Однако в какой-то момент все закончилось.       Тэхён плотно прижимает парнишку к земле, сжимает его руки над головой, свободной ладонью сжимает шею соперника, пока одним коленом нескрываемо давит на пах альфы, вырывая из его груди болезненный стон. — Ну что Гук~и, уже представляешь как будешь ублажать меня своей задницей, м? — насмехается Ким, растягивая свои губы в нахальной ухмылке. — Даже не мечтай, я никогда не буду скакать на чьем-то члене! — шипит Чонгук, отчаянно пытаясь выбраться. — Ах вот значит как.. не будешь.. — с наигранной обидой шепчет "омега", в тот же час прижимаясь к губам соперника своими.       В это мгновение замолчали все. Казалось, даже время остановилось, пока старший уверенно орудовал языком во рту младшего. Колено больше не давило со зверской силой, а осторожно перекатывалось из сторону в сторону, по ткани спортивного костюма, поглаживая пах Чона, чей мир только что перевернулся с ног на голову. Его поцеловал альфа.       Лишь свист заставляет очнуться из этого приятного сна. Он проиграл.       Тэхён же, как ни в чем ни бывало, поднялся, с победоносной ухмылкой, идя к своей группе, уже видя готовых его осматривать и обрабатывать омег, пока юный альфа всё так же ошарашенно валялся на траве, глядя в пустоту.       Никто не рискнул к нему подходить, а старшекурсники с завистью и злостью смотрели на него, уже мечтая убить того за поцелуй с их Тэхёном, несмотря на то, что этот самый "омега" был инициатором.       Со временем все разошлись: кто в душ смывать с себя грязь, кто в мед.корпус флиртовать с омегами залечивать раны, а кто на свои оставшиеся занятия или в общагу.       Только после этого к Чонгуку подошёл небольшой, на вид ужасно хрупкий омега, с русыми волосами и светло карими глазами. Он сел на колени рядом с альфой, открывая небольшую сумочку с медикаментами для оказания первой помощи, принимаясь доставать все необходимое. — Ты.. как? — робко интересуется он, поднимая свой взгляд на парня. Тот посмотрел на него опустошеным взглядом, после отворачиваясь куда-то в сторону. — Жить буду. — отрезает альфа, жмурясь, стоило спирту коснуться к царапинам на боку. Омега пугается такой реакции, тут же убирая тампон, успокаивающе урча, поглаживая парня. — Тебя ведь Чонгук зовут? Меня Хюн зовут. — неловко отвлекает альфу парнишка, продолжая обрабатывать и очищать раны от попавшей грязи. — Тебе стоит в душ сходить, я видел, у тебя царапины на спине .. можешь занести инфекцию и.. — Да, в курсе, спасибо за помощь, Хюн. Иди к своим, а то они переживают. — перебивает его Чон, поднимаясь, легко похлопывая парнишку по плечу. — А.. ага..! Удачи тебе — быстро собирает свои вещи омега, вежливо кланяется и убегает прочь, лишь из-за спины поглядывая на альфу, что медленно ковыляет к зданию неподалеку.

***

      Прохладная вода каплями стекала по израненному телу Чона. Он молча смотрел куда-то в пол, врезавшись лбом в стену душевой. Повезло, что тут никого нет. Наверняка он теперь главный объект свежих сплетен, а сотни Альф мечтают перегрызть ему глотку за то, что посмел поцеловаться с их предметом обожания.       Возможно, самое ужасное для него, как для альфы, что мысль о проигрыше ни сколько не пугает его. Возможно вызывает смятение, но нет того страха, как ожидалось. Хотя стыд окутывает с головой. И как на зло, стоит лишь на секунду вспомнить о том поцелуе, как член становится по стойке "смирно" не желая слышать разум хозяина.       Ничего не остаётся, кроме как тихо ублажать себя, раз за разом вспоминая губы Тэхёна, кусая свои.       Увлекшись мыслями, парнишка не заметил, как в кабинке стало на оборотня больше. Чужие руки ложатся на бедра альфы, осторожно сжимая их, поглаживают. Горячее дыхание растекается по чувствительным ушам, а сладкий запах вишни не может не вскружить голову Чону.       Юноша вздрагивает, не ожидая подобной компании, но прежде чем его голову посетила идея "бежать", его грудь была плотно прижата к стене душевой, отрезая все шансы на спасение. Но может, оно и к лучшему? — Мм, неужели, тебе так понравился тот омежка, что крутился возле тебя, Чонгук~и? — язвитый голос заливается в голову Чона, пока наглые руки приближаются к возбужденной плоти, принимаясь "помогать", вызывая рычание из чужой, прижатой к холодному кафелю, груди. — А что, ревнуешь? Даже если и так, тебе то какое дело, не ты ли хотел от меня избавится..? Ахм..! — хотелось нагрубить, но из уст Чонгука тут же вырывается измученный скулёж, стоило старшему сжать его член своими пальцами.       Тэхён внимательно наблюдает за альфой, принюхивается, вдыхая феромон, что выдает возбуждение младшего. Горячий язык мужчины проводит по шее Чона, прямиком по запаховой железе, вызывая новою порцию рычания, которое мгновенно заводит, пробуждая все животные желания в альфе. Он бёдрами жмется к упругим ягодицам Гука, свободной рукой сжимая одну из половинок, опуская на столь желанное тело голодный взгляд. Смешок сам рвется из груди, когда Ким замечает, как отчаянно парень пытается вырваться из его хватки, нервно рыча. Но хищнику такое только по душе.       Да, он ревнует. Чертовски ревнует. Пусть и признаваться в этом не спешит даже себе. Сама мысль, что его Чонгуку может понравится кто-то другой, выводит из себя, пусть подобное развитие событий и будет правильным. Но раз уж этот парнишка сам напрашивается, почему бы не отбросить в сторону мораль, получая из происходящего удовольствие? — Ты слишком наглый, как для альфы, чей зад скоро будет прыгать на моем члене, Гук~и. — урчит Тэхён, медленно поцелуями поднимаясь к ушку юноши, сжимая его губами. Язык принялся играться с кольцом, что красовалось на мочке, и чёрт возьми, Ким мог только мечтать об этом, глядя на прокол мальчишки, и вот, наконец-то он может осуществить свое желание. Рукой альфа надрачивает возбужденому Чону, наслаждаясь каждым сдавленым стоном, которые вырываются против желания самого Чонгука. Но так даже интереснее. — Я все ещё не собираюсь прыгать на чьем либо члене. — фыркает юноша, стараясь оттолкнуть от себя незваного гостя, но тот не позволяет, сильнее вжимая его в стену, оставляя возбужденную плоть в покое. — Да ты что? А кто мне свой зад проиграл пару минут назад, не подскажешь? Или, ты предпочитаешь выгибаться в спинке, пока я буду натягивать тебя, м? — никак не угомонится Ким. Одной рукой он надавливает на спину Чона, чтобы грудь плотно прилегала к стене, второй же бедра его на себя тянет, проводя своим стояком меж подтянутых ягодиц.       Чонгук на это рычит, протестует, не оставляя попыток вырваться. Ему это не нравится. Или нравится? В любом случае, сейчас ни к чему подобному он не готов и готов не будет. Старается ногой зацепить альфу, чтобы тот упал и позволил выбраться, но всё в пустую. У Чона каша в голове, когда Тэхён точно знает что делает и чего хочет. — Чонгук~и, хватит ерзать. А то я точно не сдержусь и возьму тебя прямо тут, но это будет весьма.. болезненно для тебя. Поэтому просто позволь мне удовлетворить нас и дело с концом~ — этот обманчиво ласковый голос раздается где-то между лопаток альфы, сопровождаясь влажными поцелуями, по сравнению с которыми вода совсем сухая. Только сейчас до Чонгука доходит, что буквально всё пропахло чужим феромоном, что возбуждает его ещё сильнее, чем прямые прикосновения к себе. Это злит, но и сопротивляться нет смысла.       Наконец Ким разворачивает свою жертву к себе лицом, некоторое время любуясь чужими карими глазами, после принимаясь вылизывать его шею. Видит как грудь альфы нервно вздымается при каждом вздохе, как его взгляд бегает по лицу и рукам Тэхёна, словно стараясь предугадать, что же будет дальше, а возможно, даже ждёт и хочет чего-то. Это заводит их обоих. Рукой старший обвивает плечи альфы, пока вторая сжимает два члена, медленно проводя по ним. — Будь послушным мальчиком, подай голос, я хочу слышать, что тебе приятно. — приказывает Тэхён, глядя на Чонгука снизу вверх. Жмётся к нему всем телом, принимаясь надрачивать обоим, тихо постанывая, ожидая когда его хорошенький хубэ выполнит его просьбу.       И тот не заставил себя долго ждать. Его сбитое дыхание, сдавленный голос, что пробивается сквозь череду вздохов, превращаясь в возбуждающий стон, что кружит голову Киму лучше, чем пьянка с друзьями. Чон постепенно отдается этому, позволяет себя трогать, жадно вдыхая чужой запах. Он буквально сходит с ума. Некогда адская боль и злость, что возникала при их стычках, превратилась в животное возбуждение и интерес.       Языком Ким лижет юношеские губы, посасывает их, ловя каждый вздох. В рот вновь проникает, получая отчаянный писк из уст Чонгука, это его ещё сильнее заводит. То как мальчишка неумело пытается отвечать, как скулит с ним в унисон, из-за сжимающей члены руки, как он жмется к Тэхёну ближе, поддаваясь желанию чувствовать партнёра, метит запахом и хочет, чтобы запах любимого был на нем, и плевать, что оба альфы. Он хочет. Они оба хотят друг друга. Оба на пределе. Они хотят большего. И совсем скоро получат.       Ещё пара ловких движений руки Кима, и оба с низким стоном кончают, пачкая друг друга белёсой субстанцией. Юноша буквально валится на тело старшего, и неизвестно оргазм его так прошиб или феромона альфы вокруг слишком много и его организм не выдерживает такого напора. Всё же, он всё ещё ребенок. А ещё несовершенолетний пиздюк, о чём Ким только сейчас додумался вспомнить. — Подрочить несовершеннолетнему альфе, так ещё и его зад выиграл.. Надеюсь, мне не влетит от твоего братика? — шепчет Тэхён, не отлипая от шеи Чонгука, вылизывая её. — Очень смешно. Только сейчас вспомнил о моем возрасте? — фыркает Чон, думая оттолкнуть от себя альфу, но сил кое как хватает, чтобы удерживать себя на ногах. — Дай мне помыться теперь. — Ммм.. Ты на ногах не держишься, сможешь справиться без помощи? — задумчиво тянет Тэхён, скользя пальцами по спине младшего. — Но, я могу помочь тебе, если ты скажешь "Хён, пожалуйста, помой меня" — Хён, пожалуйста, помой меня. — не долго думая, вторит Чонгук, поднимая взгляд на приятно удивленного альфу. — Хорошо.. — отвечает он, принимаясь выполнять, свою часть "договора".

***

      Через парочку дней Хосоку стало заметно лучше. Больше он не лип, словно пиявка, к омеге, вжимаясь в его шею, стараясь вдохнуть как можно больше сладкого запаха, пока старший тихо возмущался, но не сопротивлялся. Возможно, Юнги ещё не готов это признать в слух, но ему это нравилось. Нравилось ощущать, что есть кто-то, кто зависим от него, кому он действительно необходим, тем более, если этот кто-то является Альфой. Ведь они кошмарили его всю жизнь. А тут, этот самый доминантный зверь жмётся к нему, словно слепой щенок в поисках тепла и заботы. Действительно приятно. Нравилось, что этот кто-то Хосок.       Однако, чрезмерная опека и внимание к омеге не ушли вместе с гоном. Чон всё так же был насторожен, паниковал, когда не находил Мина рядом и ни в коем случае не отпускал в город. Сам старался максимально быстро смотаться туда и обратно, а от вопросов родителей увиливал, стараясь перевести внимание на Чонгука, что выглядел помято в их последнюю встречу. А Чимин, к счастью, был на учениях, и они не пересекались.       Все дни шли своим чередом. Чон стал чаще появляться в городе, продавая свои изделия, возвращаясь домой с разными вкусностями для Юнги, что тот принимает с боем.

***

      Очередной из таких дней, когда Чон осуществил свою вылазку, тратя чуть ли не всю выручку сразу. Но что-то заставляет его остановится и напрячься. Мята. Ближе к дому запах только усиливался, он был до безумия нежным, но это не мешало ему быть удушающим, а нотки полевых цветов делали запах приторным до безумия.       Он насторожено подходит к двери, убеждаясь, что запах исходил изнутри и тут же вздрагивает.       Хосок в панике открывает дверь, и в него тут же врезается феромон Юнги, от концентрации которого становится плохо. Чон с трудом соображал, двигаясь к комнате, боясь собственных мыслей о том, что могло произойти с парнем. Запах был беспокойным, он отчётливо слышал чужой скулёж, что подтверждало догадки альфы – омеге больно, очень больно и страшно. ЧТО ЕСЛИ КТО-ТО ВОРВАЛСЯ В ИХ ДОМ? ЧТО ЕСЛИ КТО-ТО РАНИЛ ПАРНЯ? ЧТО ЕСЛИ КТО-ТО НАПАЛ НА ОМЕГУ? ЧТО ЕСЛИ ЧИМИН НАШЕЛ СПОСОБ ОТОМСТИТЬ ЧТО ЕСЛИ..       Хосок влетел в комнату, собираясь было обратиться в волка, нападая на обидчика, но тут же притих. Взволнованный и испуганный взгляд направился на кровать, где лежал Юнги. Вокруг него была огромная куча вещей, как его, так и альфы. Все было бережно сложено по кругу, образуя собой гнездо. У Чона сердце ёкнуло от подобной картины. Он совсем медленно стал приближаться, кое-как сдерживая собственный вой.       Как бы приятно не было осознавать, что Мин выбрал его вещи, для гнезда во время течки, омега сейчас страдал от боли. Он хныкал, рычал, скулил, свернувшись калачиком, поджимал ноги, стараясь скрыть пятно смазки, что только увеличивалось. Бледные руки обвивали его живот, сжимая его, будто это могло облегчить боль.       Самые страшные опасения сразу же разрушились. Но волнение и страх никуда не делись. У Мина течка. Что делать в подобных случаях Чон знал, однако Юнги это отдельный случай. Старший всю жизнь не подпускал к себе Альф и не самым лучшим образом реагирует на них, тем более, это явно не первая течка. А если, с ним что-то серьёзное?       Хосок медленно и очень осторожно приближается к омеге, ложась рядышком. Он проводит рукой по его влажным щекам, тут же ловя на себе его испуганный взгляд. — Уйди. — рычит он, мигом загибаясь от усилившейся боли. — Я тебя не оставлю, не в таком состоянии. Как я могу тебе помочь? — загнанно шепчет альфа, стараясь не вдыхать слишком яркий феромон, боясь потерять контроль. Чон не должен боятся, должен быть спокойным и уверенным, чтобы Мин перенял это состояние на себя, но не может. Он в панике, он переживает за омегу, сердце и мозг бьют тревогу, а внутренний волк скребётся в груди, потому что его пара плохо себя чувствует. — Ни..как...просто..у..у-уйди.. прошу тебя.. — шипит сквозь адскую боль Мин, уже сейчас готовясь умереть.       Складывалось ощущение, что кто-то раз за разом ударяет по его животу ножом, а кожа, как на зло, каждый раз сростается, но становится всё более и более чувствительней, из-за чего удары причиняют большую боль раз за разом.       Единственное, что он сейчас хочет, это как можно ближе прижаться к теплому и ласковому Хосоку, что лежит рядом с ним, в гнезде, которое создано по большей части из ношенных вещей альфы. Хочется, но нельзя. Он не имеет никакого права на Хосока, они друг другу чужие, просто случайные знакомые, что живут вместе, верно? Но если так, тогда почему боль от этих мыслей только усиливается, а нежная мята леденеет и перебивается горькой хвоей? — Юнги, пожалуйста, позволь мне помочь.. — урчит Чон, стараясь прижаться ближе к дрожащему Юнги. Он не может не быть рядом, его волк скулит, мечется из стороны в сторону, царапает грудь изнутри, желая помочь своей омеге, что выбрала именно его запах, его одежду для гнезда. Это ли не знак, что они обязаны быть вместе? — Не.. надо..просто.. — новая волна боли обрушилась на тело омеги, он сжимается, чувствуя как новая порция смазки с болью выходит из него, пачкая одежду. Стыд и страх окутывают его голову и тело. Ему страшно и больно сейчас, ещё больше стыдно, потому что Хосок видит его таким, за то что украл одежду альфы, в своих похабных целях, вновь переходя черту.       Хосок же сейчас готов лезть на стену. Его опять не принимают, его опять отрицают и отталкивают. В голове сотни вопросов: почему? За что? Что он не так сделал, что его не хотят принять? Как помочь Юнги? Что он может сделать для того, кого он так любит?       Альфа осторожно приподнимается, с замиранием сердца наблюдая, за дрожащим телом возлюбленного. За тем, как он трясется, сильнее сжимаясь, от малейшего шороха и движения Чона. Боится до ужаса, пусть и хочет прижаться к тому, кто ему нужен как никто другой. Юноша осторожно тело омеги выпрямляет, ложится сверху на него, позволяя его рукам и ногам обвить своё тело. Урчит, выпуская свой феромон, окутывая Мина сладким, пряным и таким горячим запахом, в надежде хоть как-то помочь.       Юнги же долго не поддаётся, скулит на чужие урчания, мордашку свою пытается спрятать от нежных губ, что ни миллиметра его лица не оставят в покое. Боится, что если поддастся сейчас, совершит большую ошибку и испортит жизнь Хосоку. — Юнги, пожалуйста. Позволь мне быть рядом. Даже если ты не видел во мне ничего больше, чем просто навязчивого соседа, прошу, позволь помочь тебе. Пожалуйста.. — этот голос кажется таким тихим и звонким одновременно. Урчащим и хриплым, сладким и острым. Горячим, до зудящих ожогов и нежным, что клонит в сон. Мин не может отрицать его, Мин не может не поддаться Хосоку, своим желаниям и чувствам, что раз за разом пытался удушить. — Ты не просто сосед. Тем более не навязчивый.. — совсем тихо шепчет омега, боясь поднять взгляд. Дрожащие руки обвивают сильные плечи альфы, а ноги бедра. Он жмётся к Хосоку, так доверчиво и так наивно, словно новорождённый щенок к родителю. Скулит, хнычет, уткнувшись носом в шею. Ведёт по запаховой железе, жадно вдыхая феромон Чона, пока тот урчит, обнимая в ответ. — Я боюсь. Боюсь сильно привязаться к тебе. Мы ведь не можем быть вместе, тебя ждёт стая, семья, а..а я.. — Чшшш.. я никуда от тебя не уйду. Кто бы что не говорил, жить с тобой, оберегать тебя, самое правильное, что я могу сделать, даже если другие с этим не согласны. Я останусь с тобой.. — почему-то именно сейчас шепот альфы кажется таким убедительным, таким нежным и нужным, словно это та истина, которую Юнги никак не мог понять. И не смог бы, если бы не этот бархатный, урчащий, полный любви и заботы голос. Голос, что принадлежит его альфе. — Ты мне нужен. Не смей уходить от меня, никогда. Ни за что! — срывается Мин, притягивая Хосока как можно ближе к себе. Мог бы, он вжал его тело в свое, став с ним одним целым, чтобы точно никто не посмел из разделить. Урчит, рычит, скулит и хнычет, жадно вдыхая запах, что так ему полюбился.       Он не представляет себя без этого парнишки, не представляет жизнь без его запаха по всюду, без этого голоса, без нежных рук, что его обнимают.       Он не хочет без него. — Ни за что не уйду. Никогда