Рассвет в тёплых тонах

Солнце, едва выходя на небосвод, своими лучами  неспешно проходилось по светлой макушке Липова. При этом казалось, что блондинистые волосы оставляли себе частичку звезды, переливаясь и становясь из пшеничных почти золотыми. Валера аккуратно проводил по ним своей рукой. Опушка леса, утопающая в цветах и зелени, была покрыта капельками росы, которых в ямках и прочих углубления сохранилось поболе. Снизу вверх, будто из той самой травы, глядела на Воронского пара глаз, немного жмурясь от назойливых насекомых и всё активнее выползавших из-за противоположного берега лучей тёплого солнца. Липецк сам был как солнце, во всяком случае, для Воронежа. Рядом с Антоном худое и строгое от природы лицо становилось раслабленным, а губы расползались в мягкой улыбке. — О, жаворонки запели! – подметил Липов, широко улыбнувшись и повернув голову туда, откуда доносились звонкие трели. Взгляд Валеры прокользнул по скуле парня, усеянной рыжеватыми точками, в которых кто-то разглядывает созвездия и метафоритчно описывает самым необычным образом. А после невольно направился куда-то вдаль, в том же направлении, что и взгляд Липецка. Действительно, звук был просто удивительный... Размеренное пение дроздов, негромкий звон овсянок откуда-то сверху, соловьиный свист, встревоженное "сиих" зарянки — всё это сливалось в один лесной хор, предвещающий приход нового дня. Липов тихо кашляет в кулак, прерывая всю эту идиллию, и задумывается о чём-то, несколько насупившись. — Тяжёлая неделя выдалась? – заботливо спрашивает Воронской. Он знает, что Антон склонен закуривать стресс, и как эта привычка впоследствии вредит здоровью парня. — Да уж не одна, – отвечает Липецк, немного шмыгая. – Ты думаешь: я просто так, вот прям ни с того ни с сего, тебя сюда вытащил на выходных рано утром? — Нет, поэтому и спрашиваю. — В городе мне стало слишком душно, сделать вдох полной грудью уже не получалось,– тут он замолчал. – А здесь, в деревне, совсем другое дело! Липецк окинул взором всё вокруг: речку, по которой давно расползся туман, виднеющийся лесок, опушку, оба берега, с камышом и притаившимися в нём гоголями — он любил природу своей области! Но ещё больше он любил того, кого совершенно спонтанно вытащил сюда гулять вдоль реки, бегать в поле и любоваться рассветом. Антон долго смотрел в глаза Валеры нежным взглядом, лёжа у него на коленях. Чёрные глаза затягивали, словно омут. Эта темнота не пугала, она скорее манила в самую глубь и трепетно убаюкивала. Большая ладонь Воронского легла на щёку Липова, длинные пальцы нежно поглаживали веснушчатое лицо. Весь мир замер для них. — Я рад, что тебе удалось вытянуть меня на природу! –тихо сказал Воронеж, –спасибо, Тош. Он осторожно поцеловал своё солнце в лоб. — Тебе спасибо, Лер.