Ведроид

— Согласно баллистической экспертизе, выстрел был совершен из пистолета сорок пятого калибра, такие широко используются в Европе и США… — голос Чхве Чи Хуна, монотонный и заунывный, наводил на Ми Ры тоску. Краткая сводка по делу, которым прямиком с начала смены прилетело по темечку, вызывала желание широко зевнуть. Ми Ры не стал отказывать себе в этой маленькой радости. Чи Хун если и заметил (конечно заметил, кого мы обманываем), прерываться на замечание не стал. Зато Ли Чжэ Гю смерил его укоризненным взглядом. Как и Пак Му Ёль. Эти двое, чем дольше работали в паре, тем больше перенимали привычки друг друга, это даже пугало. Мысль о том, что он сам когда-то будет вот так же монотонно бубнить на какой-нибудь утренней летучке, заставила поперхнуться и закашляться. Чур-чур-чур. — Кан Ми Ры, — строго сказал Му Ёль. — Прошу покорнейше простить, — поднял руки Ми Ры. Дразнить Му Ёля — себе дороже. Если он решит, что Ми Ры нарушает дисциплину (снова), заебет нравоучениями. Проще сделать вид, что ты все понял-принял-осознал и больше так не будешь. Ни-ког-да, ха-ха. Краем глаза он уловил призрак улыбки, коснувшейся уголков губ Чи Хуна. Ми Ры подавил желание по-детски высунуть язык — суровый взгляд Му Ёля все еще ввинчивался в скулу, — и брифинг продолжился. * — Почему у всех нормальные андроиды, а мне достался бракованный? — в который уже раз Ми Ры возвел очи горе к небу. Точнее к желтоватому, покрытому разлапистой паутиной трещин, потолку. Судя по виду, ремонт тут делали давненько. Побелка осыпалась кусками, местами проглядывала серая бетонная плита. — Кан Ми Ры, ты прекрасно знаешь, что… — начал было Чи Хун, но Ми Ры прервал его взмахом руки. — Знаю, но от этого не легче. — Если хочешь, то ты всегда можешь подать прошение капитану. — Не терпится избавиться от меня? — поддразнил Ми Ры. Естественно, он был в курсе, что Чи Хун имел в виду, но иногда хотелось подковырнуть его. Может, Ми Ры надеялся, что под равнодушной маской приступят настоящие эмоции? — Как раз — наоборот. — Только не говори, что ты наконец осознал, что я лучший напарник эвер? — фыркнул Ми Ры. — Ну, должно же было и до нашего гения дойти рано или поздно. К тому же, капитан все равно не отпустит тебя из участка. Ты же у нас почти Шерлок. Чи Хун пожал плечами, не ответив. На месте, где было обнаружено тело, уже поработали криминалисты, отсняв все, что было можно, обсыпав пудрой все, куда дотянулись их загребущие руки, но Ми Ры все равно предпочитал осматривать место преступления своими глазами. У него не было навороченной андроидской примочки в мозгах, которая могла бы помочь воссоздать картину происшествия, но были опыт и чутье. Чи Хун не особо жаловал это его желание, но не возражал и всегда сопровождал. В конце концов, кто его знает, может, ему и нравилось. Это же был Чи Хун, эмоций в нем было столько, что… мда, Ми Ры даже сходу не смог придумать метафору. Вот что значит, не выспался. Ми Ры потер заслезившийся глаз, почесал затылок и еще раз огляделся по сторонам. Белый изломанный силуэт на полу, который раньше ходил, дышал и жил, выглядел удивительно уместно в этой комнате, полной старого хлама, среди облупившейся краски и просвечивающей рваными дырами обивки мебели. Как будто кто-то заранее подготовил декорации к сцене убийства из фильма среднего пошиба. Стоило подумать над этой «неестественностью». Ми Ры достал блокнот и сделал пометку. — Слушай, а зачем ты таскаешься со мной на место преступления? — вдруг спросил Ми Ры. — Ты же у нас гений, мог потом воссоздать картинку по отчету криминалистов и фотографиям. Чи Хун отвлекся от растирания между пальцами какой-то химической хрени, бросил на Ми Ры нечитаемый взгляд. — Потому что «таскаешься» ты. Ми Ры хмыкнул: не то чтоб ответ Чи Хуна что-то прояснил в мотивации самого Чи Хуна. Не успел он задать закономерный вопрос, как Чи Хун сначала понюхал подушечку большого пальца, а потом коротко ее лизнул. Слова из головы вымело, как сор из угла. У Чи Хуна были бледные, не особенно выразительные губы, и желтоватая из-за отсутствия солнца кожа. На переносице слева виднелась родинка. Он прикрыл глаза, словно раскатывая по небу послевкусие коллекционного вина. И Ми Ры закоротило. * Чхве Чи Хуна не любили в участке: да и с чего бы? Он был слишком умен и слишком честен. Он совсем не хотел играть по правилам ритуальных социальных плясок и абсолютно не хотел поддерживать дружеские отношения. В общем, всего в нем было слишком, совсем и абсолютно, никаких полумер. Разве нормальный человек прямым текстом поставит под сомнение приказ начальника, заявив, что с вероятностью 78,54% на базе радикалов их ждет ловушка, в которой пострадают от трех до восьми полицейских? Как ни странно, руководство приняло к сведению и поменяло план. Стоит ли говорить, что Чи Хун оказался прав? Стоит ли говорить, что никто в участке не озаботился благодарностью, наоборот, все обсуждали (и осуждали) его желание выделиться. Кан Ми Ры задумчиво постукивал себя кончиком шариковой ручки по подбородку, глядя на профиль склонившегося над падом Чи Хуна. Звук выходил глухим и мерным, как стук сердца в груди. Подсветка отбрасывала на кожу Чи Хуна голубоватые блики, делая выражение его лица отсутствующим — потусторонним. Может месяц назад Ми Ры бы присоединился в курилке к остальным и даже поддержал Чуму, но сейчас он почему-то чувствовал легкую брезгливость. Может, все дело в том, что он, наконец-то начал понимать ход мыслей Чи Хуна. Он не собирался ни выделываться, ни выслуживаться, ни тыкать кого-то носом в ошибки. Он просчитал вероятность и сообщил о результатах подсчета. Может быть спас, а может и нет, от трех до восьми жизней коллег. Вот и все. — Что? Ми Ры вздрогнул, услышав вопрос, и шариковая ручка выпала из пальцев, закатившись под стол. Выругавшись, Ми Ры полез за ней. Не то чтоб она была жизненно необходима ему в работе, когда все вокруг функционирует в электронном формате, просто возможность сделать иногда пометку в блокноте успокаивала. Когда он выбрался из-под стола, конечно же стукнувшись о столешницу макушкой, то напоролся на темный взгляд Чи Хуна. По коже словно легкой щекоткой скользнуло лезвие скальпеля: без давления, но многообещающе опасно. — Что? — спросил Ми Ры, перевернув плечами. — Это был мой вопрос. — Какой вопрос? — Ты смотришь уже семь минут. — Просто думаю о деле. — Ты смотришь на меня. — Ты — мой напарник, естественно глядя на тебя я думаю о работе. — Уголок губы Чи Хуна дернулся, неясно, от раздражения, или он хотел улыбнуться. В груди как-то болезненно-неприятно сжалось. Ми Ры откашлялся, словно мог сплюнуть ком, вставший в горле, и зачем-то добавил: — Мне срочно нужен отпуск. Хотел Чи Хун улыбнуться или нет, Ми Ры так и не узнал: тот уже опустил голову, снова вернувшись к паду. Сизые отсветы делали его лицо неживым. * Когда команде удавалось закрыть дело, они всей компанией заваливались в ближайший бар, чтобы отметить. Не всегда полным составом, потому что кто-то обязательно оставался на дежурстве, а у кого-нибудь случались семейные обстоятельства. На этот раз дело было достаточно громким, чтобы управление решило организовать корпоратив по случаю. Ми Ры, который к подобным сборищам относился положительно, натянул свежую футболку и кожаный пиджак поверх. Настроение было решительно хорошим. Полуофициальный вечер обещал быть полным сальных шутеек за авторством Ми Ры, алкоголя и вредной еды. Не то чтобы Ми Ры увлекался правильным питанием, но с появлением в напарниках Чи Хуна обед, а иногда и ужин, стали более полезными и питательными. К слову о. Ми Ры не помнил, чтобы Чи Хун хоть раз присутствовал на подобных мероприятиях. Ми Ры, замерев, уставился на свое отражение. То ответило ему вопросительным взглядом. Если так подумать, Чи Хун явно был не из тех, кто любит шумные сборища. И, если подумать еще, вряд ли его когда-нибудь приглашали. Отражение нахмурило брови, взгляд из задумчивого стал сосредоточенным. — А Чхве Чи Хун бы согласился? — спросило оно. Ми Ры махнул рукой, усмехнувшись: — Да нет, вряд ли. Чхве Чи Хун был не из тех, кто тратит время на посиделки с коллегами и алкоголем, скорее, он предпочитал рыться в нераскрытых делах десятилетней давности. Ми Ры подмигнул отражению, отражение подмигнуло в ответ, но складка между бровей никуда не делась. * — Чхве Чи Хуна не видел? — спросил Ми Ры у Му Ёля. Тому досталось место рядом. Ми Ры лениво прикинул, что скорее всего Му Ёль выбрал место с ним рядом, чтобы убить все веселье за столом. Во-первых, он бросал на Ми Ры укоризненные взгляды каждый раз, стоило тому потянуться к рюмке. Во-вторых, он пытался увести разговор в сторону «приличных» рабочих тем. В-третьих, он периодически тыкал Ми Ры в бок, когда тот пытался пошутить. Видимо, полуофициальный корпоратив плавно подрос в уровне до почти официального. Ми Ры как-то это упустил, иначе уж постарался бы отсесть подальше. Скука смертная. Стоило завести речь про Чи Хуна, как лицо Му Ёля окаменело, тело напряглось так, будто в струнку вытянулось. Право слово, Ми Ры никогда это не надоест. — Не видел. — Ты его не позвал? — спросил Чума. — Нет. Зачем? Я думал, его позовет Кан Ми Ры, — ответил Му Ёль. На его бледных щеках проступили желваки. Кончики ушей слегка порозовели. — Почему это я? — Ну это же ты — его напарник, — сказал Чума. В словах Чумы была логика, и мир явно перевернулся с ног на голову. Слова «логика» и «Чума» не должны стоять рядом. Ми Ры повернулся к столу. На стеклянном ободе стакана играли желтоватые блики. Мясо бойко шкворчало на гриле. Ли Джэ Гю потянулся к его стакану горлышком зеленой бутылки, чтобы снова наполнить его соджу. — Вообще, я его пригласил, — тихо сказал Джэ Гю. Алкоголь наполнил стакан до половины, соджу весело исходила пузырьками. — А что он? — спросил Чума, переключив жадный интерес на Джэ Гю. — Сказал, что занят. — Ха, да он предсказуемее, чем метеорологи с пятого канала. — Не припомню, чтобы они хоть раз правильно угадали, будет дождь или нет, — сказал Ян Ган Мо. — Только зря принес с собой зонт сегодня. — То-то и оно, — поднял палец Чума, — они железно ошибутся. Что может быть более предсказуемым? Ян Ган Мо и Чума начали шумно спорить о погоде и пятом канале, и слова Джэ Гю остались висеть в воздухе, словно запах специй, ввинчивающийся в ноздри. Ми Ры схватил полупустой стакан и выпил содержимое одним глотком. Соджу потекла по уголку губ, на языке застыла горечь. * — Это же Чхве Чи Хун, он всегда говорит, что думает! — Ми Ры уже немного вело, поэтому последние слова прозвучали скорее «он ж всгда гоорит, что дмат». — Да, — кивнул Джэ Гю. — И если бы он хотел, он бы пришел! — Да. — И он точно не любит все эти сборища и пьянки! Да я вообще ни разу не видел, чтобы он пил! — Да, — покорно вздохнул Джэ Гю. Он коротко огляделся по сторонам, пытаясь найти лазейку, но от нетрезвого Ми Ры, который хотел поговорить, сбежать было нелегко. Тем более, когда ты младший офицер в участке. — И вообще, почему я должен был его звать?! Не маленький же, а это не моя вечеринка по случаю дня рождения! — Гм. — И он бы все равно не пошел! У него наверняка есть дела поинтереснее, чем смотреть на нас. А то в участке не насмотрелся. Джэ Гю вздохнул и с неприкрытой грустью посмотрел на свой телефон. Даже затуманенный алкоголем мозг Ми Ры продолжал отмечать детали. Профдеформация, чтоб ее. Взгляд выхватил время: «00:17». Многие поспешили улизнуть, как только уехал шеф. Остались только Ян Ган Мо, который все еще спорил с Чумой (Ми Ры подозревал, что если этих двух запереть в замкнутом пространстве, в лучшем случае дело закончится мордобоем), и Джэ Гю, на долю которого Му Ёль возложил тяжкую обязанность разобраться с Ми Ры. Возможно, Му Ёль бы героически подставился под удар сам, но после трех пропущенных вызовов от Ын Сон, которые обнаружились на телефоне, переведенном в беззвучный режим, у него не оставалось выбора. Иногда Ми Ры завидовал Му Ёлю: у него была та, кто ждал его дома после работы. Иногда Ми Ры сочувствовал Му Ёлю: у него была та, кто ждал его дома после работы. Несмотря на миловидную внешнюю хрупкость Ын Сон могла словами отвесить так, что никакой психолог не спасет. Язык у нее был ядовитый, как клыки гадюки. Кан Ми Ры дома никто не ждал. Да что там, ему даже не звонил никто, если не считать родителей по праздникам. Все его контакты ограничивались работой, работой и еще раз работой. И если ему случалось перекинуться парой слов не с коллегами, то это были либо подозреваемые, либо свидетели. Если учесть, что в основном Ми Ры проводил время с молчаливым Чи Хуном, ему так вообще можно было посочувствовать. Возможно, скоро он вообще разучится говорить. Он мог бы завести кошку, чтобы ждала его у порога. На ней можно будет практиковаться, чтобы не растерять навыки речи. — Может, мне завести кошку? — спросил Ми Ры, положив руку на плечо Джэ Гю. Тот поежился и отодвинулся. — Тебе нравятся кошки? — Я не люблю собак. — Тогда, наверное… — Экран его телефона вспыхнул уведомлением и погас. Джэ Гю снова затравленно огляделся. Вообще, если так подумать, то эмоции Джэ Гю всегда были как на ладони. Ми Ры бы с ним в разведку не пошел — Джэ Гю же сдаст своей нервозностью на первом допросе. Если выбирать между Джэ Гю и кошкой, Ми Ры бы выбрал кошку, она хотя бы молчит. О чем Ми Ры не преминул сообщить, Джэ Гю застонал в голос. — Кан Ми Ры, может?.. — Кажется, он балансировал между желанием сбежать и чувством долга. — Может, я отвезу тебя домой? Мысли снова перекинулись на пустую квартиру, где его никто не ждал. — Не может, во-первых, я не хочу домой. Во-вторых, я не хочу, чтобы ты вез меня домой. В-третьих, меня никто не любит, может, будет любить кошка? — горестно вздохнул Ми Ры. Затуманенные алкоголем мысли перескакивали с одного на другое. — И если выбирать между Чхве Чи Хуном и кошкой, я бы выбрал Чи Хуна, он умный. И все равно бы не пришел. Даже если бы я позвал. — Зависит от совокупности факторов. — Хотя, говорят, собаки верные. — У тебя не будет времени, чтобы выгуливать собаку. Собаке нужен режим. — Ли Джэ Гю, не нуди, а то ты похож на… — Чхве Чи Хун, — с облегчение выдохнул Джэ Гю, и Ми Ры обернулся, покачнувшись и едва не свалившись со стула. От тесного знакомства с полом его спасло только то, что он все еще держался за плечо Джэ Гю. Заблюренный взгляд упал на белые кроссовки, потом пополз вверх по ткани светло-серых домашних штанов, по широкому карману худи, и наконец остановился на лице. Светлые губы были сжаты, словно бы в тонкую линию. Не особо выразительное лицо сейчас приобрело угловатые черты. Чи Хун немного хмурился, и по его меркам взгляд можно было назвать крайне сердитым. Да, пожалуй, Чи Хун бы мог разозлиться, если бы его выдернули из дома в полночь. Хотя, Ми Ры бы посмотрел на того, кто на это осмелился. — Чхве Чи Хун? — спросил Ми Ры, получилось как-то до странности невнятно. — Откуда ты взялся? Ты же не должен быть тут. Чи Хун еще плотнее сжал губы. — Вставай, — он протянул ему руку и закинул руку Ми Ры на свое плечо. Ми Ры вздернуло на ноги и повело, впрочем Чи Хун крепко стоял на ногах. — Спасибо, — Джэ Гю тоже вскочил на ноги, — Чхве Чи Хун, тебе помочь? — Нет, я справлюсь сам, — сказал он и поволок Ми Ры к выходу. * Уже в машине, когда Чи Хун устроил его на пассажирском сидении, Ми Ры, проморгавшись, откинулся затылком на подголовник. В машине Чи Хуна пахло мятой и какой-то острой пряностью, как будто кто-то рассыпал упаковку приправы на сидении. В носу засвербило, и Ми Ры потер кончик. — И зачем? Чи Хун, пристегнувшись, бросил на него короткий взгляд, потом молча завел двигатель. Машина сыто заурчала, словно дикая кошка под ласковыми пальцами. — Хочу завести кошку, — сказал Ми Ры. — У тебя когда-нибудь была кошка? — Нет. — И у меня — нет. Разговор сошел на нет, даже не начавшись. Ми Ры слепо уставился на блики огоньков, скользивших по боковому стеклу. Запах и мерное движение убаюкивали. — И все же, — сонно спросил Ми Ры, — ты бы пришел сегодня, если бы я тебя позвал? Чи Хун промолчал, и Ми Ры не стал настаивать. Молчание им обоим удавалось куда лучше разговоров. * Утро встретило Ми Ры головной болью, сухостью во рту, что было ожидаемо. Что было не ожидаемо — так это недружелюбное солнце, бьющее прямо в глаза. Ми Ры застонал, перевернулся на другой бок и едва не свалился с дивана. Серьезно, он что, уснул в гостиной? Хотя окна его квартиры выходили на теневую сторону. Он разлепил глаза и постарался сесть. Ну, даже на его похмельный мутноватый взгляд комната явно была не его. Обстановка, цвет стен и мебели, даже телевизор висел на стене, а не стоял на специальной подставке. Ми Ры потер слезящиеся, слипающиеся глаза — под веки словно сахара сыпанули. Проморгался, потер затылок и поднялся с дивана, на котором он уснул прямо в джинсах и пиджаке, в которых вчера ходил на сходку. Плед, в который он кутался, сиротливо свесился с края, большая его часть покоилась на полу и уютном на вид вязаном ковре. Впрочем, вязь была уютной только на вид — кусала и колола голые ступни, словно исполняла обязанности старой сторожевой дворняги. Вроде и небольно, но неприятно. Рядом стоял низкий кофейный столик из темного стекла, на котором не было решительно ничего. Рядом с диваном — кресло, справа — асимметричная фигура из полок, забитых книгами. Гостиная переходила в кухонную зону, за которой виднелась высокая стойка, раковина и плита. В целом, окружающая обстановка была… невыразительной. Ми Ры хоть и чувствовал себя не самым лучшим образом, все же был полицейским, поэтому взгляд будто сам собой в незнакомых местах цеплялся за детали: личные вещи, забытый на столе журнал, рамка с фотографией, след от кружки на мебели… Эта же комната была такой, словно ее только вчера сдали, и хозяева еще не успели распаковать свои вещи. Или эта комната вполне могла принадлежать андроиду… Единственное, что несколько выбивалось из общей обстановки — вайтборд, стоявший у стены и практически с ней сливавшийся. Впрочем, если присмотреться, то было заметно, что им пользовались — кое-где на белой поверхности виднелись остатки чернил маркера. Ми Ры прошлепал босыми ногами в сторону кухни, вытащил с полки стакан, наполнил его водой и с наслаждением выпил. Капельки воды стекли по уголкам губ на шею, холодя. — Хорошо-о, — выдохнул он. Щелкнул замок, распахнулась дверь: на пороге показался Чи Хун. Ми Ры потер лоб — ну конечно, кто ж еще мог быть хозяином этой безликой, словно шоу-рум, квартиры. — Я купил кашу, — сказал Чи Хун вместо приветствия, — завтрак будет через десять минут. — И тебе доброго утра, — едко ответил Ми Ры. Чи Хун кивнул, положил пакет с едой «на вынос» на блестящую поверхность стола и молча скрылся за дверью, вероятно, спальни. — Вот же, — коротко зашипел Ми Ры, дернув верхней губой. — Язык у него, что ли, отвалится, лишнее слово сказать? Впрочем, на самом деле Ми Ры совсем не злился — скорее ему было неловко. Провалами в памяти он не страдал, потому отлично помнил, как вчера уснул в машине Чи Хуна. Вопрос был только в том, почему проснулся он в квартире Чи Хуна, а не в своей. — И что я тут делаю? — спросил Ми Ры у Чи Хуна, когда тот вернулся в гостиную и начал раскладывать кашу по тарелкам. Чи Хун бросил на него взгляд, в котором читалось… Равнодушие, наверное. Взгляд мертвой рыбины, в общем. — Завтракаешь. — Очень смешно, остряк, я про то, почему ты привез меня к себе домой, ты же наверняка знаешь мой адрес. — Моя квартира была ближе, и мне не пришлось делать крюк, чтобы потом вернуться домой. Ми Ры хмыкнул — ответ простой и логичный, как дважды два, — и взялся за ложку. Примерно полтарелки каши спустя он вдруг вспомнил, что как-то в школе на спор доказал, что дважды два может равняться пяти, и закашлялся. Поморщился, потер лоб и выругался — головная боль с похмелья никуда не делась. Взгляд Чхве Чи Хуна скользнул по лицу, словно капля испарины, сорвавшаяся с виска. Он поднялся с места и вернулся со стаканом воды и таблеткой. — Обезболивающее. — Гран мерси, — Ми Ры шутливо поклонился. — А почему ты вообще оказался в ресторане? — Ли Чжэ Гю позвонил. — Ах, Ли Чжэ Гю… Ну тогда все понятно. Чи Хун приподнял правую бровь, словно удивляясь, потом с его лица снова исчезли какие-либо эмоции. Он вернулся к завтраку. * Кан Ми Ры и не замечал, как часто Чжэ Гю крутится возле Чи Хуна. То помогает ему принести дело из архива, то они что-то обсуждают, то… В общем, как-то внезапно Ми Ры осознал, что видит Джэ Гю рядом с Чи Хуном слишком часто. Они ведь даже не напарники. И, не приятели. И, конечно же, не друзья. (Чхве Чи Хун и дружба — понятия, которые сочетаются примерно так же, как Чума и логика.) Ми Ры, нахмурившись, потер подбородок. Если задуматься — ну просто так, забавы ради, — и представить, что он с Чи Хуном — друзья (или, хотя бы, приятели) как бы это было? В свободное время, которого у Ми Ры было не то чтобы много, он предпочитал проводить вне дома. Он любил активный отдых, адреналин и спорт, связанный со скоростью… Или же тусовался в клубе, если хотелось шумно провести вечер. Чем мог бы заняться Чи Хун?.. Его безликая квартира не давала никаких подсказок. Наверняка ему нравилось читать какую-нибудь заунывную и жутко умную хрень. На этом предположения закончились. Ми Ры попытался представить Чи Хуна на скейтборде или доске для серфинга. Воображение сначала застопорилось, потом нарисовало картинку: Чи Хун балансирует на скейте и через полметра летит носом вниз, обдирая ладони. Вряд ли у него хорошо обстоят дела с координацией. Ми Ры не удержался от короткого смешка. Почему-то образ Чи Хуна вообще не вязался с активным отдыхом. Наверное потому, что каждое его движение было неторопливым, лишенным спешки. Чи Хун никогда не опаздывал и никогда не спешил. Ми Ры снова перевел взгляд на Чи Хуна, который скупыми, точными движениями чертил что-то на вайтборде. Линии получались ровными и четкими, каждое движение руки было выверенным. Может, на досуге он рисует? Хотя нет, скорее чертит. Или собирает паззлы на две тысячи кусочков. Ми Ры задумчиво ущипнул себя за нижнюю губу. Пожалуй, он еще мог с легкостью представить, что отдыхает Чи Хун за написанием какой-нибудь диссертации, которая обязана потрясти мир и завоевать Нобелевскую премию в области точных наук. Еще некоторое время Ми Ры постукивал себя костяшкой пальца по подбородку, глядя на прямую спину и лениво перебирая варианты, а потом до него дошел абсурд ситуации. Какого хрена он гадает вместо того, чтоб заняться расследованием дела, если может просто спросить? — Чхве Чи Хун, а Чхве Чи Хун?.. — Тот обернулся, вопросительно приподняв бровь. — А чем ты занят в свободное время? — Если я занят, то о каком свободном времени речь? — Очень смешно, ха-ха, — Ми Ры закатил глаза. — Я спрашиваю, какое у тебя хобби, умник. — Хобби? Думаю, у меня его нет, — сказал Чи Хун после нескольких секунд раздумий. — Серьезно? Никаких там пейзажей акварелью? Сбора конструктора? Паззлы? — Во внерабочее время я обычно просматриваю старые нераскрытые кейсы. Ми Ры неверяще уставился на него. — То есть после работы ты опять работаешь?! — Это плохо? — Это пиздец, ведроид, — искренне сказал Ми Ры. Чи Хун едва заметно сдвинул брови. — Я не сомневался, что твоя жизнь не блещет разнообразием досуга, но не думал что настолько. Неужели нет ничего, что тебе бы нравилось? — Мне нравится работать. — Что-то кроме работы?! Не знаю, спорт там, медитация? Просмотр черно-белых фильмов?.. — Ты, — сказал Чи Хун. Он смотрел прямо, и в темном взгляде прочитать что-либо было невозможно. Ми Ры моргнул, открыл рот, потом закрыл, не найдя, что сказать. Чи Хун чуть сжал губы, но так быстро, что Ми Ры подумал, что ему померещилось, и добавил: — Мне нравится работать с тобой. Ми Ры отмер. — Опять двадцать пять, снова работа. Чхве Чи Хун, тебе никто не говорил, что иногда полезно отдыхать? — Ты говорил восемь раз. Это девятый. — Мог бы хоть раз послушать. На губах Чи Хуна мелькнул призрак улыбки. Она коснулась правого уголка губ, как будто кто-то приподнял его большим пальцем, и тут же пропала. — Жду десятого, для ровного счета. — Это что, сейчас была шутка? — Что тебя удивляет? — Воу-воу! Наверное, не зря говорят, что с кем поведешься, от того и наберешься, — фыркнул Ми Ры, чувствуя какую-то странную гордость. — Так, глядишь, я из тебя почти настоящего человека сделаю. — Оптимизм — это хорошо, — фыркнул Чума, который как-то незаметно оказался рядом. — Неоправданный оптимизм — это опасно. — Опасно подслушивать чужие разговоры, — огрызнулся Ми Ры. — Мне кажется, что капитан не переживет, если в нашем участке появится второй Кан Ми Ры. И одного-то многовато, — внезапно поддержал Чуму Ян Ган Мо. И когда они успели подтянуться и сколько слышали? Они с Чу Хуном не обсуждали ничего секретного, но почему-то Ми Ры все равно почувствовал себя неуютно. Как будто кто-то заглянул в окно его квартиры сквозь неплотно запахнутые шторы. Ми Ры повел плечами, сбрасывая неловкость. — Хватит уже греть тут уши, идите работой займитесь, — буркнул он. — За собой последи лучше, — закатил глаза Чума. Чуму Ми Ры недолюбливал и не упускал возможности с ним поругаться. Но, увы, веселье и начаться не успело, как его прекратил хмурый Му Ёль. Иногда Ми Ры казалось, что Му Ёлю стоило работать в детском саду — из него бы вышел отличный воспитатель. Хотя, подумал Ми Ры, заметив взгляд, который Му Ёль метнул в спину Чи Хуна, своего гипотетического ребенка он бы с таким воспитателем не оставил. * Чертов Чхве Чи Хун, в очередной раз подумал Ми Ры. Вот просто… Ми Ры беззвучно выругался, снова поймав себя на том, что боковым зрением следит за своим напарником. И ладно бы они были на вызове, когда Ми Ры требовалось четко оценивать ситуацию со всех сторон и следить за всем и сразу. Нет, он сидел за своим столом и пытался всего лишь написать гребанный отчет, но взгляд так и норовил утечь с пада в сторону Чи Хуна. И все после того самого, тупого разговора, где Ми Ры приспичило узнать, что нравится Чи Хуну. Лучше бы Чхве Чи Хун признался, что на досуге препарирует лягушек. Лучше бы Ми Ры не открывал рта. Чи Хун справа пошевелил плечами, словно они затекли, и коротко потер переносицу. Рабочий день подходил к концу, а в чертовом отчете за последние полчаса не прибавилось ни слова. Ми Ры подавил желание побиться головой о столешницу и снова попытался сосредоточиться на экране пада. — И какого черта мы должны этим заниматься? — пробормотал Ми Ры себе под нос. Как-то не так он представлял работу детектива, полную опасностей и драйва, погонь и перестрелок. Вместо этого — тонны «бумажной» работы, пусть и в электронном виде как во время расследования, так и после. Если за пятнадцать минут он не допишет этот гребанный отчет, то придется задержаться. Меньше всего Ми Ры хотел перерабатывать из-за никому ненужных писулек. После того, как они стали работать вместе, после первого же дела, Чи Хун как-то молча взял большую часть «бумажной» работы на себя. Сначала Ми Ры бесился, не особо понимая такой щедрый жест, потом решил, что Чи Хуну просто нравится заниматься этой ерундой. Потом случился странный разговор, царапнувший Ми Ры изнутри, и Му Ёль, который строго отчитал его за то, что он снова скинул на Чи Хуна большую часть работы. После повышения Му Ёля и его желание причинять справедливость вообще стало сложно выносить. — Но-но! А кто убийцу ловил?! — возмутился Ми Ры. — Чхве Чи Хун, по-твоему, не участвовал? — на лицо Му Ёля набежала тень. Так случалось каждый раз, когда ему приходилось признавать таланты Чи Хуна. — Но ему же нравится! Он сам говорил. — Ми Ры уловил странное выражение лица Ян Ган Мо, то, как Чума закатил глаза, словно не мог поверить услышанному, и решил поставить точку в разговоре: — И вообще, это мы с ним напарники, сами разберемся. Не суйте свои носы, куда не нужно. Неужели эти двое знали что-то, что ускользнуло от Ми Ры? Хотя нет, скорее, их, как и Ми Ры, раздражали замашки Му Ёля. — Я не «сую» нос, — отрезал Му Ёль. — Я распределяю обязанности так, чтобы было справедливо. И если отчет снова напишет Чхве Чи Хун, мне придется доложить об этом капитану. И вот, по вине не в меру внимательного и сеющего добро направо и налево Му Ёля, Ми Ры приходится заниматься этой хренью. — Отправь мне то, что уже написано, — сказал Чи Хун. — Нафига? Ты же слышал Му Ёля… Помолчав, Чи Хун сказал тихо, словно слова давались ему с трудом: — Я могу написать так, что он не поймет. — Серьезно? У него что, слуховые галлюцинации или Чи Хун действительно предложил обмануть Му Ёля? Мозг отказывался обрабатывать эту информацию. — И зачем тебе это?.. — Ты сам сказал — мне нравится. На несколько мгновений взгляд Чи Хуна стал пронзительным, темным. Он жаром скользнул по щекам, и кончики ушей запылали. Казалось, за его словами скрывался несколько другой смысл, чем тот, что был на поверхности. Впрочем, эмоции, которые просочились сквозь плотную завесу безразличия, исчезли так же быстро, как и появились. Может, у Ми Ры вообще глюки? И ему видится то, что он сам хочет видеть. Мысль о том, что Чхве Чи Хуну может нравиться он, Ми Ры, одновременно раздражала до чертиков и приятно грела. Грела, потому что это означало какие-то чувства, эмоции, которые Ми Ры смог вызвать. Он ненавидел равнодушие. Раздражала, потому что Чи Хун никогда не проявлял ни полноценных эмоций, ни чувств. Безразличие проскальзывало и в тоне, и в поведении. Может, ему вообще послышалось? У Ми Ры не было никого, с кем бы он хотел обсудить слова Чхве Чи Хуна, ну, кроме самого Чи Хуна. Но вот молчать им удавалось лучше всего. В конце концов, Ми Ры решил не заморачиваться. Послышалось или же он просто неправильно понял, неважно. Суть их отношений от слов Чи Хуна не поменялась. Напарники, не больше. — Не стоит, — сказал он все еще ждущему ответа Чи Хуну. — Справлюсь сам. Стоит ли упомянуть то, что после написания нескольких отчетов, Ми Ры совершил открытие, достойное как минимум премии. Оставалось верить, что не Дарвина. Открытие сие заключалось в том, что руководство таки читало эти поганые отчеты. И теперь оно — руководство в смысле — было крайне недовольно тем, как Ми Ры излагает информацию. — Ну естественно, — закатив глаза сказал Ми Ры, когда шеф вызвал его на ковер. — Куда мне до великого Чхве Чи Хуна. Наверное, стоило удивиться, но сравнение — даже не в пользу Ми Ры — с Чи Хуном больше не вызывало негативной реакции, скорее… странную гордость. * Вечер пятницы нагрянул незаметно. Ми Ры потянулся всем телом, разминая затекшую шею. Часы показывали «20:18», и он как обычно в последнее время задержался на работе. Непорядок. Чи Хун, судя по всему, пока что домой не торопился. Ми Ры нахмурился и спросил: — Эй, жестянка, ты не собираешься заканчивать? Чи Хун поднял на него взгляд, моргнул и качнул головой. — Пока нет. — Слушай, трудоголизм — это хорошо, но только если в меру. Иногда… — …полезно отдыхать? — Уголки губ Чи Хуна снова приподнялись в улыбке. Странно, кажется, в последнее время тот улыбался все больше и больше. Если эту жалкую пародию вообще можно было назвать улыбкой. — Именно. В точку! Внезапно Чи Хун пару раз щелкнул по паду, и экран потух. Чи Хун поднялся с места и потянулся за пиджаком, висевшим на спинке его кресла. — Э-э-э?.. Ты закончил? — Нет. — И уходишь? — Да. Кажется, от переработки у Ми Ры закоротило мозг. Ожидание и реальность не складывались в одну картинку. — И куда ты идешь? — Домой, конечно. — Копаться в нераскрытых делах? Чи Хун неопределенно пожал плечами. Нет, так дело не пойдет. Ми Ры подошел к Чи Хуну и закинул руку ему на плечо: — Вот что. ведроид, в эту пятницу работа отменяется! Мы идем тусить! Покажу тебе самые классные места Сеула, где можно оторваться на полную катушку. И никаких возражений, напарничек, Десятый, да, для ровного счета? Он ожидал, что Чи Хун будет просто молча скинет его руку с плеча и уйдет, но тот лишь коротко кивнул. Впервые, наверное, на памяти Ми Ры, он был рад, что его ожидания не оправдались. Реальность была много круче. * В баре играла негромкая музыка, приглушенный свет приятно расслаблял усталые глаза. Если задуматься, то сумерки были любимым временем для Ми Ры. Уже не день, но еще и не ночь, тени скрадывают очертания, делая обстановку (и окружающих) мягче и интереснее. — Круто, да? — широко улыбнулся Ми Ры. Если Чи Хун что и ответил, Ми Ры не услышал. Он вообще не был уверен, что Чи Хун слышал вопрос. Да и пофиг. Заказав выпивку себе и напарнику, Ми Ры уселся на высокий табурет и искоса взглянул на Чи Хуна. Тот, как показалось Ми Ры, с некоторым сомнением посмотрел на табурет и последовал примеру Ми Ры. Удовлетворение плеснуло изнутри, словно рой пузырьков в бокале шампанского, и растеклось по телу приятным теплом. Как будто он уже хлебнул алкоголя, только как-то наоборот. С Чи Хуном вообще не получалось по-человечески — все через одно место. Ми Ры поймал себя на мысли, что ему даже нравится. Как оказалось, Чи Хун не умел пить, не умел отдыхать и не умел расслабляться. На его счастье, у него был Ми Ры, который готов был протянуть руку помощи. Он так и сказал. — Цени меня! — пафосно провозгласил Ми Ры. — Я само совершенство и лучший из напарников эвер. Чи Хун посмотрел взглядом дохлой рыбины и сказал: — Это аксиома, полагаю. — Чего? — Помнишь, как называются теоремы, не требующие доказательств? Ми Ры напряг подуставший мозг, который вечером пятницы решил полностью отключиться. — Не-а, и вообще, вышмат — это не мое. Скука смертная. Давай лучше выпьем. Он потянулся своим бокалом к бокалу Чи Хуна, и стекло коротко звякнуло от соприкосновения. Казалось, тренькнула туго натянутая струна, но не лопнула, а отозвалась протяжным стоном. Чи Хун отвел взгляд, и Ми Ры поспешил сделать глоток виски, чтобы смыть странную, непонятно откуда взявшуюся горечь. На несколько секунд его, словно пламя — облитого маслом, охватило странное желание: му хотелось, чтоб все внимание Чхве Чи Хуна было отдано ему. Чтоб Чи Хун не сводил с него глаз. * Ничто не предвещало пиздеца. Ничто. Это было совершенно рядовое дело о пропавшем андроиде, которое ну никак не должно было закончиться перестрелкой. Свидетель принялся улепетывать со всех ног, Ми Ры азартно бросился следом в лабиринт узких улочек. Это был не первый раз, когда Ми Ры забил на все правила техники безопасности и бросился в погоню, оставив напарника позади. Ну, серьезно, это же Кан Ми Ры, никто бы не удивился. Но это был первый раз, когда вместо поимки свидетеля он чуть не получил пулю промеж глаз. Увернулся по чистой случайности. Адреналин бурлил в крови, заставляя рваться вперед, забив на опасность. Свидетель где-то разжился пистолетом и теперь вместо сотрудничества пытался наделать в страже закона лишних дырок. Ми Ры широко и хищно улыбнулся, выглядывая из-за вывески. Следующее произошло практически одновременно: крепкая ладонь едва не впечатала Ми Ры в асфальт, заставляя пригнуться, грохнул выстрел, пластик и искры от закоротившей подсветки брызнули в стороны, послышался тихий болезненный выдох. Ладонь, которой он по инерции оперся об асфальт, саднило. Впрочем, он легко отделался. Вполне вероятно, что если бы Чи Хун вовремя не заставил его пригнуться, мозги Ми Ры бы уже растеклись по стене. Но понимание ситуации лишь умалило злость. — Какого хрена?! — рявкнул Ми Ры, скидывая чужую руку. — Я вызвал подкрепление, — Чи Хун схватил его за запястье, поморщившись. — Ты еще не понял? Тебя ведут в тупик, значит это ловушка. С вероятностью больше восьмидесяти процентов, тебя ранят. — Он коротко облизнул губы, в шипящем свете вывески он казался до странности бледным. — Высока вероятность того, что ранение окажется тяжелым или смертельным. Перед тем, как начать работу Чи Хун обычно тратил несколько минут на исследование карты района. Срать Ми Ры хотел на все исследования. Вот был он, а там — вооруженный преступник. И может быть сейчас он не посредине жилого квартала и не пытается взять кого-нибудь в заложники, но кто знает, что будет, пока они теряют время? — Отвали. Я не собираюсь отсиживаться тут, пока какой-то псих бегает по району с заряженной пушкой. Чи Хун коротко вдохнул через нос и разжал пальцы, отпуская Ми Ры. Ми Ры презрительно скривил губы и побежал вперед. Все же, сейчас он сбавил шаг, помня о словах Чи Хуна о ловушке. К сожалению, Ми Ры не сомневался, что напарник окажется прав. Позади послышались шаги: Ми Ры резко обернулся, направив пистолет на Чи Хуна, тут же его отпустил. — Ты меня не остановишь, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Я знаю, — ровно ответил Чи Хун. — Идем, я прикрою. На осознание потребовалось несколько секунд: внутри медленно начинало пузыриться ликование вперемешку с благодарностью. Ми Ры потребовалось еще несколько мгновений, чтобы разглядеть в глазах Чи Хуна ту же решимость, что сейчас наполняла его с головы до кончиков пальцев. Впервые, наверное, Ми Ры ощутил, что они с Чи Хуном если не похожи, то хоть что-то общее, но найдется. Странное что еще несколько месяцев назад, его это пугало. — Идем, — широко, хищно улыбнулся он, предвкушая. Азарт охоты кипел в крови, и с ним был тот, кому можно доверить спину. * Андроида они взяли живым — если так можно выразиться, — как и парочку его подельников, возомнившим себя мастерами ловушек. Может быть Ми Ры бы и вляпался в нее с разбегу, но, к счастью, его напарник был хладнокровной, лишенной эмоций машиной. Ми Ры как раз заталкивал одного из преступников в патрульную машину — подкрепление, которое вызвал Чи Хун, когда у склада остановилась, воя сиренами, карета скорой помощи. — Кто их вызвал? — Ми Ры недоуменно почесал затылок. Странно, может, патруль проявил инициативу, услышав о перестрелке? — Я, — сказал Чи Хун. — У нас же нет… — Ми Ры осекся, глядя на бледного до синевы Чи Хуна. Может, ему, конечно, казалось, в белесом свете фонарей, но… Правый рукав темного пиджака странно лип к руке, словно он насквозь промок. Взгляд Ми Ры медленно стек к кончикам пальцев, с которых мерно, словно стук сердца, капала кровь. — Когда, черт, тебя зацепило? Какого хрена ты молчал?! Ты что, и правда жестянка бесчувственная? — он стиснул кулаки. Чи Хун поморщился, прикусил губу и побрел к скорой помощи, неловко переставляя ноги. Ему наверняка казалось, но вечерний воздух насквозь пропитался железистым запахом крови. * Ничего смертельного не случилось, непоправимого — тоже. Чи Хун получил пулю в плечо, которую извлекли в течение получаса. Несмотря на то, что он потерял много крови, жизни напарника ничего не угрожало. Ми Ры бы радоваться, но вместо этого он чувствовал странную обиду. И злость. Ну серьезно, какого хрена, блядь?! Он сидел на своем уютно мягком диване, но тело переполняли чувства, которые не давали успокоиться и разжать кулаки. В носу все еще свербило от запаха крови, даже горячий душ не помог. Нет, блядь, так он точно не высидит до утра. Ми Ры вытащил худи, натянул его через голову и, схватив ключи, рванул в больницу. Он не то чтобы часто превышал полномочия, но сейчас, показав удостоверение дежурной медсестре, не испытывал ни капли стыда. Чи Хун, зараза, спал. Грудь его мерно поднималась и опускалась, губы были бледными, будто мелом подкрашены. Желтоватая кожа не выглядела здоровой, под глазами виднелись тени, но в целом выглядел он как обычно. Ничто не говорило о том, что этот ушлепок чуть не истек кровью до потери сознания. Ми Ры подтянул стул поближе и уселся рядом. Злость и обида никуда не делись, но облегчение немного притупило силу эмоций, и напряжение по чуть-чуть отпускало. Он прикрыл глаза и задремал. * Когда он проснулся, Чи Хун уже барабанил пальцами левой руки по паду. Судя по чуть нахмуренным бровям — получалось управляться левой рукой так себе. — Какой идиот дал тебе пад? — хрипло спросил Ми Ры. По утрам настроение у него и так бывало не фонтан, а тут еще ночь в неудобной позе, от которой затекли шея и спина, и Чи Хун по уши, наверняка, в работе. — Небось, отчет пишешь? — Это плохо? — Чи Хун склонил голову набок. По его меркам можно было сказать, что весь его вид выражает крайнее недоумение. — Конечно плохо, придурок! Тебя ранили. У тебя больничный! Знаешь, что такое больничный? — Знаю, но пока я тут, вся работа будет на тебе. Ми Ры, готовый разразиться новой порцией возмущений, открыл и безмолвно закрыл рот. Снова открыл и закрыл. Слова оформились лишь спустя несколько секунд. — Ты… ты считаешь, что вот так помогаешь мне?! — Разве нет? — Ты, ржавое ведро с болтами вместо мозгов, я разве просил?! Разве я просил идти за мной, лезть под пулю вместо меня, прикрывать меня, когда ты сам был ранен? Разве я просил подставляться вместо меня? Разве я просил?.. А если бы ты умер? Ми Ры не хотел повышать голос, но чем больше он говорил, тем больше обида и злость сдавливали горло. И страх: мать твою, Чи Хун ведь и правда мог умереть. — Ты не просил, — согласился Чи Хун. Он отложил пад в сторону, и пальцы его едва заметно подрагивали. — Это был мой выбор. — Почему ты не сказал сразу? Думаешь, я бы забил на тебя и… если бы ты сказал, я бы… — Нет, но преступник бы сбежал. — Тупой ведроид, за что мне все это. Никогда, больше никогда не смей молчать, если тебя ранили! И под пули лезть не смей! — Ты прекрасно знаешь, что я человек, — вздохнул Чи Хун. — А ведешь себя как бракованный калькулятор. Если не хочешь новую кличку, веди себя соответственно. — Хорошо, — коротко согласился Чи Хун. — Хорошо? Вот так просто? Ми Ры ощутил, что вот-вот скатится в новый виток нервно истеричных криков, прикрыл глаза ладонью и глубоко вдохнул и выдохнул. Потом еще и еще. Когда он отнял ладонь от лица, Чи Хун уже вернулся к паду, посчитав разговор законченным. Ну что с него взять? — Дай сюда, болезный калькулятор, — буркнул он, отбирая пад. — Не надо делать за меня то, о чем я не просил. И за себя — не надо. Не смей больше прыгать выше головы. Мы же напарники, я всегда тебя прикрою. Краем глаза он уловил, как Чи Хун улыбнулся. Это был не призрак улыбки, едва коснувшийся губ, не кривоватвая усмешка, к которой уже привык Ми Ры. Улыбка смягчила выражение глаз, собирая едва заметные морщинки по уголкам, согревая Ми Ры с головы до пят. И он, не сдерживаясь, широко улыбнулся в ответ. * Ничего не поменялось, и поменялось все. Ну, для Ми Ры, по крайней мере. Стало как-то само собой разумеющимся и естественным, при встрече на работе хлопнуть дружески Чи Хуна по плечу. Взъерошить волосы, если тот начинал нудить — от нытья действовало безотказно, Чи Хун замолкал, уставившись на него нечитаемым взглядом. Этот взгляд — пронзительный и тяжелый — действовал на Ми Ры словно глоток кофе. Он одновременно бодрил и гнал знобкие мурашки по коже. Еще теперь Чи Хуна можно было потащить за собой с работы — должно же быть у человека что-то кроме работы, вот, пусть начинает с малого и хотя бы условно вовремя уходит из участка… В общем, если бы кто-то спроси Ми Ры, то… — Эй, Кан Ми Ры, что-то от тебя давно не слышно жалоб о твоем «ведроиде», — потянул в курилке Юн Су. Ми Ры, нахмурившись, взглянул на него, пальцы сами собой сжались в кулак. Почему-то слово «ведроид», слетевшее с чужих губ, звучало оскорбительно. Ми Ры никогда… он нахмурился. — Не называй его так, это чисто моя фишка. А для тебя он господин старший инспектор. Юн Су усмехнулся, помусолил в пальцах фильтр, прежде чем воткнуть недокуренную, еще дымящуюся сигарету в песок. — Так теперь вы спелись, голубки? Юн Су был сыном политика и бывшим одноклассником Ми Ры. Когда ему было нечем заняться, он либо бренчал на гитаре, либо воображал себя частным детективом и приходил в участок. Капитан, который балансировал на тонкой грани между поддержкой отца Юн Су и коррупцией, Юн Су из участка не гнал. Рядовые полицейские смотрели на это без воодушевления, но деваться особо было некуда. Ну, кроме Чхве Чи Хуна, который всего лишь парой слов отвадил Юн Су от своего стола. А Юн Су — та еще злопамятная сволочь. — Мы напарники, придурок, и друзья, — сказал Ми Ры, подозревая, что его слова пропустят мимо ушей. Судя по загадочной улыбке Юн Су — тот уже сделал выводы. Поправлять его — себе дороже. И Ми Ры просто забил. * Результат не заставил себя ждать: уже через несколько дней Ми Ры начал подмечать, что коллеги шушукаются за его спиной. Сначала он не придал этому значения, но в один «прекрасный» день, когда он отлучился на очередной перекур, услышал как в курилке обсуждают их с Чи Хуном. Три минуты молчаливого охуевания перед приоткрытой дверью, из-за которой тянулся сизый дым и запах табака, и Ми Ры узнал, что у них с Чи Хуном не то отношения, не то просто секс с привилегиями, не то Ми Ры ради того, чтобы избавиться от бумажной волокиты, рассчитывается натурой. Вот так новости… — Вот так новости, — стряхнув оцепенение и подобрав челюсть, Ми Ры ввалился в курилку. — Что еще расскажите? Не стесняйтесь, я весь внимание. Сигарета, которую он вытащил из пачки, но так и не прикурил, сломалась в кулаке. На пол посыпались клочки папиросной бумаги и табак. Троицу, которая не стесняясь перемывала ему кости, Ми Ры если и видел раньше, то сходу припомнить не мог. От совершения кровавого убийства в состоянии аффекта (ладно, может, только от обвинения в нанесении тяжких телесных, но не суть) прямо на пороге участка Ми Ры спасло только то, что он еще не до конца пришел в себя. И ребята в патрульной форме быстро поняли, что к чему, и скрылись с глаз. После второй сигареты Ми Ры пришел к выводу, что его бесит не столько то, что он стал предметом сплетен, сколько то, что у какого-то шизика хватило ума и фантазии распускать слухи о том, что Ми Ры расплачивается телом за гребанные отчеты, черт бы их побрал! И вообще, какого хрена всех вокруг заботит, с кем он спит?! И — тем более — с Чи Хуном. Уроды с языками без костей, блядь. Никогда не было, и вот опять: нашли о ком сплетничать. Он сунул в рот третью сигарету, чувствуя горечь на языке. Руки слегка подрагивали, когда Ми Ры доставал зажигалку и пытался подкурить. — Кан Ми Ры, — раздался голос Чи Хуна. Он появился в дверях курилки, спокойный и невозмутимый, как и всегда. В том, как он позвал Ми Ры по имени, был призыв успокоиться и остановиться. Чи Хун этого не произнес вслух, но Ми Ры мог поклясться, что услышал: «Хватит, не глупи». — Хочешь? — спросил Ми Ры, протягивая пачку. Чи Хун отрицательно качнул головой, в три шага оказался рядом, на расстоянии вытянутой руки, и вынул изо рта так и не зажженную сигарету. Он покрутил ее в между пальцами, словно не зная, что с ней делать, потом резким движением смял и выбросил в урну. — Эй! — Чем острее реагируешь, тем больше будет разговоров, — после короткой паузы сказал Чи Хун. — Не обращай внимания. — То есть ты в курсе, что про нас болтают? — Да. — Давно? Чи Хун отвел взгляд в сторону, коротко дернув уголком губы. — Нет. — Тебе все равно, что о нас болтают? Чхве Чи Хун, ты и правда нечто, — фыркнул Ми Ры, но в его словах прозвучала горечь. — Только ты можешь похвастаться тем, что тебе плевать на мнение всех вокруг. Ну прости, что я не могу так просто успокоиться после того, как узнал, на что мне приходится подставляться ради отчетов. Ему было одновременно и смешно от абсурдности сплетен, и стремно. — Мне все равно, что болтают обо мне, — сказал Чи Хун так, словно Ми Ры требовалось подтверждение собственных выводов. Да, блядь, тут даже гением дедукции не нужно быть! — И ты сам пишешь отчеты. И кроме того, учитывая твою комплекцию, физическую силу и манеру поведения, «подставляюсь» все же я. Чи Хун поджал губы, как будто взвешивал, стоит ли продолжать разговор. Не то чтобы Ми Ры требовались его утешения. Тем более — такие. — Лучше молчи, — посоветовал Ми Ры. Он достал еще одну сигарету, и на этот раз огонек зажигалки не дрожал. — Я скоро вернусь, не парься. Краем уха он уловил, как Чи Хун переступил с ноги на ногу, словно сомневался. Потом коротко выдохнул и ушел. Ми Ры выдохнул струю дыма, серебря воздух. Сизо-белесые облачка растворялись, оставляя после себя привкус детской обиды. Также он себя чувствовал в школе, когда учитель вместо того, чтобы похвалить за хорошо сданный экзамен, решил, что Ми Ры нагло списал. Или когда завуч, зная о репутации Ми Ры, первым вызывал его на ковер, стоило в школе произойти какой-нибудь заварушке. А ведь все пранки и безумства он совершал как раз после, для баланса, так сказать. То есть для Ми Ры причина была в следствии. Воспоминания о юношестве, как ни странно, помогли успокоиться, и Ми Ры ухмыльнулся. Как-то раз его отругали за разбитое кем-то окно, и на следующий день кабинет химии едва не взлетел на воздух. Ми Ры, конечно, потом досталось, но лицо завуча того стоило… Раз Чхве Чи Хун из тех, кто, получив пощечину, подставляет другую щеку, то Ми Ры тут бессилен. Чхве Чи Хуну плевать на слухи? Что ж, Ми Ры ни в чем не мог отказать своему драгоценному напарничку. Из вредности затушив окурок о стену, Ми Ры бросил его в урну и бодрым шагом направился в участок. Опенспейс, бурливший разговорами, стих, стоило Ми Ры показаться. Он гордо прошествовал по помещению, беззаботно насвистывая и внимательно оглядывая не в меру языкатых коллег. — Кан Ми Ры, есть разговор, зайди в переговорку, — начал Му Ёль, который выглядел встревоженным. Краем глаза Ми Ры увидел, как попятился Чума, машинально стараясь оказаться ближе к выходу. — Кан Ми Ры, что ты… Следующие слова Му Ёля потонули шуме отодвигаемого кресла — Ми Ры вздернул Чхве Чи Хуна, который внимательно следил за приближением Ми Ры, но в отличие от Чумы не делал попыток подняться или сбежать, на ноги. Жесткие лацканы пиджака смялись в кулаках. Чхве Чи Хун чуть нахмурился, глядя в глаза Ми Ры. — Что ты делаешь? Вместо ответа Ми Ры прижался губами к сухим прохладным губам. Это был не поцелуй даже — скупое касание, вызванное гневом, оно длилось лишь пару секунд. Оказывается, с близкого расстояния радужка Чхве Чи Хуна совсем не черная, скорее цвета темного шоколада с золотистыми крапинками и янтарными линиями, которые расходились от зрачка, словно росчерки пера. Дыхание — теплое и спокойное, размеренное. Единственное, что выдавало хоть какие-то эмоции, — жилка пульса, обычно скрытая наклоном головы и горловиной джемпера. Сейчас Ми Ры чувствовал, как быстро она бьется. В участке царила оглушающая тишина, в которой словно гром прозвучал щелчок фотокамеры. Ми Ры выпустил из рук пиджак Чхве Чи Хуна, отступил от него на пару шагов и обернулся к остальным. — Шоу закончено, расходимся. Или найдутся желающие свечку подержать? Можно организовать за отдельную плату. Но вообще я не любитель эксгибиционизма и в душе не понимаю, почему вам интересно, с кем и почему я сплю. — Кан Ми Ры, что за спектакль ты устроил?! — рявкнул Му Ёль, его губы побледнели, словно его вот-вот должен был скрутить приступ инфаркта. — Да, дорогой? Ты против? Впрочем, бледность быстро сменилась гневным румянцем, когда Ми Ры послал ему воздушный поцелуй. — Хватит страдать ерундой! — Ладно, не ревнуй, тебя я все равно люблю больше всех! — Ми Ры широко улыбнулся и сел за свое рабочее место с нарочито демонстративным видом. Чхве Чи Хун последовал его примеру. Быстрый взгляд, который на него бросил Ми Ры, не выхватил ничего, кроме обычной маски безразличия. Му Ёль еще пару раз прикрикнул на остальных, и гомон, вызванным поступком Ми Ры стих, скатившись в обычный рабочий шум. Вечером Ми Ры направился в бар, где выпил ровно столько, чтобы выбросить из головы идиотские мысли. Например о том, что в глазах Чхве Чи Хуна сияли золотые искорки, которые раньше он никогда не замечал. Или о том, что пульс слишком частил для того, кто был равнодушен. Или о том, что ему хотелось прикоснуться к бьющейся жилке губами. А еще они были напарниками. И друзьями. И Чхве Чи Хун спас ему жизнь. И Ми Ры не стоило втягивать его в свою глупую демонстрацию хотя бы потому, что они были в одной лодке. * Возможно, кто-то, кто знал Чи Хуна не так хорошо, как Ми Ры, решил бы, что ничего не изменилось. Но на самом деле, изменилось все. Это напоминало первые месяц-два работы, когда вокруг Чи Хуна, казалось, была возведена прозрачная стеклянная стена. Он существовал сам по себе, и окружающие никак с ним не пересекались Только если раньше зона отчуждения Ми Ры была побоку, то сейчас он чувствовал ее так ясно, что она доставляла дискомфорт. — Извини, — сказал Ми Ры на следующий же день. Отсутствующее выражение лица вкупе с ничего не выражающим взглядом дохлой рыбины заставили его нахмуриться. — Я был неправ. — Хм. — Мне не стоило делать то, что я сделал. — Реакцией стал очередной звук, который Ми Ры счет согласным хмыканьем. — Слушай, давай просто… ну, снова будем нормальными напарниками? — Ладно. — Ну вот и славненько! — Ми Ры хлопнул Чи Хуна по плечу — как делал сотни раз до этого. Обычно выражение лица Чи Хуна неуловимо, словно рябь по поверхности пруда, менялось. Может быть, чуточку теплел взгляд, может, едва заметно приподнимались уголки губ… Ми Ры не мог точно ответить — как, просто чувствовал это. Но сейчас плечо Чи Хуна окаменело под прикосновением. Впрочем, сначала Ми Ры не придал этому особого значения. Да, Чи Хун в выражении эмоций мало отличался от кофеварки или компьютера, но Ми Ры был на сто десять процентов уверен: эмоции он чувствовал. Иначе его губы не кривила бы усмешка, когда он сталкивался с очередной, казалось бы нерешаемой проблемой. И не хмурился бы, когда Ми Ры творил очередную глупость… В общем, Чи Хун имел полное право злиться, и Ми Ры решил дать ему время на то, чтобы остыть. Время шло, началась новая рабочая неделя, за ней другая и третья, и шушканье в участке утихло: новость потеряла свежесть. Чи Хун игнорировал любые вопросы и разговоры, которые не относились к работе, да и весь его вид не располагал к расспросам. Ми Ры же на любые вопросы задавал встречный: неужели, любопытствующему хочется в тройничок/другую групповую фигуру, и начинал просвещать касательно здоровых однополых отношений. Потом предлагал записаться в очередь, и даже завел специальную на отдельной странице блокнота, где первым в списке значился Му Ёль (наверное, не стоило так рисковать: если бы Ын Сонище прознала про список, то ни Му Ёль, ни Ми Ры легко бы не отделались). Вскоре желающих общаться с Ми Ры стало так же «много», как и с Чи Хуном. Ми Ры не жаловался. А потом Чи Хун подал прошение о переводе. * Утро четверга выдалось вполне приличным: Ми Ры не проспал на работу, успел на пробежку и даже сварганил завтрак на скорую руку. Настроение было выше среднего: как раз вчера они с Чи Хуном закрыли одно из дел, которым занимались последние недели. Работы все еще было невпроворот, но каждая переданная в архив папка заставляла Ми Ры внутренне ликовать. Ми Ры даже на радостях решил отметить это дело, но Чи Хун коротко отказался. Му Ëль, Джэ Гю и Ган Мо — тоже. Последняя надежда оставалась на Чуму (Ми Ры даже удивился себе — наверное он окончательно спятил, раз надеется на Чуму), но тот испарился, словно двоечник, сбежавший с контрольной. — Ну вот, — горестно вздохнул Ми Ры, — все меня бросили, никто меня не любит и не хочет составить мне компанию. Джэ Гю как-то странно дернулся всем телом и бросил взгляд сначала на Му Ëля, потом на Чи Хуна. — Не болтай ерунды, — сказал Му Ëль, — я же просил. — Не сердись, — игриво сказал Ми Ры, — я знаю, что несмотря на то, что тебе приходится скрывать свои чувства, они есть. Хочешь, я буду называть тебя «любимый руководитель»? — Тебе когда-нибудь надоест? — устало спросил Му Ëль. Стоило признать: он перестал реагировать на подобные подначки, и шутка потеряла остроту. — Никогда, мой милый Му Ëльчик, — усмехнулся Ми Ры просто, чтоб Му Ëль не расслаблялся. Рядом раздался звук отодвигаемого кресла: Чи Хун встал из-за рабочего стола, отключив электронику. Он коротко кивнул вместо прощания коллегам и удалился. — Я что, только что видел, как Чхве Чи Хун ушел с работы за десять минут до окончания рабочего дня?! — неверящим тоном спросил Ган Мо. — Наверное, решил проверить что-то по делу? — предположил Джэ Гю. Он тоже выглядел ошарашенным и каким-то расстроенным. После его слов все взгляды обратились к Ми Ры. Тот только плечами пожал. — Может, без понятия. — Я говорил тебе не болтать и не творить ерунды, — нудным тоном сказал Му Ëль. — В итоге ты даже не в курсе, куда отправился напарник. В последнее время Чи Хун хоть и отстранился от Ми Ры, но на рабочие моменты это никак не влияло, поэтому Ми Ры закатил глаза. — Я ему не нянька, он не обязан отчитываться. А вот ты явно нарываешься. Так мило заботишься об отношениях в коллективе. Хочешь, я буду называть тебя «солнышко»? Му Ëль хлопнул себя рукой по лбу и пробормотал ругательство под нос. — Смотри, не нарвись на неприятности сам. — Боюсь-боюсь, — фыркнул Ми Ры. Вот так закончился рабочий день среды, а утром четверга капитан призвал его на ковер. Тон, спокойный и тихий, не предвещал ничего хорошего: — Кан Ми Ры, я никогда особо не обращал внимания на твои выходки. Я закрывал глаза на нарушения устава и правил техники безопасности, потому что ты неплохой полицейский… Потом к тебе в напарники поставили Чхве Чи Хуна, и раскрываемость вашей команды вообще взлетела до небес. Теперь, будь добр, объясни, какого черта произошло, раз Чхве Чи Хун просит перевода по личным обстоятельствам?! Голос капитана набирал силу, и к концу своей речи он почти перешел на крик. — Погодите-ка… — Ми Ры показалось, что он ослышался, тем более в ушах звенело от крика. — Чхве Чи Хун — что?.. Он решил перевестись? Он серьезно попросил перевода? Чхве Чи Хун? — Да! — Не может быть! — Да что ты? — капитан метнул в него гневный взгляд и развернул экран своего пада. Ми Ры бегло прочел сухие строки: никакой информации, кроме как то, что Чи Хун и правда запросил перевод по личным обстоятельствам. — Но… Чи Хун ничего не говорил, — рассеянно сказал Ми Ры. — И мы не ссорились — Вот иди и выясни, в чем проблема, — отрезал капитан. — Я отказываюсь просто так отпускать лучшего детектива. Хорошо, что Му Ëль не слышит, иначе его бы точно хватил инсульт, — подумал Ми Ры. Капитан сердито пыхтел и завел печальную волынку о том, что он устал, ему бы только до пенсии дотянуть, но весь участок так и норовит довести его до ручки. — Но я тут при чем? — после первого шока Ми Ры ощутил странную обиду. Чи Хун собирался молча свалить? Вот напарничек называется! — Спросите его сами! — Во-первых, вы вроде как сдружились, Во-вторых, я все еще твой начальник. В-третьих, это приказ. — Это злоупотребление полномочиями. — Поговори мне тут еще! Проваливай! * Вот так Ми Ры оказался у двери квартиры Чи Хуна. Оказывается, тот взял несколько дней за свой счет. Весь отдел стоял на ушах, потому что новость о его запросе на перевод уже просочилась в массы. Ми Ры полагал, что к возможным причинам обязательно приплетут и их якобы постельную связь, и взаимную ненависть (смешно, чтоб Чи Хун — и кого-то ненавидел?!) с Му Ëлем, и давление со стороны начальства… Зная Чи Хуна, Ми Ры был уверен на сто десять процентов, что ничто из вышеперечисленного не имеет отношения к желанию Чи Хуна уйти из их участка. Может, он нашел какой-то заинтересовавший его кейс в другом регионе? Решил сменить профессию? Переехать в Кикиктархуак? Тогда почему не сказал сначала Ми Ры. Обида, которую Ми Ры почувствовал, когда узнал новость, никуда не делась, но несколько притупилась. Все же это был Чи Хун, он мог просто напросто решить, что это ерунда, о которой не стоит сообщать напарнику. Дверь, внезапно, распахнулась. На пороге стоял Чи Хун, одетый в широкую толстовку и домашние серые штаны. В его взгляде промелькнуло удивление, словно он не ожидал увидеть на пороге Ми Ры. — Привет, — сказал Ми Ры. — Входи. — Чи Хун, как и обычно, не утруждался приветствиями. Социальные реверансы — это не его, Чи Хун был человеком холодного разума и действий. — Ты куда-то собираешься? — Нет. — Тогда зачем открыл дверь? Как узнал, что я пришел? Чи Хун помолчал несколько секунд, пока Ми Ры снял обувь и выпрямился. — Ты шумный, я слышал шаги. Было как-то неловко от того, что Чи Хун, судя по всему, давно заметил его топтания на лестничной клетке. — Хах, ладно, уел, — Ми Ры потер ладони и огляделся по сторонам. В квартире, которую он видел несколько месяцев назад, ничего не изменилось. Она была все такой же безликой, блестела чистотой и больше походила на шоу-рум. — Слушай, у тебя все хорошо? Чи Хун, казалось, задумался — между бровей появилась вертикальная морщинка, и Ми Ры захотелось разгладить ее кончиками пальцев. — Хм. Молчание затягивалось, и Ми Ры ощутил как в желудке заворочался липкий комок страха. — Все плохо? Что случилось? Чи Хун коротко выдохнул и дернул уголком губ. — Ты задаешь вопросы, на которые сложно ответить однозначно. «Все хорошо» — слишком размытое понятие. — Чи Хун все еще задумчиво хмурился, но у Ми Ры уже отлегло от сердца. И правда, Чи Хуну с его заточенным под вычисления мозгом было сложно ответить на пространственный вопрос. Только и всего. — Ну вот ты снова превращаешься в калькулятор, — вздохнул он полушутливо-полурасстроено. — А я уж думал, что сумею сделать из тебя человека. Где-то здесь Чи Хун должен был проворчать, что он и так человек, а потом Ми Ры бы хлопнул его по плечу и, наверное, позвал бы выпить. За выпивкой проще было бы вытянуть из него причины перевода, и вообще… — Зачем ты пришел? — спросил Чи Хун, и план, возникший в голове, такой простой и ясный, рассыпался. Наверное, Ми Ры просто не дано постичь загадку по имени «Чхве Чи Хун». — Хотел поговорить. — Ладно. — Ладно? Ну спасибо, — Ми Ры приподнял бровь. — Великий и гениальный Чхве Чи Хун разрешает? Вот это честь! — Ты об этом хотел поговорить? — Чи Хун сел в кресло, не предложив Ми Ры. Впрочем, ему приглашения не требовалось. Он плюхнулся на диван, пытаясь сдержать недовольство. — Да что с тобой творится последние дни?! Какого черта я узнаю, что мой напарник просит перевода не от напарника, а от шефа? Какого черта мой друг ведет себя, как консервная банка на тириуме?! — Ми Ры заводился все сильнее и сейчас вскочил на ноги. — Чхве Чи Хун, назови мне настоящую причину. Из-за чего ты решил уйти? — Из-за кого, — поправил Чи Хун. Он прямо посмотрел Ми Ры в глаза. — Из-за тебя. — Какого?.. — Ми Ры второй раз за день впал в ступор. — Почему из-за меня-то? Если все дело в том чертовом поцелуе, то я думал, что мы закрыли тему! Я извинился, ты сказал, что все путем. Я думал, что все будет как раньше… ты из-за такой ерунды решил свалить? — неверяще переспросил Ми Ры. — Если ты до сих пор бесишься, какого черта было молчать? — Чи Хун отвел взгляд, и Ми Ры, не сдержавшись, схватил его за худи и вздернул на ноги. — Какого ты молчишь сейчас? — рыкнул он. — Чувства отвлекают от работы, — наконец сказал Чи Хун. — Чувства? Тебя от работы отвлекают чувства? — Ми Ры моргнул, пытаясь уложить в голове всего четыре слова, которые сказал Чи Хун. Каждое в отдельности было понятно, но в одном предложении и в отношении Чи Хуна картинка не желала складываться. — Как вообще что-то может отвлечь тебя от работы?! Ми Ры вглядывался в невыразительное лицо Чи Хуна, которое сейчас было так близко, что можно было разглядеть неровности кожи или рыжеватые крапинки веснушек, которые Ми Ры раньше никогда не замечал. Чи Хун смотрел правее Ми Ры, и взгляд сам собой скользнул ниже, под линию челюсти. Туда, где заполошно билась жилка пульса. Ми Ры отстраненно подумал, что хотел бы прикоснуться к ней губами. — Значит, ты ко мне неравнодушен, и это отвлекает тебя от работы? — Да. Нет. Кан Ми Ры, отпусти. Ми Ры уже и сам разжал пальцы, отступил на несколько шагов, плюхнулся на диван и запустил пятерню в волосы. С Чи Хуном, порой, было легко, порой — невыносимо. Вот как его понять? — И как это понимать? Чи Хун отдернул худи, коротко вздохнул и снова сел в кресло. — «Да» — ответ на первый вопрос, «нет» — на второй. — Иногда у меня ощущение, что в тебе все же не хватает каких-то винтиков, жестянка. Ты можешь нормально, по-человечески, объяснить, почему ты решил свалить? Пожалуйста, — Ми Ры отчетливо слышал в своем голосе мольбу, но ему было плевать. Губы Чи Хуна тронула призрачная, едва уловимая улыбка. — Ладно. Он поднялся и подошел к вайтборду. Сняв колпачок с маркера, Чи Хун принялся чертить на доске не то формулы, не то химические соединения. — Что это? — 2-фенилэтиламин, вырабатывается мозгом в период так называемой влюбленности. Повышает концентрацию, поднимает настроение, влияет на эмоции, так как напрямую связан с концентрацией дофамина и норадреналина в межсинаптических пространствах. По своему действию схож с амфетамином, но без побочных эффектов. — И это, по-твоему, нормальное объяснение? — неверяще переспросил Ми Ры. — Я же просил по-человечески. — Погоди, я не закончил. Несмотря на то, что 2-фенилэтиламин по большей части вызывает положительные реакции организма, при некоторых обстоятельствах он может вызвать психологическую зависимость. — Чи Хун начертил чуть более сложное соединение. — Именно так в химическом смысле выглядит негативно окрашенное чувство в межличностных отношениях. — Так… Вот эта хрень, которую ты сейчас начертил, должна объяснить мне то, что ты в меня влюблен и ревнуешь? Чи Хун надел на маркер колпачок и коротко кивнул. — Несмотря на кажущуюся простоту химического соединения, последнее не дает мне сосредоточиться на работе. — Ну охренеть теперь. К кому меня можно ревновать?! Я же практически живу на работе, общаюсь только с преступниками и свидетелями. Только не говори, что ты ревнуешь к Пак Му Ёлю, — фыркнул Ми Ры. Впрочем, серьезный вид Чи Хуна недвусмысленно говорил о том, что на этот раз Ми Ры ткнул пальцем в небо и попал с первой попытки. — У него же есть Ын Сонище, ты не забыл, что он женат?.. И мне никогда не нравились святоши. Они ж до жути скучные. — Я понимаю, что это иррационально. Чувства вообще нельзя назвать рациональными. К сожалению, подавить их не так легко, как кажется. Поэтому лучший выбор — отстраниться от раздражителя. — Чхве Чи Хун, погоди-погоди. Мне тоже есть, что сказать. Несмотря на то, что я часто несу ерунду, мне никогда, слышишь, никогда не нравился Пак Му Ёль. Или кто-то еще из нашего участка. Да и вообще, мне никогда не нравились парни, я вообще-то по девчонкам. Тебе не к кому ревновать. — Хм. — Не перебивай. Я не знаток в химии и не смогу изобразить то, что чувствую, как это сделал ты. Но уж сказать-то по-человечески получится: я чувствую иначе. Это явно не любовь. Нет, точно не она. Может быть, симпатия. Может быть, даже ревность — меня бесит, что Джэ Гю вечно крутится рядом с тобой. Мне нравится, что смогли подружиться. Я без опасений готов доверить тебе спину. Мне нравится видеть твои эмоции, нравится, что со мной ты — другой. Это не любовь, точно, но ты мне действительно нравишься. И я не хочу тебя терять. Во время своего монолога Ми Ры поднялся с дивана и подошел к вайтборду, встал напротив Чи Хуна, гораздо ближе, чем позволял себе обычно. Сейчас с Чи Хуном их разделял только шаг. — Кан Ми Ры, тебе не стоит… — в тоне Чи Хуна слышались предупреждающие нотки. — Я же просил — не перебивать. Я уж сам решу, что мне стоит, а что — нет. Кстати, есть кое-что, кое-что, что я давно хотел сделать. — Ми Ры положил ладонь на жесткие, чуть отросшие волосы на затылке Чи Хуна, и слегка потянул, заставляя откинуть голову. Чи Хун подчинился, и Ми Ры сделал последний шаг, притираясь вплотную. От Чи Хуна пахло чем-то хвойным и пряным, и Ми Ры провел кончиком носа по шее вверх, к мочке уха, вдыхая глубоко, полной грудью. Кожа Чи Хуна покрылась мурашками, он коротко сглотнул — Ми Ры скорее ощутил движение, чем услышал. Чи Хун положил руку на плечо Ми Ры и сжал пальцы — не то предупреждая, не то поощряя, и Ми Ры прижался губами к бьющейся жилке пульса. В этот самый момент его настигло озарение: он был неправ, считая, что его чувства отличаются от чувств Чи Хуна. Ведь сердце Чи Хуна билось также часто и заполошно, как и сердце самого Ми Ры. — Я не хочу тебя отпускать, — хрипло шепнул Ми Ры, касаясь мочки уха губами. — Кан Ми Ры, — Чи Хун мягко отстранил его от себя. В темно-карих глазах снова виднелись золотистые, словно крупинки янтаря, крапинки. От этого его взгляд казался теплым, согревающим — по крайней мере, Ми Ры окатило жаркой волной. — Только не тупи, ведроид, я не пытаюсь уговорить тебя отозвать прошение о переводе. Я типа предлагаю попробовать, ну, быть вместе. — Ты сказал, что тебе нравятся женщины. — У тебя избирательная глухота? Еще я сказал, что мне нравишься ты. — Хм. Будет сложно. — Ой да ладно, я обещаю быть паинькой и перестать подъебывать Му Ёля. — Будет сложно тебе — со мной, — уточнил Чи Хун. — Я — левополушарный, и нервные клетки, отвечающие за эмоции, со временем атрофируются полностью. А так называемая любовь — это лишь вещество, вырабатываемое мозгом. — Это ты сейчас пытаешься меня бросить, хотя мы и встречаться не начали? Чхве Чи Хун, ты и правда нечто, — восхитился Ми Ры. — Я не хочу причинять тебе боль. — Давай решать проблемы по мере их поступления. — Я уже анализировал проблему и пришел к выводу, что с вероятностью восемьдесят три процента к сорока годам перестану ощущать какие-либо эмоции вообще. — До сорока еще надо дожить. К тому же мозг человека мало изучен, так что любые выводы могут быть ошибочными. — Поэтому я допускают погрешность в семнадцать процентов. — Чхве Чи Хун, заткнись, — твердо сказал Ми Ры и махнул в сторону вайтборда. — Ты левополушарный, поэтому нихрена не понимаешь ни в чувствах, ни в эмоциях. И я более чем уверен, что чувствовать ты будешь всегда. Возможно, просто не будешь понимать, как это выразить. Не сможешь проявлять эмоции — нарисуешь график там, или диаграмму. Разберемся. — И все же… — Я же сказал: мне пофиг. Меня сейчас мало волнует то, что будет через пять, десять или пятнадцать лет. Я живу сегодняшним днем. — Чи Хун нахмурился. — И ты еще не ответил на мое предложение. Ну, что думаешь? — Будет сложно. — Мне нравятся запутанные кейсы, детектив я или где? — Чи Хун коротко дернул уголком губ, словно хотел улыбнуться, но решил, что это неуместно. Ми Ры смотрел на эти тонкие, бледные губы и очень хотел их поцеловать. Впрочем, пока что они только торговались. — Ладно. — Ладно? И это все, что ты можешь мне сказать?! — А нужно что-то еще? — моргнул Чи Хун. Ми Ры возвел глаза к потолку — действительно, это же Чи Хун, глупо ожидать от него проявления бурной радости или счастья. — Забей. Пойдем лучше сходим куда-нибудь поесть, я чертовски голодный. — Кан Ми Ры, — Чи Хун придержал Ми Ры за плечо, — ты смотрел на мои губы дольше десяти секунд. Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Ми Ры сначала опешил, но быстро взял себя в руки и фыркнул: — Нет, ведроид. Я не из тех, кто молча ждет. Хочу — и целую. И он прижался к сухим, немного шершавым губам Чи Хуна. На секунду накатило дежавю — от первого, злого поцелуя, когда Ми Ры просто хотел утереть всем нос. Впрочем, это ощущение быстро пропало — Чи Хун приоткрыл губы и ответил на поцелуй. Его теплый язык скользнул между губ Ми Ры, ладонь легла на затылок, прижимая крепче, и Ми Ры задохнулся от того, сколько в этом движении было не-безразличия. Рука сама собой скользнула на поясницу Чи Хуна, забралась под ткань худи и футболки, и ощущение горячей кожи под кончиками пальцев выбило из головы остаток мыслей. * Ми Ры не знал, сколько прошло времени, но когда туман возбуждения немного разошелся, желудок уже подавал горестные стоны. — Эй, ведроид, — позвал Ми Ры. Чи Хун уже несколько минут как скрылся за дверью ванной. — Я жрать хочу. Давай уже что-нибудь поедим? В дверном проеме показался обнаженный Чи Хун — он вытирал влажные волосы полотенцем. Ми Ры скользнул взглядом по его сухой, но, как ни странно, мускулистой фигуре. Взгляд задержался на розовом шраме от пули, потом стек ниже на слабый рельеф пресса, к паху. Расслабленный член коротко вздрогнул, словно Ми Ры сжал его пальцами. — Знаешь, а хрен с ней, с едой, — пробормотал Ми Ры. — Иди лучше сюда. — Через пятнадцать минут доставят заказ, — ровно сказал Чи Хун. — Так что тебе лучше одеться. — Слишком много рациональности для того, кто в меня влюблен. — Чи Хун пожал плечами и достал из шкафа свежую одежду для себя и Ми Ры. — Хотя мне все нравится. Продолжай. Уже после того, как вок был съеден, кухонная столешница протерта до блеска, как и раковина, Чи Хун взялся за губку, чтобы стереть с вайтборда то, что чертил прежде. Ми Ры перехватил его запястье. — Погоди, не стирай, — попросил он и вытащил мобильник. Чи Хун приподнял одну бровь. — Я должен запечатлеть это для истории. Это было самое странное, лишенное эмоций и социальных реверансов признание в любви, которое я видел. Самое непредсказуемое и выносящее мозг. Как раз в стиле Чхве Чи Хуна — гениальность зашкаливает. Щеки Чи Хуна едва заметно покраснели — Ми Ры сумел это приметить только потому, что уже больше полугода наблюдал за ним так внимательно, как не следил даже за преступниками на допросах. Он чуть нахмурился, потом коротко кивнул и положил губку на подставку. В тишине щелчок камеры на телефоне прозвучал отчетливо и громко. Ми Ры смотрел на получившееся фото: слева вайтборд, на котором начерчены химическая структура вещества, зовущегося любовью, справа — Чи Хун. Сердце, казалось, набухло в груди, мешая дышать. Его распирало от радости и счастья. Пусть Ми Ры не знал, какое решение примет Чи Хун в дальнейшем, переведется он из участка или нет, — плевать. Главное, он — с Ми Ры.