слишком тупой.

в животе ничего нет, но голод не ощущается, не из-за стресса, на этот раз нет. прямо над девушкой свисает какой-то ужасно красивый и горячий азиат, от которого несет только что выкуренным косяком марихуаны. губы пухлые, глаза какие-то лисьи, но несмотря на все его слишком кошачьи повадки, почему-то напоминал он больше собаку, может быть потому что его хотелось назвать сукиным сыном. обращать внимание на внешность было в целом трудновато, тут и свет не подходящий, и положение. до девушки до сих пор с трудом доходило, что бедра, кажется, Хонвона сейчас были между её ног. восприятие было искажено, что в целом понятно, как следствие опьянения на полу валялась опустошенная бутылка дорогого и крепкого алкоголя. вокруг все плыло, то ли от жара, то ли от пьянства, а может быть и вовсе из-за простого присутствия парня над ней, но это было последнее, что девушке хотелось бы признать. Хонвон вел себя отвратительно, но это то девушке и нравилось, она раздражалась до ужаса, но симпатия по неведомой ей причине оставалась. он тянул её за волосы, небрежно сжимал грудь, беспорядочно двигался и причинял не мало боли, что все-таки ей нравилось. с каждым толчком Ынсо все отчетливее понимала: это первый и последний раз, на утро её возненавидят. музыка в гостиной, что была через стенку, затихала с каждой песней, но мотивы пошлой молли еще можно было услышать. паре тоже приходилось быть тише, кровать, судя по звукам, уже давно как не новая, а стены явно без звукоизоляции. парню хочется закончить это еще внутри, (Ынсо знала факбоев наизусть) и поэтому, сквозь остатки разума, выдает что-то наподобие: «щенок блять, даже не думай». — сама не лучше, сука — но все-таки выходит и отстраняется от девушки перед концом. наверное, спугнула, но оно и к лучшему.

***

в ненависти и сексе тянется уже два месяца, каждую пятницу одинаковая схема: приехать к нему домой, стать использованной и если повезет — остаться до утра, дабы поспать, а после уехать домой и прождать семь дней до следующего: «это точно последний раз». никакой романтики, но в то же время и денег она не получает, неясно что чувствует, отвращение, ощущение победы, но над кем? над собой? а если над ним, то было ли это обязательно? с Хонвоном романтики, как будто бы, не существует, как будто бы любовь — не про него. есть такие люди, которые не предназначены для любви романтической. может быть, в его случае, это история про то, что у него ни мозгов, ни совести. будь он хоть немного умнее — его бы обожали все. не то, чтобы парень и без того не купается в женском внимании (может, без него было бы лучше), но его кожа от внимания не улучшается, и уж тем более он не умнеет, даже напротив. и Ынсо не против позаботиться о нем. ей хочется любить его не только, как красивую обложку, потому что она знает, что он может быть больше, чем просто «красотой». но сейчас уже поздно, она ближе к ненависти к Хонвону за то, что тот пользуется, а Ынсо, не жалея себя, продолжает отдаваться. теперь и она больше никогда не станет человеком для любви.