Halloween

Себастьян возвращался домой в приподнятом настроении. Работа, на которую он потратил сразу 3 дня и 3 ночи, закончилась. Оставалось только помириться со своенравным боссом, который всё время недовольно дышал в трубку, если Моран ему звонил, а изредка и срывался на ругательства в адрес снайпера. Скучал? Да конечно же, чёрт побери, скучал. Это же Джим. Только вот частенько он переходит границы. Нужно это уладить. Подходя к дверям дома, Моран заметил довольно-таки большую тыкву у входной двери на лестнице. «Ах, да, Хэллоуин» — вспомнил он. Почему-то захотелось улыбнуться. И отпраздновать этот глупый детский праздник (как сам Себастьян, обычно, отзывался о нём). Только сейчас полковник заметил, что по улице ходят дети в масках. Что люди украшают дома. Это выглядело очень мило, и возникало желание вернуться в тот возраст, когда можно было взять ведёрко и отправиться в город: стучаться в двери и требовать угощения. С такими мыслями Себастьян вошёл домой, прихватив с собой тыкву. Босс сидел на диване и что-то сосредоточенно изучал, хмуро сдвинув брови. Можно было заметить, что он обратил внимание на Морана, только вот почему-то не поздоровался. Но это снайпер решил проигнорировать. Так даже лучше. Он прошёл в комнату, кидая куртку на спинку кресла и небрежно забросив сапоги куда-то в угол, к шкафу. Затем внимание полковника снова вернулось к яркому символу Дня всех святых. — Джим, ты умеешь вырезать рожицы из тыквы? — спросил он, задумчиво крутя в руках увесистый рыжий овощ. — Зачем, если у меня есть ты? — флегматично откликнулся Мориарти, читая очередную газету. Ему было ужасно скучно, а то, что Себастьян целый день занимается какими-то посторонними делами, которые, к слову, Джим про себя именовал "хернёй", вовсе заставляло испытывать не самые лучшие эмоции. Потому выгоднее было сохранять спокойствие, хотя получалось это явно плохо и фальшиво. — Неужели тебе никогда не хотелось отметить какой-нибудь праздник? — Снайпер отложил тыкву в сторону и присел на подлокотник кресла, скользя взглядом по развалившемуся на диване боссу. — Тебе не очень подходит что-то приторно-милое, а вот официальный праздник нечисти — самое оно. — Мой любимый праздник отмечается 11 сентября*. — Отозвался лениво Джеймс, не обращая внимания на Морана, который почему-то возился с безмозглым овощем, а не с ним, не с Мориарти. Консультант шумно сжал газету в плотный комок и запустил им в снайпера. Как же его бесило долгое отсутствие этого человека. Полковник ловко увернулся, усмехаясь одним уголком губ, и поднялся с кресла, направляясь на кухню. Тыкву он прихватил с собой, не желая отвлекаться от бесполезного, но почему-то затягивающего занятия. — Чай будешь? — как можно беззаботнее поинтересовался он. — Водки. — Огрызнулся Джим и схватил со стола новую газету, но через минуту и она была смята и брошена куда-то в неопределенном направлении. Сколько можно себя вести так, будто ничего и не случилось? — Почему ты бесишься? — Громко спросил Себастьян откуда-то из кухни, гремя посудой. На самом деле он только делал вид активной деятельности, чтобы ещё больше разозлить преступного гения. — Зачем ты бьёшь посуду? — ответил вопросом на вопрос гений, слыша пугающие звуки со стороны кухни. «Неужели меня заметили?» — горько усмехнулся он. Сейчас Джиму особенно сильно хотелось врезать Морану за то, что тот бродил неизвестно где порядочное количество времени, даже точных предупреждений, куда и зачем удалился, да ещё и вернулся домой с чёртовой тыквой наперевес. — Случайно. Моран вздохнул, позволяя себе опустить плечи, пока Джим его не видит. На душе скребли кошки. Полковник не мог все время сидеть подле босса, но и оставить одного его на несколько вечеров подряд было чревато последствиями, включающими в себя всё, от внезапной холодности в отношениях, до новых увлечений Мориарти, вытесняющих собой снайпера. Себастьян присел на край стола, задумчиво крутя в руке кухонный нож. — Моран, иди ко мне. — Сдавшись перед собственной вредностью, сказал Джим. Да, его мучила обида, но ещё он ужасно соскучился по своему снайперу. Было невозможно даже засыпать без него, не чувствуя тепло любимого тела. — Сейчас, только чаю налью, — отозвался полковник, поднимаясь с места, чтобы всё же найти кружки. Ему хотелось верить, что Джим на самом деле соскучился, но это вполне могло оказаться очередной манипуляцией. Последнее время эмоциональное состояние обоих мужчин было довольно нестабильным, а в голосе Мориарти чувствовались колючие нотки. Моран одновременно чувствовал вину и не понимал, какого чёрта на него злится один из умнейших людей Лондона. — Да к чёрту чай! — вспылил Джеймс. Теперь полковник ещё и время оттягивать будет? Их время? Когда они уже оба дома, когда можно было бы заняться делами полезнее, чем грёбаный чай? — сделай только себе, я всё равно не хочу. — Он вздохнул и мысленно попросил самого себя успокоиться. И что только творят чувства с гением преступного мира? Нет, так себя вести нельзя. И точка. — Как знаешь, — спокойно отозвался из-за отделяющей их стены Моран. На самом деле, ему совершенно не хотелось пить. Взгляд снова приковала пузатая тыква, забытая на столе. Если можно было бы вырезать на ней мордочку, похожую на Джима и подсветить это недовольное лицо свечкой, вышло бы очень живописно. Джим взял третью газету и смял её, уже даже не разглядывая. Эмоции требовали выхода, но куда их деть, сам Джим даже не представлял. Хотелось набить кому-нибудь морду, но этим "кем-нибудь" не должен был быть Себастьян, иначе пришлось бы встречать очередную ночь без него. — Долго ты там ещё будешь возиться? — Неужели "большому боссу" стало настолько скучно? — съязвил полковник, задумчиво чертя ножом узоры на рыжей поверхности и не собираясь спешить. Этот негодник получит своё, но только когда наконец придёт в себя и перестанет вести себя как ревнивая жена. - Сейчас приду. — Ладно, можешь даже не приходить. Ты же знаешь, у нас такой замечательный бар рядом с домом. Хочешь, я отправлюсь туда снова?* — Джим уже даже встал со своего места и направился в гардеробную, дабы сменить дорогой костюм на джинсы и футболку. Он сам не понимал почему, но образ "мальчика из морга" ему очень даже нравился. Почему бы не примерить его снова? Но в ту же секунду рядом с головой Джима в дверной косяк, пролетев через всю комнату, воткнулся нож. — Не хочу. — Моран скрестил руки на груди, прислоняясь к стене у дверного проема. Ситуация в целом и поведение босса в частности его начало серьёзно раздражать. — Ну вот и всё. Нечего там копаться час с каким-то чаем. — Прорычал Джим и достал нож из дерева, повертел его в руках и резко отбросил куда-то в сторону. — Меня не было в комнате чёртовых семи минут. — Себастьян подошел ближе к Джиму, так, что между ними оставалась пара шагов. — Тебя не было дома три дня. — Холодно отрезал Мориарти, понимая, что уже нарочно пытается огрызаться и злиться. Но не понимал, почему. Себастьян не показывал какой-либо по-настоящему эмоциональной реакции, которой очень бы хотелось видеть. — Что-то я не заметил, чтобы ты был особенно рад моему возвращению. - Серые глаза опасно сузились. — Меня не было целый день, но ты продолжаешь читать свои газеты. А стоит мне выйти — так я сразу тебе понадобился. Я не собачка на веревочке, Босс. И не нянька, повторяю в очередной раз. — Ты это уже говорил. В ТОТ вечер. Хочешь повторить его? "Я тебе не нянька" , — передразнил Себастьяна Джеймс, всё же скрываясь в гардеробной и захлопывая за собой дверь. *1. 11/09/2001 — Террористические акты 11 сентября 2001 года. Крушение башен-близнецов в Нью-Йорке. *2. Бар рядом с домом из http://ficbook.net/readfic/1264387 . _______________ Джеймс стянул с плеч пиджак и приступил к рубашке, но пальцы не слушались. Злость, скопившаяся внутри, заставляла дрожать руки. А полковник тем временем грязно выругался и направился за боссом, закрыв за собой дверь. — Что ты опять задумал? — В голосе Морана была злость и тревога. — Я? Я ничего. Мне кажется, что тебя что-то не устраивает. И если это так, если тебе будет проще - я пойду в бар и расслаблюсь там, главным будет снова не нарваться на кого-нибудь из своих врагов. — Джеймс почти избавился от рубашки и теперь в таком виде искал ту самую футболку, в которой так удачно изображал возлюбленного Молли Купер. Потом всё же решил оставить это дело и приступил к ремню, совершенно игнорируя Морана. Двигаясь плавно и бесшумно, снайпер оказался за спиной босса и прошипел ему на ухо: — Так вот что ты думаешь? В одну секунду Джим оказался развернут и прижат к вешалкам, впивающимся в его спину. Лицо Себастьяна было так близко, что мужчины почти соприкасались носами. Руки снайпера легли на ремень консультанта, притягивая его бедра ближе, но не касаясь их своими. — Уверен, в том, что хочешь уйти? — Серые глаза прожигали насквозь. — Только если ты не будешь останавливать. — Тихо огрызнулся Джеймс, хотя дыхание его уже показало, что он вряд ли уйдёт, когда Себастьян находился так близко. Наконец "химическая реакция" на слова консультанта пошла, чему тот был рад. За несколько дней он ужасно соскучился не только по телу Морана, но и по его словам и эмоциям. Джим не смог совладать с собой, и вот, его руки уже обвили шею снайпера. Едва касаясь губ любимого своими, снайпер выдохнул воздух из легких и, вывернувшись из объятий, съехал вниз, скользя губами по груди и животу гения, все так же крепко удерживая его руками на одном месте. Он действительно соскучился по этому ощущению власти и подчинения одновременно. — Чертёнок. — Джим опустил руку на голову Себастьяна, сжимая пальцами жесткие волосы. Наслаждение прошлось электричеством от кончиков пальцев до низа живота, заставляя тихо охнуть. Джеймс пытался сдержать свою реакцию так, чтобы Моран не заметил, но это было невозможно сделать. Себастьяну не нравилось стоять на коленях, чувствуя себя слабым, но он знал, что с Джимом это окупится. Поэтому он лишь толкнул босса чуть назад, слегка царапая ногтями его поясницу и проводя языком влажную дорожку вдоль ремня. Джеймс чуть грубо отстранил Себастьяна от ремня и стянул его, бросая рядом с самим снайпером. Он понимал, что сдаёт позиции, но не мог Джим сейчас вести себя сдержаннее. Всё же Моран являлся его личным наркотиком, каждый день без которого являлся пыткой, а потом его хотелось ещё больше, ещё сильнее. Полковник снизу вверх провел ладонью по внутренней стороне бедра босса, уверенно касаясь твердеющего органа, заставляя консультанта вздрогнуть, бросая на него развязный взгляд из-под опущенных ресниц и облизывая губы. - Моран... - Джим откинул голову назад и прошептал имя любимого, срываясь на тихий, но ужасно неприличный вздох. Он сжал волосы Себастьяна ещё сильнее. Рассудок мутнел, становилось сложнее контролировать себя, а в груди будто плавили железо, ибо становилось невыносимо жарко. Игнорируя собственные эмоции, постепенно начинающие заглушать голос рассудка, снайпер плавно потянул вниз молнию на брюках любимого, утыкаясь лбом ему в живот и едва касаясь губами чувствительной головки, все еще скрытой под тканью дорогого белья. Все его движения были неторопливыми, как будто в распоряжении полковника было все время мира. Он слишком скучал по этому разливающемуся по всему телу жару, чтобы сейчас торопиться все завершить. Мориарти надавил на голову Себастьяна, притягивая его ближе и одной рукой приспуская своё же бельё. Нет, это невозможно было терпеть. Снайпер будто издевался над ним, не давая то, что так чертовски жаждало тело. — Действуй. — Холодно и хрипло приказал Джеймс, уже даже не думая о том, чего хочет или не хочет Моран. Он просто должен получить своё. К чёрту. Инстинкты полностью свели с ума. И в этот раз полковник действительно подчинился. Без подвохов и промедления вобрал как можно глубже, соблюдая осторожность, но сразу набирая темп, позволяя руке Джима, тянущей его за волосы, регулировать скорость и силу. Ногти Морана впились в бедра любовника, на случай, если тому захочется толкнуться слишком глубоко. Мориарти не мог сдерживать стоны, ощущения накрыли его с головой, заставляя раствориться в них, заставляя цепляться за волосы Морана, лишь бы не потерять сознание (да, в некоторые моменты это действительно казалось возможным). Джим сдерживал себя, но в какие-то мгновения его тело само дёргалось вперёд. Он не хотел причинять неудобства снайперу. "На бёдрах останутся следы" - пронеслось в голове, хотя было всё равно. С очередным громким стоном, сорвавшимся с губ Мориарти, Моран внезапно отодвинулся, игнорируя тот факт, что в руке консультанта, скорее всего, осталась прядь его волос, и сделав подсечку почти уронил гения на пол. Учитывая полубессознательное состояние, в котором тот находился, сделать это было не сложно. Сверху посыпались рубашки, случайно задетые плечом Джима, но Себастьян не обратил на это никакого внимания, хищным взглядом впиваясь в обезумевшие от желания карие глаза и демонстративно облизываясь. — Будь ты проклят. — Тихо прошипел Джим, ударяясь спиной о пол. Но вот, Себастьян уже нависал над ним. Более ничего не хотелось, как продолжить действие, потому Мориарти неаккуратно, резко притянул снайпера к себе и впился в губы, ощущая собственный, чуть солоноватый вкус, но не обращая на это внимания. Руки уже пробирались к брюкам полковника, нетерпеливо избавляясь от преграды. Джеймс всё сильнее впивался в губы Морана, кусая их. Снайпер ответил на поцелуй с неистовством, наконец дав волю своему возбуждению, подпитываемому гневом. Хотелось размазать этого заносчивого засранца по полу, подарить ему наивысшее наслаждение, заставить умолять и умирать от желания. Чьи-то губы уже кровоточили, но это не имело никакого значения. Моран подался бедрами вперед, слегка выгибаясь в пояснице, сводя тем самым самого себя с ума. Наконец Джим окончательно освободил Себастьяна от брюк и подался вверх, заставляя Морана дрожать от возбуждения. Затем консультант легко проник под бельё, дразня снайпера и наслаждаясь его горячим, прерывистым дыханием. Сам Мориарти понимал, что тоже может сойти с ума от любого импульса, но главное сейчас было — довести Себастьяна до такого же состояния, что получалось в данной ситуации очень легко и хорошо. В конце концов, они оба стремились получить один результат. Глухо застонав, полковник впился губами в тонкую кожу на шее любимого, оставляя темные следы. Его руки беспорядочно блуждали по хрупкому телу, то зарываясь в волосы, то спускаясь к животу. Желание становилось практически невыносимым. На ощупь избавив обоих от остатков одежды, Моран приподнял бедра Джима выше, призывая того зацепиться за полковника ногами. Мориарти послушно выполнил безмолвную просьбу Морана, аккуратно приподнимаясь. Он закрыл глаза и выгнулся от наслаждения, которое всё накатывало на него волнами, а в груди разливалось бушующее море. Консультант шептал имя полковника, улетая куда-то прочь из этого мира, отдаваясь ему. Когда Джим сжался вокруг напряженного члена Себастьяна, снайпер не смог сдержать громкий звук, скорее напоминающий хрип, чем стон. Горло пересохло, губы саднило, а сердце билось так быстро, что, казалось, может остановиться в любую секунду, но все это сейчас не имело никакого значения. Только это движения бедер, постепенно набирающие скорость, эти красивые глаза, обрамленные темными ресницами, эти губы, с которых так возбуждающе слетает имя убийцы. — Джииим... — Это имя, подобно молитве, растворилось в нежном, но требовательном поцелуе. — Быстрее. — Вновь требовал своего Джеймс, сам поражаясь себе, каким же он бывает нетерпеливым. Хотя в случае с Мораном — это вполне логично. Он насаживался на член Себастьяна, выгибался, насколько позволяло тело и хрипло дышал, не отдавая себе отчёта, что так можно и задохнуться. Руки сами по себе сжались в кулак и теперь ногти впивались в кожу до крови, но это было не важно. — Ещё... — срывалось с губ, а затем, как правило, шёл громкий стон, показывающий, какое удовольствие испытывает Джеймс. Одной рукой он всё же добрался до своего органа, а другой теперь уже зацепился за плечо снайпера, раздирая его до крови. Полковник рычал, как раненый зверь, но от удовольствия, а не от боли. Он положил свою ладонь на руку любимого, скользящую в заданном темпе и стремящуюся принести облегчение, сплел вместе их пальцы, стремясь отвоевать себе хотя бы часть территории и получить как можно больше Джима в свое распоряжение. Моран двигался быстрее и исступленнее, но лишь потому, что для него самого это было жизненно необходимо. Число укусов на шее и плечах гения уже даже было бесполезно подсчитывать. — Я не выдержу, — прошептал Джим, всё ещё сдерживая себя. Попробуй тут выдержать, после того, что вытворял Моран своим языком и после нескольких дней без тела снайпера. Боли от укусов уже не чувствовалась, а если она и была, то даже ей Джим мог наслаждаться, ведь эту боль ему дарил сам полковник. Мориарти чуть приподнял бёдра, а затем резко опустил их на всю длину Морана, тихо выскуливая ругательство и закусывая губу. Затуманенный мозг Себастьяна вряд ли сейчас мог помочь понять, что именно не может выдержать Джеймс, но тело снайпера понимало все без слов. Обоим было слишком много чувств, накатывающих на них волнами, и одновременно слишком мало. До боли хотелось все большего и большего, пока больше просто не стало некуда. И тогда полковник отпустил себя, взлетая на вершину наслаждения, забирая с собой любимого мужчину, и там вдвоем взрываясь и разлетаясь на тысячу осколков. Мориарти выгнулся последний раз, самый сильный раз и простонал «Себастьян», хотя вряд ли это можно было различить из-за тут же выбивающегося из лёгких шумного, свистящего дыхания. Он наконец смог расслабить спину, которая ужасно болела из-за неудобного положения, но, нужно признать, Джеймс отдавал должное Морану - эту мелкую, неприятную неловкость в виде тупой боли можно было простить, ведь взамен Мориарти получил нечто большее. Тяжело дыша, Моран рухнул на холодный пол рядом с Джимом, остро чувствуя контраст горящей кожей. Накатила приятная слабость, не давая даже пошевелиться, но напоминая о пережитом наслаждении. Сейчас с голове, там, где обычно находятся мысли о насущных проблемах, стояла звенящая тишина, и фоновые мысли о консультанте в этой тишине казались почти криком, заполняя собой все без остатка. И хотелось кричать о своих чувствах, но пересохшее горло и заплетающийся язык чертовски мешали сказать хоть что-нибудь. Поддавшись импульсу, Джим приник сухими губами к губам Себастьяна, порывисто целуя, показывая благодарность и преданность этому человеку. Затем он расплылся в улыбке. Тяжесть внизу живота, теперь уже отдающаяся слабой щекоткой, приятно успокаивала и заставляла нежиться, прекратить язвить и провоцировать ссору. И тогда Мориарти, мурлыкая, тихо сказал: — Я тебя люблю. Эта фраза почему-то, как казалось, давно не звучала из его уст по отношению к этому чудесному человеку. Собравшись с силами, Моран потянул Джима на себя, заставляя его улечься сверху, чтобы не мерзнуть на полу. Когда их глаза встретились, серые светились теплом и чем-то, очень похожим на счастье. — И я тебя. — Улыбка Себастьяна была хитрой, немного игривой, но очень нежной и искренней. — В ванную не собираешься, тигр? — заглядывая карими глазами в серые, Джим ловил искорки счастья. Да-да, именно счастье и радость выражали сейчас обычно холодные глаза Себастьяна. Улыбка заставляла улыбнуться в ответ ещё шире и сердце трепетало от этого необыкновенного, лёгкого чувства, из-за чего Мориарти чувствовал себя как глупый, влюбившийся впервые подросток. — Пойдем вместе? — Спросил полковник, все еще улыбаясь. С ним творилось что-то невообразимое, и загляни снайпер сейчас в зеркало, он бы себя не узнал. Возможно, перерыв в их с Джимом сумасшествиях сыграл такую роль, но сейчас Моран об этом не задумывался, просто наслаждаясь теплом, разливающимся в груди, и этим потрясающим человеком, чьи восхитительно красивые глаза смотрели на него с такой любовью. — Одного тебя я бы и не пустил. — Тихо промурлыкал Джим, слезая с полковника и приподнимаясь на руках, чтобы встать. Ноги ещё с трудом держали его, а к голове прилило давление из-за резкого подъёма и Мориарти одной рукой удержался за дверной косяк. Уходить он не спешил. Ему хотелось дождаться Морана, и уже с ним, никуда не отдаляясь, направиться в душ. Первое, что сделал Себастьян, наконец, поднявшись, — притянул к себе Джима и поцеловал, медленно и глубоко, наслаждаясь каждой секундой, погружая пальцы в и без того спутанные волосы любимого. Не ответить на поцелуй без той же теплоты было невозможно, потому Джим легко приник к Себастьяну, сейчас к нему тянуло, словно магнитом. Всякое движение было плавным, мягким и тёплым, создающим атмосферу уюта. Затем, всё же оторвавшись от полковника, Джеймс направился в ванную.