Недолюбленный мальчик

Халат падает на пол, и я дергаю ее на себя, устраивая на своих бедрах. Тишина оглушает, впиваясь острыми иглами в голову. Я чувствую как она прижимается ко мне всем телом, бесстыдно ерзая на мне. Ее теплая смазка медленно увлажняет член, а скольжение становится легче от чего мы оба тяжело дышим. Она смотрит прямо в глаза, облизывая припухшие от поцелуев губы. Я почти уверен — она трахала себя до моего прихода потому, как легко она впустила меня в себя без помощи рук. Ее стенки сжимаются вокруг меня, посылая волны удовольствия по всему телу. Сейчас ничего не имело значения, кроме ее несдержанных стонов, рвущихся из груди всякий раз, когда она приподнималась и опускалась на моем члене. — Больше, чем я могла себе представить. Стало быть, она представляла? Лукаво улыбаюсь и притягиваю ее к себе для поцелуя. Восхитительного поцелуя. Ее прикосновения обжигают кожу, а мысли путаются, когда она начинает двигать бедрами, постепенно насаживаясь до основания. Ей все еще требуется подготовка — тугие стенки жадно обхватывают пульсирующую плоть, от чего я со свистом втягиваю воздух через нос. — Осторожно, не навреди себе, — пытаюсь замедлить ее движения, обхватив упругие ягодицы. — У нас вся ночь впереди. — С чего ты взял, что я позволю остаться на ночь? Снова эта ухмылка, пробуждающее внутри нечто темное. Страсть окутывает меня, не позволяя трезво мыслить, собственно, я и не хочу. Лишь хочу убедить ее в обратном. — Ты не захочешь отпускать меня. Уткнувшись в ложбинку между ее упругих грудей, целую взмокшую кожу, толкаясь особенно сильно, разрывая изнутри. — Эй! Полегче. Она шипит, впиваясь пальцами в мои плечи, ощутимо сжимая. — Ты там вся пульсируешь. — звонко шлепаю по бедрам, наслаждаясь ее несдержанными стонами всякий раз, когда член погружается все глубже, растягивая. — Просто трахай меня, ничего не говори. Она язвит и мне это нравится. Поддаюсь бедрами навстречу, встречаясь с ее внутренним сопротивлением. Она вздрагивает и кусает меня в плечо, насаживаясь на меня быстрее. — Вот так, умница. Отпускаю себя и действую так, как привык: грубо, жестко, горячо. Спальню быстро заполняют влажные звуки и громкие стоны. Чувствую вязкую смазку, что стекает по яйцам и рычу в ее губы, поддаваясь бедрами навстречу. Хочу скинуть ее с себя и трахнуть так, чтобы она молила о пощаде, но почему-то оставляю все как есть. Может потому что мне нравится, как подпрыгивает ее упругая грудь? Или потому, как ахуенно она выглядит в позе наездницы? К черту! Хочу ее всю. Хочу, чтобы она пропиталась мной целиком и полностью. Хочу.... — Я почти. Она заваливает меня на спину, упирается руками в мою грудь, облегчая себе задачу. Отставляет ягодицы и запрокинув голову, начинает насаживаться на член все быстрее, приближая нас двоих к ослепительному финалу. Хочу помочь ей в этом, касаясь пальцами взбухшего розового клитора. Пальцы легко скользят по нежным и увлажненным складочкам, подводя к самому краю. — Черт! Она всхлипывает, сдерживая рвущиеся из груди стоны, но такой расклад меня не устраивает. — Нет, только не так. — скидываю ее с себя, а она разочарованно выдыхает, облизывая губы. — Я не кончила. Она сводит ноги, скрывая следы нашей близости, а я разочарованно выдыхаю, склонившись над ней. — О, милая, ты получишь удовольствие. Хватаю ее за лодыжку, рывком подтягивая к себе. Она вскрикивает, оказавшись прижатой спиной к кровати. Обхватываю ее бедра и бесцеремонно развожу в стороны, наслаждаясь ее тихим писком. — Что ты делаешь? Ее грудь вздымается от учащенного дыхания, а я предвкушаю очередную победу и втягиваю темно-розовый сосок в рот, наслаждаясь ответным стоном. Не оставляю без внимания вторую грудь, сжимая упругую мякоть. Крышу сносит от того, насколько пошло она стонет подо мной, раскрытая и готовая. — Влад, пожалуйста. Она всхлипывает и разводит бедра в стороны шире, приглашая устроиться между ними. — Такая влажная и только для меня, — оставляю в покое грудь, касаюсь ее влажной и горячей киски, кружа пальцами у входа. Целую почти целомудренно, а затем вхожу слишком резко, заставив ее вцепиться ногтями в простынь. — Вот так? — смотрю, как она закатывает глаза, задыхаясь в собственных стонах, мощными размашистыми толчками вколачиваясь в ее пульсирующую плоть. — Да, быстрее. — В глаза мне смотри. — шлепаю ее по бедру от чего ее тело выгибается подо мной. — Только не останавливайся. Она подчиняется, а я довольно ухмыляюсь и сжимаю ее бедра, беря резче, сильнее, быстрее… Хочу довести ее до оргазма дважды, смотря прямо в медово-карие. — О Боже... Виктория прерывисто дышит, сжимаясь вокруг меня. Подскочив на кровати, судорожно хватаю ртом воздух, пытаясь понять, где нахожусь. Я дома, в своей постели. Откидываюсь на подушку, зажмуриваясь. Перед глазами периодически всплывают картины рваного и до чертиков реалистичного сна. Желание во мне вспыхивает неотвратимо. Разрушительно. И только сейчас замечаю, что уже обхватил каменный и горячий член рукой. Взбухшая головка сочится предэякулятом, а я могу только гадать, сколько времени спал и почему тело так приятно ломит от усталости и внезапно накатившей эйфории. — Какого черта? Вопрос скорее риторический и остается без ответа. Провожу дрожащей рукой от основания до головки, закусив губу. В памяти снова всплывают картины того, что я делал с ее телом, и сердце снова отчаянно стучит в груди, грозясь проломить ребра. Сжимаю руку, усиливая давления и облизываю пересохшие губы. Обвожу головку и сразу обхватываю пальцами под ней, вытянув ноги. Черт, если бы это сделала она. Только не рукой, а языком. Я почти уверен, он длинный и горячий. Я бы плавно толкнулся в ее рот, придерживая за волосы, что непременно лишали возможности наслаждаться видом. Только теперь четко осознаю, что до скрежета зубов хочу ее. Хочу целовать и вылизывать ее, трахать без остановки и говорить о том как она хороша. Это чувство сжигает изнутри, стоит представить ее рядом. Слишком большой спектр эмоций. Сердце заходится, вынуждая хватать ртом воздух, в надежде усмирить волнение. С последними фрикциями довожу себя до финала и, с ее именем на губах, изливаюсь в руку. Осознание случившегося приходит только тогда, когда я медленно плетусь в ванную. Это перешло все границы, теперь я понимаю. Чувствую себя не взрослым мужчиной, а пятнадцатилетним юнцом, у которого не хватает духа признать очевидное. Пятерней зачесываю прилипшие пряди ко лбу, любуясь отражением в зеркале: красные щеки, сбившееся дыхание, капли спермы на животе... — Чудно. После горячего душа делаю вывод о том, что нам стоит встретиться и обсудить дальнейшие «отношения».