Расколотый мир

Любая история начинается с пробуждения под звонкую трель будильника, чья мелодия была настолько противной и вопящей прямо под ухом, что просто невозможно не встать. И такое пробуждение было настолько привычным и обыденным, что в этой спальне всё всегда казалось серым: чёрные обои на которых красовались рисунок звёздного неба и небесных тел, стоящий в углу коричневый шкаф с вещами и рабочий стол, приставленный вплотную к окну. И лишь зелёные глаза брюнета осматривали собственную комнату так, словно он впервые видел её. Но громко выдыхая и осознавая, что сладкая дрёма закончилась, молодой парень поднимался со своей постели. Из-за двери слышался шум и гам, а затем дверь открылась с грохотом впечатываясь в стену, в проходе показалась молодая девушка-брюнетка с такими же зелёными глазами, стройной фигурой и миловидным недовольным овальным личиком с маленьким приплюснутым носом. На шее девушки красовалось розовое банное полотенце, а та была одета в жёлтую футболку с чёрными домашними шортами. - Айкинава Киоши! – Громко завопила девушка, что смотрела недовольным взглядом на молодого парня. Если она использовала полное имя, то это была крайняя степень негодования. – Опоздаешь так в универ, достал со своим поздним подъёмом, а ещё как старшего в пример ставят! Это была Ханако, младшая сестра Киоши. Они оба жили со своими родителями в квартире на окраине спального района Киото, тем не менее это была одна из таких маленьких семейных перепалок которые ничем не заканчивались. Парень медленно поднимался, вставая и потягиваясь на ходу, отчего его кости и позвонки в спине громко хрустели ознаменовав его пробуждение. Водные процедуры и умывание всегда пробуждали того от сладкого сна, заставляя тело приятно содрогаться от наступившего пробуждения. В зеркале виднелся сам парень: не особо высокий брюнет, обладавшим таким же овальным лицом, что и у его сестры, а его волосы были куда сильнее растрёпаны. Хорошо сложенная фигура с еле заметными мышцами от постоянных занятий и видневшиеся шрамы по телу украшали его, как и уходящие с тела синяки. Киоши иногда позволял себе покрасоваться перед зеркалом, позируя и стараясь понять, где же вылез очередной синяк на его теле. И всё же, не найдя искомую проблему, тот всё же одел чёрную футболку и такие же брюки, выбегая из ванной прямо в кухню. За столом, как и всегда, собралась семья: мать и отец, а также сестра, они спокойно и умиротворённо завтракали, набирались сил для грядущего дня. Отец - что являлся строгой фигурой в их семье и работал в офисе, на должности менеджера среднего звена и мать-домохозяйка, что всегда была тиха и послушна; она никогда не спорила со своим мужем, не сопротивлялась его воле и была очень зависима от него. Стоило Киоши показаться в столовой и схватить пару бутеров, один засовывая себе в рот, как послышалась резкая команда: - А ну за стол сел! - Произнес мужчина властным голосом, останавливая своего сына и заставляя того сесть за стол. - Опять нарушаешь наши семейные традиции, несносный пацан. - Папа, я спешу, а то опоздаю на соревнования по Кендо. - Огрызнулся парень, быстро жуя бутерброд, стоя на месте, жадно откусывая большие куски. - Подождут твои соревнования, нам нужно серьёзно поговорить о твоих увлечениях и учёбе. Сел за стол. - Опуская газету, потребовал отец, серьезно смотря в глаза своему отпрыску. - Отец… - и Киоши подчинился требованию, садясь прямо за стол и убирая от своего рта свежую пищу. - И так, - опуская свои руки прямо на стол, вся атмосфера тепла и уюта уходила, заменяясь иной: тревога и железная дисциплина возвышались, растаптывая всё на своём пути и не давая иного исхода, - у тебя ужасные оценки по литературе, математике, а также по языкам. Ты меня разочаровываешь и у меня возник вопрос: за что я плачу деньги? Чтобы ты постоянно ездил на свои соревнования? Был бесполезным после учёбы и не мог устроиться ни в одну серьёзную фирму? Даже в наш концерн тебя не возьмут с таким дипломом, который сейчас у тебя выходит в итоге! - Отец, я учусь как могу, но и Вы должны понимать разницу между мной и Ханако. Я постоянно на соревнованиях из-за моих успехов в кендо, на данный момент, я являюсь членом команды, которого некем заменить. Дэйчи с травмой лежит в больнице, а Ичиро покинул наш клуб и перешёл в другой университет. - Спокойной старался отвечать молодой человек, громко выдыхая и прекращая трапезу полностью. После чего он перевёл свой взгляд на отца. Отцовская фигура в семье была абсолютным авторитетом. Этот мужчина хоть и казался слабым, но внешность порой бывает обманчива. Хейхачи Айкинава - бывший служащий сил самообороны Японии, который отдал своей родной стране не один десяток лет, а ныне обычный офисный клерк и менеджер среднего звена в крупном промышленном концерне. Бывший офицер, что переносил порядки армии на бытовой уровень и не мог терпеть, чтоб кто-то ниже его по статусу пытался оспаривать его “правильное” мнение. Тем не менее, он всё же оставался главой семьи и самым старшим мужчиной в их среде. Его мнение, его законы были нерушимыми и то, что он давил так на своего сына было обычным явлением. - Прошу прощения, Отец, но мне пора. - Вставая из-за стола, Киоши быстро поднялся и разворачиваясь ко всем спиной, быстрым шагом направился к выходу, слыша вдогонку, в спину, новую порцию критики. - Лучше учёбой займись, а не своим бесполезным Кендо! Позор, что мой сын ничего не смыслит в учёбе, лучше бы брал пример со своей сестры! - Прокричал мужчина вслед, вставая из-за стола и с топотом начал идти за сыном. - Па.. я не сдала контрольный тест.. и я бы хотела заниматься музыкой! - Воскликнула девушка, виновато опуская голову и начала прятать собственные руки под столом. - Ч-что? Вы оба решили меня опозорить?! - Прокричал уже на всю квартиру выведенный из себя мужчина, что был такими новостями не просто опечален, а взбешён. И всё же, молодой человек покинул квартиру и побежал вниз по лестничной клетке, стараясь покинуть подъезд многоквартирного дома как можно скорее. На улице поднимался холодный ветер несвойственный прогнозу погоды поздней весны, покуда на небе сгущались тучи, не предвещавшие ничего хорошего. Но всё же такая погода не могла заставить прекратить соревнования и остановить самого юного парня, бегущего по улице и не желавшего останавливаться. Время шло вперёд неумолимо приближаясь к началу мероприятия, а люди то и дело засматривались на стремительно меняющееся небо. Там, на небесной глади всё менялось и перестраивалось. Небеса наполнялись тёплыми алыми тонами, а ветер завывал становясь всё более стремительным и порывистым. Раздался гром, свинцовые тучи закрутились и затанцевали в едином порыве образуя некий водоворот и снова раздался грохот грома заполнившего весь мир громким хлопком; молнии заполнили небеса, завораживая и притягивая к себе взгляды. Золотые, голубые и белые молнии били в центр облаков раскалывая небеса и деля их неровные кусочки, оставляя светлые шрамы по всему небосводу. Кто-то стоял и фотографировал этот природный феноменом, кто-то снимал на камеру, а Киоши остановился смотря на небо. Каждый водитель остановился и смотрел на расколотые небеса, а вся электроника сходила с ума и в какой-то момент она сгорала, а люди громко это обсуждали. Мгновение и небеса снова разверзлись и в них появилась зияющая дыра переливающаяся сотнями цветов и оттенков из которой потекла чёрная жидкость: смоляная, вялотекущая и невероятно густая. Все смотрели на это и не понимали происходящего, кто-то говорил что это какие-то спецэффекты для съёмок очередного кино, а кто-то пытался вызвать экстренные службы. Все держались поодаль от столбов жидкости тянущихся к самим небесам, хотя находились смельчаки, что подходили ближе и даже пытались до неё дотронуться. Но вот из жидкости вырвалась когтистая лапа и вскоре показался силуэт странного существа, медленно освобождающегося от чёрного смоляного полотна на себе. Две пары алых глаз смотрели на трясущихся людей, а фигура существа становилась всё больше и выше, напоминая медвежью. Клыкастая длинная пасть показывалась, освобождаясь от плена плоти и жижи ряды зубов хищника, увидевшего перед собой новую добычу. Удар когтистой массивной лапы, снёс человека, стоящего перед зверем, вспарывая грудь и ломая ребра, после монстр заревел. Паника поднималась, толпа бездумно начала убегать от появившегося монстра, который, увидев это, побежал к людям и бездумно начал рвать их на части; его мощная пасть откусывала конечности и раздавливала черепа, заливая кровью улицу и лощенную коричневую шкуру и морду твари. Удары когтистых лап оставляли рванные раны, но стоило им углубиться, как они отрывали целые куски плоти от человеческого тела. Толпа выла, вопила и в едином порыве убегала прочь от опасности, среди всей этой толпы, Киоши бежал со всеми как можно дальше. Столбов становилось всё больше и из них вылезали различные твари, что в своей алчной и безумной охоте присоединялись к атакам на людей. Где-то слышались выстрелы и монстры отступали на некоторое время, пока среди них не появлялись гуманоидные фигуры вооружённые чем-то сильно напоминающим средневековое оружие: тесаками и мечами, своими атаками разносящими полицию в клочья. Кровь стекала по улицам, изувеченные тела людей становились пищей для вновь появившихся монстров; кто-то кричал от страха и пытался сопротивляться, но мощная рука великана его поднимала и сжимала, а затем монстр откусывал большую часть тела своей жертвы и выкидывал остатки. Кого-то потрошили ещё живым и использовали как разделочный стол капот автомобилей, а другим перерезали сухожилия и вырывали из тела кости которые отдавали маленьким тварям, бегущим, с лающим смехом, на людей. Прячась в одном из переулков и затыкая друг-другу рты выжившие надеялись, что их не заметят. Монстры бежали дальше по улице, не останавливаясь и продолжая творить бесчинства, но среди них показывались высокие рыцари в доспехах цвета бронзы. Они сразу же посмотрели на переулок и их безумные светящиеся глаза уловили ужас толпы. Пятеро рыцарей вошли в переулок вооружённые копьями и мечами с щитами, они стояли во весь свой рост и просто смотрели на слабых японцев перед собой. В один момент, их лидер или кто-то подобный ему, кинул под ноги людям свой тяжёлый меч. Он пальцем указывал на оружие и затем на мужчин, бросая им вызов и показывая себя “Благородным”. Кто-то из толпы прижался ещё сильнее к другим жертвам, кто-то отваживался и вставал, приближаясь к лежащему мечу и берясь за него дрожащими руками. Но сразу же, монстры, без предупреждения атаковали и срубали голову своему новоиспечённому врагу тело которого откидывали в сторону, и снова кидали под ноги клинок. И каждый мужчина вставал, паникуя и пытаясь хоть что-то сделать: кому-то удавалось отбивать один-два удара и его разрубали пополам, те кто дольше выживали хватались за шею и поднимались, а малая фигура в балахоне подходила к ним и что-то приговаривая вливала в их рты какую-то жидкость. Тела последних бились в судорогах, темнела их кожа и глаза становились алыми, но сразу же те немели и лишались дыхание, отчего их постигала судьба других трупов. Очередь дошла до полицейского защищавшего всю толпу, он вынул свой пистолет и начал вести огонь, пули предательски отскакивали от крепкой брони существ и не причиняли им вреда раздражая монстров. Они не стали долго церемониться с таким шумным “противником” и пронзили его копьём, откидывая к остальным трупам. Наконец-то очередь добралась до молодого Айкинавы, которому пнули меч с издевательским смехом. Сглотнув и со слезами в глазах, парень взялся за неудобный и тяжёлый клинок, поднимая его перед собой. Хоть он и занимался Кендо, но такой меч был ему в новинку: тяжёлый, неудобный, сделанный словно из какого-то очень тяжёлого металла и напоминал по весу кувалду. - Такой тяжёлый.. - промычал от неудобства парень, смотря со страхом на оружие в своих руках и на рыцарей, стоящих перед ним. Он переступил с ноги на ногу, выставляя правую ногу вперёд и готовясь принимать удар. И он был стремительным, отбивающим меч в руках юноши в сторону и чудом не выбивший ему плечи из суставов, отчего глухая и резкая боль разнеслась по всему телу, рот открылся в немом крике. Рыцарь снова ударил точно по лезвию, заставляя уводить то в сторону, усмехаясь с беспомощности своего оппонента. Айкинава смотрел на это с шоком и просто не мог представить такую силу и скорость у самого себя, но он постарался ударить в ответ. Удар за ударом блокировались и с трудом уводились в сторону, с гулким звоном разносившимся по всему переулку. Опыт фехтования в Кендо сказывался на движениях юноши который старался привыкнуть к своему оружию и его уже пытались пару раз схватить за шею, но даже такой вариант не рассматривался. Случайность или старательная попытка, но тот сумел задеть рыцаря перед собой. Киоши поцарапал его доспех уколом, но открылся для контратаки своего противника, который не постеснялся ударить кулаком сверху вниз впечатывая юношу в асфальт. Айкинава почувствовал, как его голова пылала от боли, а всё тело сломалось от такого удара. Болезненный вздох вырвался из груди, но рыцарь не стал добивать, отходя и жестом руки призывая подняться. Боль была ужасная, но напоминала такие знакомые тренировки где они не щадили друг-друга и бились до кровавых мозолей и выбитых зубов. Хоть и учителя осуждали такие тренировки, но азарт молодых парней был неимоверным и таким образом те решали все вопросы между собой. И сейчас вся эта боль напоминала такую же ситуацию. Киоши с гневом и болью поднимался, берясь снова за меч и вставая, но сразу же получая удар по клинку - его не считали серьёзной угрозой или противником, а скорее щенком над которым можно было издеваться как-угодно. Рыцари хохотали и наблюдали за зрелищем, и наконец-то противник открылся ослабляя свою защиту, смотря на Киоши с долей уважения, но все-же презрительно. Взмах меча и последовавший укол, Айкинава вонзил острие прямо в шею своего врага и опираясь всем своим весом на оружие, проталкивал его вперёд. Монстр с гневом или страхом смотрел на это, берясь своими руками за лезвие меча, падая на колени и тем самым давая возможность парню еще больше вдавливать оружие вперёд. В прорезях забрала алые глаза смотрели с ужасом и гневом на наглого и беспомощного человечка, что так нагло воспользовался возможностью. И всё бы ничего, но один из рыцарей вышел вперёд, ударяя со всей силы древком копья и подкидывая Айкинаву вверх, а затем хватая за руку и со всей яростью и силой впечатывая в асфальт. Яркая боль распространялась по всему телу, глаза налились свинцом, кровь хлынула из рта и носа, а в груди болезненно всё сжималось. Сердцебиение слышалось столь громко и отчётливо, что казалось, словно сердце выжимает из себя всё что только можно: весь адреналин, всю кровь и просто пытается заставить тело хоть как-то двигаться и не терять сознание. Мозг уже не соображал, оставляя всё на волю инстинктов. Глубоко в душе, парень надеялся на то, что всё скоро закончится, но рыцари только начинали свои игры. Они вонзили кинжалы в колени Киоши и перевернули того на спину,припечатывая к земле. Фигура в балахоне подошла к юноше и насильно открыла ему рот, вливая туда какую-то непонятную жидкость, с едким запахом и не менее отвратным вкусом. И как бы Киоши не сопротивлялся, он не мог дёрнуться или вырваться из хватки рыцарей. С трудом вырывав одну руку, парень схватился за ладонь таинственной фигуры и сжал ее до хруста убирая от своего рта и отчаянно кусая. И в ответ на такую вопиющую дерзость, его одарили смачным ударом кулака по лицу, а затем ещё серией ударов, пока от лица не оставалось кровавое месиво. Фигура недовольно шипела, тряся перед рыцарями покалеченной рукой, демонстрируя место укуса и что-то требуя, на что рыцари-монстры пожимали плечами, глядя друг на друга. О чем-то договорившись, вскоре они обошли фигуру, начиная убивать всех тех, кто остался в тупике проулка, никого не щадя: ни детей, ни женщин, ни стариков. Киоши видел это затуманенным взглядом заплывших глаз, а рядом лежал труп рыцаря который истекал кровью. “Я.. я не хочу.. умирать.. мама.. папа.. Ханако.. почему..?” - кровь монстра, словно в ответ на просьбу, тянулась к убийце её владельца. Горячая, свежая ярко красная жидкость текла к рукам молодого парня, собираясь возле его груди и заползая под одежду. По всему телу прошёлся невероятный жар, острая боль пронзила грудь и, словно бы, прямо к сердцу тянулось нечто - болезненно его сжимая, разрезая и проникая внутрь него. Эта боль оглушила и выбила сознание в благословенную тьму, поглощая разум, мысли, надежды, без остатка.