Смерть после проступка

Это был обычный дождливый день. Эдуард как всегда злой и недовольный возвращался с собрания. Лакированные сапоги так и хлюпали по лужицам и речкам из дождевой воды. К счастью для Эда, головной убор не хило так заменяла ему зонт.       В то время, пока отец шёл домой, его сын Нугзар в очередной раз рисовал что-то депрессивное. Вообще, повседневная жизнь Нугзара была одним сплошным адом из-за Эда, который постоянно подвергал сына унижению и насилию, сопровождающему его целыми днями.   Не так положил книги - получи кулаком по голове, да так, что она потом 4 дня проходит. Жизнь была и так далеко не сладкой, но больше всего пугало Нугзара то, что отец с каждым днём всё сильнее и сильнее над ним издевался.  Руки младшего  всегда были в бинтах, которые скрывали синяки и гематомы, появляющиеся от ударов отца-тирана. Он никогда не припоминал того, чтобы он сделал что-нибудь доброе по отношению к нему, да или даже к кому-нибудь другому. Он просто его боялся, как огня. Наверное, в огонь прыгнуть было легче, чем жить с таким вот человеком, которая в любой момент готова лишить тебя жизни раз и навсегда. Вдруг ключ начал шариться в замке - это означало, что отец вернулся с собрания. Нугзар упал со стула от испуга. Ожидать от него можно было чего угодно, от очередного избиения до полусмерти до пули в голове. Неожиданно замок щёлкул, и дверь с немного мерзким скрипом отворилась. Эд, войдя в дом, сразу снял мокрые лакированные сапоги, которые после того, как он поставил их на полку, начали хлюпать от воды на подошве, стекающей с них. Сам плащ и штаны немного намокли от дождя. Это не помешало снять головной атрибут, которую можно было выжать, как губку. -Нугзар, я дома, - на удивление игривым голосом промурлыкал нацист. У младшего  тревога повысилась от такого странного тона, который не предвещал ничего хорошого. Эдисон в одной майке и штанах направился к комнате своего сына. Шаги были очень быстрыми и громкими. Сердцебиение сына было сильно ускорилось, и сердце буквально выпрыгивало из груди. Он даже заставил дверь в комнату, тем что ему попадалось под руки. Эдуард был как раз уже под дверью и стал угрожающе стучать, что стало ещё сильнее пугать младшего. После неудачных попыток привлечения к себе внимания он начал уже речами и голосом пытаться достучаться до Нугзара. - Открывай дверь, сволочь, - после этих слов он стал уже вламываться в комнату перепуганного сына, сначала дёргая ручку двери, потом пытаясь её выбить. К сожалению Нугзара, тех предметов, которыми он заставил дверь, не хватило для того, чтобы её удержать, да и сам он, напуганный, забился в углу, закрыв голову руками. Дверь не выдержала ударов по ней и с громким грохотом отворилась. На лице отца одновременно играли злость и похоть. Сын, увидев эту картину, ужаснулся ещё сильнее. Первым, что он сделал, был крик, после чего он стал рыдать, но не от печали, а от страха. Не смотря на слёзы сына, Эд очень грубыми движениями перевернул сына на спину и наступил на него ногой, рука была заломана так, что Нугзар стал рыдать ещё истошнее от адской боли. - Что я тебе говорил? - начал злобно он, - что надо встречать своего отца. А ты...? Тут же наступила очень страшная пауза. Ослабив хватку залома и убрав ногу со спины сына, он неожиданно ударил его лицом об стол, поставив раком. Нугзар был в шоке, помимо того, что сейчас жутко болела спина, так ещё и начали отекать ноги от неудобного положения, да и головой ударяться было очень больно. Отец ловкими движениями снял одежду с сыночка. Сейчас Нугзар испытывал очень кошмарные чувства, что прям так сразу? В 17 лет? С собственным отцом? Хоть он и псих..? Вопросы на данный момент очень сильно тревожили, что даже абстрагироваться от этих мыслей не получалось. Сам же псих был уже возбуждён настолько сильно, что в штанах стало слишком тесно, и он от них избавился в один момент. Повернув голову, Нугзар увидел монструозных, по его мнению детородный орган. Сантиметров 25  так точно было. Сейчас самое худшее было впереди. Эдисон же понимал, что он не будет щадить своего сына занимаясь растяжкой его девственного отверстия, да и смазка к чёрту нужна была. Начиная тереться органом, он немного рыча стонал. Нугзар же продолжал ожидать самое худшее, при этом неровно дыша. Неожиданно орган отца вошёл в дырочку мальчика-подростка, вызывая этим истошный крик у собственного сына. Это было даже больнее удара кулаком по голове или избиений до полусмерти. Ему же пришлось терпеть эту адскую агонию, которая продолжалась на протяжение некоторого времени. Сам отец, не теряя времени, грубо растянув собой сына, увеличил темп до каких-то безумных оборотов. Нугзар до этого никогда не стонал от боли так громко, как сейчас. Для него это было в первой. Эд, утробно рыча, кончил где-то через час и стал заполнять горячим всё нутро своего сына, которое от такого бешеного темпа чуть не разорвалось. Боль смешалась с натяжным удовольствием, которые таковым не назовёшь. После такого вот наказания он пошёл в ванну, захватив с собой, так, чтобы отец этого не заметил, кухонный нож. Набрав горячей воды в ванну, он в неё залез и некоторое время в ней сидел. Через 15 минут он взял этот нож и, отбросив возникшие в тот момент сомнения, вонзил его себе в сердце, мгновенно умерев от болевого шока. Алая кровь стала растекаться в ванне, а позже вылилась, перемешанная с водой через край. Эдуард долго ждал своего ребёнка и думал, почему сын так долго принимает ванную, пока не увидел вытекающую из-под двери воду алого цвета. Открыв с пинка дверь, он увидел очень жуткую картину. Сын лежал в ванной с ножом в сердце, и было уже поздно что-то предпринимать, он уже умер. У него неожиданно для самого себя начали литься слёзы горечи. Зачем он сотворял такое с собственным сыном,.. каким же он был психопатом и уродом... Он как проснулся от долгого сна, но у сна этого не было счастливого финала. Единственным для него решением тогда было уйти также, как и его сын, но вот только в ад. Эдисон достал пистолет, приставил его к виску и нажал на курок. Пуля прошибла голову, и он упал замертво прямо перед ванной с мёртвым телом его сына.