Знаешь, у меня есть место,
Где ты ещё не бывал
@SEREBRO
C утра всем сотрудникам клиники пришло срочное сообщение от главного врача явиться в зал, где проходят лекции по политкорректности. Это насторожило новичков, ведь обычно он вызывает только их и провинившихся. Крэйг вместе со своими знакомыми выискивали свободное место. Одно было в середине ряда, другое в начале. Пока Баттерс старался перекричать многоголосый шум и показать на пустые кресла, на них вмиг сели врачи. Стоять у прохода они тоже не могли. Их постоянно толкали заходящие в зал люди, отзываясь колкими словами в их адрес. Практикантам пришлось раскидаться по разным уголкам, чтобы не создавать толпу для предотвращения панических атак агорафобов. Между собой все общались и интересовались друг у друга подробностями собрания. Домыслов было куча: от введения новых правил до увольнения половины медперсонала. Они настолько оживлённо дискутировали, что даже и не заметили главного врача на сцене. Только постукивание по включенному микрофону заставило их обратить внимание на площадку. — Прошу всем минуточку внимания! — вежливо обратился главный врач. Он снял очки. Присутствующие забеспокоились. Обычно он снимает их перед очень значимым событием. — Я собрал вас всех здесь непросто так. Один из наших сотрудников хочет поделиться с нами важной новостью. Но для начала нужно проверить, все ли подключились к нам. Врачи только сейчас обратили внимание на проекционный экран. Все, кто остался работать в клинике сейчас дистанционно присутствовали. Даже Шеф, который проводил операцию с командой хирургов, слушал главного врача. — Прошу внимательно выслушать и поддержать нашего человека. — главный врач начал хлопать. Остальные неуверенно присоединились. На сцену вышел доктор Гаррисон в зелёной рубашке, без белого халата. — Спасибо, ПК-главный врач. — он отпил глоток из пластиковой бутылки. Оглядел присутствующих, глубоко вдохнул и принялся делиться откровениями. — Подобно русской семье, я рос в нелюбящей. Подобно черному, меня воспитывала улица. — ПК-главный врач, не выдавая никаких эмоций сломал пульт от проектора. — Из-за этого я никогда по-настоящему не открывался миру. В школе я должен был сохранять крутой имидж: никакой школьной формы, только спортивная куртка, сигареты и девушки-чирлидершы, готовые подставлять жопу такому парню, как я. Но в душе я сам хотел быть этой девушкой. Я хотел подставлять жопу! Однажды мне попался порно-журнал с голыми мужчинами и у меня встал. Тогда-то я и узнал термин: «гомосексуализм». Мне стало противно от самого себя. Я не мог принять себя! Когда видел геев, я всегда их оскорблял и даже избивал. Я был гомофобом, внутри которого скрываются постыдные желания склониться к мускулистым, крепким ногам, взять в руки двадцатисантиметровый член и... — А можно без подробностей? — донесся голос из зала. — КТО ПОСМЕЛ ПЕРЕБИТЬ МИСТЕРА ГАРРИСОНА?! — все подскочили от неожиданного крика. — ЛЕСЛИ, СНОВА ТЫ? А НУ-КА БЫСТРО ЗАВАЛИЛА СВОЁ ХЛЕБАЛО. — его не смутило, что голос был мужским. — Простите, продолжайте. — В колледже я начал жить в общежитии. Утром мне приходилось усердно заниматься, а по вечерам я ходил в клубы, утопая в алкоголе и наркотиках. До сих пор помню тот день. Мне удалось подцепить девушку на крючок. Она пригласила меня к себе домой. Я согласился. Но перед выходом я зашёл в туалет, чтобы умыться и унять волнение. Вытирая свои дрожащие руки, я увидел парней, выходящих из одной кабинки. Один из них встал рядом со мной. Он страстно и пристально смотрел на меня. Я на себе ощутил, как меня раздевали одним только взглядом! Мы поймали такси и провели вместе ночь. Моя гомофобия появилась под утро. После этого я стал ещё больше презирать себя. Бросил учёбу. Впал в депрессию. Запил. И снова переспал с парнем. Это был мистер Мазохист. Он стал моим спасителем. Благодаря нему я взялся за медицину, бросил пить и начал видеть другие цвета, кроме черного. Он поддержал меня, когда я устроился сюда работать. И в итоге он мне изменил. Я снова впал в депрессию, бросил работу и запил. Но когда я прочитал про Билли Миллигана до меня дошло. Во мне также проживает личность, которая любит мужчин. Которая любит подставлять жопы, ради получения удовольствия. И имя её Джанет. Всю свою жизнь эта женщина внутри меня была заперта в мужском теле. Я встаю в пятно и теперь её очередь управлять этим телом. — он достал из кармана серёжки. Надевая на ухо аксессуар, он напевал припев «Noel's Lament» — откуда-то он взял женскую сумочку, достал оттуда губную помаду с зеркальцем и начал краситься. Надел сумку через плечо и чувственно пропел:Если бы я мог пожелать что-то одно
Я бы стал той самой ебанутой девчушкой!
Повисла тишина. Главный врач медленно начал аплодировать, с каждым ударом ускоряя темп. Зал был в смятении. Никто не мог подумать, что он всполошит всю больницу ради глупой задумки Гаррисона. Они присоединились к овациям не ради поддержки. Врачи не хотели злить своего начальника и желали поскорее уйти зарабатывать деньги. — Браво! Джанет, мы все благодарны тебе за твою открытость. Мы поддерживаем тебя. Ты служишь примером и вдохновением для людей с гендерной дисфорией. Может кто-то ещё хочет впустить нас в свой внутренний мир? — все молчали. — Что ж, тогда я хочу ещё раз тебя поблагодарить и поздравить, Джанет. Если тебе понадобится консультация с психологом, врачом или хирургом – только скажи. Выберу лучших! — Мне лучше это сделать самой. Я же женщина, мне нужно подобрать людей, с которыми я чувствую себя в безопасности. — Хорошо. Предлагаю завершить собрание на такой хорошей ноте. Всего доброго! Они разом все встали и побежали к выходу, создавая толкучку. Проём был слишком узким, им приходилось толкать и пинать друг друга. Крэйг поступил как нонконформист. Ждал, когда очередь рассосётся, чтобы в спокойной обстановке уйти из зала. Таким же способом последовал Клайд. Вышли они через двадцать минут. На улице веяло легкой прохладой. Ярко светило солнце, воздух был свеж. Такая погода просто настаивала на короткую прогулку до работы. Друзья шли по широкому тротуару, проходя высокие офисные здания. Они прошли мимо недавно построенного парка, пустующего в будний день. Крэйг постоянно видел рекламу этого места с лозунгами: «Место для дружеских встреч и романтических свиданий!», «Удовольствие для всей семьи!». Последнее он без сомнений считал ложью. Ещё будучи ребёнком, он уговорил родителей пойти погулять в подобном месте. На единственный выходной отца синоптики обещали холодную, пасмурную погоду. Их это не остановило, они всё равно пошли в парк. В итоге отец жаловался, что пропустил свой сериал. Мама ругалась на мужа, за то, что надо уделять время сыну, а не смотреть телевизор. Она вдобавок к этому качала коляску, успокаивая рыдающую Тришу. Крэйгу прогулка тоже не нравилась. Он не хотел брать сестру. Знал, что не получит внимания, если брать её. Так и вышло. Ему даже не далась возможность взять маму за руку. Капли начали бить о капюшон коляски, отскакивая в стороны. Им пришлось развернуться и идти домой. На следующий день Триша простыла. В тот парк они вместе больше не ходили. Только Крэйг в свои бунтарские годы посещал это место. Здесь он пробовал курить, пить, драться, целоваться и заниматься селфхармом. В общем, делал всё, что подобает тупому подростку. Теперь он вырос и утешает свои постыдные воспоминания считая, что не бывает умных подростков. Друзья зашли в арку. Они почти подошли к своей родной территории. Клайд в особенности изучил этот район вдоль и поперёк. Именно этой дорогой после свидания с Бебе он идёт домой. Ему известен каждый магазинчик, закоулок и даже мусорный бак. Поэтому, когда мимо него и Крэйга пробежала чёрная кошка, Клайд на миллисекунду удивился появлению животного и сразу же ужаснулся. — Чёрная кошка! — прокричал Клайд, показывая пальцем на конец арки, куда она скрылась. — Тебе показалось. — сказал Крэйг, читая пришедшее ему на телефон сообщение от МЧС. — Нет, это правда была она! У меня же операция сейчас будет! Я обречён! Налажаю и прощай клиника! — он остановился и в панике схватился за волосы. — Это просто кошка. Прекращай уже верить в глупые суеверия. — он дошёл до конца арки и оказался на оживленной улице. Такер обернулся. — Идёшь?! — он перекрикивал шум машин. — Меня может сбить машина! — Крэйг закатил глаза. — Клиника через дорогу, не умрёшь! — друг не сдвинулся с места. Крэйг тяжело выдохнул, смотря на небо. — Боже, ответь: у меня все в окружении будут невротиками? — ноюще протянул Такер. Он потер лоб и попытался успокоить Клайда. — Тебя в любом случае может сбить машина. Независимо, видел ты кошку или нет. — Но с кошкой шансы усилились! — Если ты будешь стоять тут, ты не явишься на работу и тебя уволят. Тогда тоже кошка будет виновата? — Ты об эффекте бабочки слышал? Эта кошка – бабочка! И если я вступлю за порог арки, наша кошка-бабочка повлечет глобальные последствия. Может случиться что угодно! От проигрыша футбольной команды до смерти Шефа! — Включи логику! Суеверия построены на том, чтобы такие придурки как ты перекладывали свои ошибки на знаки вселенной! Они помешаны на астрологии и карты Таро, чтобы в случае неудачи считать, что мол, это судьба такая, а не я дурак, который забыл выключить утюг и теперь остался без жилья. Или человек просто боится отношений и обрывает связи с партнером по причине несовместимости знаков зодиаков. Или чья-то мать не может смириться со смертью сына и поэтому ищет везде мистику и считает, что это на покойную бабку через три колена навели порчу и вызывает экстрасенсов, которые всего лишь аферисты. Я устал тебе это объяснять! Но! Если ты относишь себя к этим идиотам, то хорошо. Оставайся здесь. Я пошёл покупать большой Латте и отдам Толкену, раз ты не хочешь. — Я бы не отказался… — Тогда будь мужиком! — Крэйг процитировал слова отца, которые он говорил ему в детстве, когда тот начинал плакать. Он вспомнил и его метод утешения. — Знаешь, как мой батя говорит? «Единственное что тебя должно пугать, так это то, что жена умрет первее тебя, потому что с организациями похорон тебе никто, кроме неё не поможет». — Клайд ненадолго задумался. — Мистер Такер, как всегда, прав. — сделал он вывод. — Ладно, я иду. Но если что-то плохое случится, то я буду винить… себя. — Клайд вышел из арки и тут же ветер ударил ему в лицо. Он сощурился и прикрыл лицо руками. — Видишь, какой ветер поднялся? Полчаса назад его не было. — МЧС предупреждало об этом. — раздраженно объяснил он. Клайд всю дорогу, занимающую пять минут, продолжал раздражать Крэйга своим нытьём. Он повторно рассказывал случаи из жизни, связанные с суевериями. Так, за несколько дней до смерти мамы он принёс в дом банку со светлячками. А за несколько дней до смерти бабушки, он открыл окно, к ним в дом залетела птица и уронила все картины. Такер уже сто раз слышал эти истории. И сотый раз он ему повторял, что тромб у бабушки мог в любой день оторваться, а суицид мамы возможно был давно спланирован. Клайд продолжал отнекиваться и перечислять ещё несчастливые дни. Когда они зашли в кафе, Крэйг был рад раньше обычного. Наконец-то появилось время не слушать этот бред. Он толкнул Клайда за свободный столик, приказал сидеть и молча ждать его. Крэйг встал в очередь. Прошло три, пять, семь минут. Он также стоял, не сдвинувшись с места. Это показалось странным. Обычно Твик быстро всех обслуживает. Время поджимало, их рабочий день должен скоро начаться. Он отошёл чуть в сторону посмотреть на кассу. Запыхавшаяся Николь бегала из комнаты на кассу, объясняя что-то другому бариста. Вместо белокурых густых волос, которые он до сих пор помнит на ощупь, он увидел прилизанную прическу. У Крэйга сразу возник вопрос: где Твик? — То, что ты дружишь с сыном нашего хозяина, не значит, что ты не должен стараться. — жаловалась Николь. — Но я правда стараюсь. — сказал парень с британским акцентом. — Старайся чуть лучше! Ускоряйся, Пип! — она заметила Крэйга. Тяжело вздохнула и громко, с унынием в голосе протянула. — Почему Твик ушёл на больничный именно в этот день? Он бы сейчас тебя мигом всему научил, а я в спокойной атмосфере слушала песни Леди Гаги! Такеру больше здесь нечего было делать, как и последующие дни. Не скрывая грусти, он подошёл к Клайду. — Где мой кофе? Я только ради него пришёл сюда! — встревоженно сказал Клайд. — Мы на работу опаздываем. Сегодня без кофе. — Донован посмотрел на кассу. — Я же говорил. Это всё кошка! И очередь тоже кошка! — Да-да. — с безразличием сказал он. Они вышли из кофейни. Остановились только у входа в больницу. — Помяни моё слово, Крэйг. Сегодня нас ждёт самый ужасный день. — Я это понял, когда Гаррисон выступал на сцене. — он резко повернулся Клайду. — Кошка здесь ни при чём. — Ага, как же. — недовольно промычал он. Они посмотрели на клинику, как в первый день работы. С безысходностью. Сегодня Такера и впрямь ждал плохой день. Если раньше беседы с Твиком снимали напряжение, то теперь ему предстоит найти новый способ расслабления. А Клайда тревожила мысль, что на сегодняшней операции случится что-то плохое. И этой неизвестности он боялся ещё сильнее.***
В операционной команда хирургов столпилась вокруг своего пациента. Кайл, пусть и начинающий, как единственный ответственный анестезиолог в клинике, выполнил часть своей работы и теперь следит за показателями анестезиологического монитора. Вместе с медсёстрами, он старался абстрагироваться от дискуссии врачей. Перед ними возникла дилемма, от которой зависел исход тяжелой операции. — Я уверяю тебя, так будет лучше для всех нас! — внушал Картман Шефу. — Эрик, я не могу это сделать, если не буду уверен, что остальные будут не против. Хирургия – это как групповуха. Все должны получать удовольствие от процесса. — Пациент скоро отойдёт от наркоза, а вы даже надрез не сделали! — сквозь маску осуждающе прокричал Кайл. — Выбираем второй вариант и давайте уже приступим к операции. — Анестезиологу слова не давали. А у жида права голоса отсутствует. — фыркнул Картман. — Шеф! — Дети, я принял решение. Эрик, ты у руля. — Ха! Алекса, включай SEREBRO! Из колонки начала доноситься песня из Евровидения. Сёстры облегченно выдохнули, подготовка к операции завершилась и теперь можно делать надрез. Сестра подошла со скальпелем к Шефу. Главный хирург окинул взглядом команду, остановившись на Клайде. Всё это время он не встревал в разговоры врачей, хотя прекрасно мог привести в пример множество знаменитых американских поп-певиц. Шефу это показалось странным. — Донован. — Шеф кивал головой, приподнимая брови в сторону пациента. Клайд отрешенно откликнулся. Сестра стояла напротив него и держала скальпель, будто это был меч для посвящения в рыцари. Оставалось только сесть на колени. — Действуй. — с гордостью сказал Шеф. Остальные хирурги воодушевлённо наблюдали за избранным. Он стал первым из практикантов, кому дозволено сделать надрез. Для остальных это означало, что совсем скоро последует их очередь и они станут ближе к новому опыту. Только Картман закатил глаза и бурчал себе под нос, обесценивая торжественный момент. — Нет. — сказал Клайд. Остальные хирурги ахнули от услышанного. Как он посмел отказать главному хирургу?! — Не понял. — Его слова застали врасплох Шефа. — Я не могу. Мне чёрная кошка перешла дорогу. — спокойно объяснял он. — Послушай меня. Я ночью вырезал аппендицит. Сейчас занимаюсь аортокоронарным шунтированием, а после мне надо ассистировать на септопластике. Я могу хоть пять минут отдохнуть от работы, пока мой внезапный приступ мигрени не прошел? Кому мне ещё довериться? Хайди? Она же женщина! — Хайди с презрением закатила глаза. — Шеф, прости, но, если я с ним буду как-то взаимодействовать – он точно умрёт! — Вот же, сука! — прошипел Шеф от пульсирующей боли. В операционную, выбив дверь с ноги, ворвался усатый мужчина в фермерской шляпе: — Где ваш менеджер?! — Какого чёрта? Кто вас сюда впустил?! — разгневанно закричал Кайл. — Я сам зашёл. Америка свободная страна. Где хочу, там и хожу. — Мистер Марш, я повторяю уже в который раз вам. Ваша марихуана не лечит людей. От неё только усы растут, как у вас! — хриплым голосом прокричал Шеф, потирая лоб. — Я её усовершенствовал. Мне помог Полотенчик! Сейчас Джимбо и без операции вылечится! Пока Кайл кричал про стерильность, Рэнди подошел к операционному столу и начал выискивать место, чтобы поставить банку с травкой. У Шефа, помимо мигрени начала сильно кружиться голова. Настолько, что ему пришлось держаться о стол, чтобы не упасть. Мимо их кабинета проходила женщина. Увидев открытую дверь, она зашла в операционную. — Шеф, вот ты где! — Девушка, вам сюда нельзя! — Кайл ещё пытался предотвратить срыв операции. — Я обошла всю клинику в поисках тебя. Ты обещал мне перезвонить, после нашей проведённой ночи. — она подошла к хирургам и заметила банку. Взяла её и начала изучать. — Я такую не пробовала ещё. Шеф, давай купим? — Женщина, мне не до тебя сейчас. — пот стекал с лица главного хирурга. Клайд навязал себе, что плохое самочувствие Шефа, появление любовницы и травка Рэнди случилось из-за него. Если бы он не увидел кошку, все могло пойти по-другому. Может ли случиться что похуже сегодня? — Шеф! — к ним зашла Джанет. Клайд понял. Похуже уже случилось. Осталось ждать что-то ужасное. — Ну, вы-то, должны понимать, что нельзя в операционную! — Кайл до последнего надеялся на уважение к своей работе. — Меня интересует, когда ты сможешь сделать из меня настоящую женщину. Я в ожидании, когда кавернозные участки пениса отделят, кожу вывернут и поместят в зону малого таза. Хирурга снова вонзила острая боль. Он зажмурился и резко схватился за голову. Все инструменты повались на пол. Шеф больше не держался за стол. Он качнулся назад, стараясь сохранить равновесие. Случайно посмотрел на операционный светильник. Яркий свет ударил ему в глаза, отчего зрачки резко сузились. Он снова зажмурился. Пока Шеф боролся со своим организмом, Рэнди увлеченно рекламировал свою траву. Хирурги завороженно слушали о его ферме. Они посмотрели на своего наставника, как только услышали голос мольбы о помощи и неожиданный для всех звук удара об пол. Практиканты посмотрели на безжизненное тело Шефа. Посмотрели друг на друга. Посмотрели на пациента. Клайд тяжело сглотнул. Он никогда не перестанет винить себя.***
Джанет была серьёзно настроена на операцию. Она как можно скорее хотела собрать лучшую команду. Женщина ушла договариваться с Шефом, не догадываясь, что ей понадобится искать реаниматолога для хирурга. А Такеру приказала найти доктора Эллен – врача общей практики. Он спустился к сестринскому посту. Эл губкой стёр имя Гаррисона, подписывая маркером «Джанет». Он заметил старания Крэйга прочитать смены врачей на доске. — Тебе подсказать? — заботливо спросил Эл. — Доктор Эллен не видел? — Она недавно ушла в 314 палату. Крэйг открыл рот, чтобы отблагодарить Эла, как из ниоткуда над его ухом выкрикнул мужчина с требованием вызвать менеджера. Парень вместе с Элом подскочили от неожиданности. Такер не хотел оказаться припихнутым к новым приключениям и также незаметно как ниндзя убрался прочь, оставляя открытого гея один на один с неприятным типом. В лифте ему спокойствия тоже не дали. Женщина на высоких каблуках расспрашивала его, где можно найти Шефа. Он хотел ответить ей, что их ничего не связывает, кроме этого здания. Но посчитал, что это будет казаться грубо и молча помотал головой. Женщина и дальше бы продолжала донимать Крэйга, если бы к ним не зашли новые люди. Практикант выбежал из лифта, а она переключилась на других граждан. Он шёл по коридору, высматривая номера палат. Как вдруг, рядом с ним открылась дверь. Это была та самая доктор Эллен. Практикант успел с ней познакомиться на прошлой неделе. Она показалась ему милой, умной девушкой, которую ещё не успела поглотить медицинская сфера деятельности. Венди она сразу не понравилась. Возможно, из-за того, что она здесь не единственная женщина-врач, или из-за личной неприязни. Доктор держала дверь приоткрытой. Твик после осмотра врача, достал из тумбочки наушники. В полусидящем положении он нервно пытался распутать узлы, проклиная севшие беспроводные наушники. Услышав знакомый басовый голос, веющий спокойствием, он бросил их на пододеяльник и устремил взгляд на Крэйга. Во время разговоров он обычно сосредоточен исключительно на общении, чтобы не прослушать всю суть. А тут ему выпала возможность стать случайным наблюдателем и не собираясь упускать эту возможность, Твик изучающе осматривал парня. Он не замечал раньше его низких скул, греческого носа с горбинкой, кадыкастую шею. Короткий треугольный вырез на форме не помешал спрятать его выпирающие ключицы. Он не обращал внимания на цепкие пальцы, держащие в руках телефон, что удивительно, ведь он каждый день берёт перед ним кофе. — Здравствуйте, я от… — обратился Крэйг к доктору. — Я же говорила, чтобы общался со мной на «ты». — перебила она. — Прости. Что ты хотел? — Это по поводу Джанет. Она хочет, чтобы вы… ты стала её врачом. Просила процитировать. — Такер читал сообщение с телефона: «Доктор Эллен, ты единственная женщина-лесбиянка в клинике. И в знак женской солидарности ты должна мне помочь. Потому что менять пол – это как менять прокладку. А если в сумочке нет прокладки, то поможет только женщина. Как только этот длинный парень прочитает это письмо – иди в столовую. Мы с Шефом будем тебя ждать. В ответ на помощь, можешь брать моих мужланов и использовать их как рабов, потому что у мужлан нет прав. С Венди разрешаю переспать в кладовке. Целую, Джанет…» — Узнаю Джанет. — брезгливо сказала она. — Мне же в любом случае придётся ей помочь. Хочу я того, или нет. — Если правда нужна какая-нибудь помощь… — Не стоит. У меня не так много работы. Одному проведут септопластику. Бедный парень несколько раз получил по носу. — Вот это да. — фальшиво удивился практикант. Актёрская игра Крэйга требовала практики. Он осматривал потолок, делая вид, что совершенно ни при чём в этом инциденте. Не хватало только посвистывать, чтобы уж точно его не заподозрили. Доктор Эллен продолжала говорить про травму Стэна. Такер отрывисто посмотрел на Твика, не акцентируя на нём внимания и продолжил слушать старшего доктора. Секундная мысль промелькнула в голове Крэйга. Он стремительно глянул на пациента, не скрывая удивления. Твик испуганно дёрнулся, раскраснелся, отвёл взгляд и снова принялся развязывать наушники. — А что с ним? — Крэйг всё ещё смотрел на Твика. — С кем? — она обернулась, заметила открытую дверь и закрыла. Такер до последнего вытягивал голову, провожая его. — Ах, ему ночью аппендицит вырезали. Как только отошёл от наркоза, начал сразу же домой проситься. — Практикант усмехнулся. — Крепкий парень. Думаю, можно через два дня выписывать. — Доктор Эллен посмотрела на часы. — Мне пора идти. К Джанет лучше не опаздывать. Крэйг проследил, как она уходит за угол. Он аккуратно открыл дверь в палату и зашёл к пациенту. Твик, только что развязавший наушники, подскочил от неожиданности и нервно начал теребить их. — Я не подслушивал! — не дав Крэйгу поздороваться, сказал он. — Только наблюдал за тобой! Ну, то есть, не прям наблюдал, ты не подумай, я не сталкер! Просто услышал знакомый голос, а потом… — Твик, сбавь обороты. — он опускал ладони, успокаивая его. — Я тебя понял. Врач подвинул стул ближе к пациенту и сел напротив него. Твик, прикрывая румянец, посмотрел на свои руки. Он опять умудрился запутать наушники. — Агрх! Тупые наушники! — взбесился Твик. Он снова пытался их развязать. — Как ты себя чувствуешь? — У меня болит живот после операции, мне нельзя есть, передвигаться и мыться! Я терпеть не могу больницы. Здесь вечно пахнет хлоркой, кругом одни болеющие старики с маразмом, крики боли и общественные туалеты. Без обид. — Крэйг хмыкнул. Он не стал ни защищать свою работу, ни критиковать. — И вдобавок к этому я не могу развязать эту лапшу! — он психованно скомкал их. — Давай помогу. — Крэйг потянулся к нему, собираясь взять провода. — Я сам! — он прижал их к себе. — Ты их ещё сильнее запутываешь. — Неправда! Смотри, почти развязал. — на самом деле, они оба понимали. Никакого прогресса не было. — Агрх! — Твик швырнул их на кровать. Он скрестил руки и звонко выкрикнул: — В жопу их! Крэйг бережно взял наушники. Он аккуратными движениями стягивал разные концы проводов через петли, пока окончательно не распутал их. Такер осторожно протянул их Твику. — Спасибо. — смущенный от задетой гордости неловко пробурчал он. Как оказалось, они были сломаны. Пациент собрался нелестно отозваться о них, но решил, что лучше стоит поговорить о более приятных вещах. Твик взволнованно перебирал пальцами, пытаясь вспомнить любую тему для беседы. К счастью для него, Крэйг прервал его от раздумий: — Хочешь расскажу про пациентку у которой оказалась редкая болезнь? — Давай. — он расположился поудобнее на кровати, в предвкушении интересной истории. Крэйг выпрямился, кашлянул в кулак, как это обычно делают перед выступлением: — Недавно приходила пациентка и у неё оказалась редкая болезнь. — Вау. — удивился Твик. — Ты так красочно всё расписал, будто пересказал книгу. — Я проходил курсы ораторского мастерства. — Оно и видно. — скептично ответил он. — А если серьёзно? — Несколько дней назад к нам поступила пациентка с болями в животе. И вот вчера вечером удалось выяснить, что с ней. Не без моей помощи. — последнее предложение он выделил с особой гордостью. — Постой. — прервал рассказ Твик. — Вчера в кофейне ты упоминал что-то похожее. А ближе к закрытию ты выбежал и оставил свой кофе. Ты к ней торопился? — Да. — быстро ответил он, желая продолжить. — Так вот… — У неё редкая болезнь? Ха! А я говорил тебе! — злорадствовал пациент. — Но что ты сказал? — Твик начал говорить низко, пародируя голос Крэйга. Он использовал руку, как чужой рот. — Не, бред. Это не «Доктор Хаус». — Ты забираешь мой триумф. — не всерьёз сказал Крэйг. — Прости. — задорно улыбался он. — Продолжай. — Так вот… — Афигеть, я такой умный оказывается. Жаль, что не переношу больницы. Сейчас бы таким крутым врачом был… — Слушаешь? — Да-да, во внимании. — протараторил Твик. Он поёрзал на кровати, сложил руку на руку и сосредоточенно смотрел на Крэйга. Стоило практиканту открыть рот, как его опять прервали. Такер старался подавить в себе раздражение. — Стой. Дай минуту. Мне надо сфокусироваться. — пациент зажмурился, потирая виски. Это было похоже на приступ головной боли, никак не на концентрацию. Твик тяжело выдохнул и уже плавно заговорил. — Я готов. — Нормально всё? — Практикант был слегка взволнован от перевоплощения Твика из неусидчивого школьника в уравновешенного человека. Для Крэйга школьники не считаются за людей. — Да, говори. — безмятежно сказал он. — Что ж... Поначалу Крэйг осторожно делал паузу в конце каждого предложения, пока окончательно не убедился, что больше его не собираются обрывать на полуслове. Ещё в детстве его раздражала эта привычка у Триши. Во взрослом возрасте она распространилась на всех людей. Он сам понимает, что временами слишком остро реагирует и старается подавлять в себе чувства, во избежание скандалов. Твик с горящими глазами кивал головой, изредка комментируя. В конце рассказа он кинул колкую фразу в сторону Гаррисона. Крэйг поддержал его ещё одной. Новую тему для общения они посвятили всем раздражающим персонам, которых они умудрились повстречать. — Я думал, что половина моих учителей были токсиками. Гаррисон их всех переплюнул. — подытожил Твик. — Меня в школьные годы бесила только сестра. С учителями никаких скандалов особо не было. Только однажды, когда… — Почему? — Не знаю, видимо, я был харизматичен. — Я про сестру. — Все старшие ненавидят младших. Это же классическая ситуация. — Мой друг любил свою сестру. — Представь, что тебе десять лет, ты собираешься пойти гулять с пацанами, а родители решили втюхать её тебе и вместо того, чтобы прыгать по гаражам и издеваться над соседом-алкашом, тебе приходилось тусоваться на детской площадке, иначе она настучала бы им. Или тебе хочется поиграть с пацанами в мяч, а не лепить куличики из песка. Ты решаешь взять её в игру, чтобы присматривать за ней. В итоге ей прилетает по лицу, она ревёт, идём домой и родители орут на тебя за то, что ты за ней не присматриваешь. Или, когда ты сидишь на кухне и хвастаешься родителям за первое место в «Американском Орлёнке», но тебя постоянно она перебивает своими криками, будто пытается притянуть всё внимание на себя. Ты просишь её заткнуться и опять перепадает тебе, ведь ты старший брат, ты должен её защищать. Или, когда ты умоляешь родителей записать тебя на боевые искусства, но они не разрешают, потому что некому присматривать за сестрой. В этот самый момент ты вспыхиваешь, как спичка. Выливаешь все свои претензии, что она достала вечно своим нытьем, криками и враньем. В ответ отец говорит: «Нужно просто за ней внимательно смотреть, чтобы она не ныла и не орала», а мать: «У всех старшие братья помогают и заступаются за своих сестер. А ты даже из садика её забрать не можешь. Всегда со слезами уходит!», «Ой, ну извини нас! Мы просто ужасные родители! Мы работаем как проклятые, не чтобы содержать вас и дать образование, а чтобы ты нас ненавидел, и мы могли на тебя орать!» Ты, вцепившись кулаками в кожу, про себя думаешь: «Да! Всё так! Не забудьте сказать и то, что я присматриваю за ней, а вы в это время ходите по гостям, или сидите в спальне и читаете в гримуаре заклинания на латыни, чтобы попросить у Сатаны ещё одного ребёнка, наподобие этой!» Понимаешь, что сказал вслух. Мать в слезах. Получаешь от бати. Уходишь ночью в недавно построенный парк… Крэйг посмотрел на Твика и осёкся. Он не понимал, откуда появился прилив энергии рассказывать малознакомому человеку неприятные факты из биографии. В его характер в принципе не входила функция затрагивать неприятные темы, касающиеся самого себя. Мало ли, люди посчитают его чересчур сентиментальным. А тут ещё распинаться перед тем, к кому он испытывает симпатию. «Окружающие считают сдержанность, как проявление достоинства» – услышал он однажды и после, старался придерживаться этого правила. Крэйг неловко потирал шею: — Кхм, а я говорил, что Гаррисон хочет стать женщиной? — Мне так жаль. — Твик выпрямил спину, притягиваясь ближе к практиканту. Он легонько коснулся чужого плеча и начал нежно поглаживать. Крэйг раскраснелся от стыда. Теперь он его точно считает обиженным на весь мир слабаком. — Да ладно, это временно. Если завтра он захочет стать президентом, тогда будет жаль весь мир. — Такер отодвинулся вместе со стулом на пару миллиметров в сторону. Твик спешно убрал руку с воздуха. — Я не об этом. У тебя же практически детства не было. — Ну, я всё же издевался над соседом-алкашом и прыгал по гаражам. Это я так. Приукрасил. Не зря на курсы ходил же. — Такер бегающим взглядом зацепился за наушники. — Тебе наушники нужны, да? У меня есть, я сейчас принесу. — Это не обязательно. — Такер уже был у выхода. — Куда? Нет, я же сказал, что не надо! — последнее Твик выкрикнул в закрытую дверь. Чувство стыда пожирало Крэйга изнутри. Ему требовалось время побыть в одиночестве, принять факт позора и заново завоевывать авторитет. Он собирался заняться этим прямо сейчас, но звук входящего сообщения на телефоне сбил эту мысль. В нем сказано, что операция по аортокоронарному шунтированию была отменена, а пациент отходит от наркоза. Это насторожило Крэйга. Он же присматривает за этим пациентом. Практикант понимал, что именно ему придётся разбираться во всём, ведь Джанет сейчас не до этого. Для начала, он поинтересовался у медсестры причину отмены операции. Она со слезами на глазах рассказала про всё. Как они долго выбирали песню. Как в операционную ворвался сначала Рэнди, любовница Шефа и Джанет. Крэйг знал в лицо только последнюю личность. На вопрос, что же случилось с Шефом, она разрыдалась ещё сильнее. Всё взвесив, практикант сообщил пациенту, что главному хирургу стало плохо в ходе операции и теперь доктор Джанет Гаррисон ищет новую команду, не считая нужным упоминать про нарушение техники безопасности со стерильностью. Ветеран Вьетнама был понимающим человеком и не сердился за происшествие. Наоборот, он поблагодарил за приятную дозу наркоза. Такеру оставалось только сообщить своей наставнице о поисках хирурга.***
Твик остался один в палате. Он ждал Крэйга пять, десять минут. Практикант всё не появлялся. Твик забеспокоился. Он был уверен, что напугал его. Стоило ему потрогать его за плечо, Крэйг резко отстранился. Вдруг он мезафоб? Твик мигом отдёрнул мысль, ведь тогда бы он не работал врачом. А что, если он на самом деле гомофоб и нашёл в этом касании что-то гейское и теперь он никогда не придёт к нему, не будет с ним здороваться, и придёт за ним с винтовкой в руках? Он попробовал придумать менее серьёзную причину. Пациент предположил, что он нарушил зону комфорта, отсюда и реакция. Это его никак не успокоило. Твик занервничал ещё сильнее. Он зашёл в соцсеть, отвлечься от безумных догадок. Висело непрочитанное сообщение от мамы: [11.09.23 10:17] Мы с папой сегодня приедем навестить тебя. Что привезти?[11.09.23 14:23]
Ничего не надо
[11.09.23 14:23]
И приезжать не надо
[11.09.23 14:24]
Я в порядке!
Твик нажал на «отправить» и в этот момент к нему заходят родители. Пациент непроизвольно дёрнулся. — Твик, милый, вот и мы. — мама подошла поцеловать сына в лоб. Она взяла его за щеки и принялась осматривать его. — Как ты себя чувствуешь? Как прошла операция? Ты похудел. Совсем ничего не ешь. Я привезла тебе покушать. Чтобы сегодня всё съел! Ричард, любимый, подай сумку. Только сейчас можно было заметить отца. Он поставил сумку с едой на тумбочку, обменялся рукопожатием с сыном. Заметил стульчик и придвинул её к жене. Она села, не отпуская руку сына. Ричард стоял сзади жены. — Я в порядке. Не стоило приезжать только из-за простого аппендицита. — Мы решили, что лучше увидеть тебя, пока есть свободное время. — вставил слово отец. — А то вдруг пойдёт сепсис, и ты умрёшь. Не хочется видеть тебя сразу бледного и холодного в морге. — Агрх! — Отец хочет сказать, что мы переживаем и любим тебя. — Да. С аппендицитом или без, для нас ты всегда останешься сыном. — он небрежно похлопал его по плечу. — Что тебе достать? Я испекла твои любимые печенья. Или, может, тебе курочку дать? — мама копалась в сумке. — Спасибо, но мне нельзя есть целый день. Так врач сказал. — Как это?! — ужаснулась мама. — Ты и так исхудал! Тебе нужно кушать. — Раз врач сказал… — Ричард открыл печенья из контейнера. — Любимый, ты уже съел свою порцию. Оставь Твику. — Прости, дорогая. Не могу от них оторваться. Их вкус и насыщенность создают ощущение уюта и домашнего тепла. Представляю, как я сижу у камина, на кожаном кресле. На журнальном столике стоит стеклянная каемочка с твоими печеньями. Я откусываю его, крошки сыплются на мой свитер. Я не обращаю на них внимания. Подобно слепому, или глухому, у меня преобладало только один орган чувств – вкус. Сладкий и легкий. С нотками корицы и имбиря... — Любимый. — воркующе протянула она. — Да. Меня опять занесло. — он положил контейнер в сумку. — Как дела, Твик? — Нормально. Я рад вас видеть, правда. Но два часа езды, чтобы посидеть полчаса… Вам не стоило тратить бензин зря. — Ну что ты! Вовсе не зря! — Ричард искал в карманах пачку сигарет. — Мне нужно вдохновение для статьи. Сам знаешь, я черпаю его в ходе общения. А в больницах, как и в тюрьме, встречаются представители разных сословий общества. Но как отец, я должен сначала убедиться, не заденет ли тебе это твою и так заниженную самооценку и не нанесёт ли тебе это психологическую травму. Геи же все чувствительные. — Отец имеет в виду, что он тебя любит. — Я понял. Иди, пап. — Любимая, на связи. Твик… поправляйся. — Ричард помахал пачкой сигарет и покинул палату. — Он когда-нибудь перестанет смотреть психологические тиктоки? Мама нежно улыбнулась. Она погладила Твика по голове: — Ты так вырос. Уже один в больнице лежишь. А ведь когда-то мы вместе ходили по врачам, искали психиатра. Помнишь, как тебе брали кровь из пальца? Ты так орал. Ах, такое милое время! — Не для стоящих в очереди. — с улыбкой сказал Твик. — Отец думает, ты что-то скрываешь. — непредсказуемо быстро она сменила тему. — Какое-нибудь убийство. — прошептала она как можно тише, не меняясь в лице. — Боже, мам! Никого я не убивал! — он ухватил её руку и отстранил от своих волос. — Ничего я не скрываю! Что я могу скрывать? — Он же всё видит. Сам знаешь, он невнимателен к людям, но проницателен к душам. Поэтому он и ушёл. Отец считает, ты мне больше доверяешь. — И всё же, я ничего не скрываю. — Твик обиженно отвёл взгляд в сторону. — Может, у тебя появился молодой человек? — мама продолжала строить догадки. — Нет. — буркнул Твик. — У тебя появился немолодой человек? — Боже! — рассерженно прокричал он. — Нет! — Мы волнуемся за тебя. — Мам, послушай. Если бы меня что-то беспокоило, я сразу бы вам сказал. Сама знаешь. Сколько я скрывал свою ориентацию? Месяц? Или две недели? Обычно хотя бы год ждут. Прощупывают почву, там. Понимаешь? — Хорошо, Твик. Ты прав. — В её мелодичном голосе была слышна лёгкая горечь. Он понимал, что она не хочет расстраивать отца. А Твик не хотел расстраивать их обоих. И раз родители так хотят быть представителями Красного Креста, то почему бы не помочь им в этом? Твик начал нервно растирать руки. — Вообще-то… есть один человек. — Мама широко раскрыла глаза от удивления. — Мы просто общаемся, но, кажется, я его спугнул. Догадываюсь, почему. От этого мне стыдно. — Твик, то, что ты гиперактивный, импульсивный невротик не значит, что тебе должно быть стыдно. — утешала мама. — Мне стыдно не за это! Я просто погладил по плечу. — Твик эмоционально размахивал руками. — Немного. Потому что ему было грустно. Всё! Ничего больше. Не погладил в смысле, как гладят кошку: от головы до хвоста. А как при поддержке. Не понимаю. Так как мне поступить? Мама вдумчиво осматривала жалюзи. Она посмотрела на своего сына, улыбаясь уголком губ: — Не знаю. Как хочешь. Это твоя жизнь, наше дело тебя поддерживать, милый. — она встала со стула. — А? Серьёзно? — мама поцеловала его в лоб. — Мы остаёмся в городе. Завтра заглянем. Печенья пусть остаются здесь, угостишь кого-нибудь. Сумку занесу к тебе домой, чтобы еда не испортилась. Принесу завтра. Пока, Твик. — Подожди! Мне ведь правда нужна помощь! — кричал он вслед. Твик снова остался один.
***
Крэйг искал Джанет везде. Он заходил в ординаторскую, столовую. Заглядывал в кладовую и в туалет. Просил Венди заглянуть в женский туалет. Её нигде не было. Только благодаря Элу он узнал о новой локации: уличная курилка. Она была расположена на заднем дворе, чтобы не мешать пациентам. Джанет стояла вместе с Ричардом. Другие мужчины уже успели уйти, не выдержав её женственного характера. — А я ему говорю: Ты что, не видишь? Я же женщина! Как говорила Коко Шанель: «Каждая девушка должна всегда знать две вещи: чего и кого она хочет», а тебя как раз я и не хочу. Так что свалил со своей мамкой оплачивать кредит на стиральную машину и дай дорогу Джорджу Клуни, мистер Мазохист! — Крэйг подошёл к Джанет. Она стряхнула пальцем пепел от сигарет на асфальт. — Надо же! Очередное доказательство женского превосходства пожаловало ко мне. Чем могу помочь? — Вам нужно найти нового хирурга для пациента. — Я женщина! Я никому ничего не должна. — Вы должны выполнять свою работу. Думаете, мы должны с Толкеном, Венди и Баттерсом прикрывать вашу жопу? Нет. Но мы прикрываем, потому что это наша работа. Вы то «Великолепный век» смотрите, то в операционную врываетесь. Имейте хотя бы уважение к ветерану Вьетнама. — последнее он зря упомянул. — Так, Факер. Давай кое-что проясним. — кажется, Джанет вышла из пятна. — Я никогда не поддерживал Вьетнамскую войну. Всех солдат считал придурками, мозг которых затуманен пропагандой патриотизма и которые хотели оставить хоть какой-то след в жизни и, вау, это у них не получилось. Они погибли в безжалостных джунглях от рук Тарзанов-коммунистов. А к тем, кто выжил я отношусь с таким же презрением, как и они относятся к своим медалям, потому что они их получили только за жалость. Правительство дало им звания и пособия, но при этом сколько ветеранов совершает суицид? А сколько ветеранов пропивают свои маленькие пенсии? Форрест Гамп спас своего лейтенанта. Но давай признаем, что Форрест Гамп – несуществующий персонаж из книжки. Ох, точно! Я же всего лишь женщина. Мне интересно, что думаешь по этому поводу ты, ведь у меня нет своего мнения. Ну что? — Ричард записал всё на диктофон, увлечённо втягивая табак. — Я отказываюсь отвечать на провокационные вопросы. Мы не телеканал «Америка-1». — Ещё бы. Ты ведь только жаловаться и умеешь. — Крэйгу эти слова вонзились в голову. Он чувствовал своё поражение. — Другие спокойно ничего не делают, а тебе надо лезть и хвастаться своей гиперответственностью. Дай покурить спокойно. И так день тяжелый. Шеф в коме, теперь мне не иметь вагину. Зато я должна писать прощальные слова для гостей на его похороны, ведь всем известно, что он не очнётся! — У меня есть готовая речь. — отозвался мужчина. Он достал из кармана записку. — Мой сын оказался в полном порядке, так что мне она не пригодилась. А я потратил свое время на это, хотя мог писать статьи. — с досадой сказал мужчина. — Выкидывать жалко. — Спасибо, добрый человек! — Джанет впервые кого-то искренне отблагодарила. — Вы, случаем, не увлекаетесь транс-женщинами? — Нет. Я увлечён только одной женщиной. — он показал на обручальное кольцо. — Забудь, что я отблагодарила тебя. — она обернулась к выходу. Крэйг уже стоял, дотронувшись до ручки двери. — Если найдешь хирурга для ветерана, сообщи мне. Не сообщишь – всё равно узнаю, но буду считать тебя не только нытиком, но и крысой. Крэйг на прощание показал средний палец и ушёл, пытаясь подавить в себе злость. Как же он мечтал об окончании дня. Он готов был поверить, что это всё из-за кошки и пойти бить посуду, чтобы хоть что-то хорошее произошло. Кстати, о посудах и кошках! У него же есть лучший друг – хирург! Он мигом посоветует хорошего врача. Крэйг даже знал, где его можно найти. Не зря восемь лет дружат. Окрылённый мыслью, что скоро он избавится от работы, Такер побрёл в столовую. Вот только, стоило ему увидеть за столом Клайда, не притронувшегося к еде, и Бебе – всё затрещало по швам. Он заново вспомнил начало дня: «Ты об эффекте бабочки слышал? Эта кошка – бабочка! И если я вступлю за порог арки, наша кошка-бабочка повлечет глобальные последствия. Может случиться что угодно! От проигрыша футбольной команды до смерти Шефа!» «Ладно, я иду. Но если что-то плохое случится, то я буду винить… себя». Крэйг медленно разворачивался, чтобы его не было слышно и видно периферическим зрением. Ему не удалось. Бебе одним взглядом манила к себе. Он отрицательно мотал головой. Бебе утвердительно кивала. Клайд не понял, почему его девушка прожигающими глазами смотрела на выход и обернулся. Крэйгу не удалось сбежать. Такер впервые направлялся за стол, как на каторгу. При всём его уважении к дружбе, он не хотел сейчас его видеть. Ему по горло хватило отрицательных эмоций и нытьё Клайда могло лишь всё усугубить. Но, с другой стороны, сейчас здесь была Бебе. Говорить будет она, а его дело молчать и невзначай спросить про хирурга. Крэйг сел рядом с девушкой, поближе к её подносу с едой. — Клайд, ты серьёзно считаешь, что из-за тебя Шеф в реанимации? — Конечно! Если бы я не увидел ту черную кошку, он мог сейчас проводить септопластику! — Нет, он в коме, потому что у него лопнула аневризма. — Крэйг незаметно подъедал у девушки картошку-фри. — Но ведь чёрная кошка! — Крэйг, давай ты. — устало протянула она. — Клайд, знаешь хорошего и свободного хирурга? — Совсем поехал головой? Тебя только работа волнует? — Бебе смутила его безразличие к другу. — Ты восемь лет его знаешь! Почему не отвёл к психологу? — Что ж. Полагаю, у него своя голова на плечах. Хочет привлекать внимание своим нытьём – его дело. — он старался подавить накипающую злость. Крэйг взял ещё картошку. — Прекрати есть мою картошку! — она ударила ладонью по столу. Такер демонстративно взял из её тарелки ещё. — Как ты можешь такое говорить? Ты же его друг! Ему помощь нужна, а ты его обесцениваешь. — Такер опять впал в детство. — Говорить, что человек ведёт себя как маленькая девочка – это обесценивание? На деле же так и выходит. Он ноет, а все должны носиться вокруг него и утешать. Я не хочу плясать под его дудку. Если есть какая-то проблема, её нужно решать самому, а не спихивать на меня. Почему я свои проблемы решаю сам, а ей всегда должен помогать? Пусть она тоже что-то сама делает. — Кто «она?» Крэйг пару секунд помолчал: — Я ухожу. Я оценил ситуацию, и я ухожу. Я просто ухожу. — говорил Крэйг себе под нос. — он отодвинулся от стола. Ножки стула раздали неприятный скрежет. — Как он решит проблему, если он не видит её?! Ты его друг, а я его девушка! Мы ему не чужие люди. Наше дело – проявить эмпатию. — Мое дело – диагностировать болезни пациентам. — Вы теперь из-за меня поссорились! — Клайд с безнадёгой схватился за голову. Она собиралась сказать ему, что они с первой встречи друг друга не возлюбили. Но звонкий, карикатурно-детский голос опередил её: — Пацаны, пацаны! — Картман вилкой стучал по стакану, приковывая к себе внимание. — После тяжёлой скорби нам нужно найти убийцу. Вы не ослышались. В наше непростое время ведётся информационная война по всему миру. Наш Шеф стал очередной жертвой результата борьбы за звание настоящей сверхдержавы. 11 сентября 2001 года случился теракт. 11 сентября 2023 года случилось… это. Что будет дальше? Дальше всё будет намного хуже, если преступник не будет наказан! В наших возможностях отомстить за смерть Шефа. Покушение на Шефа – это покушение на всю страну. Мы добьемся справедливости! Мы уничтожим группу «SEREBRO». Кто со мной? — Теперь я точно ухожу. — Крэйг решительно направился прочь из столовой, подальше от этого абсурда. — Бедный Эрик. Он же, как и я не может принять смерть Шефа. — Клайд оживился, слушая речь хирурга. Бебе приободрилась вслед за своим парнем. — Картман, прекрати! Ты используешь смерть человека, приплетая политику! Дай посочувствовать людям! — Кайл подошёл к нему и выхватил стакан. — Ты хочешь, чтобы «SEREBRO» убила больше американцев? Ты на чьей стороне? — На стороне адекватности! Ты несёшь бред! Я… — Заткнись, Кайл! — на этот раз крикнула Бебе. — Мы оба верим в теории заговора. У нас у обоих нет одного из родителей. Я быстро набираю вес – он тоже! Он сделал из своего отца чили. А я довёл мать до суицида. Мы с ним родные братья от разных родителей. Только я обвиняю себя, а он других. Может, мне правда сходить к психологу? — Да, Клайд. Тебе пора.***
К концу рабочего дня, он смог закончить все дела. Он нашёл для пациента нового хирурга – Сильную Женщину. Возвращаться домой ему хотелось одному. Крэйг закрыл шкафчик. Он начал представлять, как с облегчением выйдет отсюда, пройдёт мимо стендов с рекламой парка с дурацкими лозунгами, в сопровождении с музыкой. Такер шарился в карманах. Он достал оттуда кейс. Крэйг задумчиво крутил его. Нет, домой он пойдет в сопровождении с гулом людей, проезжающих машин и музыкой из баров. Он медленно приоткрыл дверь в тёмную комнату. Твик уже спал. Практиканта это не остановило. Он тихо закрыл за собой и чуть ли не на цыпочках шёл к тумбочке. Крэйг почувствовал чьё-то касание в районе бедра. По его телу прошелся легкий мандраж. Такер с опаской посмотрел на пациента. Твик также лежал, не шелохнувшись. Он держал руку под подушкой, отчего она свисала немного в воздухе. Крэйг облегчённо вздохнул. Он заметил на кровати телефон. Осторожно взял его, отошёл немного в сторону, чтобы не соприкасаться с чужой кистью и положил на тумбочку. Какой бы ещё порядок навести перед уходом? Крэйг старался бесшумно стянуть шнур от жалюзи, закрывая лунный свет. До конца он не опустил шторы, приметил печенья. Косо посмотрел на Твика. Снова на печенья. Ну а что, если он возьмёт две штучки? Ничего же не будет. Он понимал его поступок очень некрасив и полагал, что это уйдёт вместе с ним в могилу. Крэйг взял контейнер. Он поднёс его к свету, считая их количество. — Всё так плохо с питанием? — с усмешкой сказал Твик. — Мать твою! — Крэйг чуть не уронил контейнер. — Я разбудил? — Нет, я и не спал. — Твик облокотился на спинку кровати. — Бери. — Да я так. Посмотреть хотел. — он положил их на место. Твик со скептичностью смотрел на него. — Если только ты настаиваешь… — он открыл контейнер. Их приятный аромат ударил в нос Крэйгу. — Я думал, ты больше не придёшь. — с трепетом сказал пациент. — Работа появилась. — он взял выпечку. — Не получалось зайти. — Просто, ты так внезапно ушёл. Я не хотел тогда тебя пугать! — Чего? — Крэйг положил печенье обратно, сел к нему на кушетку с краю. — Мы с тобой ещё плохо друг друга знаем! А я видимо подумал, что хорошо! И использовал невербальное общение… Но я ведь же знал, что не всем нравится, когда их трогают! — Даже сквозь темноту можно было заметить непонимающую физиономию Крэйга. — Нужно же обычно спрашивать это заранее, а я не спросил! Я не знаю, почему я тебя потрогал. Точнее, знал! Но я не хотел! Ну, как бы хотел, но не так хотел, а по-другому. Подожди, давай сначала! — Твик нервно перебирал пальцами. — Я тактилен. Ты не тактилен. Я это не учёл. Вот. Так что… Агрх! — Крэйг указательным пальцем коснулся его щеки. — У тебя здесь нервная точка? — с ухмылкой поинтересовался практикант. — Нет! Просто неожиданно! Что там опять? — Ничего. Я просто не знал как остановить тебя. — Крэйг убрал палец и снова тыкнул в него. Снова. И снова. — Боже, прекрати! Глаз мне выколешь! — Ну, я же врач. Поправим если что. — Крэйг самодовольно улыбнулся на мгновение. В спокойной манере он продолжил: — Я ни черта не понял, о чём ты. Но если тебя волнует, где меня можно трогать, то вот. — он взял Твика за руку. Сжал его ладонь. — Здесь. Такер обвил его запястье, чужой рукой коснулся своего предплечья. Твик боялся пошевелиться. Он не слышал его. Только своё участившее сердцебиение. Крэйг продолжал подниматься выше. Он остановился на округленном плече, чтобы сказать: «Здесь». Такер поднёс руку к голове. Твик несильно сжал его гладкие волосы. Ему всегда хотелось иметь такие прямые, никогда не вьющиеся во все стороны локоны. Их завороженные друг другом взгляды встретились. Никто из них не собирался стеснительно отворачиваться, отшучиваться, или наводить панику. Им будет это только мешать. Каждый смотрел в душу другому, а всех их эмоции крылись в молчании. Крэйг нашёл ещё одну причину, почему молчание – золото. Пациент заметил, как Такер достал из кармана коробочку. Он убрал руку Твика с волос. — Мы же только недавно познакомились. — то ли в шутку, то ли в серьёз сказал Твик. Крэйг сунул в ладонь кейс и сжал его пальцы в кулак. — Ты правда принёс? Не стоило. — Я же обещал. — он с неохотой встал. — Ладно, поздно уже. Я пошёл. — Крэйг небрежно потрепал Твика по волосам. — Печенье забери. С кофе попьёшь. — Можно? — Мне ещё принесут, если что. — Спасибо. — он взял контейнер и отправился к выходу. — Спокойной ночи, Твик. — он открыл дверь. — Стой! — Крэйг выглянул назад. — Завтра зайдёшь? — Конечно. — в мягкой улыбке сказал он. Продолжение следует...