Поддержка

Я вижу, как Локтев обнимает Серёгу, говорит приятные, но уж очень пафосные и приторные слова, поздравляет с победой. А ему очень некомфортно рядом с ним. Он слушает, улыбается, кивает, но очень хочет поскорее сбежать отсюда. Что ж. Прости, Серёж, но тебе ещё меня придётся потерпеть. — Серёга!!! — я подбегаю к нему, жму руку и обнимаю, потому что моей радости нет предела. — Макс! — он тоже приобнимает, тоже вроде рад, но нотки грусти всё равно присутствуют, и мне приходится это терпеть на протяжении всего чемпионата… — Ну, поздравляю! — Поздравляю, тебя тоже с победой. Извини, что самодеятельность… — ох, он начинает извиняться за свою упрямость, которая помогла нам выиграть, но мне совершенно всё равно, что он не послушал меня, ведь мы выиграли, и чтобы показать ему это, пришлось перебить. — Да, перестань. Ты выиграл этот матч, остальное всё по боку. — как бы я не хотел этого говорить, но всё же я выдавливаю из себя, — Пошли к команде? — Подожди, тебе ж нельзя. — Да пошли они все, — и это абсолютная правда, я не могу не зайти к ребятам и не поздравить их. Тут как всегда вовремя подходит Казанцев, спрашивает про Локтева и намекает про своё обещание. Мы вспоминаем и нам приходиться немного задержаться.

***

Да, победу мы отпраздновали на отлично. Кажется, нас с Сергеем понесло, и он успел прихватить ещё бутылку шампанского, чтобы притащить к нам в номер. Я думаю, мы имеем право ещё немного выпить, ведь не каждый день Сборная у себя дома Чемпионаты Мира выигрывает. Немного подвыпившим Серёжа выглядит очень мило, язык немного заплетается, кажется, за всю нашу работу здесь он впервые улыбается, смеётся, хотя не понятно над чем. Но я рад этому… Рад, когда он немного весел. — Послушай, я ведь даже бокалы не прихватил, — спохватился он, уже собираясь выходить из номера, но мне пришлось остановить его, положив свою руку на его, чтобы он не побежал отсюда. — Не беспокойся, тут же стаканы есть, — шепчу я ему, и так уж получилось, что я произнёс это в ухо, из-за чего мне показалось, что обстановка стала иной. — Ладно, — он быстро сдался, видимо остатки разума твердят, чтоб он в таком виде никуда не попёрся. Я взял два стакана, без труда открыл шампанское, налил и мы чокнулись, хором говоря «За победу». Но, если честно, у меня уже нет сил пить, поэтому я отхлебнул немного, а Серёга выпил залпом, морщась. Хоть там и немного алкоголя, всё же в мозг ударяет, если так пить. — Слушай, Серёг, я тут хотел с тобой поговорить, — я не знаю, как мне удалось это сказать и не запнуться, но Сергей посмотрел на меня очень серьёзно. — Макс, а до завтра не подождёт? — Нет, до завтра разговор не подождёт. Он вздохнул, налил себе немного, отпил и сел поудобнее, намереваясь выслушать меня. — Что с тобой? — Со мной? Со мной то как раз всё хорошо. — Ты уверен? Я, конечно, понимаю, победа и всё такое, но хватит так за воротник закладывать, нам ещё завтра рано вставать и домой ехать. — И это мне говорит сам Стрельцов, — скептически подмечает он, и я не могу с ним не согласиться, на что немного ухмыляюсь. — Да, об этом говорю тебе я. Я… я не смел говорить об этом до конца чемпионата, но думаю, что сейчас можно, всё позади… Ты действительно разводишься с Юлькой? Он очень удивлённо посмотрел на меня, собираясь снова налить себе, но я остановил, что ему не очень понравилось и почти сквозь зубы, он сказал. — Да, разводимся. Это всё, что тебя интересовало? — Нет, далеко не всё. — мне этого было мало, казалось, что он что-то не договаривал, я посмотрел на него и увидел холодную искру, что-то отстранённое от нашего мира. — Макс, я не хочу говорить на эту тему, я разберусь с этим сам. — Да нихрена ты не разберёшься, Серёг! — уже вскрикнул я, потому что этот разговор начинает меня выводит из себя. Этот партизан и мистер «я разберусь сам» ходит сам не свой, а я не могу просто смотреть на него, такого грустного и подавленного. Мне важно, чтобы он ходил счастливым и оставался тем Макеевым, которого я знаю. — Тебе нужно поговорить с кем-нибудь об этом, тяжело такое держать в себе. Ты посмотри на себя. Сидишь тут, прости меня, бухаешь, да-да, именно бухаешь, отнекиваешься и пытаешься сделать вид, что всё прекрасно, но я то не слепой и всё вижу. — Ладно, ладно, только не ори, — кажется, мой монолог привёл его в чувства, и я сел обратно к нему. — Это началось буквально в первые дни нашей работы. Юля позвонила, и сказала, что хочет развода… Странная женщина, сама меня отправила сюда, но захотела развестись, мол, я не уделяю ей времени. И дело не только в ней, я корю ещё себя за то, что обманывал её. — Обманывал? — я перебил его, не понимая, причём тут это… Не уж-то у Сергея новая пассия, о которой я ни сном, ни духом. — Да, обманывал, потому что я понял, что полюбил другого человека. И тут мне стало больно, очень больно. Словно он взял сейчас, вытащил из меня сердце и разбил, прям на моих глазах. Полюбил? Другого человека? Я даже на секунду выпал из этого мира, пока Серёга не дёрнул меня за плечо. — Всё нормально? — Да-да… Ты продолжай, я тебя слушаю. — И знаешь, я уверен, что этот человек не ответит мне взаимностью, и когда я понял, что люблю человека, с которым у меня ничего не выйдет, я готов был сожрать себя. Получается, я ложился спать с Юлей, думая о другом человеке, при этом прекрасно осознавая, что ни черта у меня не получится построить отношения… — Я тебя понимаю, Серёг… Как никто другой, — и это было абсолютно честно с моей стороны, ведь я сам, сам чувствовал к нему тоже самое, прекрасно понимая, что ничего с ним у меня не выйдет, ведь у него красавица жена и дети, которыми он занят по уши… Но теперь ясно, почему он ходил с таким загруженным видом, и мне безумно было любопытно, кто ж это за человек, который не ответит Сергею взаимностью? Она получается просто дура, раз не может разглядеть в нём прекрасного мужчину… — Понимаешь? — это вопрос заставил пробежаться моим мурашкам по спине, он с таким отчаянием переспросил, что на секунду мне подумалось, что это я тот самый человек, который не может ответить ему. Но сам понимаю, какая это ерунда. — Да… Мне тоже до безумия нравится один человек, но я прекрасно понимаю, что нам не по пути… Но, спасибо хоккею, он помог мне отвлечься… — кого я обманываю, наоборот, наоборот, хоккей только усугубил ситуацию, ведь именно здесь, здесь мы встречаемся с тобой, пересекаемся из-за игр. — Знаешь, у меня есть одна идейка… — Какая? — Думаю, нам стоит сказать, кто эти люди, так нам станет проще. — Ты уверен? — мне стало немного страшно, если он будет настаивать на этой глупой затее, хотя, зная Серёгу, он пойдёт до конца, чтобы осуществить задуманное. — Уверен… — он вздохнул и набрал побольше воздуха, я сделал тоже самое. — Это ты. — Это ты. Мы сказали это хором, как два идиота, а потом посмотрели друг на друга, считая, что нам обоим послышалось… Но нет. Я чётко услышал, что он сказал, и не мог поверить. То есть, всё это время мы убивались по друг другу? Я даже не мог описать словами, как я счастлив сейчас, но смотря на Серёжу, я с каждой секундой жалел о сказанном, ведь он потом почти не смотрел на меня, что-то обдумывая. Поставив несчастную бутылку с шампанским на стол, я уже собирался встать и сказать что-то Сергею, как он налетел на меня, чуть не сваливая нас на кровать, целуя. Боже, это самый прекрасный момент в моей жизни. Мы целовались по-свойски, хотя, это в принципе наш первый поцелуй, но это не мешало мне взять вверх над ним, взять ситуацию в свои руки, потому что он уже не мог себя контролировать, еле стоял на ногах. Он был нетерпелив, целовал очень быстро, скидывая с нас пиджаки, а я лишь улыбнулся, отрываясь от него, из-за чего он недовольно простонал. — Макс, Макс, — господи, я готов сделать всё, чтобы видеть такого Серёжу, который буквально не может сейчас без меня, без моих прикосновений и поцелуев. — Тише, тише, — я шепчу ему это, вспоминая, как я сделал это после того, как мы зашли сюда, и теперь я понял, почему здесь всё изменилось… Стало гораздо интимнее. Я спокойно укладываю его на свою кровать, потому что хочу, чтобы здесь было тихо, но он не такой, он шумный, он ёрзает, и меня это заводит, не по-детски заводит, я целую его в шею, наслаждаясь этим моментом, потому что очень давно хотел это сделать, и я могу это сделать, потому что он мне позволяет, он открыт, и он двигается, толкается, прижимает меня к себе, словно боится, что я от него сейчас уйду или испарюсь, но нет Серёж, я не уйду… — Ах, пожалуйста, — он умоляет меня, чтобы я действовал побыстрее, но я не хочу, я хочу оттянуть этот сладостный момент, хочу его немного помучать… — Не спеши, я не хочу торопиться, — шепчу ему в губы и целую, так страстно, как никого до этого, чувствую, как он сжимает мои волосы, мою рубашку, он хочет, чтобы я слился с ним воедино… Я сделаю это, но не сейчас. — Пожалуйста, Макс… Не мучай меня… — Не торопись, не спеши, и никто тебя мучать не будет, — успокаиваю я его, а сам, продолжая издеваться над ним, медленно отстёгиваю пуговицы, пошло улыбаясь. Я вижу, как горят его глаза, и мне так приятно за этим наблюдать. Он хватает меня за шею, притягивает и снова целует, и я не сопротивляюсь, потому что не хочу, пусть насладиться этим моментом, а я пока что его снова подразню. Провожу руками по его груди, животу, спускаюсь к ремню, медленно отстёгиваю, а он трётся об меня… Не знал, что он такой извращенец… Я не собираюсь спускать с него брюки, отрываюсь от него, а Серёга, неготовый к такому повороту событий, недовольно промычал, а я снова победно ухмыльнулся. — Послушай, ты очень не терпелив, и я не буду идти дальше, пока ты не успокоишься, — хотя, мне самому сдерживать себя трудно, потому что с каждой секундой я понимаю, что хочу его всё больше и больше. Он отвернулся от меня… Обиделся. Вот негодяй, похоже он тоже хочет меня подразнить… Но такое со мной не прокатит, я приблизился к его уху, облизнул и начал шептать. — Я понимаю, что ты безумно хочешь меня, но я хочу, чтобы эта ночь прошла сказочно для нас обоих… Я отымею тебя ещё… Но позже… Ты не забыл, мы ещё договорились переигровку сделать… — Я помню, — он резко повернул голову и потом также резко развернул нас и теперь он, оседлав меня, начал смотреть очень хищно, что меня зацепило… Он похоже знал меня лучше, чем я думал. — Ух, ты меня заинтриговал… Он лишь улыбнулся и теперь сам начал снимать с себя рубашку, также долго и мучительно, как я до этого. Вот она — карма… Быстро она настигла. Я, не выдержав этой сладкой пытки, подвинул ближе к себе, присаживаясь сам, притягивая его за волосы для нового поцелуя… Не мог я отказаться от его бархатных губ. — Послушай, если мы этого сейчас не сделаем, я уйду принимать душ, — из последних сил сказал Сергей, и я понял, что медлить нельзя. Он помог избавиться от лишних вещей, и я вернул его в прежнее положение, а точнее уложил на спину. Чёрт, я совершенно не подготовился, у меня ничего не было, ни смазки, ни презика, но если без второго я могу обойтись, то подготовить его как-то нужно. Ухмыльнувшись, я провёл пальцами по его лицу, касаясь губ, и он без слов понял, что нужно делать. Он открыл рот, мой большой палец оказался внутри, и Серёжа начал тщательно облизывать его. Я обожаю его, буквально за всё в данный момент: он готов принять тот факт, что будет в роли пассива, без слов понимает, что от него требуется и без претензий всё выполняет. Я даже захотел что-нибудь сделать, но всё что я мог сейчас, это только приставить палец к его входу. Я ненавижу эту стадию растяжки, потому что ни мне, ни Серёге неприятно, а я не хочу, чтобы ему было больно от меня. Снова… Я старался делать всё аккуратно, но всё равно видел, как он морщиться от боли, я старался его успокаивать, целовал его, шептал, впервые шептал слова любви, говорил ему о том, какой он красивый, прекрасный и чудесный, он лучший, кого я знаю, и он находил силы отвечать мне тем же. Когда я понял, что ему стало легче, а точнее, когда он сам намекнул мне о том, что готов, я стал медленно входить в него, тихо-тихо, целуя его везде, куда доставал, а он в свою очередь тихо стонал, ведь я попросил его об этом, чтобы никого не разбудить, хотя, думаю, что пацаны бы поняли нас… Кроме одного… Но сейчас мне не до этого. Я наслаждался этим мгновением, нашим единением и его беззащитным взглядом, но я старался делать всё спокойно, хотя, не будь это нашим первым разом, он бы сейчас просто орал… Ну, ничего, время ещё придёт, я ему это гарантирую, но чуть позже, потому что сейчас, я шепчу очередные нежности, пока он гладит меня по лицу, намереваясь поцеловать, но я не позволяю, потому что начинаю двигаться… Я не могу описать словами, насколько это прекрасно, доводить и себя и его до блаженного состояния, слышать его тихие стоны в моё ухо, двигаться в своём темпе, при этом понимая, что не только мне хорошо. Я вижу, я чувствую, что не мне одному приятно, ведь он бы сказал, будь это не так. Он тоже двигается мне навстречу, ненасытный какой, снова прижимая моё тело к своему, желая, чтобы я не бросал его в данный момент. — Не брошу, ни за что не брошу, — я уже сказал это вслух, но мне всё равно, такие вещи не могут оставаться в пределах моего разума. Я понимаю, что он отвечает мне взаимностью, но мы оба на пределе, слишком долго этого желали, и наконец мы это получили, думаю заслуженно… Мы заканчиваем вместе, соединяя наши руки в замок, целуясь, чтобы не вскрикнуть, а потом прижимаемся нашими лбами, чувствуя, как мы вымотались за это время. Нам не помешал бы душ… И думаю, второй заход тоже, мне не хватило этого. — Как ты? — спрашиваю я его, поглаживая его по щеке, чувствуя, как она горит. — Прекрасно… — Это замечательно. — А ты как, Макс? — неожиданно для меня, он решил спросить о моём состоянии. — Просто великолепно… Ты прекрасен, Макеев Сергей Петрович, и я очень рад, что ты теперь мой… И чтобы доказать это, я кусаю его за плечо, а он впервые за это время вслух стонет, но мне уже всё равно, потому что он не должен держать это в себе. — Раз так, Стрельцов Максим Эдуардович, я думаю, что нам не помешает душ… — Я солидарен с тобой, но мне так лень вставать с постели. — Ничего, — он ухмыльнулся и перевернул нас, — куда ты денешься? Он прав, теперь я без него никуда… Он встаёт с меня и направляется в ванную комнату, даже не беря с собой ни вещей, ни полотенца… Кажется, он читает мои мысли. Я пролежал ещё пару секунд, затем встал и пошёл вслед за ним, при этом закрывая дверь на ключ, но думаю, что это вряд ли нужно, так как Серёга не надумает убежать. Я давно не мог себе этого сказать, но сейчас говорю со всей уверенностью — я тебя люблю.