Come l'aria mi respirerai
Il giorno che
Ti nasconderò dentro frasi che
Non sentirai
Che l'errore tuo è stato amarmi
Come se domani
Il mondo fosse uguale a com'era ieri
Знаете, что я поняла за двадцать семь лет жизни? Сон это очень важно, отдых это очень важно. У меня не получилось проспать весь прошлый день, я проваляюсь весь этот. И пусть хоть кто-то попробует меня поднять с кровати, всех поубиваю. — Можно к тебе? — Феликс на корячках пополз к моей кровати. — Я тоже хочу! — Сынмин повторив за другом, пополз по полу. — Ну, нет, пожалуйста! — застонала я, прячась в одеяле. — Я хочу провести этот день одна в кровати! — я начала махать ногами, долбя ими по матрасу. Ну, блин, на меня кто-то лёг. Я закричала так, будто меня убивают. С моего лица пропало одеяло, и я увидела напротив Сынмина. — Тебя ни кто из неё и не вытаскивает. — Парень, улыбаясь во весь рот, сунул мне, что-то сладкое в приоткрытые губы. — Хенджин улетел по расписанию, куда-то в Европу, трирача забрав Эмилю и твоего отца, что-то с Луисом обсуждают у него дома, Чонин с твоим охранником и Минхо поехали за продуктами для ужина. А нам скучно сидеть внизу одним, поэтому мы пришли к тебе. — Феликс залез под одеяло. Вопрос, зачем они снимали дом, если они у меня едят, спят, бесятся? Я не против того что они живут у меня. Пусть живут мне веселее и Эмиле они нравятся. Кстати об Эмиле. Почему Эмилиано называет их папами? — Можете объяснить мне один момент, почему Эмиля называет вас папами? — после этого вопроса оба сразу стали серьёзными. Сынмин слез с меня и сел рядом. Мне казалось, что я слышу, как бьются сердца моих собак на улице, настолько стало в доме тихо. — Обещай, что не будешь нервничать, психовать и проявлять какие либо виды агрессий. — Феликс мягко коснулся моей руки, а я села. Блин мне даже страшно услышать их объяснения. Так дышим ровно. Блин они ещё не чего не сказали, а у меня уже истерика. — Ю, пообещай нам! — он крепче сжал мою ладонь. Я качнула головой, если я заговорю, я закричу. Почему так страшно? — Эмиля твой сын, ты его родила, у твоего брата не было девушки, которой не нужен был сын, это ты не хотела его. — Почему эти слова звучат слишком правдиво? И кто из них отец ребёнка? Чей из них это сын? Дышать трудно. Выбравшись с кровати, я поспешила в уборную. Мне врали почти три года. Мне врали все. Скатившись вниз по двери, я закрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Больно осознать, что вся твоя жизнь эта лож, от родных и близких людей. А если бы эти бездомные дети не появились в моей жизни враньё бы дальше продолжалось? Почему я нечего не помню? Что, чёрт возьми, тогда произошло? — Ю, выйди пожалуйста, ну или открой нам, не оставайся там одна! — просили они. — Что ещё скрывали от меня мои родные? — отползла я от двери и открыла её. — Кто из вас шестерых его отец? — Кажется, я окончательно поверила в то, что я это она. — Ты мечтала стать Айдалом! Мы познакомились с тобой уже после нашего дебюта как группы. Всегда вместе всегда рядом. Казалось, нас ни чего не может разлучить. Но в одну ночь случилось страшное, ты попала в аварию. Твои братья устроили фейковые похороны. Тогда мы знать не знали, что ты была беременна, знал только Чанбин Хён. Мы похоронили тебя. Но чуть больше месяца назад сестра Чан Хёна, прислала видео с вашего концерта в Сеуле. Так мы узнали, что ты жива, решили приехать сюда. Пришлось обыграть такой сценарий, зачем мы сюда едем. — Эмилиано мой и кого-то из вас сын, мы знакомы не первый день, меня похоронили родные братья, я не хрена не помню, ни чего до рождения Эмили. — В голове просто пустота. Ни чего. Просто ни чего. — Прости, что всё так получается! — Сев рядом со мной они обняли меня. — Мы все будем ему папами! — Честно не знаю, сколько мы сидели на холодном кафеле. Но все трое молчали было лишь слышно тихое дыхание и биение сердец. — Эй, есть кто дома? Куда все подевались? — Послышался голос Минхо. — Ау, мы вернулись, кто где? — Иней переступил порог моей комнаты. — Обнимашки и без нас?! — Чонин смотрел на нас как-то обижено. — Ты нашел их? — Вот и Минхо зашёл в комнату. — Они обнимаются без нас! — Я не вольно улыбнулась, смотря на возмущенное лицо Яна. — Идите к нам! — Сынмин жестом подозвал парней. Я невольно засмеялась, когда на меня навалились ещё двое друзей. Если мы раньше и правда были близкими друзьями, и судьба вновь решила нас свести вместе может это не просто так. Может мне и правда не следует отталкивать их от себя, а отдаться этому всему с головой. — Может хоть кто-то объяснит, почему мы сидим посреди уборной обнимаемся, а не в комнате? — Чонин посмотрел по сторонам. — Почему в доме такая тишина? — Кричал Чанбин на весь дом. — Мама, смотри, какую мне дядя Луис футболку подарил! — Эмиля вбежал в комнату, не увидев нас в комнате, он начал смотреть по сторонам. — Мама? — Мы тут! — Феликс помахал малышу. Он вбежал к нам в футболке сборной Аргентины. — Теперь я Месси! — засмеялся малыш и начал протискиваться между нами. И почему я его так не хотела, не понимаю? Как можно отказаться от этого маленького чуда. Я же влюбилась в этого малыша с первого взгляда. Такой маленький красный комочек счастья, маленькие ручки, ножки и большие галубые глаза. Он почти не плакал при рождений, да и после тоже. Неужели он уже знал тогда, что слёзы не переубедят маму оставить его. Но я оставила. — Дядя Луис и папа Чан хотят начать готовить, пошлите им помогать! — Эмилиано начал выползать от нас. — Стоять! — Вставая с пола, Минхо поднял Эмилю и усадил на шею. Изображая звуки самолёта, они выбежали под весёлый смех Эми. — А знаете, из Минхо выходит не плохой папа! — Феликс, вставая, помог встать мне и всем остальным. Мы спустились вниз. — Мы послезавтра улетаем вы с нами? — уже на кухне на меня смотрели восемь пар глаз. За эти дни я так привыкла к ним, что мне кажется, я не смогу их отпустить. — Твои корейские документы у Лукаса, уколы он тебе поставит если что! — Я не услышала, как зашел отец. Интересно он до сих пор хочет меня наказать за моё поведение или видит, что эти люди мне нужны. — Я хочу с папами поехать! — Минхо усадил Эмилю на стол и начал поправлять ему одежду. — Эмиля родился в Корее, он имеет гражданства страны, так что вопрос только к тебе дочь моя! — папа улыбался. — Только не продавай этот дом, можешь сдавать в аренду, только не продавай! — Этот дом был моей мечтой. С детства я о таком мечтала, да и стал он мне слишком дорог за эти годы. — Ну, всё решили, осталась написать Хенджину что ты возвращаешься с нами! — Хан со счастливой улыбкой подбежал ко мне. На кухне собралась целая толпа, приехали братья все колумбийские друзья. Парни показывали своё кулинарное мастерство. Из меня всегда был так себе повар. Готовка это попросту не моё. Написать текст песни, написать музыку к ней, записать её, поставить на неё хореографию. Вот это я могу, вот это я умею, а готовка это для меня чистая каторга. Мы танцевали, смеялись, пели. Казалось время, замедлило свой ход, что бы мы могли насладиться этими моментами. Мы сами не заметили как просидели на кухне до рассвета следующего дня. — Можешь идти спать, Мы с Лукасом соберем ваши сумки! — Приобняв меня и поцеловав меня в лоб, папа пошёл с кухни. И хочу сказать лучше бы я не ложилась спать. Опять этот сон. Я опять на этой трассе, я опять слышу писк и голоса. Опять всё по тому же сценарию, только в этот раз ни кто не появляется в конце. — Я скучаю по тебе, ты нужна мне! — такой родной голос. Кажется, будто он у меня в голове, потому что я не вижу говорящего. — Почему вы не приходите за мною? Мне больно, холодно и страшно! — Смотря на звёздное небо, я тихо плакала. — Мы позволили, этому случится! — Я почувствовала, чью-то теплую руку на своей руке. — Ты будешь жить, я не позволю тебе умереть, я обещаю, что всё исправлю. Чего бы мне это не стоило. — Это говорит Минхо. Закричав так громко, как только могла я заревела ещё сильней. Они не придут, и даже не узнают что я тут. Они не придут. Это всё мой мозг воспроизводит. Я умру на холодном асфальте вся переломанная и в крови. Меня положат в деревянный гроб и будут навешать сначала каждый день, а потом только по праздникам. Надо закрыть глаза. Может если я их закрою время пойдет быстрее. Будим надеяться, что это работает так же как и десять минут сна после будильника. Я потеряю много крови, сердце остановится, и я умру. Я слышу своё сердце и писк. Тут темно и тепло. Я слышу как бежит вода и она бежит точно не из-под крана. Это водопад. Только здесь настолько темно, что я не вижу ни чего кроме темноты. Эта чёрная пустота. — Зайчонок! — Я опять чувствую чьей-то руки. — Зачем ты пытаешься уйти от нас? — Это голос Феликса. — У меня нет другого выхода! — тихо ответила я в чёрную пустоту. — Его просто нет! — Мне кажется или темноту начал поглощать свет? Я всё ещё ни чего не вижу, но становится светлей. — Вызовите, кто ни будь врача! — крик Феликса заставил меня вздрогнуть. — Врача! — Врача? — переспросила я, и как будто прозрела, вот он водопад. Протянуть к нему руку была плохая идея, меня тут же оглушил громкий писк и ослепил яркий свет. — Мисс вы очнулись?! — Мужчина Азиат в маске и больничном халате светил мне в глаза фонариком. Стукнув его по руке, я отвернулась. Как же, чёрт возьми, всё ярко, и этот дебильный писк. Я в больничной плате. Точно не в обшей. Что случилось, как я сюда попала? — Помоги встать, хотя нет, не надо позови лучше… — А кого позвать та он мне должен. — Фреди! — в мою палату как ураган влетела толпа незнакомых мне людей. — Молодые люди потише, девушка только пришла себя! — Врач строго посмотрел на толпу ребят. — Вы помните, как вас зовут? — что за вопросы глупые. — Ходх Анна, родилась двадцать девятого апреля в девяносто восьмом году, мне шестнадцать лет, живу в городе Майями штат Флорида. У меня четыре старших брата и один младший. Их по именам называть? — Меня смущает эта толпа у моей кровати. — Юечка! — один из парней напугано смотря на меня, подошел. — Солнышко моё, ты меня пугаешь! — Могу сказать тоже самое про вас! Вы кто все? — У девушки… — врач не успел договорить, потому что его жестом заткнул крупный парень. — Мы и без вас поняли что у девушки, что нахрен делать теперь?