присаживайтесь, товарищ.

когда всё это началось? когда они остались вдвоём против целого государства, во главе которого находится деспотичная марионетка? о, он помнит всё так, словно эти события имели место быть вчера, хотя прошло уже около десяти лет. тяжело вздыхая, док коротким и чётким движением руки зажигает лампу. блеклыми пятнами та озаряет тёмный кабинет, стеснённый шкафами с книгами, чучелами животных и ёмкостями, где в формалине покоились разные органы. времени наслаждаться дешевой эстетикой переливов интерьера в свете огня нет, желания тоже, лишь цель: записать свои кошмары. только ради того, чтобы навести порядок в голове, рассортировать воспоминания и подарить себе последующие два-три часа спокойного сна. давно он уже не мог позволить себе большего наслаждения. всё же память человека — явление странное и пока необъяснимое. док много знает о том, как работает мозг, как изменяется психика при тех или иных обстоятельствах, но на себе эти знания применить не может. не может признаться самому себе в том, насколько сильно боится прошлых событий, не может принять тот факт, как серьёзно влияет на него этот страх, меняет его воспоминания, превращая в кошмары. но попытаться рационализировать всё это определенно стоит — в любом случае сейчас он точно не сможет уснуть, так почему бы не провести это время с пользой? обмакнув перо в чернильницу, он пару секунд постукивает острием по горлышку склянки, чтобы избавиться от лишних капель туши, а после приступает к осуществлению своей идеи.

за день до начала конца.

      всё шло как обычно. проснулся в квартире, любезно предоставленной государством двум никому не нужным сиротам, час на сборы, потом еще столько же — на дорогу в университет. медицинский всегда был моей мечтой. и пусть вся моя жизнь не располагала к исполнению желаний, это всё же сбылось, пускай мне и приходилось делить жильё с неугомонным разгильдяем в угоду удобному расположению жилища. да, час езды это ничто по сравнению с другими вариантами, что у меня были. но и мой разгильдяй не создавал проблем лично мне, разве что постоянно приходилось присматривать за ним и иногда — чаще, чем хотелось бы — обрабатывать его боевые раны. если я выбрал путь науки, то он пошел по простой дорожке: стал воротилой в местом клубе. стоит отметить, это у него получалось всегда, и получалось отменно.       оказавшись в здании, я, тем не менее, не пошёл на занятия сразу, а решил заглянуть к своему научному руководителю. это стало ошибкой, которая поставила дубовый крест на моем размеренном существовании. постучав в дверь его кабинета, я помедлил, когда услышал разрешение войти: мне показалось, будто помимо научрука там был кто-то ещё. не показалось. открыв дверь, я увидел кого-то, кто не может быть описан словом «человек»: тёмное существо, лишь отдалённо напоминающее представителя людского рода своей фигурой, но остальное уж точно не относилось к отличительным чертам людей. тёмные языки будто бы пламени расходились во все стороны, на их кончиках рдел алый цвет, из-за которого они всё-таки не были чёрными, а глаза… они не просто горели пламенем, они были тем самым пламенем. если бы не дверной косяк, в который я вцепился в первые мгновения своего остолбенения, я точно рванул бы прочь. стоило, но я не смог. «а, -------, познакомься с господином аудитором.» — мой научный руководитель звучал так, словно видел подобных тварей каждый день. мне же оставалось лишь нервно сглотнуть и попытаться прийти в себя. чудо, что я расслышал слова, обращенные ко мне. а это существо — этот аудитор — съедало меня взглядом, словно мой страх был его завтраком. «приятно наконец-то познакомиться с тобой лично, -------. профессор лестно отзывался о тебе.» — его басистый голос глухо разошелся по комнате, и слова существа окончательно вернули меня в реальность. много вопросов, слишком много даже для кого-то, кто пожирал мир своим любопытством, кого-то вроде меня. и только тогда я поймал себя на мысли, что смотрю в глаза бездны, как она смотрела на меня. неужели страх, что я ощущал, был наслан именно этим зрелищем? что именно я увидел в этих, как мне кажется по сей день, пустых глазницах?       я не проронил ни слова, не смог ничего выдавить из себя. врать о том, что эта встреча для меня приятна, я не хотел. мало того, что без сомнений я уже тогда понимал, что аудитор не славится своими благими делами, хотя и не знал этого наверняка, меня напряг интерес в его словах, интерес, обращённый ко мне. да и как можно врать в лицо существу, которое видит тебя насквозь? «господин аудитор пришел предложить тебе поучаствовать в его проекте. теоретическая часть твоей работы может помочь ему в достижении наилучших результатов.» — без каких-либо промедлений начал мой руководитель, сложив при этом руки в замок, опуская на них подбородок. «кроме того, моя компания предлагает весьма хорошие гранты для молодых учёных, а также возможность личного развития внутри самой организации.» — продолжил сам аудитор, ненадолго переводя взгляд с меня на профессора.       я бы не удивился, если бы оказалось, что он уже знает всю мою биографию. не просто так меня охватило потрясение с первых секунд, и дело, пожалуй, уже не в его внешнем виде. дело в том, какие ощущения вызывает само его присутствие в помещении, в холоде, которым от него несёт. «могу я поинтересоваться, в чем заключается суть проекта и моя роль в нем? не сочтите за грубость, но все это очень странно. слишком хорошие условия для обычного студента на магистратуре.» — в тот момент я почувствовал, что мои слова пробудили в существе гнев. кажется, он прежде не сталкивался с недовольством, и хоть я звучал больше как запуганное животное, не могу сказать, что мои опасения не отразились в сказанном. но то, что произошло дальше, задавило весь бунтарский дух во мне. нельзя сказать, что я всегда был покладистым, но это… услышанное далее было выше моего умения бороться с течением реки. «разумеется.» — низкий голос был близок к тому, чтобы превратиться в рык, но пугало даже не это, и не внешнее спокойствие существа, — «в своей диссертации ты весьма подробно описал устройство человеческого мозга и то, как в теории он может работать в пиковом состоянии. мне бы хотелось, чтобы ты воплотил эти теории в жизнь, создал идеальных солдат, которые не будут знать страха, боли и, в идеале, смерти.»       безумие. интригующее, разумеется, но в этом его суть: заигрывать с восприятием, пробуждая интерес к выходу за рамки, а после оно ловит тебя в свои сети и больше не выпускает. это существо состояло из безумия. не успели его губы сомкнуться в молчаливом ожидании моего ответа, как уже в моей голове раздалось продолжение его речи. и я уверен: слышал это только я. «ты не можешь отказаться. я знаю о тебе всё, знаю, где ты вырос, с кем ты живешь, кем дорожишь, о ком заботишься. радуйся, что сейчас я предлагаю, ибо дальше я просто возьму то, что хочу. сейчас ты скажешь «да» на моё предложение, и никто не пострадает, иначе я уничтожу твою жизнь до основания, начиная с хэнка дж. уимблтона и заканчивая семьёй этого профессоришки.» что тогда, что сейчас, 2bdamned ёжится на месте, вжимаясь в кресло. воспоминания, хуже ночных кошмаров, затягивают всё его нутро, пронизывая тело холодными иглами. сжимая переносицу, чтобы прийти в себя, он шумно вдыхает сухой воздух, быстро моргая. возможно, писать мемуары о своём опыте встречи с аудитором прямо перед сном было плохой идеей, но, раз уж начал, нужно продолжать.       я сглотнул, подавив крик. почему столь чудесное утро должно было омрачиться таким образом, самым ужасающим из всех возможных? в голове вертелось столько мыслей, от позыва бежать до вполне естественного желания обороняться физически, нападая первым. но всё это осталось внутри, ради всеобщей безопасности. не было причин сомневаться в возможностях этого существа: если профессор остаётся невозмутимым после того, что я услышал, значит он не знает об этом ультиматуме. и уже один этот факт подчинил бы любого. «звучит… отлично.» — только и прохрипел я, трусливо пряча глаза в пол. что ещё мне оставалось делать? я хотел спасти своих близких, точно знал, что не собираюсь обрекать хэнка и профессора на ужасную смерть. но я не думал о других, не думал о человечестве в целом. в тот момент я где-то очень глубоко внутри себя надеялся на то, что уимблтон останется нетронутым. была причина более веская, нежели наша с ним близкая связь. именно за его мозговой активностью я наблюдал, когда писал работу, и как мне показалось в ту секунду, это было слишком очевидно для существа передо мной. библейский дьявол не охватывает всё то могущество, что было в руках у аудитора, во всяком случае конкретно надо мной и конкретно в тот миг. сейчас я понимаю: это мы должны были погибнуть, но в то же время у меня нет гарантий, что эта тварь просто не нашла бы другого умника, чтобы он разобрался в моих начинаниях. — мне казалось, что на сегодня ты уже закончил с работой, — окликнувший его хриплый голос сначала напугал, но после успокоил. и всё же этот контраст не остановил дока от того, чтобы дёрнуться и нервно глянуть на нарушителя тишины, — что ты так на меня смотришь? неужели я отвлек тебя от чего-то невероятно важного в три часа ночи? — ради всего святого, хэнк… — он выдыхает, накрывая лицо ладонью, а после тихо усмехается, уже более дружелюбно глядя на товарища. стоит отдать должное: уимблтон весьма удачно вернул его связь с реальностью, отвадив от очередной волны паники, — нет, вовсе нет, просто я слишком сильно задумался. — и всё-таки, что ты делаешь? — здоровяк подходит ближе, по-хозяйски усаживаясь в кресло по другую сторону от письменного стола, — очередной отчёт? — нет, это… даже не знаю, как назвать. недолго помолчав, обдумывая, что сказать, хэнк наконец-то выдал что-то похожее на попытку разрядить обстановку: — дай почитать. ошибки подправлю, — он вытягивает руку, тянется к бумагам на столе, но выжидает чёткого одобрения, чтобы не спугнуть дока. — ты? не смеши, — док щурится и фыркает, а после вновь опускает взгляд на исписанные листы бумаги, — это мои воспоминания. раз уж я твой личный алиенист, а сам наличием специалиста под рукой похвастаться не могу, записываю от руки. хэнк промолчал, через пару секунд возвращая руку на подлокотник кресла. он в принципе не был так уж разговорчив, а уж что сказать в ответ на услышанное и вовсе не придумал. понимал одно: 2bd физически не может спать, потому и топит свою усталость в работе, а также… в этом вот. собственно, по этой причине он сейчас и заглянул к доку, завидев свет в щели над полом: проверить, насколько глубоко тот заплыл. — помогает? — уже менее настойчиво в своем желании узнать, чем именно занят док, спросил он. — вот и хочу проверить. — я могу уйти, если… — уимблтон поднимает глаза на собеседника. пусть нежность не была ему присуща, но 2bd он знает слишком долго, чтобы и на него распространять свой пугающий дух. — нет, всё в порядке, — перебил док, запрокинув взор на хэнка и случайно столкнувшись с ним взглядами, — единственное, я могу слишком сильно погружаться в мысли и иногда игнорировать происходящее вокруг. — я уже привык, ты всегда так делаешь. но если начнёшь бормотать что-то слишком заумное, не жди, что я тебе отвечу. док усмехается, неопределенно качая головой. это просто хэнк, такой, каким он всегда был. его подопечный, его вечный пациент, его напарник и его якорь.       ближе к делу. после этого напряженного диалога профессор предложил мне взять отгул и съездить осмотреться на предприятии вместе с аудитором. честно сказать, я до сих пор не совсем понимаю, почему он так миндальничал с этим существом, почему его не смутил его внешний вид и почему он без каких-либо сомнений принял его предложение. по сей день мне кажется, что мой принципиальный научрук был под влиянием этой твари, потому и не заподозрил ничего странного. да и это его предложение звучало так, словно сам аудитор приказал ему настоять на поездке в логово зверя.       путь туда мы провели в тишине. аудитор сидел на переднем пассажирском сидении, я же ютился сзади. водитель также не издавал ни звука, казалось, что он и вовсе не был живым: просто кукла, что управляет железной коробкой, которая везет из точки «а» в точку «б». даже пейзаж города не вызывал никакой радости. в груди царапалось предчувствие чего-то отвратительного, в голове густел туман, а все за окном вызывало отторжение. будто предвкушение казни.       конечной точкой нашего маршрута стал какой-то завод. как выяснилось после, это лаборатория, хотя внешне она больше походила на заброшенный склад. словом, даже место это вызывало вопросы, что уж говорить о его управляющем. снаружи стояли, как я понял по обмундированию, охранники, притом довольно внушительные. внутри же кипела жизнь. но даже несмотря на то, что это вроде как должна была быть экскурсия по предприятию, осмотреться мне не дали толком, чуть ли не волоком потащили в «нужное» крыло. впрочем, так или иначе, что-то для себя взглядом я подмечать успевал: множество довольно продвинутых компьютеров, личные пространства для расчетов ученых с меловыми досками и стопками чистых листов, даже общая чистота помещения. должно быть, работать здесь приятно. однако, проходя глубже внутрь, я обращал внимание на то, что некоторые приборы мне незнакомы. это были то ли промышленные прессы, то ли какие-то огромные капсулы, но их предназначение оставалось мне непонятным ровно до тех пор, пока из такой капсулы чуть впереди нас не вылезло что-то человекоподобное. оно было куда больше и на вид сильнее обычного человека, кожные покровы были деформированы, а рассудка в глазах, если можно судить со стороны, не наблюдалось. пробуждение этого существа моментально вызвало панику, заставив всех подсуетиться, однако мы лишь отошли в сторону. не уверен, что это входило в планы аудитора, однако на тот момент я уже больше увлекся рассмотрением очередного непонятного для меня существа, нежели считыванием эмоций своего сопровождающего. «весело у вас тут.» — только так я смог охарактеризовать свою реакцию на это громадное нечто. но, в отличие от меня, аудитору не приходилось прятать страх за иронией, тем более, что страха он и не испытывал. тот лишь брякнул что-то вроде «штатная заминка.», а после повел меня дальше. с другой стороны, меня порадовало, что конечная точка моего визита находилась не там, где меня могли убить непонятные гуманоидные жертвы извращенных экспериментов. кажется, еще где-то через минут пять виляний по витиеватым коридорам, мы наконец пришли в то место, где я должен был выполнять свои функции. ровно до того момента я не понимал, что конкретно от меня требуется, да и в курс дела меня вводить не спешили, но даже так очевидным было одно: это явно не что-то альтруистичное. только по количеству вооруженной охраны это место смахивало больше на военный объект, но, разумеется, здесь уже никого не интересовал тот факт, что я зарекся связывать свою жизнь с военным ремеслом.       помещение представляло из себя просторный кабинет. столы с подставками для колб, место для ведения записей, измерительные приборы, словом, всё, о чём только может мечтать учёный. единственное, что смущало: какая-то горизонтальная камера возле стены, рядом с которой стояли двое и что-то быстро записывали. «господа. введите новенького в курс дела и займите его чем-нибудь.» — окликнул их аудитор, отвлекая тех от дела. и, кажется, сделал он это весьма невовремя: мужчины в халатах обернулись на своего начальника, и только готовились ответить, открыв рты, как капсула перед ними открылась. видимо, я попал аккурат в день неисправности местного оборудования, во всяком случае это то, о чем я подумал в ту секунду. хотел было попятиться, ожидая увидеть очередного монстра, но из камеры показалась вполне обычная человеческая рука, а после и сам человек. главный по цеху молчаливо наблюдал за развернувшейся картиной и за тем, как его подчиненные вновь забываются, возвращая все внимание на испытуемого. я же не мог свести глаз с того, кто только что вылез из камеры. но я точно вернулся в реальность быстрее, чем он заметил меня, и весьма удачно успел нагнать аудитора через пару мгновений, когда тот уже вышел в коридор.       не знаю наверняка, какое именно из чувств взяло надо мной верх, что я так заорал, был ли то гнев, разочарование в сделке, отчаяние, страх или все вместе, но радовало одно: не так много моих «коллег» это услышало. «какого черта, аудитор? почему там хэнк, мать его, уимблтон? ты сказал, что не тронешь его, если я соглашусь!» — существо соизволило обернуться, и меня это даже обрадовало. так сильно хотелось зарядить ему в табло из-за одного взгляда на происходящее в «моей зоне ответственности», что в тот момент вид его безэмоциональной рожи перед собой был приятен. «я сказал, что он не пострадает. а это уже зависит от тебя.» — стоит ли говорить, что мое недовольство ему было до звезды? вряд ли. но именно это стало спусковым крючком для того, чтобы я подался вперед и попытался врезать ему. никогда не был бойцом, никогда не хотел быть, но мало того, что это уже никого не волновало и не начнет впредь, так еще и за такие хороводы слов стоило хотя бы как-то отомстить, даже если бы я сам обжегся. однако, мой кулак так и не коснулся его лица, вместо этого существо перехватило мою руку, вцепилось в шею своей и прижало меня к стене, буквально вжимая в нее, — «не стоит выделываться, щенок. мне плевать на всех присутствующих в этом здании, кроме моих солдат и успешных результатов. все, что нужно от тебя — твои знания. и, я напомню, я могу сделать еще хуже, если ты продолжишь задавать ненужные вопросы и начнешь создавать мне проблемы.»       в подтверждение своих слов он намеренно обжег мою кожу. до сих пор на шее виден характерный след от ожога, даже татуировки его не перекрывают. когда он отпустил меня, я осел на пол, глотая воздух и отчаянно цепляясь за глотку. болело адски, и я до сих пор иногда ловлю на том месте чувство остаточной боли, которое словно вживили в этот несчастный участок кожи. «займись своими делами. и радуйся, что можешь руководить опытами над своим дружком.»       с этими словами он ушёл. мне же оставалось лишь собраться с мыслями, с трудом подняться и вернуться в кабинет, шепнув на прощание простое «ублюдок». дела всё хуже и хуже, мне даже страшно было подумать, куда с такой скоростью катилась моя размеренная жизнь и куда она в итоге прикатится. но времени размышлять не было, нужно разобраться, что они успели сделать с хэнком. нужно перевести дух. из-за приглушенного освещения глаза высохли, а пальцы свободной руки неосознанно оказались на кадыке, что стянут шрамом. пройдясь сухими подушечками по бугорку, док выдохнул, и хотел было что-то пробормотать, но уловил тихое сопение. уимблтон дремал в кресле. при одном взгляде на хэнка в голове всплывала единственная мысль: «и это он — один из самых смертоносных наемников в мире?». иногда доку казалось, что уимблтон обманывает его, потому что то, каким он становился, когда они оказывались в компании друг друга, никак не вяжется с тем, как хэнк вел себя в окружении других людей. и. что немало важно для самого мужчины — таким уимблтон был всегда. до случившегося, до экспериментов, до всех тех ужасов, что они вместе пережили. простым, немногословным, но теплым и мягким. порой ранимым, иногда агрессивным не в меру, но он быстро успокаивался в присутствии дока, и теперь кажется, что такое поведение для него самого — самый надежный показатель, что какой бы пиздец не происходил вокруг, всегда есть и будет место, будет человек, с которым не просто получится безопасно вспомнить прошлое, но вновь ощутить прожитые хорошие моменты. бесшумно вставая с места, 2bdamned крадется мимо, ненадолго покидая комнату, а возвращается уже с пледом на плече. разумеется, любое неосторожное движение может разбудить хэнка, возможно даже, что сработают его рефлексы убийцы, но и оставлять его мерзнуть в довольно прохладном помещении док не хотел. бережно укрывая мужчину развернутым пледом, он заправляет края ему за плечи, чтобы в случае чего плед не спадал. в ответ на это короткое прикосновение тот дергается, но агрессии не проявляет, лишь тихо бормочет себе что-то под нос. это зрелище отдается теплом, и док неловко ухмыляется, беззвучно выдыхает и возвращается за стол, еще пару секунд наблюдая за тем, как охотно напарник сам укутывается теплее.       короткий диалог с парнями в халатах, которые все то время наблюдали за хэнком, не раскрыл ничего жуткого, лишь то, что уимблтон прибыл на исследование за пару дней до того момента, как я стал свидетелем его нахождения там. тогда стало очевидно, зачем я понадобился аудитору: он хотел использовать мои бытовые наблюдения за хэнком, чтобы слепить из него суперсолдата. откуда он узнал о склонности хэнка к насилию? видимо запросил данные из детского дома, где мы вместе росли. это угнетало меня, угнетает до сих пор, но на тот момент я мог думать только об одном: как вытащить нас оттуда.       сам же хэнк был не в себе. технически, он был в сознании, но ни на что не реагировал, словно его оглушили, но не довели при этом до критической точки перед отключкой. по правде сказать, зрелище это заставляло сердце обливаться кровью. но радовало одно: его еще не успели вскрыть, на теле не было ссадин и следов от колотых ран, а значит в полевых условиях его способности еще никто не тестировал. времени, как мне казалось, было достаточно.       отходил уимблтон еще где-то полчаса. пришлось обложить его разными измерительными приборами, чтобы с точностью определять все изменения в его состоянии. коллеги же… буду просто звать их грантами, потому что даже их имена мне не слишком интересны, пусть они ни в чем и не виноваты, в сущности. так вот, гранты не мешались, даже наоборот, с точностью выполняли все, что я им говорил, порядочно выполняя работу и фиксируя мои заключения. это приятно удивило. но оставаться главным надолго я уж точно не хотел.       стоит отдать должное: план хорош. склонять меня к работе путем манипуляции личными связями. я убью эту суку.       когда уимблтон окончательно пришел в себя, так вышло, что первым он увидел именно меня. оно и к лучшему, я думаю. после такой нагрузки, все еще раздраженный мозг мог бы воспринять грантов как потенциальную угрозу, меня же хэнк знает в лицо, а значит реакция будет заведомо проще для нас обоих. «док? что ты здесь делаешь?» — севшим голосом спросил он, касаясь своей же головы. детское прозвище, ну конечно же… он называет меня так лет с семи, потому что я всегда брал на себя обязательство по обработке его ссадин, будь то царапина из-за неосторожной езды на велосипеде, или фингал. «спокойно, хэнк, сиди смирно. тебе нужно отдохнуть. как и всегда, я здесь для того, чтобы помочь тебе.» — ответил я так безмятежно, как только мог. врать о том, что все хорошо, не хотелось, но и подвергать его лишним переживаниям я тоже не мог. всё-таки, если по общепризнанным критериям хэнк вспыльчив, я нахожу его более чувствительным и эмоциональным, нежели попросту агрессивным. «где мы? я не помню это место.» «оставьте нас.» — обращаясь к грантам, я уже громче и категоричнее прикрикнул. этот диалог точно не для чужих ушей, тем более не для тех из них, что могут устроить тёмную. хэнк продолжал без всякого понимания ситуации следить за мной, устало водя взглядом по моей фигуре, я же подошел ближе, опускаясь перед ним на корточки. «я сам не знаю, по правде сказать. но мы не в самом лучшем положении сейчас, здоровяк.» — нащупав его руку, я взял ее в свои, чуть сжимая и выдерживая зрительный контакт с хэнком, — «но, как я и сказал, я здесь, чтобы помочь тебе. как я понял, мы попали под прицел какого-то мудака, одержимого идеей создать идеальную армию, но подготовить тебя как солдата должен буду я. если верить первичному плану, времени, чтобы свалить, у нас предостаточно.» уимблтон молчал. лишь со страхом в глазах смотрел на меня, поджимая губы. «я опять втянул нас в неприятности, да?» «нет, что ты, нет… в этот раз дело в моих исследованиях. помнишь, как мы вместе исследовали твой мозг? мой профессор поделился моими наработками с начальником этого места, и тепер мы оба втянуты во что-то мрачное. прости меня, хэнк… но я обещаю, я вытащу нас.» «знаю, что вытащишь. ты всегда делал это.» — он сжал одну из моих ладоней, слабо и неуверенно ухмыляясь. то, как просто он поверил мне в тот момент, до сих пор режет по живому. — но я надеюсь, что у меня все же получится сдержать это обещание, хэнк, — последние рукописные буквы размывает крупной слезой, что предательски скатилась по щеке в самый неподходящий момент. слова прозвучали слишком тихо, чтобы потревожить чуткий сон уимблтона, а всхлипы мужчина и вовсе подавил. не хорошо было бы сейчас расклеиваться. они все еще в деле. до сих пор все верят в то, что они «свои», а это им только на руку. да и хэнк тогда был прав: кто еще остановит это безумие, если не они? впрочем, диссентер все равно жалеет о том, что не увез его на другой конец планеты, когда была такая возможность.