×××
Чуя был крайне удивлëн, когда к нему на стол посадили пятилетнего ребëнка в платьице — как он изначально подумал, — но слишком быстро узнал в нëм Рюноскэ. Акутагава сейчас махал хвостом и чуть хмурился. Это выглядело слишком мило, хотя сразу после умиления последовал шок и взгляд, полный непонимания, в сторону Гин. Тачихара тоже странно косился на коллегу, ведь мальчик сопротивлялся и шипел, стоило другим взять его на руки. — Кто-нибудь может объяснить, как это произошло? — ответом на вопрос шляпника стал отрицательный жест головой. Он устало вздохнул, смотря на Рюноскэ, который с любопытством рассматривал рыжие волосы, шляпу, голубые глаза и красивые черты лица, постепенно приближаясь к краю стола и Накахаре. И тот боялся показывать его Мори. Конечно, Чуя понимал, что все эти слухи про то, что их босс — педофил, были лживы, ведь Элис — его способность, да и Акутагава — мальчик, а Огай говорил, что его интересуют исключительно девочки. Но всë же страх был, но и другого выхода не было. Рыжий всë же взял Рюноскэ, который чуть ли не упал, запнувшись о подол рубашки, и понëс его к боссу. Акутагава нравился Чуе, несмотря на то, что его воспитывал Дазай, который заставлял голубые глаза пылать ненавистью. И нравился во многих смыслах. Рюноскэ спокойный, практически равнодушный, интеллигентный, хотя слухи и говорят об обратном; также он мог быть приятен в общении, быстро учился и всегда внимательно слушал, никогда не перебивая. И несмотря на то, что выглядел Акутагава так, будто готов придушить любого, кто подойдёт ближе, чем на два метра, он был достаточно красив. А под слоями одежд, которые по одному желанию обладателя превращались в смертоносных чудовищ, что могли разрывать людей на куски, скрывалось хрупкое, худое тело, покрытое шрамами. Эх, найди только Чуя мальчика раньше Дазая… Впрочем, это были только мысли рыжика, что сейчас вошëл в кабинет босса, собираясь рассказать о проблеме и показать еë.×××
Было решено позвать человека, лишь от имени которого у Накахары сводило зубы, а руки сжимались в кулаки, ногтями впиваясь в ладони. Тут было явно не обойтись без помощи Осаму. Рюноскэ усадили за стол рядом с Элис, дабы дети могли поиграть вместе. — Вероятно, это и есть способность нашего заключëнного. И, раз даже Акутагава-кун не смог ей противиться, то, думаю, лучше позвать Дазай-куна. Тот и допросить сможет, и вернуть прежний облик Акутагаве… — котëнок зевнул, потирая сонные глазки, осматриваясь. Когда он нашёл взглядом уютное кресло, лëг в него, сжавшись в клубочек и тихо посапывая. Это вызвало лëгкое умиление, особенно у Мори, когда Элис укутала его и села рядом, поглаживая между ушек. — Дазай-кун прибудет только вечером, ну а пока что я присмотрю за Акутагавой-чан. Элис понравилось с ним возиться. Чуя неохотно оставил Рюноскэ на Огая. Тот, вероятно, ничего бы и не сделал, но беспокойство не уходило, да и рыжий сам хотел проследить за Рюноскэ, ведь когда ещё удастся посмотреть на столь милого Акутагаву?×××
Хоть Осаму и сам прекрасно знал, куда надо идти, его обещали бесплатно довести, если тот согласится, а также докинуть сверху за помощь сотруднику, молчание и лишнюю работëнку, а ведь Дазай даже свою основную работу в офисе не выполнял. К шатену подъехала машина, и дверь открылась. У Дазая скривилось лицо, когда он увидел своего бывшего напарника, впрочем, лицо Накахары тоже не выражало особого воодушевления из-за встречи с неудавшимся суицидником. — А тебя понизили до водителя, как посмотрю? Ты хоть до педалей достаëшь своими коротенькими ножками? — сразу начал капать на нервы Накахары детектив, ухмыляясь. — Не твоë дело, скумбрия! Будь благодарен, что тебя не отправили пешком идти до штаба. У детективов небось не водится денег на такси, — стараясь тоже подколоть бывшего напарника, Чуя вызвал у того насквозь фальшивое удивление. — Вероятно, мне стоит пойти в газету. Я впервые вижу говорящего гнома-водителя! — рассмеялся Дазай, заставляя мафиози кипеть от злости, сжимая руль до побелевших костяшек, — И, кстати, расскажешь, что опять случилось с тем мальчишкой? Вечно лезет на рожон, думая, что что-то сможет один… Но Чуя промолчал на этот вопрос, тихо хмыкнув, вспоминая главную слабость Дазая — коты, особенно чëрные. Не получив ответ, детектив вновь начал играть на нервах рыжика.×××
Накахаре хотелось выкинуть Осаму из каждого окна, которое они проходили, но рыжик понимал, что в таком случае Акутагава не вернëтся в свой нормальный вид. И это явно его не устраивало, а потому он сдерживался, сжимая кулаки и тихо шипя. Наконец они вошли в кабинет, и Чуя увидел полнейший шок на лице Осаму, который не раз за путь упомянул о бесполезности и глупости своего бывшего ученика, раз тот подвергся чужой способности. Рюноскэ сидел в своей рубашечке, которой сильно загнули рукава, чтобы тот мог спокойно рисовать с Элис, лëжа на столе, пока девочка «учила» мальчика как «правильно» рисовать. Его ушки мило дëрнулись, когда кто-то зашёл. Увидев Дазая, котëнок аккуратно спрыгнул со стола, топая к парням, легонько им кланяясь в приветствие. — Мяв, — тихо и немного хрипло произнëс малыш, поднимая свои глазки на Осаму. И это было последней каплей для него. Он и так страдал из-за того, что не может потискать Ацуши, пока тот в облике тигра, а сейчас он ещё и не сможет погладить этого прелестного котëнка. Как кошатник, он мог лишь тихо обречённо простонать, смотря на эти милые большие ушки и длинный хвостик. — Дазай-кун уже прибыл? Что же, замечательно… Дело в том, что обращение, оказывается, прогрессирует, — Мори подошëл к Рюноскэ, задирая рубашечку, что тащилась по полу, открывая вид на «задние» лапки, покрытые чëрной шëрсткой. — Будь добр, Дазай-кун, тебе нужно всего лишь дотронуться до Акутагавы-чан. Конечно, Осаму мог лишь вздохнуть и погладить малыша между ушек под удивлëнный взгляд чëрных глазок. Но обратного превращения не последовало, вместо этого послышалось тихое мурчание. Это вызывало удивление у всех присутствующих, а Огай задумался, пока шатен, скрывая своë довольство, продолжал гладить котëнка под настороженное мурчание. — Что же… Раз мы не можем обратить Акутагаву-чан самостоятельно, то, думаю, нам стоит спросить об этом у самого эспера. Ты ведь справишься, Дазай-кун? — Мори посмотрел на своего бывшего подчинëнного, мило улыбаясь, хотя за этой улыбкой скрывалось слишком много гнилого и жестокого, аморального, ужасающего, но пока что не опасного для присутствующих. Осаму же ели оторвал взгляд и руку от этой чëрной макушки. Котëнок схватился за руку, но, посмотрев на Осаму, испуганно еë отпустил, пряча взгляд, словно провинился. И даже это казалось кошатнику милым. — Конечно, — коротко ответил и, посмотрев на чëрные любопытные глазки, вышел с Накахарой. Осаму и не думал, что его бывший ученик был столь милым. Обычно лицо Акутагавы скрывалось за холодной маской безразличия, хотя то вовсе и не была маска: владелец Расëмона не видел хоть чего-то стоящего в мире, помимо своей дорогой сестры и признания наставника, за которым так гнался много лет. Всë, что этого не касалось, было для него пустым и бессмысленным. Но, в качестве редкого исключения, было и то, что привлекало его внимание, хотя это никак не связано ни с признанием, ни с Гин. Впрочем, даже у Дазая есть то, что ему нравится, помимо самоубийства. — Он там. Рюноскэ его уже немного обработал, поэтому тебе будет не трудно узнать что нужно, — Чуя кивнул на дверь, а шатен на пару секунд задержал взгляд на бывшем напарнике, после улыбнулся. — А вы с Акутагавой-кун сильно сблизились, раз ты его уже по имени называешь, — Накахара старался скрыть смущение, а Осаму зашëл в пыточную. Почему-то его собственные слова выбесили его, угнетая приподнятое настроение. Ох, и не повезло же безрукому, что с ужасом смотрел на нового «карателя».×××
— Получается, Акутагаве-чан нужно на протяжении суток пробыть с человеком, в которого влюблëн. И единственная подсказка к этому — то, в какого зверя он обращается? — Чуя явно был этим не доволен. Ему нравились собаки, и он знал, что коты нравятся именно Осаму, который стоял со своей бесячей усмешкой на губах и поглаживал Черныша, что чуть опустил голову для чужого удобства. — Либо он был обращëн в рандомное животное, если не влюблён, но в таком случае обращение обратно не возможно, а полностью превратится в кота через трое суток, — бывший мафиози не знал, откуда такое ликование в груди, хотя о чувствах своего ученика подозревал давно, но за призмой холода и погони за признанием это было трудно рассмотреть, да и до этого его не сильно волновали чувства брюнета, — Но, вероятно, находясь те же сутки в постоянном физическом контакте со мной, он может обратиться обратно. Хотя я был бы только рад забрать его, когда он полностью обратится в кота. — Мяв? — Рюноскэ смотрел с непониманием. Было установлено, что он не понимает человеческую речь, но улавливает настроение, а потому удивлялся, не понимая, что именно так обрадовало наставника. — Тогда позволь оставить это на тебя, Дазай-кун. Надеюсь, что через сутки ты вернëшь Рюноскэ, — Огай улыбнулся, и котёнок спрятался за стул, прижав ушки, из-за чего Элис начала ругаться, легонько стуча своими кулачками по Мори. Дазай встал, позвав за собой Рюноскэ. Тот откликался на своë имя, решая поскорее уйти, чтобы без лишних глаз затискать Черныша. Чуя решил их сопроводить, поэтому шатен не взял Акутагаву на руки. Парни, занятые своим увлекательным разговором, состоящим из подколов и оскорблений, не заметили как котëнок отстал. Заметил это Осаму, когда перестал слышать шажки за собой. Обернувшись, он заметил ушастого чуть ли не на другом конце коридора, бегущего к ним, но запинающегося о подол и падающего, из-за чего его нос был уже красный, как и щëки с глазами, на которых наворачиваются слëзы. При этом Акутагава упорно вставал, не подавая звука. — Ну и хули ты замо… — мафиози не договорил, замечая Рюноскэ, и уже направлялся к нему, дабы взять на ручки, но его опередил бывший напарник. Тот с удивлением и любопытством смотрел на Осаму, но после осëкся, отводя взгляд и виновато опуская голову, на что детектив лишь вздохнул, удивившись лëгкости ушастого. — Ох, чувствую, ты доставишь мне проблем, малыш, — сказал шатен, поглаживая между чëрных ушек, говоря по-доброму, вызывая удивление в чëрных глазках и тихое мурчание. Было видно, что Акутагава чувствовал себя чуть неловко, но решил насладиться такой неожиданной нежностью наставника, прикрыв глазки.×××
Вскоре Рюноскэ внимательно оглядывал комнату шатена, которую ему предоставило агентство. Небольшое помещение с ванной, совместной с туалетом, представляло собой одну-единственную комнату с небольшим коридором, который был в качестве прихожей. И маленький был удивлëн. На полу, у футона, стояли пустые бутылки, пепельница с далеко не одной выкуренной сигаретой, бинты, разбросанные по столу, рядом с аптечкой. Мафиози даже позволил себе небольшую дерзость, открывая холодильник, рыская по ящикам, до которых дотягивался. Как он и предполагал: нормальной еды не было. Но вместо того, чтобы показать своë недовольство, Акутагава закатал рукава, начиная убираться. Правда, сделать ему этого не дали: Осаму нагло поднял его, освобождая место на столе и усаживая его там. — Понял: бардак тебе не нравится. Сейчас уберусь, а ты сиди спокойно. Маленький ещё, — Дазай усмехнулся, смотря в удивлëнные чëрные глазки, понимая, что сейчас лучше правда убраться. Хотя у него не так уж и грязно, но не стоит лишний раз провоцировать брюнета, а то тот наведёт свой порядок, да и он сейчас слишком маленький, мало ли поранится ещё, этого детективу точно не надо. Дома был порядок, а ушастый сидел на столе, махая ножками, иногда что-то тихо мяукая, смотря на Осаму, кажется, мальчик даже не моргал, из-за чего хозяин дома задумался, но урчание и покрасневшие от стыда щëчки вывели Дазая из раздумий, заставляя подхватить Рюноскэ на руки, идя в кафе, ведь так лень было ещё и готовить самому.×××
— Что это? — Куникида указал на котëнка, кушающего на коленях Осаму. Кажется, того смущало их положение и то, что шатен стремился самостоятельно покормить бывшего ученика. — Во-первых, не что, а кто. Во-вторых, это Рю. Меня попросили за ним поглядеть, а то сейчас он столь беспомощен и мил. Ацуши с удивлением смотрел на своего врага, что так старательно держал палочки, кушая. Не меньше удивляло поведение Дазая, что отобрал палочки, сам начиная кормить смущëнного Рюноскэ, который явно находился в не меньшем смятении от действий бывшего наставника. Да что говорить: его подобное поведение пугало, что было видно по опущенными ушкам и взгляду чëрных глазок. В облике ребëнка он оказался более открытым и эмоциональным. Накадзима посмотрел на Доппо, сглатывая. Думал, что тот начнëт кричать, отчитывая напарника в привычной манере, но, к удивлению, тот лишь фыркнул, хватая Осаму за шкирку. Всë же отчитал, но не за то, что тот принëс в агентство, пусть и беспомощного и крайне уязвимого сейчас, но всë же одного из сильнейших исполнителей Портовой Мафии, а за то, что тот неправильно кормит ребëнка. Ну а котëнок уже ничего не понимал, впрочем, Ацуши тоже, пока шатен старался придержать малыша, чтобы тот не упал. — Куникидушка, а ты очень добрый, раз так переживаешь о чужой проблеме, — Дазай улыбался, смотря на своего напарника, пока Черныш на его коленях махал хвостом и тихо шипел на бывшего математика. — А вообще, разве ты не знал, что рамен помогает детям скорее расти и делает их тела крепкими и здоровыми? — А? Правда, что ли? — Конечно. Давай, записывай, — Дазай пересадил Рюноскэ, сажая рядом с собой, после хмыкая. — Купился. Ацуши решил пока что забрать ребёнка от этих двоих, протянув руки к ушастому, в чьих чëрных глазках читалось сплошное непонимание. Но блондин не успел дотянуться до Акутагавы, получив по рукам от бывшего мафиози, который уже выбрался из хватки напарника. Взгляд карих глаз на секунду сменился, становясь пугающим, после чего Дазай подхватил брюнета, вставая, улыбаясь и говоря, что им уже пора, и быстро покинул кафе. — Чëртов Дазай! — детективам пришлось заплатить за своего коллегу.×××
Гуляя с Акутагавой по парку, Осаму выглядел задумчивым. Его беспокоила собственная реакция. Ведь не только тот случай с Ацуши в кафе, но и в мафии, когда упомянул про хорошие отношения своих бывших ученика и напарника, или то, как шатен воодушевился, удостоверившись в чувствах брюнета, что сейчас сидит на его руках. Такой маленький и милый котëночек, который дëргает ушками. — Мяв? — хриплое и тихое мяуканье вывело Дазая из мыслей, заставляя с улыбкой посмотреть в эти глаза. Будто две чëрные дыры, они притягивают к себе, манят, как тëмные омуты, и пугают, как сама тьма, что есть в душе каждого, особенно в душе бывшего мафиози. Он аккуратно гладит Рюноскэ по щëчке. Такой худенький. Даже сейчас, когда у него детское телосложение, что делает его чуть более пухленьким, он кажется таким тощим. — Со мной всë хорошо… Пойдëм пока домой, — ушастый с непониманием смотрел, он не понимал речь и того странного, что было в голосе Осаму. Возможно инстинктивно, а возможно по собственному желанию, Рюноскэ приблизился к чужому лицу, аккуратно лизнул щëку шатена, получив тихий, безобидный и весëлый смешок. Кажется, в нëм заговорил кот, но это даже мило. И Дазай убедился, что его бывший подчинëнный точно кот, а не пëс, как его называют, и это вызвало улыбку с усмешкой.×××
Дома Осаму повëл ушастого в ванную, вызывая у того смущение, но он спокойно разделся. Нижняя часть тела правда была покрыта чëрной гладкой шëрсткой, а ноги видоизменились, походя на задние кошачьи лапки. Мягкие подушечки лапок так и манили их потрогать. Собственно, детектив себе в этом не отказал — провёл большим пальцем, чуть надавливая и умиляясь, пока Рюноскэ, ничего не понимая, краснел и тихо мяукал, чтобы привлечь внимание и остановить Дазая. Его действия вызывали у мафиози дискомфорт, особенно, когда он невольно выпускал коготки при надавливании на подушечки лап. Шампуня пришлось потратить немало. Шëрстка на ногах была густая и достаточно длинная, хотя область была не столь большой: Рюноскэ был сейчас маленьким, даже меньше, чем обычные пятилетки. Брюнет не сопротивлялся, хотя вода ему явно была не по вкусу, из-за чего тот тихо фыркал под смешки Осаму. И вот они чистые с влажными волосами, ложатся на футон, который Дазай предварительно просушил и выбил, постелив на него чистое постельное. Рюноскэ лежал под боком у детектива, зевая. Прошло всего часа два из двадцати четырёх, и это радовало Дазая, который гладил маленький мурчащий комок рядом, улыбаясь. Возможно, он хотел, чтобы так было всегда. Ведь за пару часов Осаму ни разу не подумал о том, чтобы умереть. Акутагава спокойно спал под боком, а его бывший учитель погрузился в размышления. Он странно реагировал и сам не понимал почему. И пока ушастый спит, у Осаму есть достаточно времени подумать об этом.×××
Долго возиться с мыслями не получилось: Осаму уснул спустя час после мафиози, примерно к полуночи. И разбудили его в пять утра своим тихим шебуршанием и попытками выбраться из объятий. Чëрные глазки виновато смотрели вниз, стоило только столкнуться с карими. — А ты ранняя пташка, да? — Осаму задумался. Конечно, они могут спокойно просидеть дома или в агентстве оставшиеся шестнадцать часов, но это ведь скучно, да и котëнок может заскучать. — О! А как насчёт того, чтобы сегодня сходить в парк развлечений? Но для этого стоит тебя одеть нормально, а то я не хочу скандальных новостей… Рюноскэ только с непониманием и удивлением смотрел на улыбающегося детектива. Пусть он и имел облик, схожий на пятилетнего ребёнка, но вот разумом сейчас был больше похож на котëнка, а потому лишь мяукнул, не смея двинуться под внимательный взгляд Осаму. И шатен понимал почему: мафиози его боится. Хоть и не показывает этого, но не понимает причину поведения Дазая, ведь тот запомнил своего наставника совсем другим. Брюнет помнил, как эти самые руки, что сейчас с такой нежностью ласкают и ухаживают, избивали, ломали кости, душили, доводили до потери сознания и полусмерти, помнил, как эти глаза, что сейчас столь тëплые и нежные, смотрели с холодом и презрением, как на бесполезный мусор, как рот Дазая говорил об этом. И Акутагава был слишком шокирован такими изменениями, не понимал с чего они. Подхватив Рюноскэ, Дазай направился в магазин. К счастью, продавщица не решилась узнавать про ушки и хвост, выглядывающий из-под рубашки. Приодев брюнета, детектив выглядел очень довольным, подхватывая мальчика, направляясь с ним в парк, улыбаясь. Только вот сам Акутагава радостным не казался, он с подозрением смотрел на шатена, махая хвостом. Целый день Осаму старался развеселить ушастого, но тот лишь с подозрением относился к чужой доброте, не понимая еë причины. И сейчас шатен сидел с мафиози на коленях, смотря на него, поглаживая между ушек, и он хотел, чтобы тот улыбнулся хотя бы в таком состоянии. Это странное желание преследовало его уже достаточно долго. Но ничего не помогало: ни сладости, ни игры, а доброе отношения лишь настораживало Акутагаву. И сейчас детектив погрузился в свои думы под внимательный взгляд чëрных глазок. Дазай всегда не понимал, что творится в чëрной макушке. И сейчас понять не мог. Вроде, Рюноскэ должен любить своего бывшего наставника, что подтверждает и чужая способность, а это значит, он должен радоваться, что шатен столько времени проводит с ним и возится, как с ребёнком, но мафиози только прижимает ушки, махая хвостом. И Осаму понимал, что тот просто боится, но разве ушастый не должен быть сейчас хоть немного рад? Впрочем, прошло чуть больше половины дня, а значит время ещё есть. Было принято решение пойти и перекусить где-нибудь. Ближе всех оказался небольшой ресторанчик в традиционном стиле. Рюноскэ осматривался с любопытством и чуть дëргал ушками, прислушиваясь, а Осаму внимательно наблюдал за ним, поглаживая по голове и садясь за дальний столик. Вскоре им принесли меню: взрослое и детское и предложили во время ожидания принести чай с фруктами. Недолго думая, детектив согласился. Удивительно, что тот не начал, как обычно, флиртовать с официанткой, предлагая ей двойное самоубийство, хотя сейчас его больше интересовал ушастый, что рассматривал картинки меню, не зная, что бы взять. Он, когда Осаму ещё работал в мафии, ходил пару-тройку раз с шатеном перекусить. И мафиози точно знает, что лучше самому выбрать блюдо, а то тот может заказать что-то, что вообще окажется не съедобным. Поэтому Рюноскэ ткнул пальчиком, показывая блюда, что казались вкусными и были знакомы, ну а шатен лишь кивнул улыбаясь. Им как раз принесли фрукты и чай. Официантка «стрельнула» своими глазками на Дазая, что было замечено мальчиком, который насупился, но ничего не сказал, решаясь отвлечься на чай, попутно рассматривая тарелку фруктов. Заметил инжир, на котором задержал свой взгляд, и заметил его бывший учитель, улыбаясь. — Нам, пожалуйста, две тарелки Мисо-супа, мальчику темпуру с рисом, а мне Унаги. И принесите ещё тарелку с инжиром и чай под конец трапезы, — Осаму, к удивлению, проигнорировал заигрывание официантки, ведь сейчас его больше интересовал брюнет, который аккуратно дул на чай, понемногу отпивая, и его лëгкая улыбка на тонких губах, которую было с трудом заметить. Девушка ушла, приняв заказ, чувствуя обиду из-за того, что её проигнорировали. Смотря на эту еле заметную улыбку, уголки губ Осаму сами потянулись вверх. Всë же ему удалось заставить улыбку появиться на этом хмуром и милом личике. Он дотронулся до чëрной макушки, аккуратно поглаживая между ушек. Рюноскэ с подозрением посмотрел на детектива, но после лишь вздохнул, расслабляясь и прикрывая глаза, тихо мурчал, попивая чай и кушая инжир. Возможно, он понял, что сейчас его бывший учитель не представляет угрозы, а, может, ушастый просто не хочет лишний раз переживать, наслаждаясь атмосферой.×××
Оставшийся вечер прошëл замечательно, но достаточно тихо. Они прогулялись по парку, покатались на колесе обозрения, Осаму купил брюнету небольшой подарочек, вызывая у того улыбку и смущение. Уже к семи часам Рюноскэ клонило в сон, поэтому они рано вернулись домой, сходили в ванную, и мафиози, переодевшись в свою рубашку, лëг спать. Ещё пара часов и ушастый вернëтся в свой прежний облик. Ну а сейчас шатен погрузился в свои мысли. Он мог ничего не говорить Рюноскэ, ведь тот вряд ли будет помнить о чëм-то, что происходило, пока он был котëнком. Отправит назад в мафию, где ему расскажут о том, что случилось, не упоминая лишнего, и всë вернëтся на круги своя. Но если Осаму решится и скажет о том, что надумал, а именно о своих чувствах, которые не будут проблемой, ведь брюнет точно его любит, но вдруг Акутагава сам не принял свои чувства? Это может плохо кончиться, да и сам Дазай может любить именно Рюноскэ-котëнка, а не просто Рюноскэ. Это вызывало беспокойство, поэтому он решил подождать, пока мафиози не обратится обратно, что произошло, когда перевалило уже за девять вечера. Ожидаемо, что на парне не будет ничего, помимо его рубашки, которая лишь частично прикрывает бëдра, но этого достаточно, чтобы было не столь постыдным. Смотря на спящего мафиози, шатен решил всë же рассказать о своих мыслях, лёг рядом, обнимая бывшего ученика. Какой же он худой. Дазай взял на заметку, что его стоит откормить, хотя бы для того, чтобы обнимать удобнее было.×××
Рюноскэ с непониманием и страхом смотрел на бывшего наставника, что обнимал его. Сам брюнет ничего не помнил и не понимал. Последнее, что мог вспомнить мафиози: он упал в обморок после того, как отрубил одному эсперу руку. И поэтому Акутагава не понимал, что он в одной рубашке делает в доме Осаму, на его футоне, в его объятьях. Мысли были самыми разными, и он даже не думал двигаться, краснея. — Ммм? Ты уже проснулся? Ничего не болит? — Акутагава после слов Осаму был в ещё большем шоке. — А... Нет... Ничего не болит, — брюнет весь сжался. В голове были ну совсем неприличные мысли, и он старался вспомнить, что вчера было. Ну а Осаму, понимая это, решил продолжить свою издëвку. — Вот и хорошо, — Осаму погладил брюнета по талии, спускаясь рукой ниже, на бедро, мафиози аж вздрогнул, находясь в явном шоке. — Тебе ведь понравилось вчерашнее? Акутагава, придя явно не к тому выводу, весь покраснел, сжавшись, опуская взгляд, но Осаму лишь рассмеялся, улыбаясь и смотря на брюнета, решив всë же не мучить и рассказать о всëм произошедшем. И лицо меняло свои цвета. С красного на нормальный, после на белый, и в конце на розовый румянец. Рюноскэ хотел унести свои секретные чувства с собой в могилу, но сейчас детектив всë знает, и брюнет может лишь принять его ответ. — Дазай-сан... Прнимаю, что вы уже догадались о моей любви к вам, но хочу вас заверить, я не лелеял глупых надежд и готов принять ваш отк... — договорить ему не дали, поцеловав. Чëрные глазки округлились, а после закрылись под чужим напором. Акутагава мог лишь отвечать на поцелуй детектива, чувствуя его руку на талии, что прижимала к себе. — Я тебя тоже...