Ценный груз

      Поместье семьи Каведы занимало приличного размера участок земли в черте города. Так того требовал статус и позволяли финансы. Внутри высоких стен пряталось все, что было необходимо для жизни господина: основное здание, сад для отдыха, тренировочный зал, места проживания слуг и домики для личной стражи, а также несколько дополнительных построек, включавших в себя небольшую конюшню и склад.       Семья Каведы своими корнями уходила в провинцию Тиям. А там придерживались иных нравов, в частности, отношение к женщинам было более строгими к их положению в обществе. Потому дома богатых тиямцев всегда разделялись на две территории: женскую часть и мужскую. Тому же правилу следовал их предок, когда возводил поместье в столице Синторы.       Сейчас дом опустел, сыновья разъехались строить свою карьеру и налаживать жизнь. И лишь Дэмин продолжал по-прежнему жить здесь. Как старший сын, он обязан был перенять не только дело своего отца, но и все имущество, включая слуг, животных и женщин, что останутся в доме после смерти главы семьи. Поэтому он не видел смысла обзаводиться отдельным поместьем или снимать жилье, как поступали более младшие отпрыски в кругу богатого сословия.       Мингли в самом деле захворал и после того, как его посетил врач, предпочел оставаться в своих покоях. Скрюченный под тяжестью возраста седой медик после осмотра мечника сообщил обо всем Дэмину. Так полагалось по правилам: тот, кто был хозяином, имел право знать обо всем, что происходило с его слугой. Знахарь заверил молодого судью, что ничего страшного не случилось, и судя по ровному пульсу Мингли, тому надлежит лишь хорошенько отоспаться.       За те полгода, что они притирались друг к другу, Дэмин уже привык, что вечерами, находясь в тренировочном зале, учась в библиотеке, либо просто просиживая в комнате за чтением, подле него всегда находился Мингли. Кто бы мог подумать, что можно привыкнуть к столь парадоксальной вещи – обществу демона. Сначала молодой господин опасался подлости со стороны мечника. Даже более того, он отказывался пускать в поместье привязавшегося к нему Мингли, который появился у ворот дома Каведы спустя несколько дней после скверного дела. Дэмин приказал тому убираться, ощущая тревогу и страх, ибо своими глазами видел, как это существо покидало тело другого человека. Но демон заверил молодого господина, что не оставит его теперь никогда. Хочет он того или нет.       Мингли провел почти неделю у входа в поместье, промерз и простудился от отвратительной погоды, но продолжал ждать или следовать за Дэмином, когда тот покидал дом. Он, как тень, от которой невозможно было убежать, всюду оказывался подле и раздражал своим шмыганьем носом или жутким кашлем. И именно простуда, отразившаяся на лице демона бледной кожей и румянцем на щеках, пробудила в Дэмине чувство того, что он сам ведет себя хуже любого демона. Он сжалился и позволил Мингли войти в поместье, выслушал объяснение и, поняв, что тот настроен более чем серьезно, преследовать его всю жизнь, даровал Мингли статус мечника.       На протяжении следующих нескольких месяцев Дэмин страшился, что позволил злу переступить порог и тем самым подверг опасности всех, кто находился в доме. Он даже несколько раз просыпался от кошмаров, в которых Мингли обнажал острые клыки, доставал клинок и, смеясь, подобно безумцу, рубил всех направо и налево. Благо, что сны оказались только снами. Мингли действительно не собирался никому здесь вредить. Если не считать его странного поведения, обусловленного полным непониманием, как живут люди, то он был безвреден.       Дэмин бросил взгляд на пустующий стул у окна своей комнаты, на котором любил сидеть демон. На губах скользнула улыбка от мысли, что будь тот сейчас здесь, непременно бы начал насмехаться над беспокойством молодого господина по поводу самочувствия мечника. Способность Мингли к чтению людских эмоций Дэмин раскрыл не сразу. А когда узнал, был крайне возмущен и рассержен, ибо свои чувства он считал сокровенной вещью, и тот факт, что кто-то залезал ему в душу, считал оскорблением и посягательством на личную жизнь. Он выразил свое негодование демону, но тот лишь пожал плечами и сказал, что не считает себя виноватым в этом:       – Разве холод виноват в том, что ты щёлкаешь зубами? Или виноват ли голубь, что испражняется на головы людей, потому что те ходят по земле, а он летает в небе? Так и я не виноват в том, что ощущаю чужие эмоции. С такой же радостью, как ты ругаешь меня за то, что я их чувствую, я могу ругать тебя за то, что ты их испытываешь. Тебе стоит подумать, что ты не единственный, кому неприятно находиться в такой ситуации. Так как не все чувства людей благоухают ромашками.       Именно с этого злополучного разговора и начались их непрекращающиеся диалоги и споры. Дэмин тяжело вздыхал, негодовал или хмурился, когда Мингли высказывал свою очередную точку зрения. Но на самом деле он, живущий с детства в окружении своих братьев, привык к шуму, раздорам, глупым вопросам, постоянным заботам и чтению нравоучений в их адрес. И сейчас, когда те выросли и разъехались в разные стороны, Дэмин ощущал какую-то пустоту в душе, которую с успехом, полностью и без остатка заполнил Мингли. Он это четко осознавал, как и помнил о том, что скорпион своих привычек не меняет, а следовательно, при всей постепенно образующейся симпатии к демону, стоило не терять бдительности.       Дэмин перевел взгляд на лежавшее на столе дело о похищении госпожи Сюэ. Он планировал поговорить об этом с отцом, но тот лишь коротко описал ситуацию, явно не желая углубляться в детали. Это сильно ударило по самолюбию молодого господина. Мало того, что у него отбирали дело, так еще и не желали беседовать с ним о причинах и подробностях таких обстоятельств. Будто он несмышленый ребенок. Поэтому Дэмин не отдал сразу отцу необходимые документы, чтобы был второй шанс поднять разговор на эту тему. Проблема еще в том, что он пока не решил, с чего начать и как завести беседу так, чтобы отец захотел поведать все, что ему самому известно.       Дэмин вырос человеком строго следующим высоким моральным принципам. Не только из-за того, что с детских лет зачитывался разнообразными легендами, историями или трактатами о храбрых воинах и мудрых правителях. Во многом таким характером, складом ума и выбранному пути он обязан своему отцу. Именно он привил любовь к чтению, долго беседовал с еще глупым мальчиком на тему понятий чести, долга и порядочности. Отец был для Дэмина образцом человека, который следовал пути воина – учению, созданному еще многие сотни лет назад в Синторе. Основоположником такого направления стала, – как это ни смешно звучало теперь для Дэмина, – школа мечников, где готовили преданных, мужественных и готовых отдать свою жизнь за господина слуг. Выбранный ими путь гласил:       «Ты рожден служить, и в этом служении готовься отдать жизнь. Следуй за своим господином, как тень, но не отбрасывай ее на его честь и имя. Обдумывай каждое свое слово и поступок, ибо ты его рука, что держит меч. Не нарушай данных клятв и не страшись умереть. Когда час наступит, действуй без сомнений».       Как же далеки эти строки от действий Мингли.       Со временем данную школу распустили, а учение затерялось на полках библиотек. Мечники продолжали существовать при дворах и в семьях богатых господ, но отныне уже в роли наемных слуг, а не безумных фанатиков – людей, поклявшихся провести всю свою жизнь в служении господину.       На смену учениям о пути воина пришла военная академия, где обучали боевому мастерству и другим знаниям, полезным для богатых отпрысков. А для создания самоотверженных и готовых принять смерть воинов учредили клан Вивера – своего рода школа наемных убийц. Теперь они являли собой образец еще более безумных в своих намерениях и целях людей, чем некогда существовавшие мечники.       Какие времена, такие и пути у воинов.       Благородство и честь ныне проигрывали клинкам и ядам подлецов и убийц. Именно поэтому Дэмин и отказывался долгие годы от предложений отца обзавестись собственным мечником. Ему было неприятно осознавать, что рядом с ним станет находиться жалкая пародия того, кого некогда превозносили и кем сам восхищался в детстве молодой господин. Но Мингли даже здесь умудрился посягнуть на святое. Он заставил Дэмина встать перед выбором: либо этот несчастный глупец погибнет под ледяным дождем, стоя у порога его дома, либо надлежит поступиться принципами и отвергнуть затею не нанимать себе мечника в знак уважения к некогда существовавшей школе и ее философскому учению.       – Что тебе важнее? – такой вопрос постоянно создавал для Дэмина Мингли, с самой их первой минуты знакомства.       И вот гадай: то ли это было результатом трудного характера, то ли истинной натурой демона.       Для отца Дэмина все было проще. Когда его сын привел вымокшего и с жутким лающим кашлем человека, объявив того своим мечником, он удивленно воскликнул:       – Этот мокрый пес – твой мечник?       С тех пор отец так и не перестал считать Мингли псом.       – Господин Дэмин, – прервал размышления слуга, – к вам направляется ваш отец.       А вот и второй шанс, который дает судьба. Но Дэмин к нему совсем не был готов. Он быстро спрятал в один из выдвигающихся ящиков стола дело о пропаже госпожи Сюэ. Этот документ может потребоваться лишь когда ему удастся заполучить информацию о том, почему же пусть и запутанное, но вполне обычное дело направляют к вышестоящему судье – градоначальнику.       – Мой сын! –ласковый голос отца разлетелся по покоям молодого господина, – ты все так же занимаешься до глубокой ночи.       Дэмин поднялся, и как надлежит сыну, склонился в низком поклоне. Мужчина средних лет, по-прежнему в хорошей физической форме, – ибо так подобает выглядеть достойному мужу, – подошел к своему сыну.       – Лучше обними своего старика, ибо я давно не мог с тобой повидаться и хотел бы наполнить свое сердце радостью.       Подобное поведение не было распространенной практикой или обычаем среди знатных господ. Более того, обычно отношения между сыном и отцом бывали довольно холодными. Многим казалось, что излишняя нежность по отношению к наследникам рода портит их нрав. Но Каведа считал, что любовь не способна испортить человека, если тот достойно воспитан.       Дэмин выпрямил спину и обнял своего отца.       Несмотря на то, что они жили в одном поместье, частыми встречами похвастаться не могли. Сын почти все время проводил в академии, вечера – с друзьями или за работой, в иные дни – в судебном ведомстве. Отец же был занят массой иных хлопот помимо должностных обязанностей. Следовало поддерживать важные контакты, проводить время на женской половине дома, заботиться о судьбах других сыновей. Которые, увы, не всегда были столь ответственные и благочестивые, как старший сын.       – Как твои успехи в академии? – отец указал сыну рукой на стул, призывая сесть, после того, как сам удобно устроился в кресле, находившемся подле рабочего стола. – Я слышал, что ты успешно сдал первый экзамен неделю назад.       – Да, отец, все верно. Мне предстоит заключительный экзамен в скором времени.       – Думаю, что тебе нет смысла говорить о том, насколько это важно? – он тепло улыбнулся, – ты моя гордость. Я доволен твоими достижениями и твоим отношением к работе и учебе.       – Ты бы гордился мной сильнее, если бы я смог официально завершить последнее судебное дело, – Дэмин начал с прямого захода. Зная отца, тот мог часами обходить острые углы, рассказывая обо всем и в то же время, не говоря ни о чем.       – Ты всегда был очень настойчивым. Вероятно, ты хочешь знать, почему это дело перешло под управление градоначальника? Но я не могу дать тебе этот ответ. Скажу лишь, что за кажущейся простотой скрывается серьезное преступление, и оно уже выходит за рамки наших полномочий.       Дэмин догадывался и страшился подобного ответа. Ведь если бы все дело было в борьбе за власть или неуверенности отца в его способностях, то можно было еще обдумать, какие шаги предпринять, дабы вернуть себе дело. Но в данном случае, если таково было распоряжение кого-то из вышестоящих, он не в силах что-либо изменить. А ведь подобное запутанное следствие могло стать хорошей записью в его послужном списке.       Дэмин был честен с собой и не стеснялся иметь большие амбиции. У любого мужчины они должны быть, иначе он бессловесная рыба, плывущая по течению бурной реки.       – Но, несмотря на твое отстранение, – продолжил отец, – ведомство безопасности Синторы просит тебя проявить участие и помочь им в некоторых аспектах дела.       – Зачем градоначальнику моя помощь?       Отец вздохнул, видя в своем сыне упрямство и затаенную обиду. Пусть он не обладал таким даром, как Мингли, и не мог считывать эмоции других людей, но он был отцом. Он наблюдал за Дэмином с самого его первого вдоха, пусть и не так часто, как хотелось бы. Первенец, да к тому же – мальчик, это всегда неизгладимый след в душе и самые сильные переживания. Он видел, как отпрыск развивался и от бесхитростных улыбок переходил к уловкам и ухищрениям. От открытости – к замкнутости и сокрытию своих мыслей и тревог. Поэтому сейчас, пусть даже на полностью спокойном лице Дэмина, отец все видел и понимал, что тот не рад будет помогать другому ведомству.       – Ты выслушал это дело от начала и почти до конца, – отеческий теплый тон голоса сменился на строгость, – я уверен, что ты сформировал некие выводы, которые могут оказаться полезны при расследовании.       – Если было решено передать это дело другим людям, – холодно ответил сын, – то, вероятно, тот, кто так распорядился, уверен, что и они смогут сформировать свои некие выводы.       Знал бы Мингли, что сейчас ощущал Дэмин, кусал бы локти, что пропустил такое представление. Молодой господин сгорал внутри от гнева и досады. А подобного рода предложение и вовсе воспринял как оскорбление.       – Ты им поможешь, – отец давно решил все за него, и это Дэмину тоже не понравилось, – это хороший способ укрепить дружеские связи между семьями и взаимодействие между ведомствами. Я надеялся, что ты более дальновидный человек.       – Я не отказывался, отец.       – Вот и хорошо, – мужчина хлопнул ладонями по коленях. Ему никогда не нравилось спорить, ссориться или принуждать к чему-то своих детей. Но любой, кто хоть раз в жизни занимался воспитанием ребенка, знает, что иногда приходится переступать через свою любовь к отпрыску и поступать жестко, чтобы спасти того от неверного выбора. – Дело срочное и требует быстрого решения. Две головы всегда лучше одной, два ведомства всегда оперативнее, чем одно.       – Мне необходимо составить отчет о своих домыслах?       – Да, можно начать с этого.       – Приступлю немедленно.       – Сегодня лучше это отложить, – наконец снова улыбнулся отец, – во-первых, прошу тебя не забывать о предстоящем экзамене. Это должно стоять у тебя на первом месте. А во-вторых, завтра приезжает со службы твой младший брат Джан. Ваша матушка пожелала устроить теплый прием, и потому тебе надлежит выспаться.