Воздух

Зоя касается её губ в последнем мучительно медленном поцелуе, тянущем глубоко на дно, доводя до долгожданного искушения своими идеальными, чертовски длинными пальцами. Усмехается, слыша протяжный стон снизу, чувствуя руки на своей спине, заставляющие чуть ли не лечь на Алину, и ноготки, впивающиеся в собственную смуглую кожу. — Потише, — шепчет на ушко, опаляя своим дыханием. Кусает мочку уха, посасывает, обводя горячим, влажным языком, вновь доводя до какой-то неприступной грани. Нависает над Старковой, касаясь своей грудью ее, доведя себя до оргазма парой минут назад. Шквальная падает на широкую постель, довольно приподнимая уголки алых, пухлых губ, поправляет пряди длинных практически черных волос. Заклинательница Солнца лежит на мягких, огромных подушках, пытаясь отдышаться после очередного головокружительного секса. — Ты не останешься? — поворачивает голову в сторону королевы Равки, смотря на неё с детской надеждой в глазах. Алина ответ уже знает. Знала ещё, когда только дверь в свой дом открывала и Назяленскую впускала, чаем поила и расспрашивала о жизни во Дворцах, а потом сама же вела в спальню, в губы её впивалась и на бедра садилась сверху. Зоя разворачивается к Заклинательнице спиной, принимаясь натягивать на себя одежду, скинутую на пол бессчетное время назад. Тяжело вздыхает, слыша один и тот же вопрос из недели в неделю. Все в этой жизни меняется, кроме Старковой. — Нет, Алин. А слово будто обжигает, насквозь пробивает и не видит перед собой ни сердца, ни души, вырывает всё без остатка, оставляя Старковой лишь жалкую плоть, которая ни на что не способна. Зоя бюстгальтер уже натягивает, синий со стразами и кружевами, а следом форму генеральскую- для прикрытия; для удобства, а то знаете, не очень то и хочется тратить драгоценное, считанное время на расстегивание и снятие пышного королевского платья с десятком, а может и больше, подъюбников, корсетом, рюшечками и прочей красотой, которую никак нельзя испортить. Натягивает длинные сапоги и крепко завязывает шнурки, так что пальцы на какой-то момент начинают краснеть. Смотрит на себя в зеркало, стоящее в углу комнаты, поправляет без того идеально лежащие волнистые волосы, смахивает пылинку с собственного плеча. Алина смотрит на неё, приподнявшись на локтях и накрыв стройное тело одеялом, и сделать ничего не может. Совершенно. Губы кусает, пока на глаза слезы наворачиваются, а внутри снова все переворачивается. А чего она еще ожидала? Назяленская отречется от престола, бросит всё на свете ради какой-то там Алины, у которой даже сил гриша не осталось, переедет в её дом и будет каждое утро целовать? Нет, будет, как и во все прошлые разы. Назяленская уедет на своей карете в Большой Дворец, оставив Старкову вновь одну с её эмоциями, чувствами, желаниями, а через неделю вновь приедет к Василисе Раевской- подруге детства и заводной, богатой княгине, построившей свой приют, которую никто и никогда на людях не видел. Приедет то к Алиночке, только под псевдонимом, Заклинательница "умерла" все же. Через неделю вновь разобьет хрупкое девичье сердце. Через неделю вновь доведёт до оргазма. — Почему? — совершенно спокойно, но с ломающимся голосом спрашивает младшая. Кусает губы до крови, а после проглатывает металлический привкус, смешанный со слюной. Дышит сбито то ли от недавно полученного удовольствия, то ли от накатывающей истерики. Их диалог будто прописан, потому и не меняется с каждый разом, с каждой новой встречей по воскресеньям. А может это Алина глупенькая и надеется услышать что-то другое, не желая принимать горькую правду, веря в сладкую ложь, которую ей никто не говорил- она сама придумала. — Ты еще не выучила мои ответы? — о, что-то новое. Зоя фыркает, сводя брови к переносице. Алина думает о том, что королева делает идеально всё, даже злится и ругается. — Я повторю специально для тебя в сотый раз и больше не спрашивай никогда. Потому что я королева и обязана находится в Большом Дворце, я обучаю детей и должна находится рядом с Малым Дворцом. Потому.. — "Потому что я провела там всю свою осознанную жизнь, там мои приближенные и друзья. Там моё место", — цитируя шквальную, заканчивает ее монолог, перебив. Надевает светлую рубашку, застегивая несколько верхних пуговиц, нежное нижнее белье оказываются на бедрах через несколько мгновений. — Я поняла. — И хватит обижаться, Старкова, — язвит Назяленская, смотря на девушку. В собственной груди что-то неприятно колит, но она успешно игнорирует это. Совесть? Да пошла она нахуй. Не в этой жизни Зоя будет ее слушать; прислушивалась бы она к совести, Равка давно бы развалилась на маленькие кусочки. — Я ничего такого не делала, ваше величество, — заплетает волосы в длинную косу, заправляет рубаху в свободные бежевые штаны, затягивая их ремнем. Разворачивается к шквальной, смотря прямо глаза в глаза, и на мгновения видит в зрачках напротив что-то нечеловеческое. Всего лишь драконьи, вытянутые и узкие зрачки. Она уже привыкла к таким резким изменениям в Назяленской. Спасибо, хоть что крылья не выросли. Зоя хочет накричать на нее, ветром снести все, что Алина построила кирпичик за кирпичиком, а потом рассказать, чего сама желает так долго. А желает то простого человеческого счастья. А счастье для неё- Старкова под боком, её поцелуи, говор и касания. Просто сама Алиночка- счастье. Но шквальная лишь усмехается, надев маску безразличия и спокойствия. — Вот и славно. Не жди в следующее воскресенье, мы во Фьерду отправимся на моросеях. Нину проведать нужно, да и обговорить некоторые моменты лицом к лицу. За окном слышны голоса и визги гуляющих, веселящихся детей, которые даже не подозревают о всей жестокости, несправедливости этой жизни. Казалось бы, ты страну спасла, пожертвовала всем, что у тебя было, и осталась ни с чем, добрые дела делаешь, а судьба тебе все равно средний палец показывает и задницей разворачивается. Алина подходит к подоконнику, отворяя занавески, смотрит на несколько десятков маленьких людей, поджимая губы. А в мыслях лишь одно единственное желание- пусть они никогда не узнают о том, что такое невзаимная любовь, запретная любовь и несбыточные отношения, война, боль, несчастье, потеря близких и родных, которых ты нашел в своей жизни. — Передавай ей и Ханне от меня огромный привет. Скажи, что, когда они приедут в Равку, пусть заедут ко мне по пути. Ребенок, мальчик по имени Ян, которого нашли совсем недавно недалеко от приюта, падает во время бега на колени, вероятно разбивает их в кровь, но потом быстро поднимается, будто не обращая на это внимание. Убегает в глубь сада подальше от друзей и товарищей. В "прятки" играют, наверное. — Хорошо. Передам. Зоя внезапно оказывается рядом с Заклинательницей, смотрит на заходящее солнце и ребятню. Тяжело выдыхает, видя кучера у калитки, ожидающего Её Величество для возвращения домой. Пора. Зачем мучать и Алину, и себя глупым ожиданием, нахождением рядом? Из этого все равно ничего не выйдет, и они обе это знают. — Да, я всегда хотела и до сих пор жажду власти, — будто читает мысли Старковой говорит королева. — И я не готова так просто отказаться от всего, что я получила за всю свою жизнь путем труда и мук. Но это не значит, что мне на тебя плевать. Это не значит, что мне нужно лишь одно твоё тело и ничего больше. Мне нужна ты, с твоими особенностями и моральными силами. Алина на пару секунд замирает, не готовая была услышать подобные слова от вечно холодной, закрытой Назяленской. Громко сглатывает, пока дыхание перехватывает, запрещая наслаждаться кислородом. — Но ты сама понимаешь, что мы не можем быть вместе. Понимает. Знает. Но почему-то слишком больно принимать эту информацию, продолжать жить с ней, будто все хорошо. Алина безмолвно кивает. — Да, Зой.. — шепчет через пару мгновений и будто хочет сказать еще что-то, но стук в дверь прерывает её. — Войдите. Шквальная отходит в другой угол комнаты, красуется перед зеркалом, пытаясь не брать во внимание свою чрезмерную открытость, искренность и волностью, которые выразила пару секунд назад девушке. — Василиса Алексеевна.. Ой.. — Ян вздрагивает при виде королевы Равки, отряхивает штаны от невидимой грязи и пыли, встает по стойке смирно и приклоняется. — Здравствуйте, ваше величество, рад лицезреть вас в нашем доме, живу и готов служить на благо Великой Равки. — Вы их заставляете такой текст наизусить выучить, Василиса Алексеевна? — слегка удивленная Назяленская смотрит на Алину, дав вольную мальчишке. Ян немного расслабляется, но все же стоит с прямо вытянутой спиной и руками по швам. — Не имею знаний о том, от куда Ян умеет так правильно разговаривать с высшими сословиями, он уже оказался с нами таким, моя королева, — нарочито сладко проговаривает обращение. — Ян, что ты хотел, быстрее? Мальчик мнется пару секунд, смотрит в пол, не понимая, как лучше рассказать о произошедшем и узнанном. — Ну вот.. — тяжело вздыхает, поглядывая на Назяленскую с гордостью и восхищением, опасением и страхом. — Вы же рассказывали нам, что знаете самую лучшую портную Евгению Сафину.. там, ну.. вы поняли.. гришей знаете в общем. — Знаю. И как это должно повлиять на нашу жизнь? — слегка улыбается, успокаивая тем самым мальчика, поглаживает по светлым, вьющимся волосам. — Не волнуйся так. Что ты хочешь, Ян? — Я вот падаю, да.. потом прикладываю ладонь к ране, у меня внутри что-то случается, и все заживает.. — тяжело выдыхает. — Ну я целитель. Наверное.. — Да здесь не наверное, а точно, мальчик. Зоя строго говорит, подходит ближе, смотря на Алину, которая одаривает её взглядом, наполненным просьбой о молчании. — Ты хочешь в Малый Дворец, Ян? — спрашивает Старкова, опускаясь на корточки рядом с маленьким гришем. — Если мои силы будут полезны и я смогу помогать, то, конечно, хочу, — кивает несколько раз в подтверждение своим словам, сжимая ладонь воспитательницы. — Тебе понравится там, обещаю, — улыбается, поправляя прядь волос новому гришу. Поднимается, смотрит на шквальную. — Моя королева, возьмете мальчика в Малый Дворец на обучение? Уверена, он не подведет. — Обещаю, не подведу, ваше величество, — четко произносит, проставляя руку к виску, — Готов трудиться и работать, ваше величество. — Возьмем, возьмем, Василиса Алексеевна, лишний гриш никогда не бывает. Беги, мальчишка, собирай свои вещи. — Слушаюсь, ваше величество. Спасибо, ваше величество. Спасибо, Василиса Алексеевна, — кланится несколько раз и убегает в свою комнату. — Он хороший мальчик, Зой. Ответственный, послушный, трудолюбивый. Его твои солдаты нашли на границе с Фьердой два месяца назад, больной был совсем, слабый, к нам принесли. Назяленская кивает, подходя к двери, готовясь уйти на неопределенное время. Не оборачивается, не хочет встречаться с любимыми глубокими карими глазами. — Прости, Алин. За все прости. Зоя выходит из комнаты и закрывает двери дома. У Алины заканчивается воздух. Грудь пронзает тупая боль, когда сознание пробивает один вопрос: что дальше? А дальше ничего. Каждый раз, смотря на маленького целитель из окон своих покоев в Большом Дворце, Назяленская вспоминает Старкову. Её прекрасные, тянущие на дно глаза, длинные, шелковистые волосы, льющийся голосок и слова любви, которые она шептала ей во время страстных и нежных касаний. Свою Алину вспоминает, к которой больше не приезжает. Так лучше будет. Для её Алины.