«Родители дали моему брату выпить из меня живого кровь»
Со всех ног бежали они домой, чтобы спрятаться от гнева селян, потому что не приветствовалось такое варварство в деревне. И как только наступила ночь, заперлись они дома на все замки и засовы. Уложили любимого сына спать, и сами настороже устроились у его комнаты. Когда утром они проснулись, то не слышали гневных криков снаружи, и распахнули все окна и двери, в надежде, что все забылось и успокоилось. Так и было. Никто не караулил у их окон и дверей, чтобы наказать за ужасное преступление. Решила мать порадовать своего сына. Но увидев его на кровати, не поверила своим глазам. Кожа Тироля на лице покрылась прыщами, появились синяки под глазами. Бледнота снова вернулась к нему, и голос звучал так тихо, что расслышать его было невозможно на расстоянии. Она решила открыть окна, и впустить свет и воздух в комнату, чтобы лучше разглядеть сына. Но как только лучи солнца коснулись кожи Тироля, он сразу стал плавиться. Из его глаз, носа и ушей стала вытекать кровь, и он скончался. С горя от потери любимого сына, мать с отцом покончили с собой. И не было до самого конца в их сердцах сожаления, что они отдали своего второго сына на смерть. А ведьма, наблюдавшая за всем издалека, лишь бормотала себе под нос: – Говорила я, что не будет ему жизни под солнечным светом. Ну а Эсгет, закутавшись в яркий красный балахон и прихватив с собой флакончик своей крови, направился в сторону ведьминого дома.Жертвенная доля
29 июля 2023 г. в 15:40
В темные времена, когда Миром правили могущественные ведьмы из Великого культа, находящегося в городе Триозиот, почти в каждом городе жили ведьмы и колдуны, причисленные к нему. Какие-то из них творили ужасные вещи, ну а кто-то отзывался на мольбы народа, и по-своему помогал людям. Хотя иногда назвать их магию помощью, было ну уж никак нельзя.
В одной из деревень жила семья, в которой воспитывались два сына. Это было гордостью, иметь двоих сыновей, которые могли быть как наследниками, так и помощниками по хозяйству. Первенец был на три года старше второго сына, и был настолько любим своими родителями, что они были готовы на все ради него. А вот ко второму сыну, мать и отец не испытывали таких же теплых чувств, и порой даже желали, чтобы он исчез из их жизни.
Первый сын, который носил благородное имя Тироль, славился на все поселение своей красотой и услужливостью. Он был гордостью своих родителей, и они старались дать сыну все необходимое, чтобы он был доволен и ни в чем не нуждался. И вырос он нарциссичным и горделивым. А услужить всем пытался, лишь в целях всеобщего одобрения, чтобы оставаться в глазах жителей деревни на хорошем счету. На самом же деле он не испытывал от помощи другим людям удовлетворения, и намерения его были не бескорыстными.
Младший же сын не был в таком почете у родителей. Его кожа на лице не была такой чистой и ровной, как у брата. Его одежда была постоянно выпачкана в чем-то, потому что он выполнял всю работу по дому. Однако он был очень добрым и отзывчивым, поэтому, никогда не жаловался на свое предназначение. Он понимал, что младшие сыны никогда не получают столько родительской любви и наследства, как первенцы. Поэтому планировал дожить до двадцатилетнего возраста, и покинуть родительский дом, чтобы строить свою судьбу. И звали его Эсгет.
Тироль недолюбливал своего брата, и старался с ним не общаться. Он боялся, что его друзья, которых было большое множество, будут смеяться над ним, из-за “дурного родства”, поэтому старался не замечать Эсгета. И с определенного времени стал всем говорить, что он единственный сын в семье.
Сначала узнав об этом, Эсгет думал было обидеться на брата, но он чувствовал, что родители и брат не изменят своего отношения, даже если какими-либо волшебными силами им покажут, что их отношение к близкому человеку отнюдь не благородное. И он решил просто ждать момента, когда сможет покинуть родной дом и отправиться в далекое путешествие, в поисках своего места под небом.
Время шло. И Тиролю стукнуло двадцать лет, когда он сильно заболел. Родители мальчика были в печали, что их любимый сын уже долгие месяцы не мог выздороветь. Он с каждым днем сильнее бледнел, и чувствовал слабость. Друзья первенца перестали навещать его, и он остался совсем один лишь со своими родителями и младшим братом.
Никакие лекарства и травы не помогали ему. Его красота, о которой ходила молва, исчезла, и он стал похож на серую моль.
Эсгет же в свою очередь был полон сил, и, на памяти родителей, ни разу в жизни, не болел.
Родители мальчиков были озабочены здоровьем своего первенца и вызвали местную колдунью. Но их надежды, что ведьма вылечит их любимого сына, разбились как вода о камень, когда она словно приговор, произнесла, свои проклятые слова.
Ведьма только зашла в комнату, где находился Тироль, и даже не подойдя к нему, стала начитывать строки:
– Не вылечет его ничто,
Ни травы, ни вода, ни Чудо.
Ваш болен сын смертельным ядом,
Он сильной завистью простужен.
Ахнули от горя мать и отец мальчика, и ударились в слезы. Как вдруг, колдунья подошла к больному, взяла его руку и стала бормотать:
– А недуг же наложен сильный!
Он завистью мощнейшей подкреплен.
И исцеленье даст лишь только...
Ведьма на секунду замолчала. Мать Тироля вылупилась на колдунью, чтобы не упустить ни единого звука, который та должна была произнести. В ее глазах зажглась надежда, что ее любимый сын снова станет прежним, и сможет справиться со страшным недугом.
– ОН! – промолвила колдунья, и, не поворачивая головы, указала рукой на стоящего у дверей брата мальчика.
Эсгет был ошеломлен, ведь не понимал, каким образом мог помочь своему брату.
– И как он может помочь своему брату? – мать мальчиков взяла младшего сына за руку, пододвигая к себе, как единственный способ на спасение любимого сына. Она словно возымела теплые чувства к младшему сыну, ведь он, как выяснилось мог помочь. Она видела в нем способ излечения для больного, но любимого сына.
Ведьма поднялась от кровати Тироля и подошла к Эсгету. Поднеся свою руку к горлу мальчика, она провела по нему своими костлявыми пальцами и нащупала пульсирующую вену на его шее:
– Лишь выпитая кровь этого доброго молодца сможет исцелить вашего старшего сына. Но не будет ему жизни под солнечным светом после этого - ведьма уже пошла прочь, как вдруг обернулась, чтобы уточнить некоторые детали спасительного ритуала – и важно! – ведьма выдержала зловещую паузу – кровь нужно пить из места, куда я указала. Мальчик должен быть жив и дышать! И пить нужно до тех пор, пока не придет исцеление.
Ведьма взмахнула рукой, и исчезла.
В глазах Эсгета читался ужас и страх, однако он знал, что родители никогда не пойдут на такие кровожадные меры, и будут искать другое лекарство, обращаться к другим лекарям.
Но он сильно ошибался.
Обезумевшие родители словно превратились в чудовищ. Отец оглушил его рядом стоящим поленом, и мать взялась связывать ему руки и ноги, чтобы он никуда не сбежал, вернувшись в сознание. Свиной кровью они отметили на его шее место, куда указала ведьма.
Тироль в этот момент словно прозрел, он слышал всё, что сказала колдунья, и с нетерпением кричал своим родителям, чтобы они скорее принесли ему его лекарство. Он уже не воспринимал своего младшего брата, ни как брата, ни как человека. Ни одной мысли не возникло у него в голове, что он собирается просто убить Эсгета.
Как будто в агонии, он начал тянуть свою голову в сторону брата, его шея напряглась, голова запрокинулась, рот был широко открыт. Его крик перешел в хрипоту. Глаза налились кровью. Он думал лишь об одном – впиться в спасительную шею брата. Так сильно он хотел жить.
Как только к его рту поднесли шею младшего брата, он словно голодный волк впился зубами в нее. Прокусить мышцы шеи не заостренными зубами было слишком сложно, поэтому он протянул свои слабые руки к шее брата, и прокусив ее, стал сосать кровь. По его губам она стекала горячая и красная.
Эсгет пришел в себя, от боли, которую причинял ему старший брат. Но желание исцелиться у Тироля было настолько сильным, что он не обращал внимания на вкус, дерганья и крики брата. И когда они ему надоели, то потребовал, чтобы мать заткнула вопли Эсгета. По лицу младшего брата также стекала его кровь, и попадала ему в рот, от чего он начинал захлебываться во время крика.
Днями и ночами он сосал кровь у связанного брата, и с каждой выпитой каплей чистой крови ему становилось все лучше и лучше. Эсгет же в свою очередь становился все бледнее и бледнее. Его тело похолодело, и взгляд стал затухать.
– Скорее допивай всю кровь, пока он не испустил дух! – мать подбадривала Тироля.
И когда в жертве не осталось ни капли крови, родители зарыли его без гроба в земле на заднем дворе.
Мать и отец были горды, что смогли справиться с недугом сына, и им не терпелось выйти вместе с ним на улицу, чтобы завистники, которые прокляли его, увидели, что их попытки постигла неудача. И с мыслями о своем превосходстве, мать Тироля закрыла глаза перед крепким сном.
Наутро, когда к старшему сыну пришло выздоровление, родители собрались вместе с ним прогуляться по городу, и оповестить всех о чудесном исцелении. Но когда они вышли на улицы, то заметили, что никто не подходил к ним и не справлялся о состоянии их любимого сына. Люди обходили семью стороной и презрительно смотрели на них.
– Что происходит, дорогой? – интересовалась мать у отца, но тот лишь пожимал плечами, не зная, что ответить.
Встречая своих друзей, Тироль кивал им в знак приветствия, но они смотрели на него, как на незнакомого человека, начинали шептаться и старались как можно скорее удалиться подальше, словно он был прокаженным. Хотя, по сути, таким он и являлся отныне.
И когда они дошли до главной площади поселения, то узрели ужасную картину.
К высокому столбу был привязан их младший сын, а на земле вокруг него было крупными кровяными буквами выведено: