a bleeding heart

Больничные коридоры давили своей атмосферой, было темно, дышать становилось тяжелее, пульс учащался. Навязчивые мысли заполонили голову, разум утопал в черной вязкой жиже из тревоги и ощущений слежки, погони. Мечта родителей обернулась для парня лишь бесконечными страданиями. И сейчас когда железный привкус заполняет рот, а из глаз текут слезы, он проклинает не их, а себя. Кадрами проносятся воспоминания: первый день, улыбки родителей, бессонные ночи, пустые глаза, бесконечные пары, невкусные булочки из столовой, практика, операционная, бесконечный страх, первая смерть, стеклянные глаза маленькой девочки. «У тебя нет выбора, ты же не хочешь расстроить маму с папой, правда?» *** Ацуши ненавидел кровь, от одного её вида живот скручивало, а чувство тошноты подкатывало к горлу. В детстве, разбивая коленки, ребенок никогда не смотрел на свои ранки, а жуткие видео в интернете, которые почему-то очень часто смотрели одноклассники Накаджимы, были омерзительны для подростка, внушали настоящий ужас. Он был даже слишком добрым и наивным, пока жизнь не ударила лицом в грязь, пока детские надежды и мечты не начали разбиваться по одной, а мир разваливаться на кусочки, пока голоса в голове не начали шептали “ ничтожество, ничтожество, ничтожество» и Ацуши верить. А родители лишь подтверждали внутреннюю теорию о собственной бесполезности. В возрасте 15 лет на бедре появился его первый шрам, тогда он не думал что займется самоистязанием на постоянной основе, в первый раз от вида крови его стошнило, в истерике он метался по квартире, не находя себе места, бесконечно повторял вслух, что такого не повторится, он обещает, это глупая ошибка. Второй появился через неделю, Ацуши уже не клялся себе, что не станет делать этого снова, кровь стала пугать меньше. Вина разъедала парня изнутри, не давая сделать вдох, отзываясь короткими острыми болями где- то между ребрами. Воспоминания ухудшали ситуацию, теперь, когда в голове мелькают отрывки моментов с пикника или седьмого дня рождения Накаджимы, хочется перестать мучиться, оставить записку, сообщающую, что он не справился, сделать один порез вдоль и забыться уже навсегда. *** Лицо обдает приятной свежестью, вечерняя Йокогама — это то, что Ацуши правда любит. На самом деле он любит много что. Например, котов или ванильный латте из кофейни на углу, долгие разговоры с людьми и книги, писательство и рис. Прогулки по парку, посиделки на берегу моря под любимую музыку, запах после дождя, сладкие пирожные с клубникой. Но всему этому как будто больше нет места. Щелчок зажигалки. Сигаретный дым кружит в воздухе, проникает во все уголки организма, расслабляет. Проблемы перестают волновать, уходят на второй план, легкий ветер придает прогулке еще больше умиротворения, желто-оранжевый закат скрывается за домами, улица со своими лавочками блекнет в сумерках. Ноги сами ведут в прекрасно знакомое, почти родное место, где Накаджима будучи школьником, проводил не одну ночь, скрываясь от родителей. Дверь открывается со звоном колокольчика, уютное помещение в светлых пастельных цветах, с диванчиками и, безусловно, разнообразным растительным миром. Местный кот расположился на одном из столов, в углу. Освещение было чуть приглушенное, из приоткрытых окон пахло самыми обычно характерными улице запахами, ветер развивал плотные шторы в цветочек, а посетители, которых к вечеру осталось небольшое количество, кажется были правда счастливы. Они наслаждались компанией своих друзей или второй половинки, искренне улыбались и шутили, их глаза горели, движения были расслабленными. Они никуда не торопились и сидели в этом кафе не потому что дома их не ждут, а лишь из-за любви к этому месту, к традиции собираться именно тут каждое воскресенье или каждое утро вторника, а может в обед пятницы. Каждый знал, что закажет его друг или одногруппник, девушка или парень, коллега или одноклассник. Интерьер, компании людей, кот, милый персонал и локальность места — все эти составляющее и делали кафе особенно уютным. Любимый столик в углу, у окна, как обычно свободен, на компактном меню образовался небольшой слой пыли, лампа освещает поверхность стола своим желтым светом. «Поиск новых сотрудников» — гласила надпись маленького рекламного стенда, расположившегося на подоконнике. Если бы не родители… Возможно, если бы Ацуши повезло немного больше, если бы он мог сам выбирать как ему жить, какие решения принимать, то сейчас он не был бы забитым парнишкой с многочисленными порезами, травмами и зависимостями. Может, у него даже была бы девушка и, безусловно, были бы друзья, коллеги. Серые будни скрашивали бы шторы в цветочек, запах свежесваренного кофе, улыбчивые люди. Но Ацуши достались лишь страдания, которым, кажется, нет конца. Как-будто конечная задача всех людей в окружении Накаджимы, будь то родственники или одногруппники, преподаватели или старые знакомые, довести бедного парня до самоубийства, проверить сколько же это создание сможет вытерпеть, на каком моменте сломается. Запястья зудят, напоминая о каждой бессонной ночи, проведенной за закрытой дверью ванной, и хочется разодрать руки и ноги в мясо, чтобы не один порез больше не смог привлечь внимания. Несколько слез скатываются по щеке, заканчивая свой путь где-то в районе подбородка, хотя некоторые капельки скатываются и падают на стол. Дома Накаджима не плакал, он не разрешал себе проявлять слабость перед своими двумя главными несчастьями, они для него были как боссы в любой заурядной видеоигрушке. Но сил на этот уровень всегда не хватало. Ацуши нужен был человек, который прикроет его, в чье плечо можно поплакать, он лишь хотел ощутить то, что за свою жизнь ещё не получал. Любовь, чувство собственной важности для другого человека. Каково это? Когда перед сном тебя целуют в лоб, желая сладких снов, или готовят завтрак в постель. Иногда ему казалось, что люди и не умеют любить, что даже кошки проявляют больше теплых чувств к Ацуши чем любой человек за всю его жизнь. Хотя эта кошачья компания ему и нравилась, чувство полнейшего одиночества засело внутри и отпускать кажется не собиралось. Ванильный латте остывал, последняя слеза растеклась по столу, а капли дождя ещё долго стучали по стеклу. Кафе готовилось к закрытию.